Инна Беленькая: Сакральность как свойство древнего архаического мышления

Loading

Особенности древнего мышления откладывали свой отпечаток на словообразование, о чем свидетельствуют дошедшие до нас письменные памятники. Главное отличие, о чем писал еще Леви-Брюль — это характер обобщения предметов и явлений в древнем сознании.

Сакральность как свойство древнего архаического мышления

Инна Беленькая

Памяти А.Пелипенко

Понятие сакральности уходит своими корнями в самую глубь человеческой истории и обнаруживает отчетливую связь с эпохой мифотворчества, как единственно возможной системой осмысления мира древним человечеством. Согласно Википедии, сакра́льное (от англ. sacral и лат. sacrum — священное, посвященное Богу) — в широком смысле — всё, имеющее отношение к божественному, религиозному, мистическому, потустороннему или трансцендентному.

В дальнейшем изложении мы будем использовать эти названия в качестве синонимов сакрального.

Как следует из многочисленных источников по этнографии и мифологии, представления об окружающем мире у древнего человека, его мироощущение и мировосприятие, качественно отличались от таковых у современного человека. Первобытный человек никогда не смотрел на мир как на пассивную или механическую систему. Мир для него был живым, исполненным таинственных сил.

Согласно французскому ученому Л.Леви-Брюлю (1837 — 1939), «первобытные люди по свое природе — метафизики», а «мышление первобытных людей в основе своей мистическое» [1]. Под этим он подразумевал веру первобытного человека в силы, потусторонние влияния и действия неприметные и неощутимые для органов чувств. Но именно это, невидимое и неосязаемое наиболее реально в глазах первобытного человека. Для определения характерного свойства первобытного мышления Леви-Брюль вводит понятие «мистической партиципации» или мистической сопричастности как основы отношений между существами и предметами, улавливаемых первобытным сознанием.

Проблема мистического, сакрального занимала умы многих ученых. Это вызывало тем больший интерес, что сакральное тесно связано с религиозным сознанием. Крупнейший английский ученый историк и философ К.Г.Доусон (1889 — 1970) писал, что «элемент трансценденции является изначальным в человеческом опыте и присутствует даже в наиболее грубых и примитивных формах религии…». Религия основана на почитании сверхчеловеческих сил и на сознании о трансцендентном бытии.

«Универсальность и важность этого чувства трансценденции в наиболее примитивных формах религии едва ли могут вызывать сомнение, поскольку они оставили свой след в истории человеческой речи»[2].

Это подводит к мысли о том, что трансценденция, сакральность является органической чертой архаического мышления, и дает основание рассматривать сакральное как определенную категорию мышления.

Подробно феномен сакрального исследован румынским ученым Мирчей Элиаде (1907-1986). Его труды занимают особое место в литературе по мифологии и религиоведению. Он был убежден, что «понимание мифа однажды будет отнесено к наиболее полезным открытиям двадцатого столетия». Эти слова относятся к середине прошлого столетия. Но им не суждено было сбыться. До полной расшифровки мифа пока еще далеко, хотя наука и не стоит на месте.

В научной среде Элиаде именуется как «зачинатель нового направления в мифологии», зарождения и развития новой мифологической концепции.

Элиаде несколько лет провел в Индии, изучая религиозно-философские учения Востока. Это отложило отпечаток на его научные взгляды и исследования. Он видел научную задачу в том, чтобы выявить в мифах «метафизическое содержание», своеобразную философию архаического человечества» (Е.Мелетинский). Его прежде всего интересовал загадочный мир сакрального.

С точки зрения Элиаде, миф — это описание изначального события, это раскрытие «таинства» бытия в мире, а не просто инфантильное или заблуждающееся творение «примитивного» человечества.

Эта мифологическая концепция вступала в противоречие с теориями мифа, разработанными на базе филологии, антропологии или других наук, и вызывала упреки «в активном неприятии истории» у Элиаде, в том, что он выступает апологетом мифотворчества в противоположность историзму.

Центральным в учении Элиаде является понятие иерофании (явление священного) от греч. ιερός, «священный» + греч. φανός, «светоч, свет».

По утверждению Элиаде, для людей архаических культур вся жизнь является иерофанией, проявлением священного. В мире нет ни одного сколько-нибудь важного животного или растения, которое бы никогда за всю историю человечества не приобретало сакрального значения.

