Не знаю… Удалось ли мне «ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ» ко всем до единого, ушедшим и живущим, «ОТЦАМ» нашего Турнира? Очень старалась… Не забудьте их и вы, наши читатели. Побольше бы таких, другая была бы жизнь…
Объяснение в любви
Вам, друзья мои, посвящаю!
Ко Дню рождения…
и…
45-летию разгрома нашего «ТУРНИРА СК»
Тамара Львова
Окончание. Начало
А.В.Б.
Непросто мне рассказать о нем на фоне наших «турнирных гигантов», о которых уже шла речь, и того, кто за ним последует (В.А.Ф.). Но рассказать хочу непременно. И памяти его поклониться…
Алексей Вячеславович Брянцев. Искусствовед. Педагог. Старейший, с огромным опытом реставратор Эрмитажа. Ведущий всех наших, с первого до последнего, конкурсов по ИЗО: живописи, графике, скульптуре, архитектуре, художественной фотографии, проблемам современного градостроительства; они тоже, как и научные, технические, литературные, музыкальные, были у нас в каждой передаче. Горячий поклонник Турнира, буквально влюбленный в него и его юных «бойцов». Друг каждого из нашей славной бригады. Но в чем тогда моя трудность?
В отличие от своих коллег по Турниру, А.В.Б. не блистал искусством вести полемику, даром импровизации, легкостью, изяществом неожиданных реплик, как А.А.П., В.А.Ф. да и Э.С. Каташков, и М.М. Ермолаев. Но конкурсы его проходили обычно удачно — он брал чем-то другим. Чем же?
«Конкурсы по ИЗО всегда были нарядные, красивые: огромных размеров фото обсуждаемых картин, скульптур, зданий устанавливались в студии — изготовление их тогда было достаточно сложным делом; для нас старался, как всегда, часто в свое нерабочее время, студийный фотограф Б.Г. Байбородин — спасибо ему!.. А.В.Б. редко предлагал ребятам вопросы викторины: «Кто написал эту картину?», «Как она называется?». Вопросы обычно носили совершенно иной характер. Только два примера…»
Вот первый — Большой конкурс. Прошел в эфир 21-го января 1967-го года…
«Союз художников проводил конкурс на памятник защитникам блокадного Ленинграда, который должен был быть установлен на площади Победы в Московском районе. (Он там и установлен-Т.Л.) Командам предлагалось познакомиться с выставленными на всеобщее обозрение проектами, выбрать, по собственному усмотрению, лучший — и защитить его на Турнире перед «Художественным советом». Фото выбранных ими проектов мы выставили в студии, в Совет пригласили настоящих участников жюри городского конкурса. Каждой из трех команд давалось по три минуты для защиты своего проекта. Потом им задавались вопросы. Все на полном серьезе. Конкурс прошел живо, интересно, с настоящими горячими спорами»… (А.В.Б. не только его автор и Ведущий — очень много сделал и для его организации…— Т.Л.)
А на другом Турнире — финале 1968/69гг. (10 мая 69г.) изобразительному искусству был посвящен «средний», обычный конкурс. Состязались тогда сильнейшие команды: 30-й, 38-й и 241-й школ. В студии на больших стендах были представлены шесть портретов, исполненные в разные времена, в разных странах. Ребятам (и зрителям нашим, да и нам самим!) — это было особо важно, так подбирались! — по всей вероятности, незнакомые:
- Портрет из оазиса Фаюм. Египет, 2-й в. н.э.
- Риза Аббаси. Иран, 17в. Молодой человек.
- Г. Гольбейн. Европа, 16в. Портрет Джона Мора.
- Японский мастер 18 в. Портрет актера в роли.
- Пикассо. Портрет юноши.
- Нестеров. Портрет… (в сценарии непонятно)
Всего два вопроса задал командам Алексей Вячеславович — но какие! Настоящие — наши, «турнирные»…
- Выскажите свои предположения о месте и времени создания этих портретов, постарайтесь объяснить, почему думаете именно так?
- Прошу каждую команду выбрать один портрет и попробуйте объяснить, чем он замечателен, какие рождает чувства и мысли, почему его считают одним из шедевров мирового искусства?
