Мой учитель, рав Барух Берман, Блаженной Памяти, не раз говаривал, что Минха это молитва, которая напрямую пробивает путь к Небесам. Но ведь именно об этом, о чуде мгновенно Услышанной Молитвы, и рассказыает нам история на Горе Кармель!

Недельный раздел Ваикра

Михаил Ривкин

Человек (душа), который захочет принести Дар преданности Б-гу, из тонкой пшеничной муки будет его приношение, он выльет на него масло и положит на него ладан (Ваикра 2:1, перевод Ш.-Р. Гирша).

Дар Преданности, о котором говорится во второй главе книги Ваикра, существенным образом отличается от жертвоприношений, описанных в первой главе. Дар преданности — это исключительно растительные продукты, в то время как жертвоприношение — это животные. Чем же объясняется такая разница? Об этом размышляет в предисловии к своим комментария книги Ваикра рав Давид Хофман:

«Мы уже объяснили выше, что Дар Преданности Эвеля выражал собою идею, что Эвель рассматривал всё своё имущество как собственность Г-спода. И потому полагал, что следует приносить в жертву самоё лучшее, как знак почитания. Теперь добавим, что те дополнения к жертве всесожжения, которые нам заповеданы, Дар Преданности и возлияния, выражают ту же идею. Когда еврей приносит жертву всесожжения, он этим выражает своё стремление полностью предаться служению Создателю, а когда добавляет к ней Дар преданности, то этим он сведетельствует, что всё самое лучшее, что дал ему Творец, а именно «всё лучшее из елея, и всё лучшее из вина и хлеба, начатки их» (Бамидбар 18:12) он посвящает Г-споду, и этим желает Ему служить. И особо возвышенный смысл заключает в себе Дар преданности, когда его приносит бедняк, т. е. Когда его приносят самостоятельно, вместо жертвы всесожжения. Этим он приносит не только своё достояние, но и, в известном смысле, жертвует собой, каксказано: «воздам Я тебе, как если бы ты пожертвовал собой».

Рав Давид Хофман цитирует тут широко известный мидраш:

«Чем же отличается так сильно Дар преданности, что сказано про приносящего его «душа»? Сказал Пресвятой, Будь Он Благословен: кто обычно приносит Дар преданности? Бедняк [у которого больше ничего нет], а потому воздам Я ему, как если бы он пожертвовал собой (пожертвовал душой)» (Менахот 104В).

И ещё ярче выражена эта же мысль:

«История про одну женщину, которая принесла пригоршню муки, и Коэн приезрительно на неё посмотрел и сказал: посмотрите, что тут приносят всякие: разве есть тут что покушать? Разве есть тут что принести в жертву?. Явился к нему во сне Создатель и сказал: не презирай её, ибо она как будто принесла в жетву свою душу» (Ваикра Раба 3:5).

Итак, Дар преданности отличается от остальных видов храмового жертвоприношения тем, что его приносят «из последнего», что даже самый бедный еврей может принести его, и что в этом случае Дар Преданности будет засчитан Творцом, как самое возвышенное самопожертвование. Вот уже две тысячи лет мы не приносим жертвы в Храме. Имеет ли сегодня для нас хоть какое-то реальное значение эта деликатная нюансировка жертвоприношений? Как известно, слово Минха (Дар преданности) мудрецы Талмуда выбрали для обозначения второй из трёх ежедневных обязательных молитв. В отличае от первой и от третьей, вторая молитва названа не по времени дня, когда она читается, а достаточно общим термином «Минха», который, на первый взгляд, был бы столь же уместен и для обозначения утренней или вечерней молитвы. Почему же именно послеобеденная молитва названа Минха? Ответ мы находим в Масехет Брахот:

«Сказал Рабби Хелбо, сказал Рав Хуна: пусть будет человек особо осторожен с молитвой Минха, ибо пророку Элияху дарован был знак именно при молитве Минха» (Брахот 6В) Разумеется рав Хуна имеет в виду известный пассук «И было, при приношении дара подошел Эйлийау, пророк, и сказал: «Г-споди, Б-же Авраама, Ицхака и Исраэйля! Да познают в сей день, что Ты — Б-г в Исраэйле, и (что) я, раб Твой, сделал все по слову Твоему! Ответь мне, Г-споди, ответь мне! И будет знать народ этот, что Ты, Г-споди, — Б-г, и Ты обратишь (к Себе) сердце их» (1 Царей 18:36-37).