Понимание сакрального как божественного неизменно влечет за собой вопросы о происхождении религии, и Элиаде их не обходит: «Можно сказать, что история религий, начиная от самых элементарных и кончая наиболее высокоразвитыми, состоит из ряда значительных иерофаний — проявлений священной реальности. Начиная с наиболее элементарной иерофании, как, например, проявление священного в любом предмете, будь то камень или дерево, и заканчивая высшей иерофанией, олицетворением Господа в Иисусе Христе — между ними наблюдается непрерывная и последовательная связь»[3].

Иерофания — это форма осмысления жизни в ее природной цельности, космическом «Всеединстве».

В мифологическую эпоху человек не так сильно осознавал свою принадлежность к человеческой расе, как ощущал свое космо — биологическое участие в жизни, окружавшей его.

В соответствии с этим древний человек каждому своему действию придавал магически-религиозное значение и космологический подтекст. В этом заключается вся «глубина пропасти», которая разделяет два опыта: священный и мирской.

В своей книге «Священное и мирское» Элиаде анализирует специфические черты существования в мире, наделенном священным характером.

Одно из важнейших различий между человеком архаической культуры и современным человеком состоит « в неспособности последнего проживать свою органическую жизнь (в первую очередь половую жизнь и питание) как таинство… Для современного человека это всего лишь физиологические акты, тогда как для человека архаической культуры они суть таинства, ритуалы, служащие в качестве средств коммуникации с той силой, которая представляет саму Жизнь» [4].

Элиаде раскрывает то особое содержание, которое наполняло древние понятия о Пространстве и Времени, ритуальном устройстве человеческого жилья, о взаимоотношениях религиозного человека с Природой.

Современному человеку трудно допустить, что кто-то обнаруживает проявления священного в камнях или деревьях. Но речь не идет об обожествлении камня или дерева самих по себе. По мысли Элиаде, «священные камни или деревья почитаются, не благодаря их естественной сущности, а лишь потому, что они являются иерофаниями, потому что они «отражают» что-то, уже являющееся не минеральным или растительным, а священным — совершенно иным»[5].

Любая иерофания, согласно Элиаде, преображает место, где происходит, и оно, до того простое, пустое, ничего не значащее — профанное, становится священным, неиссякаемым источником энергии и святости, наделяя этим любого человека и поддерживая его связь со священным..

Книга «Бытие» повествует о том, как Иаков увидел во сне лестницу, уходящую в небо, по которой всходили и нисходили ангелы, и услышал голос Господа сверху. Пробудившись от сна, Иаков сказал: «Истинно Господь присутствует на месте сем, а я и не знал» [Быт. 28:16].

Как явствует из библейского повествования, речь идет не просто о лестнице, как таковой. Эта лестница как бы маркирует пространство, делает его священным, «открытым» вверх. Оно становится тем местом, благодаря которому человек приобщается к сверхъестественному, проникает на более высокий уровень в своем бытии.

И состояние Иакова передает ощущение этой особой атмосферы, «нагнетания» чего-то неведомого, соприкосновения с иным пространством. Проснувшись, охваченный ужасом, он воскликнул: «Как страшно сие место! Это не иное что, как дом Божий, это врата небесные» [Быт. 28:17].

Формы и способы проявления священного многообразны: от культа Неба, Небесных Божеств, акватической символики, символизма Матери — Земли, священных камней, до культа растительности, земледелия, представлений о сакральном Пространства и сакральном Времени.

Но все эти иерофании заряжены силой и таят в себе угрозу для тех, кто соприкасается с ними. Каждая иерофания является кратофанией, проявлением силы, пишет Элиаде.

Отсюда — совершение необходимых ритуалов, которых требует любой религиозный акт. «И сказал Бог (Моисею): не подходи сюда, сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» [Исход. 3:5].

А перед своим явлением на горе Синай Господь говорит Моисею: «И проведи для народа черту со всех сторон, и скажи: берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее; всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти» [Исход. 19:12]

Убежденность в существовании сверхъестественной мистической силы, оказывающей свое воздействие на расстоянии, существует повсюду у древних народов.