…Живой, интересный получился разговор-диспут! Да, красноречием А.В.Б. не отличался. Но трогала, покоряла его манера вести конкурс: как-то особенно уважительно и деликатно общался он с нашими турнирными бойцами — отнюдь не великими знатоками изобразительного искусства. И всегда все мы: и ребята-участники передачи, и взрослые, сидящие в аппаратной и стоящие за камерами, и наши телезрители — узнавали на конкурсах А.В. Брянцева что-то для себя новое, ранее нам неведомое…
А.В.Б. был старше всех нас (кроме М.М. Ермолаева) и единственный фронтовик: ТАНКИСТ. Горел в танке. Получил тяжелое ранение в голову — удар перископом. Долгое время лечился — и снова воевал. Нам об этом не рассказывал, узнала — стороной…
И, кроме всего прочего, был он просто… очень хороший человек, наш А.В. Б. Добрый, как-то целомудренно-скромный: не афишировал свою широчайшую образованность, глубину знаний. Закончу эпизодом, случившимся лет через 15 после Турнира…
«В фойе театра, в антракте, я встретила нашего «мальчика» из 241-й школы, тогда уже отца семейства. Так хорошо поговорили, повспоминали, пошутили, как вдруг лицо его приобрело какое-то отсутствующее выражение:
— А фаюмский портрет Вы помните? ( Я не сразу сообразила, о чем он. Какой портрет? Почему?)
— Фаюмский портрет… Египетский… Помните, у нас на финале конкурс был? Этот портрет почему-то пронзил меня там… Я ведь потом к Брянцеву ходил в Эрмитаж, он мне про эти фаюмские портреты рассказывал, книжку дал.
Странно, что Алексей Вячеславович мне об этом не рассказал. Наверное, скромность его удивительная «виновата», рассказал бы, с радостью…»
…Ушел наш А.В.Б. 2-го апреля 2003-го года — ох, как тяжко об этом писать! Может быть, эти мои заметки следовало назвать — НЕКРОЛОГОМ? Но — нет, слава богу, — пока нельзя! Есть еще среди нас на этой прекрасной земле живущие! Вспомним их… Веселее станет…
В.А.Ф.
Право не знаю, как начать — тут требуются… гром барабанов и литавр, пение труб: на авансцене — Владимир Фрумкин, мой «заокеанский друг», бессменный, все 8 турнирных лет, Ведущий-импровизатор музыкальных конкурсов, достигший в этом жанре виртуозного мастерства. «Конкурировать» с ним могла, пожалуй, только А.А. Пурцеладзе, но было у нее, по сравнению с ним, одно безусловное и немаловажное преимущество. Лучше ли, хуже ли (а в «наших» — ТУРНИРНЫХ ! — лучших ленинградских школах и учителя были ЛУЧШИЕ, нередко — ВЕЛИКОЛЕПНЫЕ!); литературу в школе изучали, и на ристалище наше обычно выходили очень даже для своих лет образованные, начитанные подростки; с ними можно было смело разговаривать, опираясь на их «литературный багаж», задавать непростые, «с изюминкой», требующие раздумий вопросы. Так ведь? А МУЗЫКА??? Ее-то в школе не изучали.
Да, были в каждой команде 2-3, не больше, «музыканта», в муз. школе занимались, на каком-то инструменте играли. А остальные? А зрители? Как придумать и провести конкурс, какие задать вопросы, какой музыкой их иллюстрировать, чтобы ВСЕМ было захватывающе интересно, чтобы разгорались споры, дискуссии, чтобы так досадно становилось, когда «зловредная редактор» в моем лице подавала знак диктору (ведущей-организатору) Раечке Байбузенко, а она — В.А.Ф. : «Всё, закругляйтесь!! Ваше время вышло!».. Володя Фрумкин этим искусством владел в совершенстве…
Могу вспомнить множество блистательных музыкальных конкурсов. Но… говорят, «Бог троицу любит» — поговорим о трех (нужно ведь найти такие, чтобы БЕЗ МУЗЫКИ, которой они всегда сопровождались на передаче, были вам интересны и понятны).
Первый — «ЗАБАВНЫЙ». Просим наших «бойцов» внимательно смотреть на большой экран…
Цитирую по нашей книге автора и Ведущего В.А.Ф.:
«Эпизод из кинофильма «Сережа» (по повести Веры Пановой, реж. Г. Данелия, И. Таланкин, композитор Б. Чайковский, 1960). В доме Сережиного друга Васи появился дядя — капитан дальнего плавания. Высоченный, важный, с кортиком и, как выясняется потом, на берегу речушки, с роскошной татуировкой (дядю играет В.В. Меркурьев). Кадры идут без фонограммы. Вопрос:
«Представьте себе, что вам заказали музыку к фильму «Сережа». Как бы вы решили этот эпизод? Какого характера музыка могла бы его сопровождать?»
