Михаил Ривкин: Недельный раздел Матот-Масэй

Loading

Во времена Йермияху двойственность поведения была чем-то предосудительным, чем-то ненормативным. К великому сожалению, сегодня дело обстоит по-другому. Двойственность, неискренность, «одно на уме, другое — на языке», давно уже стало одним из базисных стандартов западной цивилизации.

Недельный раздел Матот-Масэй

(Вторая суббота несчастий)

Михаил Ривкин

Поэтому даже если ты будешь смывать (это пятно) щелоком и возьмешь много мыла, (все же) останется вина твоя пятном предо Мною, — сказал Г-сподь Б-г (Йермияху 2:22).

Перед нами женщина которая, подобно леди Макбет, пытается безуспешно смыть какие-то пятна (крови?), и никак не может достичь желаемого результата. Этот образ, как и сменяющие его в следующих пассуках образы блудливой ослицы, дикой верблюдицы, проходят перед мысленным взором пророка, теснятся в его воображении, помогая ему ещё раз больнее уколоть и жёстче обличить страшный грех Израиля — изменц своему Б-жественному назначению.

Мудрецы Талмуда и многие комментаторы Торы возвращались к этому пассуку именно в силу его глубокого пессимизма: всё потеряно, никакие «моющие средства» (т. е. Раскаяние) уже не помогут, страшный финал запрограмирован с фатальной необратимостью, как в греческой трагедии. На самом деле, это вовсе не еврейский взнляд на мир. Да и сам Йермияху, похоже, это понимает. Та же самая метафора «стирки» появляется у него чуть позже ещё раз, но уже «с обратным знаком»:

«Омой же от зла сердце свое, Йерушалаим, чтобы спастись тебе» (Йермияху 4:14).

В Синодальный перевод:

«Смой злое с сердца твоего Иерусалим, дабы спастись тебе».

Несомненно, эта версия ближе к еврейскому оригиналу. Ключевое слово в обоих пассуках (2:22 и 4:14) именно «смыть». Каков же его точный смысл, и почему то, что первом случае представлено как заведомо невыполнимая задача, во втором случае — вполне достижимо?

«Поэтому даже если ты будешь смывать (это пятно) щелоком — так же, как стирают одежду, пользуясь щелоком и мылом, чтобы смыть с неё пятна, также и ты, если будешь омывать себя и чистить себя, иными словами, если ты раскаешься, я всё равно накажу тебя за твой грех, настолько он велик. И вот написано: «Омой же от зла сердце свое, Йерушалаим, чтобы спастись тебе» (Йермияху 4:14). Это видимое противоречие объясняется тем, что если бы сыны Израиля в том поколении раскаялись бы полным раскаянием, они спаслись бы от врага, и он не изгнал бы их. Но они получили бы наказание за своё великий грех оставаясь у себя в Стране, ибо есть такие грехи, которые не искупаются одним раскаянием, но только страданием, которое одно может «обесценить» грех, лишить его разрушительной силы» (РАДАК, Йермияху 2:22).

Совсем по-другому объясняет разницу между этими двумя близкими оборотами речи у пророка Йермияху Ицхак Абарбанель:

«…и нет тут никакой сложности, ведь не сказано же «если ты будешь омывать от зла сердце свое», что было бы указанием на истинное раскаяние, подобно тому, как сказано в другом месте «Омой же от зла сердце свое» (Йермияху, 4:14), и нет такого выражения в нашем пассуке, поскольку не имел в виду пророк, что хотя и совершат они раскаяние, это им всё равно не поможет. Но он имел в виду, что люди того поколения были злодеями в тайне, и праведниками — явно, и потому сказал о них, что даже если явно будут делать дела добрые, Пресвятой, Будь он Благословен, всё равно знает их тайные злые дела, и потому: «Поэтому даже если ты будешь смывать (это пятно) щелоком и возьмешь много мыла», т. е. Возьмёшь те средства, которыми отбеливают одежду, все те злые дела, которые ты делаешь обманом и вероломно, никуда не денутся, «останется вина твоя пятном предо Мною». Этим сказано, что твой тайный грех записан передо мною. И сразу за этими словами следует: « Как можешь ты сказать: «я не осквернилась, не ходила я за Баалами»» (2:23), ибо именно против этого греха и был обращён главный упрёк пророка, потив тех, кто хотел показать себя чистыми и непорочными, и потив них направлены эти слова».

Ицхак Абарбанель хорошо почувствовал не только сходство между двумя пассуками, которое лежит на поверхности, но и тонкое семантическое отличие. В первом случае речь идёт об омовении платья, т. е. чего-то внешнего по отношению к человеку. Сегодня человек надевает одно платье, а завтра — другое. Во втором случае речь идёт об омовении сердца, т.е о глубоком преобразовании своей внутренней сущности. Как правильно показывает пророк, в первом случе для оправдывающегося грешника свойственно привлекать внимание к своему внешнему благочестию, к воим «белым одеждам», и категорически отрицать свои тяжкие грехи: «я не осквернилась, не ходила я за Баалами»» (2:23). И поэтому пророк (и Тот, кто речёт его устами), сразу уличают лицемеров: «посмотри (на) путь свой в долине (и) познай, что наделала ты» (там же).

Не сам по себе грех идолопоклонства страшит современников Йермияху, их страшит только публичное обличение в грехе, страшит, что их могут поймать на месте преступления. В той же афтаре мы читаем:

«Как опозорен бывает вор, когда его поймают, так осрамились и (сыны) дома Йисраэйлева: (сами) они, их цари, их сановники и их священники, и их пророки» (Йермияху 2:26).

Этот пассук представляет собой удивительно точное проникновение в психологию вора, преступника, человека, который постоянно живёт двойной жизнью, у которого постоянно снаружи — одно, а внутри — другое. Вот как прокомментировал эти слова МАЛЬБИМ, отталкиваясь от буквальной трактовки слов « опозорен бывает вор, что его поймали»:

«Вор, которого поймали, стыдится не того, что он воровал, он без этого не может. Его стыд в том, что преступление его обнаружилось публично, а не в самом его поступке. И точно так же, как стыдится вор, стыд которого не в том, что он воровал, а в том, что «его поймают» на месте преступления, « так осрамились и (сыны) дома Йисраэйлева», не стыд за свои дурные дела, а только стыд разоблачения».

Надо полагать, что во времена Йермияху такая двойственность поведения была чем-то предосудительным, хотя и весьма распространённым, чем-то ненормативным, что вызывало некое смущение или неприятие у большинства людей. К великому сожалению, сегодня дело обстоит по-другому. Двойственность, неискренность, «одно на уме, другое — на языке», давно уже стало одним из базисных стандартов западной цивилизации. Весь публичный политический дискурс построен сегодня на этой двойственности. Менять смысловой посыл в зависимости от обстоятельств времени и места, в зависимости от целевой аудитории — это элементарное правило, которое быстро усваивают все начинающие политики…

И сегодня упрекать в этом кого-то просто не имеет смысла. Люди совершенно искренне не поймут, чего ты от них добиваешься.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.