В представлении древних людей, в природе, и особенно среди живых существ нет ничего, что не обладало бы этой силой. Боги, духи, люди, животные оказываются наделенными ей.

У разных народов она называется по-разному. У меланезийских жителей — это МАНА. У народов Сев. Америки эквивалентом ей является слово ОРЕНДА, племена сиу называют эту силу ВАКАН, индонезийцы — словом ВАДИ, африканские пигмеи — МЕГБЕ, жители Антильских островов — ЗЕМИ. Все эти слова выражают то же понятие, что и МАНА.

На взгляд ученых, мана — одно из самых «смутных» представлений, т.к. это понятие не может быть объектом опытного знания, поскольку являет собой некую мистическую силу. В связи с этим понятие маны было предметом долгих споров и обсуждений среди ученых в плане определения его как явления, т.е. научной дефиниции.

Так, Марсель Мосс (1872–1950) сближал это явление с мистической партиципацией, в понимании Леви-Брюля.

Он писал: «Мана — это то, что присуще вещи, но не сама вещь…Она может быть силой материального предмета, но сама эта сила представляет род нематериальной силы, которая действует особым немеханическим образом и способна осуществлять воздействие на расстоянии»[6]. По его мнению, мана — это в некотором роде эфир, невесомый, всепроникающий, распространяющийся сам по себе.
Другими словами, мана — крайне емкое понятие по своему содержанию и соединяет множество идей, которые можно обозначить такими выражениями, как колдовская сила, магическое свойство вещи, магическая вещь и сверхъестественное существо.

Но, надо сказать, все вышеизложенное не исчерпывает тот круг вопросов, которые касаются древних представлений о сакральности. Если воспользоваться выражением ученого культуролога и философа А. Пелипенко (1960 — 2016), исследования не затрагивают «сакраментального вопроса об онтологических основаниях» этих мифологических представлений. Они не затрагивают тех глубинных условий, благодаря которым смогли возникнуть, развиться и проявиться эти представления.

В чем же кроется причина возникновения феномена сакрального? Каков его генезис, происхождение? Или, формулируя иначе вопрос, почему «элемент трансценденции является изначальным в человеческом опыте» (К.Г. Доусон), о чем говорилось выше.

Как нам представляется, на эти вопросы может пролить свет смыслогенетическая теория культуры, которая разработана А.Пелипенко.

Его книга «Постижение культуры» (в отдельных главах) печаталась на сайте Е.Берковича «Заметки по еврейской истории».

Это исследование носит культурологический характер, в центре которого — проблема культурогенеза, т.е. проблема самого возникновения, истоков зарождения культуры.

Кто-то может усомниться: а как соотносится культура с феноменом сакрального? Сошлемся на высказывание Н.Бердяева, который писал: «Культура связана с культом, она из религиозного культа развивается, она есть результат дифференциации культа, разворачивания его содержания в разные стороны…Она полна священной символики, в ней даны знаки и подобия иной, духовной действительности…»[8].

Действительно, в подтверждение этого говорит и само происхождение слов «культ» и «культура», которое указывает на их семантическое тождество: «культ» (лат. cultus, от colo — возделываю, почитаю). «Культура» (лат. cultura) — от глагола colo, colere — возделывание, позднее воспитание, образование, развитие, почитание.

Работа Пелипенко — объемное мультидисциплинарное исследование. Помимо гуманитарных наук — это экскурсы в квантовую физику, биологию, нейрофизиологию и другие области естественного знания, которые делаются с целью проследить корни культуры и построения теории смыслогенеза.

Он обращается к временам, отстоящим от нас на два с половиной миллиона лет, а объектом его интереса являются самые древние каменные артефакты, которые получили название «галечных орудий». Обращение к этим каменным орудиям имеет под собой основание, так как камень с изначальных времен был предметом культа.

И теория Пелипенко раскрывает те глубинные онтологические основания, которые лежат в основе психического или духовного взаимодействия человека с камнем. В свою очередь, это приближает нас к разгадке происхождения элемента сакрального в сознании древнего человека.

В археологии по традиции эти предметы именуются элементарными орудиями, изготовлявшимися гоминидом в утилитарных целях, что согласуется с укоренившейся в научном сознании орудийно-трудовой теорией. Как из нее явствует, антропогенез явился следствием производства орудий труда, а человеком двигали чисто прагматические интересы.