Высказываются предположения — и словесные, и музыкальные. Ребят явно заносит в натурализм, иллюстративность. «Композиторы» стараются изобразить внешний рисунок ситуации, передать трогательно-забавную суету восхищенных моряком сельских пацанов.
Кадры из «Сережи» повторяются, на этот раз — с музыкой: томная, сладко-сентиментальная мелодия гавайской гитары. Она ничего не иллюстрирует. Это тонкий, ироничный комментарий авторов фильма, намеренно «снижающий» образ немыслимо великолепного Васиного дяди. Тема разговора расширяется. Речь заходит о музыке в современном кино, о непрямых и непростых методах ее сочетания с изображением и словом». (Серьезный разговор — не правда ли? А в студии и у нас, в аппаратной — хорошо помню — звучал смех — Т.Л.)
Второй конкурс, который вспомним, я назвала бы — «ЛИРИКО-ДРАМАТИЧЕСКИМ». Этот главный — Большой конкурс на Турнире 19-го марта 1972-го года (наш последний год!), под девизом «ТРАДИЦИИ», был посвящен музыке и хореографии. Вот первые слова Ведущего:
В.А.Ф.: «Итак, друзья, вы были на спектакле, на который очень трудно попасть — «Сотворение мира» в театре имени Кирова, и теперь с вас, как говорится, причитается…»
А к столику «Художественного совета», чуть неловко, неуверенно, подходили композитор Андрей Петров, балетмейстер Игорь Бельский, критик Михаил Бялик, танцовщики — солисты балета Михаил Барышников (блестящий исполнитель партии Адама) и Вадим Бударин (партия Черта).
В нашей книге подробный рассказ об этом, одном из самых удачных наших конкурсов, занимает несколько страниц. Коснусь только двух моментов, особенно мне запомнившихся.
После того, как ребята посмотрели дуэт Адама и Евы, свой вопрос, как мы и договорились, задает Михаил Барышников. Совсем юный, он удивил нас своей стеснительностью…
«Пробормотав что-то не очень членораздельное, мучительно покраснев, он вдруг стремительно выскочил из-за стола и — что не было заранее предусмотрено — необыкновенно выразительно «показал» свой вопрос — мгновенно став легким и вдохновенным. И слова тут же нашлись точные, и интонации появились уверенные. Прелестный получился коротенький диспут».
Запомнилось мне и полное внимания, взволнованное, растроганное лицо А. Петрова, слушавшего наших весьма придирчивых «критиков». Володя Фрумкин закончил этот фрагмент в книге так: «Он говорил нам еще потом, что как председатель Ленинградской композиторской организации, был бы рад, если бы вот так же, как на «Турнире СК», с такой же заинтересованностью и чуткостью, обсуждались новые сочинения его коллег…»
Третий музыкальный конкурс, о котором поговорим, не назвать иначе, как… «ТРАГИ-КОМИЧЕСКИМ». Не смейтесь! Он мог закончиться для всех нас катастрофой… Прошу особого внимания, уважаемые читатели — коснусь того, чему в этих заметках не нашлось места: нашей тяжкой, не прекращающейся борьбы с цензурой, «пробивания», через несколько инстанций, каждого сценария. Касалось это, в первую очередь, литературных и музыкальных конкурсов. Предлагаю вам лишь один фрагмент.
«Нашей гордостью были всегда конкурсы по симфонической музыке, их украшением — крупные планы прекрасных слушающих лиц. И «наверху» их обычно поощряли, хвалили. Но стоило коснуться современной музыки, что тут начиналось!..
До сих пор вспоминаю с болью душевной наши ночные, бесконечные телефонные разговоры, когда Володя убеждал меня предпринять еще одну попытку в ином, смягченном варианте «протолкнуть» конкурсы об А. Галиче, что было абсолютно безнадежно, о В. Высоцком (ходила я, молила, толкалась в разные двери — напрасно!), о рок-музыке, о «БИТЛЗ» как раз в те годы находившихся в зените своей феноменальной популярности…
Со знаменитой «ливерпульской четверкой» и нашим Володей Фрумкиным связан совершенно незабываемый эпизод из истории «Турнира СК».
