И снова три строфы…

Лев Харитон

Маленький упрек

Не хочешь жить ты по старинке.
Абсурд: казаться, а не быть.
Сегодня ты проспал у Зинки
И подвиг хочешь сей забыть.

Но знаешь точно: у искусства
Ты миг священный своровал.
Когда б ни низменное чувство,
Ты б на Парнасе ночевал.

И в этом есть противоречье.
Как лик судьбы, на нас глядят
Привычки наши человечьи,
Когда таланты наши спят.

Горе от ума?

Все сожаленья об отъезде,
Сомнений вымученных тьма
Нас не терзают так, как прежде,
Они — как горе от ума.

По размышленьи трезвом ясно,
У русских будущего нет.
А настоящее опасно:
Бежать быстрее — мой совет.

Бежать быстрее — вот что надо.
Бежать из ночи в полутьму.
Нет на земле страшнее ада,
Чем горе вопреки уму.

Не торопись…

Не торопись уйти! Остались
Воспоминанья прежних дней.
Они по жизни расплескались,
Как свет погасших фонарей.

И не спеши сказать «напрасно».
Нет ничего нужней любви.
Она к сердцам не безучастна,
Когда она течет в крови.

И не волнуйся при прощанье.
Как знать, куда ведет судьба?
Но только ей доступно знанье,
Где правды суть, где — ворожба.

Ты хочешь знать…

Ты хочешь знать пустые предсказанья,
Их потаенный, первозданный смысл?
Скажу по правде, в них нет ожиданья,
Что возродится прежней страсти пыл.

Не лучше ль обратиться душой к Богу,
Кто нам всегда протягивает длань,

Кто нас не судит сумрачно и строго,
Кому мы платим призрачную дань?

Так не тревожь минутное ненастье.
На дне колодца нет живой воды.
Что толку в предсказаниях о счастье,
Когда давно уж сожжены мосты?

Поэзия

Поэзией не стоит увлекаться.
У этой дамы нрав крутой.
Она не позволяет ошибаться
И не дает играть собой.

Но рядом с ней ты обожжешься,
А вдалеке продрогнешь весь.
Как ни старайся, не спасешься.
Напрасны ложь, цинизм и лесть.

Пиши стихи,когда взгрустнется.
Твори, когда бежит строка.
Поэзия,она не отвернется
И на Парнас возьмет — за облака.

Пролетевшее

Все становится историей,
Каждый миг, что пролетел,
Неизвестной траекторией
Выпавший тебе удел.

И считать уж не приходится,
Что хотел, что не успел.
Плюсы с минусами сходятся
В судьбоносный беспредел.

Правда, жаловаться некому.
Благодарствуй хоть тому
Счастью призрачному, редкому
Быть счастливым одному.

Тогда и потом

Я не помню, что было,
Да к чему вспоминать?
Вся давно опостыла
Прошлых лет благодать.

Рифмы прежние ранят,
Но о чем мне жалеть?
Дней нетленная память
Не дает умереть.

Безнадежно струится
Свет луны за окном.
Провожу я границу
Меж тогда и потом.

Утраты

Кто в жизни перенес утрату,
Тот ранен ею навсегда.
Уподоблю его солдату,
В боях проведшему года.

Все растерявшего, больного,
Насквозь прошитого огнем,
Хоть нету для него былого —
Былое навсегда при нем.

Звучит так странно, но наверно,
В утратах боль и радость есть,
И как бы ни было мне скверно,
Не объявлю утратам месть.

Предзимье

От стихов не рыдая,
Я от рифм не бешусь,
И себя не прощая,
Над собою смеюсь.

От судьбы отвыкая,
Избегаю огня.
Я на гуще гадаю
Непрожитого дня.

Жду покорно ночлега
У мерцанья костра —
Обещанием снега
Без растраты добра.

Цикл

С утра вся жизнь по барабану,
И вроде больше нету сил.
Рулишь в немыслимом тумане
Среди харибд и среди сцилл.

Днем наступает просветленье,
И вроде интерес возник.
Роман читаешь “Воскресенье”,
Толстой был не дурак старик.

Но к вечеру опять упадок
Одолевает, хуже нет.
Но сон, он Слава Богу сладок,
И побоку весь белый свет.

Безоглядная жизнь

Когда тебе давно за сорок, —
Не говорю про шестьдесят —
То каждый день тебе так дорог!
Нет времени глядеть назад.

И ты на каждой остановке,
Все думаешь: тебе ль сходить?
Умчалась жизнь строкой короткой,
И не успел ты долюбить.

И кажется, что лишь начало
Киноромана пропустил.
Ан, нет! Твой пароход отчалил.
Ты ж – без руля и без ветрил

Декабрьский день

Декабрьский день.Ничем не ярче
Всех дней других в календаре,
А я пишу тебе, и значит,
В порядке всё в моей душе.

А я пишу тебе и значит,
Еще кружится шар сердец,
И что никак не обозначен
Конец времен, судьбы конец.

И ты в ответ мне посылаешь
Благословенье твоих уст.
Что это значит, я не знаю:
Веселье, радость, слезы, грусть?

Себе, всем и каждому

Логарифмической линейкой
Не обуздать свободный стих,
И если творчество в копейку,
То лучше заведи дневник.

И в нем пиши ты про простату,
Вертиж* или зубную боль,
Как был у друга-адвоката,
Про разных мань, и зин, и оль.