Взгляды Пелипенко идут вразрез с этой теорией. Постулаты «трудовиков», как называет Пелипенко сторонников орудийно-трудовой теории, вызывают у него иронию: «выходит, что в течение первых сотен тысяч (!), а то и полутора миллиона лет раннего культурогенеза гоминиды занимались исключительно орудийно-технологическими проблемами, в поте лица борясь за повышение производительности труда».

По его мнению, иначе, как «желудочными», эти псевдоаргументы нельзя назвать. Человеческий интерес к миру не был детерминирован «стремлением бесконечно улучшать материальные условия существования».

В поддержку этих идей можно привести слова К.Г.Доусона. Он также считал, что «первобытный человек не обязательно является производителем в марксистском смысле <…> Человек был творцом в духовном плане еще до того, как стал производителем в экономическом <… > Религия и искусство старше, чем сельское хозяйство и промышленность. В начале было слово, и человек был провидцем и художником еще до того, как стал производителем»[9].

Какую концепцию противопоставляет Пелипенко орудийно-трудовой теории?

Вопреки представлению об эволюции как «длинной лестнице развития» (Э.Геккель) или однонаправленном подъеме по лестнице, он берет за основу тезис о двунаправленности эволюции, ее двух векторах: горизонтальном и вертикальном.

Горизонтальный вектор связан с теми изменениями, которые направлены на адаптацию к среде и специализацию структур в ответ на вызовы среды.

Вертикальная же линия эволюции никоим образом не является линейным продолжением горизонтальной, а представляет собой качественный скачок. В чем заключается этот скачок?

По утверждению Пелипенко, всякий вертикальный эволюционный прорыв начинается с частичной эрозии структур материнской системы, выпадением из космо — и биорегуляций, являющихся «незримой основой стабильного существования всех форм, структур и процессов в системе». И находящемуся в этом эволюционном состоянии существу, которое уже не животное, но ещё не человек приходится испытывать на себе все многочисленные аритмические осложнения, вызванные режимом межсистемного перехода[10].

Эти изменения, связанные с вертикальным эволюционированием, особенно на начальных этапах прорыва, он рассматривает как тяжёлую патологию, аномалию или «эволюционную болезнь». Разрушения, которые принесла с собой «эволюционная болезнь», не мог бы перенести ни один биологический вид, т.к. старые чисто природные ритмы, связанные с животной психикой, частично рухнули, а новые, культурные ещё не сформировались. Здесь уместно вспомнить высказывание Ницше, что «человек — это животное с испорченными инстинктами».

Каким образом происходит замещение «испорченных инстинктов» культурными программами?

По мнению Пелипенко, поражённая эволюционной болезнью психика гоминид с ее разбалансировкой природных психо-поведенческих автоматизмов при отсутствии программ культурных находит спасение в лоне незатронутых эрозией секторов животной инстинктивности и воспроизводству той целостности, от которой они отпали. В этом видится спонтанное стремление преодолеть психические дисфункции, вызванные эволюционной болезнью

И, как полагает Пелипенко, именно стихия камня создавала наиболее органичную атмосферу для «возвратного» погружения в психический континуум природы.

Камень уподобляется некоему магическому пульту, посредством которого испорченная отчуждением от природы психика гоминид временно возвращалась в свое естественное лоно.

В унисон с этим звучит высказывание А.Лобка, автора книги «Антропология мифа»: «Камень становится исторически первым культурным (= культовым) артефактом… Культ — это ведь странная потребность человека в каком-то надбиологическом содержании. Культ — это потребность, которая возникает за пределами каких бы то ни было естественных, биологических потребностей.

А культура — это и есть мир, построенный на потребностях, которые не являются биологическими» [11].

Таким образом, как пишет Пелипенко, психика гоминид нижнего палеолита, которая еще не есть в полном смысле психика человека, вступает в режим партиципационного природнения к камню. Любого рода манипуляции с изготовляемым артефактом — это прежде всего спонтанное стремление вернуться в состояние максимальной психической слитности с ним, пережить глубокое чувство сопричастности, партиципационного единства с миром и своего в нем присутствия.

Здесь Пелипенко использует введенное Л.Леви-Брюлем понятие мистической партиципации или сопричастия, лежащее в основе менталитета первобытного человека.