Однако по простому смыслу в этих пассуках слово Минха вовсе не означает одну из трёх ежедневных молитв. Значение этого слова такое же, как и в двухстах других случаях его употребления в ТАНАХе: Дар, Дар преданности.. И тем не менее, идея Рава Хуны связать молитву Минха и чудо на горе Кармель логически выстроена и убедительна. В истории жертвоприношения на горе Кармель мы видим совершенно удивительное, уникальное духовное явление: сердца многих тысяч людей, дотоле наглухо закрытые, недоступные словам пророка, в какой-то миг, в какие-то считанные минуты, освободились от «орлы», от особого качества душевной тупости и равнодушия (буквально, «орла» — крайняя плоть), люди простёрлись ниц и возопили в едином порыве «Г-сподь Он Б-г», именно те слова, которые мы семикратно повторяем на исходе Йом Кипура, именно те слова, которые, наряду со Шема, по праву считаются кратчайшей и сильнейшей формулировкой нашего еврейского Духовного Кредо. Что же произошло в эти минуты? Люди увидели своими глазами великое чудо охваченной пламенем жертвы? Несомненно! Но не только это. Не только физическое зрение сыграло свою роль, но и духовное зрение открылось у этого множества людей. Чудо состояло не в том, что языки пламени охватили тельца, а том, что это произошло сразу вслед за молитвой Элияху, который просил Б-га «обратить (к Себе) их сердца». Если бы не великое чудо «обращения сердец», не помогло бы и внешнее чудо возгорания тельца. Молитва Элияху, обращённая к Создателю, быдла самым главным чудом в этой истории. Его Духовное Приношение (самопожертвование) было благосклонно принято, и только поэтому был принят и Дар Приношения, в данном случае — телец. И потому Минха, в данном контексте, это именно Молитва Элияху, его Духовное Приношение. Мой учитель, рав Барух Берман, Блаженной Памяти, не раз говаривал, что Минха это молитва, которая напрямую пробивает путь к Небесам. Но ведь именно об этом, о чуде мгновенно Услышанной Молитвы, и рассказыает нам история на Горе Кармель!

Но если это так, то почему именно молитва Минха требует особой осторожности? Не секрет, что именно Минху евреи, даже достаточно строго соблюдающие, иногда пропускают. Шахарит и Маарив мы произносим в самом начале и в самом конце дня. В это время человек, почти всегда, находится дома. Даже если не получается пойти на миньян, то уж дома произнести положенные молитвы ничто нам не мешает. Время Минхи застаёт нас, как правило, на работе или в дороге. Найти достаточно укромное место, где нас никто бы не отвлекал в течение пяти минут, далеко не всегда нам удаётся. Тем более не всегда удаётся в нужное время быть в синагоге. Иногда это требует заранее изменить наш дневной распорядок, добавить в наш маршрут изрядный крюк, или значительно поменять очерёдность наших дел на работе. Про молитву Минха хороший еврей помнит с того момента, как выходит утром из дома и ло того, как делает три шага назад, завершая Амиду. Изо дня в день нам нужно заново сосредоточиваться на том, чтобы не пропустить Минху. Даже если для этого придётся пропустить что-то другое. И есть в этом, пожалуй, некий элемент самоотверженности, хотя бы в гомеопатических дозах.

И пусть зачтётся нам это скромное приношение, как некогда засчитывался бедняку его Дар преданности в Храме!