На музыкальном конкурсе, посвященном современной песне, Ведущий вдруг, как говорится, ни к селу, ни к городу, спрашивает ребят: «Ну, а какую все-таки современную песню вы любите более всего? Собираетесь у друзей. Включаете магнитофон. Что вы молчите?.. Вы говорили мне на нашей встрече до передачи… Скажите ПРАВДУ, ребята… Только ПРАВДУ…»
***
Мы сидели в аппаратной ни живы, ни мертвы. У меня от самых кончиков пальцев левой руки прямо к сердцу побежали мурашки. Это был конец. Передаче нашей. Мне, ее редактору. Нашей бригаде, спаянной столь тесными узами. Ибо налицо было прямое нарушение «дисциплины эфира». Володя требовал «БИТЛЗ», о которых разгорелся бурный спор на предварительной встрече-знакомстве, а из сценария этот вопрос был категорически снят (кто, когда, почему наложил запрет на всемирно известный ансамбль, для меня и теперь загадка)… Пауза казалась бесконечной… Немыслимой… Стало трудно дышать… (И снова, через полстолетия: перепечатываю и… сердце заколотилось, давление подскочило!)
И, представьте себе, наши дети, наши чудо-советские дети, все понимавшие и игравшие с нами в одну игру, пожалели своего Ведущего, и свою Передачу, и своего Редактора. Одна команда ответила: «Мы любим хорошие песни…» Вторая команда уточнила: «Мы любим хорошие современные песни…» А третья сразила своих соперников и нас, в аппаратной: «Мы любим хорошие современные песни, которые любите Вы. Наши вкусы сходятся…» За остроумие они получили дополнительный балл.
А к В. Фрумкину с того дня намертво прилипло: «Володенька,.. ПРАВДУ… Только ПРАВДУ…» Сам же он объяснил мне свою выходку растерянно и печально: « Такая взяла тоска, простите меня… Услышать правду — и гори все огнем… Не могу больше…»
Когда, уже после разгрома нашей передачи, в 74-ом, я узнала о его решении эмигрировать, вспомнилось давнее: «Услышать правду — и гори все огнем… Не могу больше»…
***
Прими, Володенька, мой привет из своего родного города и великую мою благодарность за помощь и поддержку, за ежедневную перекличку, за повесть нашу «ЧЕРЕЗ ОКЕАН»! Надеюсь получить 2-ое издание, значительно дополненное, твоей замечательной книги «ПЕВЦЫ И ВОЖДИ». И Турнир наш — НЕ ЗАБЫВАЙ!
В.М.А.
И еще мой привет — уже из СПб — в СПб. — Владимиру Михайловичу Акимову!… Он и сейчас — а мы с ним ровесники — рассказывает на Радио России о писателях и поэтах Серебряного века, о писателях наших дней. Недавно слушала его передачу об Александре Кушнере. Успехов Вам, сил, здоровья, Владимир Михайлович!
В.М.А.— в наши турнирные годы — был молодой ученый, кандидат (потом — доктор) филологических наук, преподаватель вуза, много пишущий… У меня на стеллаже его книга: «Сто лет русской литературы от Серебряного века до наших дней» — прекрасное пособие для поступающих в вуз и студентов, по краткости, с одной стороны, широте охвата материала и глубине проникновения в него, с другой… В 2010 году вышла большого объема его книга «От Блока до Солженицына» (Изд. Искусство, СПб.).
На «Турнире СК» В.М.А. выступал в трех ролях. Первые два года был Ведущим всех наших литературных конкурсов. Почти всегда — удачных, интересных; может быть, для нашей, непременно веселой, с шуткой, передачи, чуть слишком серьезных, «ученых»… Потом — когда пришла к нам А.А. Пурцеладзе — стал неизменным комментатором ее конкурсов. А дело это непростое, скажу больше — очень сложное: оценить тут же, с ходу, СПРАВЕДЛИВО и НЕОБИДНО. Очень он оказался тут на своем месте. Но была у Владимира Михайловича еще одна — никому неведомая роль: он был моим консультантом, а то и соавтором конкурсов А.А. П. «Свободный» она была человек, наша Александра Александровна: набрасывала — и всегда с опозданием! — клочки на листочке, намеки на предстоящий конкурс («Зачем это? — с детской наивностью говорила она, — я все на передаче скажу. Увидите, как интересно будет!»), а я — служащая строгой «конторы» — должна была в срок и в должном виде сдавать сценарий. Вот и звонила В.М.А., и вдвоем, а точнее, под его диктовку, сочиняли вполне устраивающий начальство опус. Очень я была благодарна ему…
Но не забывал В.М.А. и свою первую турнирную «специальность» — иногда вел конкурсы. Тогда — в этом тоже было свое обаяние — воцарялась на ристалище атмосфера учености и серьезности…
Назову несколько его конкурсов, особо запомнившихся, превратившихся в настоящие горячие мини-диспуты о современной литературе. Один из них — вокруг «Братской ГЭС» Е. Евтушенко; как раз недавно, в 64г., она вышла и широко осуждалась. Ведущий начал со знаменитых строк: «Поэт в России — больше, чем поэт…». Но… Произошло неожиданное (у нас это часто бывало): ребят больше задели другие строки поэмы:
У нас у всех одна и та же есть
Болезнь души.