В его заслугу надо поставить то, что он восстанавливает и поднимает научный престиж Леви-Брюля, который в свое время подвергся жестокой критике за свои взгляды, что явилось даже причиной его нервного срыва.

Более того, Пелипенко рассматривает понятие мистической партиципации не только применительно к архаическим обществам. Он дает этому понятию расширительное толкование, видя в партиципации универсальное свойство психики, органически присущее человеку.

Он уподобляет ее той всеобъемлющей связи во Вселенной, которая (в противоположность механистической парадигме классического рационализма) соединяет внешне разрозненные элементы сущего далеко не формальной механической связью. Напротив, они «находятся между собой в отношениях эмпатии — взаимного воздействия на разных онтологических уровнях» (Пелипенко)

Эти мысли заключает следующий вывод: «Следствием этого является мощнейшая устремленность к трансцендированию, которая сформировалась на протяжении миллионов лет антропогенеза, как память о ненарушенной эволюционной болезнью погружённости в когерентность».

Надо сказать, что понятия трансцендентного и трансценденции играют в исследовании Пелипенко чрезвычайно важную роль. Но об этом ниже.

В ходе этих рассуждений Пелипенко подходит к одной актуальной проблеме, а именно — проблеме культурно-антропологических различий между представителями разных обществ и типам их ментальности, которые исторически детерминированы.

В противоположность официальной науке и утверждению, что люди во все времена мыслят примерно одинаково, он считает большой ошибкой приписывать хабилису, эректусу и неандертальцу когнитивные свойства современного человека.

Этот тезис является принципиально важным и касается не только различий в мышлении, но и, что существенно, языкотворчестве, поскольку мышление неотделимо от языка.

Особенности древнего мышления откладывали свой отпечаток на словообразование, о чем свидетельствуют дошедшие до нас письменные памятники. Главное отличие, о чем писал еще Леви-Брюль — это характер обобщения предметов и явлений в древнем сознании. Если с точки зрения содержания представлений первобытное мышление является мистическим, то с точки зрения ассоциативных связей, оно, по определению Леви-Брюля, является пралогическим. Это находило отражение в древнем словотворчестве, в котором слова разнородные и даже противоположные по значению восходили к одному и тому же корню.

По мнению ученых, это шло в нарушение всех лингвистических правил, что побуждало относить эти особенности к «этимологическим причудам» древнего языка.

Но вернемся к понятию трансцендентности.

По мнению Пелипенко, «во всех без исключения культурных традициях существует огромный смысловой комплекс, связанный с проблемой промежуточного звена между миром эмпирическим и тем, который обычно называют иным, потусторонним, сверхъестественным, трансцендентным, т. е. миром, недоступным обычному восприятию».

Не учитывая переживание так называемой «параллельной реальности», прямое воздействие энергий разных физических субстанций на психику гоминид и т. д., в принципе невозможно понять и адекватно объяснить феномены ранних этапов культуры.

Не боясь обвинений в иррационализме, шаманизме, приверженности к оккультизму, он берет на себя смелость утверждать, что «отвергаемые академической наукой области околонаучного по своим методам знания, которые накопили колоссальный материал, игнорировать на сегодняшний день НЕДОПУСТИМО» [12].

Причину «нежелания и неумения исследователей углубляться в этот аспект» Пелипенко отчасти связывает с тем фактом, что затрагивается такая неприятная для традиционного научного сознания тема, как наличие у древнего человека не только несравнимо более сильной, чем у современного человека, суггестивной потенции, но и сильнейших телепатических способностей. «Можно сколько угодно кривиться и пренебрежительно называть все это паранаукой, но рано или поздно со всем этим придется считаться всерьез».

В самом деле, мистическое воззрение освещает весь духовный опыт человечества, восточные религии, учения пророков и великих учителей древности. С ними связаны аскетические и медитативные практики, которые направлены на изменение сознания и достижение состояния Озарения и Откровения.

По мнению ученых, большинство людей используют очень малую часть возможностей сознания. И тем самым ограничивают круг своего бытия. Между тем, «реальное знание об этом глубочайшем уровне сознания не только возможно, но оно является высшей и наиболее подлинной формой знания», как писал К.Г. Доусон.