Не беспокойся о наследстве.
В конце нам всем припасено
Остаться с кем-то по соседству.
Не с Пушкиным и не с Рембо.

*) фр. vertige — головокружение

Перед расставаньем

Смотрю в глаза моей собаки.
Они сейчас от слез мокры.
Не Одиссей я на Итаке,
И помыслы мои добры.

Но расставанье неизбежно
С ней, Пенелопою моей.
Беру за лапу ее нежно,
Чтоб влаги погасить ручей.

Из всех друзей, моей собаке
Я только доверяю клад —
Моей любви святые знаки,
Соединенья их заряд.

Гамлет и Офелия

Я был у Времени в плену,
А ты по Вечности скиталась.
Тебя, поверь мне, не кляну,
Такой, как есть, ты мне досталась.

Тебя покинуть и забыть,
И снова встретить я пытался,
Но продолжал собою быть —
Таким, как есть, тебе достался.

В пересечении путей
Есть новизна и допотопность.
Нас любит новое сильней,
Когда мы в старом любим новость.

Сиреневый платок

В тот день я вышел налегке.
Благоволила к нам погода.
А ты в сиреневом платке
Не замечала небосвода.

Шум на дворе не отвлекал.
Ничто внутри не трепетало.
Я ничего не замечал.
Ты ничего не замечала.

Но благодарностью земле
Сердца горели безрассудно.
Любовь в сиреневом платке.
Мне и сегодня с ней уютно.

Живи

Живи, не думай ни о чем.
Придет с природою прощанье.
Пусть не назначено свиданье.
Живи, не думая о нем.

Живи, оставшись за бортом.
Кто там на палубе? Не знаю.
Но всех к тебе я приглашаю.
Живи, не думай ни о чем.

Живи наперекор судьбе.
Гони ее и будь гонимым.
Любимым или нелюбимым.
Живи, не думай о себе.

Путь к себе

Конец времен не так уж близок,
Но и не так далек. Встряхнись!
Купи себе кило сосисок,
По магазинам прошвырнись.

И заодно узнай у Бога,
Что он припас тебе в конце.
Суму и дальнюю дорогу
Иль прозябанье во дворце?

И наведя все эти справки,
Живи, как хочешь. Не робей!
Подальше от людей, их давки.
Свободен будь, как воробей.

Дерзающему поэту

Не оставляйте надежды, маэстро…
/ Окуджава /

К чему нам шахматы, друзья,
Когда есть Таль и Капабланка?
К чему художников мазня?
Не упадет Шагала планка.

Не лучше ль, сидя на печи,
Осанну петь всегда Гомеру?
Иль под огарочек свечи
Смиренно воспевать Венеру?

Не выбиться, друзья, в князья,
Я славлю самоуниженье:
Дороже пешка мне ферзя
В моем плохом стихотворенье.

Вечные вопросы

Разумно ль убегать от рампы,
Свою приватность защитив,
Иль жить, как будто все до лампы,
Душе и сердцу супротив?

Алкать безумно деньги, славу,
Жить по накатанной стезе,
Или, презрев галдеж, забаву,
Открыться буре и грозе?

Вопросы вечные поставя,
Лишь твой ответ я оценю.
Но понапрасну не лукавя,
Я прежних лошадей гоню.

Два века плена

‘Как гений чистой красоты’?!
Поэт бежал от наважденья.
Два века мы в бреду мечты,
В плену его стихотворенья.

И под гипнозом старины,
Пускай красивой и нетленной,
Бесплодностью поражены…
Но это разговор отдельный.

Не думаю, будь Пушкин жив,
Он согласился б с раболепством.
Скорей, признался б, заявив,
Что те стихи считает детством.

Триста

О самолет ударилась ракета.
Один удар, и содрогнулся век.
В конце туннеля не ищите света.
Всегда в нем будут триста человек.

И не ищите выхода из мрака.
Мир без озер, без неба и без рек.
Мир без детей, и ни одна собака
Не помнит этих триста человек.

Но Бог всевидящ. Кара неизбежна.
Все то же солнце и все тот же снег.
Печаль поэта утренне безбрежна
За этих лучших триста человек.

К первому снегу

Душой протоптаны все тропки,
Хоть снегом их с утра покрыло,
Но поэтические строки
Уж тут как тут — к чему чернила?

К чему тоска, к чему страданья?
К чему вопросы и ответы?
Ведь в снеге этом ожиданья,
Небес скучающих приветы.

Сиди себе в объятьях дома,
Закутавшийся в одеяло,
Не бойся никакого грома
Меж тем, что было и что стало.

Когда ругали Пастернака…

Что может впереди случиться,
Когда все наперед сбылось?
/ БЛП /

Когда ругали Пастернака,
Я мал был и не мог понять,
Из-за чего тогда шла драка.
Не надо это объяснять.

Ну а теперь, когда ругают
Поэта Божеской Судьбы,
То тени прошлого мерцают.
Не испаряются жлобы.

Из Переделкино, уверен,
Он и сейчас глядит на нас,
И стих его все так же верен.
Но он не для широких масс.

Кроткое счастье

В подлунном мире нету счастья,
Но нет его и на Луне.
Мне хватит и простого «Здрасьте!»
В Париже, в Лондоне, в Москве.

Чтоб кто-нибудь на перекрестке,
Или вдали от берегов,
Дал прикурить мне папироску
Иль пригласил зайти в свой кров.

И может, счастье в том и только,
Что не дается просто так.
Живи себе на свете кротко.
Бог не оставит на бобах.