Поверхностность ей имя.
Поверхностность, ты хуже слепоты:
Ты можешь видеть, но не хочешь видеть.
Тут-то и разгорелся настоящий спор…
А вот другой — Большой конкурс В.М.А., о современной поэзии. На предварительной встрече он рекомендовал ребятам почитать (вопросов, конечно, не говорил!) А. Вознесенского, Р. Рождественского, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулину. Придумал неожиданность. Вначале актер прочитал незнакомое им стихотворение поэта совсем другой эпохи, 1927-го года: «Синие гусары» Никола Асеева, о декабристах… Сумел наш В.М.А. построить разговор о современной ребятам молодой поэзии 60-ых г. на контрасте с Асеевым, и это стало нервом конкурса…
А вот третий, наверное лучший конкурс В.М. А.,— стал «нервом» для меня — и еще каким! — пока «пробивала» его: вымотал, до слез довел, наш «губитель» гл. редактор Студии Н.А. Бажин… Речь шла о концовке поэмы А. Блока «Двенадцать», которую очень своеобразно, спорно — но как интересно!— трактовал наш Ведущий (об этом думал, писал, спорил с коллегами). Очень важной была для В.М.А. «РОДИНКА ПУНЦОВАЯ» возле Катькиного правого плеча — он придавал ей особый, глубинный смысл — пришлось ее выбросить, но конкурс все-таки отстояли…
Владимир Михайлович очень любил наш Турнир. Охотно согласился написать предисловие ко 2-му изданию книги о нем, 2014г. Вот последние слова из него:
«Нет сомнения, что «Турнир СК» — одно из самых ярких творческих событий нашего телевидения эпохи ЖИВОГО ЭФИРА. А для меня — книга о нем — еще и сгусток творческого опыта, связывающего поколения. Без преемственности поколений обедненной окажется жизнь всего народа и каждого человека в сложных противоречиях мировых судеб».
***
Вот я и вспомнила их, своих ГЛАВНЫХ, в любви им объяснилась, ибо они — фундамент, на котором стоял наш Турнир, незаменимые тогда, незабываемые сегодня… Но есть еще четыре имени, которые хочу — обязана! — назвать: так сложилось, у каждого по-своему, что они были с нами недолго, но — БЫЛИ! И светлую память о себе оставили… Никого из них, увы, сейчас с нами нет — снова возвращаюсь к… НЕКРОЛОГУ…
Л.Е.Л.
Лев Евгеньевич, Левочка Люфанов. Кандидат геолого-минералогических наук, сотрудник Геологического института, полевой геолог, ежегодно летом ездивший в экспедиции. Он был влюблен в Турнир. Помогал мне во всяких-разных, скучных-нудных, но абсолютно необходимых орг. проблемах. Вот уж кто сдавал мне сценарии своих конкурсов «по высшему разряду» — не придерешься. Человек деликатный, образованный, тонко чувствующий искусство, он был целиком «НАШ». А какие конкурсы проводил! И не только по геологии, но и по географии, астрономии. С какой радостью работал «в паре» с Михаилом Михайловичем Ермолаевым: маститый и молодой геологи — великолепный был дуэт! И с Эдиком Каташковым — на стыке наук…
Запомнился конкурс под девизом «ЭНЕРГИЯ» — Ведущих было двое: Э.С.К. и Л.Е.Л. Бурная была дискуссия о современной науке и ее возможностях. «Оба моих ведущих взмокли (пот градом с них катился к концу конкурса!) от ребячьих ответов, фантазий, ошибок, которые тут же надо было исправлять, искусно направляя русло спора. Только широчайшая собственная научная эрудиция помогла Ведущим совладать с обрушившейся на них лавиной»…
А вот другой Турнир, в котором Левочка Люфанов был Главным Ведущим — «ВОКРУГ СВЕТА ЗА ОДИН ЧАС». Через всю передачу проходил конкурс — «ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ПУЛКОВСКОМУ МЕРИДИАНУ, и это была полностью его епархия. «Ребята знали заранее, что им предстоит выехать из нашего города по Пулковскому меридиану, побывать в Малой Азии, Африке, Антарктиде, что мы пройдем потом Тихий океан, захватим Северный полюс и через бескрайние просторы тундры и леса Карелии вернемся вновь в Ленинград.» Вы можете представить себе, уважаемые читатели, как пришлось готовиться, сколько книг перечитать нашим турнирным соперникам перед передачей!..