Иными словами, вера в сверхъестественное, трансцендентное является органичным и жизненно необходимым элементом существования человека.

«Без трансцендентного и трансперсонального мы заболеваем, одолеваемые яростью и нигилизмом или беспомощностью и апатией. Мы нуждаемся в чем-то «большем, чем мы есть», в благоговении, в принадлежности высшему в новом, естественном, эмпирическом, нецерковном смысле, подобно Торо и Уитмену, Уильяму Джеймсу и Джону Дьюи», — писал известный американский психолог Абрахам Мэслоу [13 ].

Но, замечает А.Мэслоу, до подлинного понимания мистицизма еще очень далеко: « здесь достаточно исследовательских проектов, чтобы обеспечить работой армию ученых в следующем столетии».

В этом плане книга Пелипенко является бесспорным вкладом в исследование и постижение глубин человеческой психики.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Леви-Брюль. Сверхъестественное в первобытном мышлении. Москва. Изд.. «Педагогика— Пресс», 1994, с. 375,
  2. Доусон К.Г. Религия и культура. Издательство « АЛЕТЕЙЯ» Санкт-Петербург 2000 г., с. 66, 78
  3. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии.Изд. «Рефл — бук», «Ваклер», 1996 , с. 141
  4. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М.: Научно-издательский центр «Ладомир», Москва, 1999, с.45
  5. Элиаде М. Священное и мирское. Пер. с франц. Издательство Московского университета, 1994. с. 17-18
  6. Мосс Марсель. Социальные функции священного. — СПб.: Евразия, 2000, с. 197
  7. Леви-Строс К. Предисловие к трудам Марселя Мосса в кн. Социальные функции священного. — СПб.: Евразия, 2000, с. 429
  8. Бердяев Н. Смысл истории. Изд. «Мысль» Москва, 1990, с.166
  9. Доусон К.Г. Религия и культура. Издательство « АЛЕТЕЙЯ» Санкт-Петербург 2000 г., с. 182-184
  10. Пелипенко А. Культура в контексте глобальной эволюции. «Семь искусств» № 8(9) авг. 2010
  11. Лобок А. Антропология мифа. Екатеринбург, 1997, с.326
  12. Пелипенко А. О геномах культурных систем в их исторической динамике. «Семь искусств» № 7(8), июль 2010
  13. Мэслоу А. Цит. по книге: Гроф С. Пути за пределы «ЭГО». Пер с анг. М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996, с. 151
Print Friendly, PDF & Email

9 комментариев для “Инна Беленькая: Сакральность как свойство древнего архаического мышления

  1. Хорошо, что поправили. Я, собственно, это и хотела сказать: вроде серьезный источник – Википедия – а чтО пишет?!

  2. На слова: «Как пишет Википедия (а она источник, который не подвергается сомнению)»

    Было
    Стало
    Сравните разделы «География и геология».

    Цитата из статьи профессора:
    «На протяжении последних 2000-2500 лет (пожалуй, кроме XX в.) дельты, как правило, активно выдвигались в море, о чем свидетельствуют многочисленные исторические, археологические и картографические материалы. Так, в дельте Дона на большом расстоянии от морского берега обнаружены развалины древнегреческого поселения Танаис и генуэзского — Тана (на месте нынешнего г.Азова), когда-то находившихся на самом берегу. В устье Риони в 134 г. римским императором Адрианом была построена крепость Фасис. В XIX в. ее остатки оказались уже на расстоянии 5 км от выдвинувшегося морского берега. Село Липованское (ныне г.Вилково) возникло вблизи берега Черного моря, в устье Дуная, в середине XVIII в. К началу XX в. берег дельты выдвинулся в море на 18-20 км. В устье р.По 2500 лет назад этрусками был основан г.Спина. Следы этого города были недавно обнаружены археологами в 10 км от моря. Остатки гаваней, сооруженных на морском берегу дельты Тибра римскими императорами Клавдием и Траяном в I в., находятся сейчас внутри дельты, на расстоянии 5 км от современного берега.»
    http://vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/NATURE/04_02/DELTA.HTM

  3. В продолжение разговора и в дополнение к вашему комментарию, уважаемый Анатолий: «…оппозицию эмпирического, посюстороннего мира и сакрального, потустороннего, как представляется, имеет смысл обозначить, как оппозицию познанной действительности и непознанной».

    Не могу с вами согласиться. Тогда это уже не будет называться эволюцией. А каким образом вы объясните в этом случае феномен потустороннего и «мощнейшей устремленности к трансцендированию в антропогенезе»?

    Кстати о трансцендентном, потустороннем, внечувственном. Как пишет Википедия (а она источник, который не подвергается сомнению),
    существование подобных форм восприятия и способностей не имеет под собой научных доказательств. Согласно ей, все это не имеет отношения к науке, а лежит в сфере шоу-бизнеса.
    Интересно еще, что известный иллюзионист Джеймс Рэнди, основал Просветительский фонд своего имени, предлагающий миллион американских долларов любому, продемонстрировавшему экстрасенсорные возможности в условиях строго поставленного эксперимента[6]. Несмотря на многолетний призыв и ежемесячные несколько десятков попыток, миллион пока никто не получил.

    И далее: Станислав Лем в своём труде «Сумма технологии»[4] обосновывает отсутствие экстрасенсорных способностей людей тем, что такая полезная функция организма появилась бы эволюционно уже давно и у нескольких видов животных, чего, однако, не наблюдается.
    На это можно возразить, что многие полезные свойства, как сила, ловкость, да тот же волосяной покров у человека – все эти свойства не закрепились в процессе эволюции.
    А животные и подавно дают фору человеку в плане эстрасенсорного восприятия.

    И опять в перечне имен иллюзионисты, писатели — кто только не занимается этими феноменами? Права проф. Т.А.Доброхотова, которая писала, что парапсихическими феноменами, как правило, интересуются и пытаются изучать представители точных наук — физики, математики, инженеры, которые не имеют никакой психологической подготовки.
    Ее исследования необычных феноменов восприятия у пациентов – левшей, обнаруживающих сходство с описываемыми явлениями в парапсихологической литературе, по существу являются открытием. Это как раз говорит в пользу теории Пелипенко, ведь в длительном процессе антропогенеза доминирующим было правое полушарие, то самое, которое и отвечает за левшество.

    И еще. Почему проводимые эксперименты считаются методологически ненаучными и некорректными? Да, часто просто не увенчиваются успехом?
    Во-первых, как показывают наблюдения Доброхотовой и Брагиной, эти феномены принадлежат патологии, т.е. проявляются у больных с очаговым поражением головного мозга. Но никто не будет строить эксперименты на том, чтобы вызвать манифестацию симптомов этой болезни. Вот клинические наблюдения над пациентами — это и есть тот бесценный материал, который позволяет приоткрыть завесу тайны, окружающей эти феномены.
    А, по мнению некоторых ученых, то, что принято относить к расстройству психической деятельности, на самом деле является естественным проявлением глубинных движущих сил человеческой психики и в определенные периоды истории человечества считалось совершенно нормальным и приемлемым явлением. В переживаниях душевнобольных нет ничего, чего не было бы в мифологическом сознании.
    Так и с этими парапсихическими явлениями.

  4. Уважаемый Анатолий, спасибо за такой развернутый комментарий. Но у меня некоторые ваши слова вызывают возражение.
    Вы пишете: «Хотелось бы минимальной ясности, о какой официальной науке идет речь, т.е. кто именно так утверждает и что конкретно в этом случае имелось в виду. Если то, что во все времена люди мыслят, т.е. делают некоторые умозаключения, то этот тезис отрицать очень сложно, поскольку даже животные могут предугадывать события и чему-то учиться. Если же акцентируется другое, — что мыслят «примерно одинаково», — то в психологии это уже более ста лет, как опровергнуто».

    У меня встречный к вам вопрос: кем это опровергнуто? С того времени, как Леви-Брюль заявил о качественном отличии примитивного мышления от мышления современного человека, все только и делали, что его опровергали.
    Начиная с язвительного Леви-Строса, его «полутезки».
    Единственно, кто оценил Леви-Брюля, были Марр и Выготский. В работах Выготского умозрительные постулаты Леви-Брюля получили экспериментально-психологическую основу. Но я не встретила ни одной работы, где бы теория комплексного мышления была взята, так сказать, на вооружение лингвистами, психологами, этнологами и др.специалистами при обсуждении особенностей архаического мышления.