И вот, представьте себе, что такой человек, трудоголик, повторю — влюбленный в Турнир! — стал опаздывать, не приходить вовсе на наши обязательные рабочие встречи, даже на передачи (!), и… пропал, исчез наш Левочка (причина была чисто личная — писать о ней не хочу)… Очень все мы о нем сожалели. Светлая ему память!..
Ю.Д.М.
А другой — тоже замечательный и тоже, совсем НАШ человек, Юрий Давидович Марголис, Ю.Д.М., не по своей и не по нашей воле покинул нас — «ЗЛАЯ РУКА» распорядилась…
Меня не раз укоряли и на нашей, редакционной, и на студийной летучках — почему на Турнире в сущности нет такой важнейшей науки — ИСТОРИИ, да еще при таком девизе: «РАСШИРЯЙ СВОЙ КРУГОЗОР»? Вот как я написала об этом в нашей книге.
«А как ей быть?.. Самая фальсифицированная, неоднократно переписанная заново, насквозь лживая, советская наука история годилась для того, чтобы читать лекции, защищать диссертации, писать книги. Но ЖИВАЯ ДИСКУССИЯ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ между умными, дерзкими юношами, которые взрослели в атмосфере хрущевской «оттепели»? Такое вообразить трудно»…
И тут на горизонте появился Юрий Давидович Марголис, кандидат исторических наук, ассистент кафедры истории СССР Ленинградского университета. Мне «сосватала» его Ниночка Серебрякова, его жена, бывшая коллега по телевидению: «Сходите на Юрину лекцию на истфак — ничего больше говорить не буду». И я… «СХОДИЛА»! Пленил меня тотчас же — и навечно!.. Лекция блистательная (только с А.А.П. могу сравнить — тоже была на ее лекции в Театральном); сам — обаятельный, студенты его обожают. Был, оказывается, постоянным зрителем Турнира — ничего объяснять ему не нужно было; согласился с радостью…
И почти на каждом Турнире был у нас теперь ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНКУРС. Как-то сразу наши «маститые», единодушно, приняли его на равных в «турнирную семью». И «Генеральный автор» Э.С. Каташков очень симпатизировал новому «историческому» ведущему. Весной, к концу учебного года, такие грандиозные планы уже наметили на сезон следующий…
Но — УВЫ! — один, всего ОДИН сезон, 66-67гг., был с нами Юрий Давидович. И — ВДРУГ! Вызвали меня неожиданно к высокому начальству и голосом, который ИСКЛЮЧАЛ ВОЗРАЖЕНИЯ, сказали, что МАРГОЛИС УЧАСТВОВАТЬ В ТУРНИРЕ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ. СОВСЕМ. НИКОГДА…
Потом я узнала, что на истфаке раскрыта какая-то контрреволюционная христианская (!) студенческая организация, которой руководили преподаватели. Вожаки арестованы. Юрий Давидович в организации не участвовал, но… ЗНАЛ О НЕЙ и НЕ СООБЩИЛ, куда следует. Неприятности большие — беды великие — были у него, на годы растянулись. Не сомневаюсь, что именно в них важнейшая из причин его раннего ухода…
Мне хочется в заключение коснуться, пусть очень кратко, одного из конкурсов Ю.Д.М. — безусловно лучшего у него и одного из лучших за все наши 8 лет. Занимательную, прямо-таки приключенческую историю придумал наш Ведущий, а по ходу ее участникам и зрителям открывались серьезнейшие проблемы: взаимоотношения петровской России с европейскими странами, их отношения между собой…
Ребятам показали огромную фотографию скульптуры Венеры, хранящейся в Эрмитаже. Ее приобрел в 1720 году у римского обывателя русский капитан Кологривов. Но вывезти ее в Россию папские власти запретили… «Известили Петра. Петр послал в Рим дипломата, который предложил папе в обмен на «языческую богиню Венус» мощи католической святой Бригитты. Папскому двору ничего не оставалось делать — пришлось согласиться». Далее — ребята видят карту Европы начала 18-го века; на ней обозначен маршрут — очень странный! — не самый близкий, ДАЛЕКИЙ, которым статую везли в Россию. Вопрос Ведущего:
«ПЕРЕНЕСИТЕСЬ МЫСЛЕННО В ТО ВРЕМЯ И ПОПЫТАЙТЕСЬ ОБЪЯСНИТЬ, ПОЧЕМУ ПЕТР ИЗБРАЛ ТАКОЙ ПУТЬ?.. Повторю: « ПРАВИЛЬНО ЛИ РЕШИЛ ПЕТР ТРАНСПОРТНУЮ ЗАДАЧУ О ПЕРЕВОЗКЕ СТАТУИ «БОГИНИ ВЕНУС» ИЗ РИМА В ПЕТЕРБУРГ В 1720 году?»…
Интереснейший получился разговор-диспут… Юные историки оказались на высоте…
Светлая память Юрию Давидовичу…
А.И.К.