    Далее вы пишете: «Здесь, мне представляется, имеется некоторая неточность в выражениях и определенная недосказанность. Несложно догадаться, что при одном понимании мышления и языка эти сущности будут неотделимы, при другом – будут относительно самостоятельны. Снова можно обратиться к опытам с животными, — мыслят, понимают, но не говорят (см. более подробно по вопросам соотнесения мышления и языка в фундаментальном труде Л.С.Выготского «Мышление и речь».

    Что это значит «при одном понимании мышления и языка» и при «другом»? Что вы имеете в виду? И при чем тут животные? Выготский – гений. Но он тоже был приверженцем орудийно-трудовой теории и писал: «…поворотным, критическим моментом в поведении обезьяны мы считаем употребление орудий, в поведении примитивного человека – труд…». И эти опыты с животными — менее всего у него интересны.

    Что касается «слишком резкого противопоставление вертикальной и горизонтальной линий эволюции», то на это замечание вправе был бы ответить только сам автор — Андрей Пелипенко. Но его нет с нами.
    Спасибо еще раз за отзыв.

  5. Лев Мадорский
    12 мая 2017 at 8:33
    _______________________________

    Спасибо, уважаемый Лев, за интерес к теме. Вообще-то тема обширная. Я затронула только один ее аспект, рассматривая сакральное как «потребность человека в каком-то надбиологическом содержании» и в рамках теории культурогенеза Пелипенко.
    А что касается того, во что это понятие выродилось, если вспомнить все эти культы, сакрализацию вождей, режимов, то я даже боюсь и говорить об этом.

  6. Ефим Левертов 10 мая 2017 at 9:25
    Статья вводит основные, базовые понятия темы
    ________________________________
    Спасибо, вы правы, Ефим, это действительно наметки. Но у меня была иная задача.

  7. «В противоположность официальной науке и утверждению, что люди во все времена мыслят примерно одинаково, он считает большой ошибкой приписывать хабилису, эректусу и неандертальцу когнитивные свойства современного человека».
    Хотелось бы минимальной ясности, о какой официальной науке идет речь, т.е. кто именно так утверждает и что конкретно в этом случае имелось в виду. Если то, что во все времена люди мыслят, т.е. делают некоторые умозаключения, то этот тезис отрицать очень сложно, поскольку даже животные могут предугадывать события и чему-то учиться. Если же акцентируется другое, — что мыслят «примерно одинаково», — то в психологии это уже более ста лет, как опровергнуто.
    «Этот тезис является принципиально важным и касается не только различий в мышлении, но и, что существенно, языкотворчестве, поскольку мышление неотделимо от языка». Здесь, мне представляется, имеется некоторая неточность в выражениях и определенная недосказанность. Несложно догадаться, что при одном понимании мышления и языка эти сущности будут неотделимы, при другом – будут относительно самостоятельны. Снова можно обратиться к опытам с животными, — мыслят, понимают, но не говорят (см. более подробно по вопросам соотнесения мышления и языка в фундаментальном труде Л.С.Выготского «Мышление и речь»).
    В заключение следует отметить, что оппозицию эмпирического, посюстороннего мира и сакрального, потустороннего, как представляется, имеет смысл обозначить, как оппозицию познанной действительности и непознанной. С этой точки зрения, тогда снимается в определенной степени слишком резкое противопоставление вертикальной и горизонтальной линий эволюции, поскольку и там и там возможны скачки в освоении непознанного.

  8. «Без трансцендентного и трансперсонального мы заболеваем, одолеваемые яростью и нигилизмом или беспомощностью и апатией.
    Согласен с Ефимом. Статья интересная, более того, актуальная. Особенно в ключе цитаты из книги Пелипенко, которую собираюсь прочитать, вынесенной сверху. Как показывает история, мистическое и сакральное необходимо человеку. В век технологической революции, ничуть не меньше, чем раньше. Не берусь сформулировать связь между нормальным, недепрессионным существованием и верой в сакральное, но она существует. Поэтому даже закоренелые скептики и атеисты в глубине души сомневаются в своей правоте.

  9. Статья вводит основные, базовые понятия темы. Спасибо, очень познавательно и интересно!

Добавить комментарий для Инна Беленькая Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.