И биолога, как и историка, «чистого биолога» у нас долго не было (до того были и генетика, и бионика, и всякие-разные смежные с биологией науки). Алексею Ивановичу Константинову «турнирный срок» был отведен недолгий — всего два с половиной последних года. 17-го января 1970-го года он появился у нас впервые на Большом конкурсе. Заседание «Ученого совета» Турнира посвящалось ПРОЕКТАМ ОХРАНЫ ПРИРОДЫ. Тогда и представил присутствующим Председатель М.М. Ермолаев члена Совета кандидата биологических наук, преподавателя Университета (совсем молодого тогда) Алексея Ивановича Константинова. Не буду рассказывать вам подробности — очень живой, интересный получился конкурс. А.И.К., очарованный и ребятами нашими, и Ведущими стал добровольным «пленником» «Турнира СК». С ним ворвалась к нам ЖИВАЯ ПРИРОДА с ее красками, звуками, запахами… И снова — фрагмент из книги:
«Помню, замечательный был конкурс — « ПРОГУЛКА ПО ВЕСЕННЕМУ ЛЕСУ». (В качестве домашней подготовки командам предлагалось в полном составе совершить прогулку в наш пригородный лес. А задание им было совсем простое: СМОТРЕТЬ — И ВИДЕТЬ! СЛУШАТЬ — И СЛЫШАТЬ!)
И ребята поехали. К своему изумлению, УВИДЕЛИ и УСЛЫШАЛИ многое такое, чего раньше совсем не замечали. Атмосфера любви к родной природе пронизывала этот конкурс, конечно потому, что любовь эту излучал наш Ведущий»…
Как искренне горевал А.И.К., когда нас разогнали, а Турнир велели записывать! Звонил мне, утешал — щенка очаровательного подарил редкой породы… Хороший был человек наш недолгий «биологический Ведущий»… Вы заметили? Из ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ — ОЧЕНЬ ХОРОШИХ! — состояла наша «турнирная бригада». И в этом тоже ее особенность…
А.Д.С.
Из четырех, которые были с нами недолго, остался один. Вот он, единственный, не сам ушел от нас, не начальство «постаралось»: мы, в первую очередь Я — «виноваты»…
Авенир Дмитриевич Смирнов. Химик. Зав. кафедрой методики преподавания химии в Педагогическом институте (ныне Университете) им. Герцена. Его конкурсы были украшением нашей передачи в первые турнирные годы — какие это были конкурсы!..
«Сам он — невысок, немолод, чуть излишне полноват, подвижен, его голос немного резок — он мог бы показаться слегка комичным, если бы… если бы не фанатичная ЛЮБОВЬ, которая пронизывала каждое его слово, каждый жест — к САМОЙ ПРЕКРАСНОЙ НАУКЕ НА СВЕТЕ, К ХИМИИ!.. Сам Авенир Дмитриевич казался порой чародеем-фокусником — опыты он показывал удивительные. Ребята у него делали чудеса. А зрители пытались разгадать представленные их взорам тайны…»
Вот только один фрагмент сценария: Идет «ЗАСЕДАНИЕ ПУШЕЧНОГО КЛУБА» — «Турнир СК» —3, 28 ноября 1964г. Самое начало передачи:
«Традиционная заставка. Звучит сигнал — позывные. Мы видим на экране призыв: «ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!». Заставка снимается. В кадре крупным планом пушка, которая стреляет…
К столикам с материалами для опытов выходит Авенир Дмитриевич — опыты он показывал виртуозно! Он ведет с ребятами разговор о нитровате, нитроцеллюлозе. Показывает и спрашивает…»
Вы, уважаемые читатели, спросите у меня, как я МОГЛА ОТПУСТИТЬ его, лишить Турнир такого Ведущего — цены ведь ему не было??? (Замены, равной А.Д.С. мы не нашли — так и прозябала у нас без него химия до самого конца)… Причины, как я понимаю две. Первая — вот эта самая неистовая его любовь к химии: не мог он работать в коллективе, в нашем турнирном братстве — его раздражали все эти «литературы», «музыки», даже… «физики» — ХИМИЯ! И только — ХИМИЯ!.. Но, может быть, с этим я бы и справилась, удержала бы его… Была другая причина, наверное, для всех нас, более важная…
«Когда мы оставались наедине друг с другом, особенно за дружеским столом в поздний час после передачи, — скрытое наше «диссидентство» рвалось наружу. И тут А.Д.С. был не с нами. Лицо его от наших разговоров каменело. И не потому, что боялся. Нет. Потому что был ЧУЖОЙ. ОН ДУМАЛ ИНАЧЕ…»
Но и его, фанатичного нашего химика помянем добрым словом. Ведь чего не хватает нам сегодня, как воздуха? Того именно, что было у него в избытке — ЛЮБВИ ВЕЛИКОЙ К СВОЕМУ ДЕЛУ, ВЫСОКОГО ПРОФЕССИОНАЛИЗМА на каждом рабочем месте. А «МЕСТОМ» для А.Д.С. был не наш «Турнир СК», а его лаборатория в институте…
Не знаю… Удалось ли мне «ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ» ко всем до единого, ушедшим и живущим, «ОТЦАМ» нашего Турнира? Очень старалась… Не забудьте их и вы, наши читатели. Побольше бы таких, другая была бы жизнь…
КОНЕЦ
Дорогая Тамара Львовна! То, что Вы делаете, то, что Вы пишете, очень нужно, очень важно! Спасибо Вам за память, за труд, за присущее Вам неравнодушие, за прекрасные язык и стиль, за надежду на то, что может еще что-то измениться к лучшему! Сил Вам для жизни, для творчества, для радости!
Борис Кушнер прислал свой отзыв мне. Помещаю его здесь с согласия Бориса Абрамовича:
С радостью и печалью перечитал двухчастное эссе Тамары Львовой «Объяснение в любви». Название на редкость точное. Перед нами действительно объяснение в любви к прекрасным людям, прекрасному делу, их всех соединившему, к юношеским дерзаниям, к ушедшей молодости, наконец. Впрочем, в случае Тамары Львовны как-то язык не поворачивается говорить об её молодости в прошедшем времени, столь заразительно свежим, весенним оказалось её повествование.
Тамара Львова была одним из главных организаторов программы Ленинградского телевидения «Турнир старшеклассников». Поскольку я жил в Москве и вообще не слишком жаловал, как тогда говорили, «ящик», мне не довелось посмотреть хотя бы один выпуск Турнира СК. Но эссе Тамары Львовны создаёт эффект присутствия. Могу только попытаться вообразить трудности создания, поддержания и отстаивания подобной программы. Живой эфир в советское время! Мурашки по коже. И как много значило дерзкое начинание для девушек и юношей на пороге их самостоятельной взрослой жизни. Какое братство выросло из всего этого, братство отцов и участников турнира. На всю жизнь и за ней. Удивительные маленькие новеллы Тамары Львовны о замечательных её соратниках читал в улыбке и в слезах. До ста двадцати живущим и светлая память ушедшим. Хотел сказать, что повезло автору эссе – столько ярких, хороших людей было вокруг. Но понял, что везение здесь не причём. Хорошие люди притягиваются к хорошему человеку. Яркие звёзды тяготеют к собратьям. И какая же яркая звезда сама Тамара Львовна Львова, каким могучим гравитационным полем она располагает, чтобы собрать вокруг себя такую галактику! Спасибо.
Получила только что письмо из Хельсинки — от Елены Ермолаевой (она там в творческой командировке), жены внука Михаила Михайловича Ермолаева, матери его правнуков, Миши и Арсения.(В их семье — культ Михаила Михайловича; по давней традиции, старшего сына называют Михаилом.) Я, конечно, отправила ей ссылки на публикацию об «ОТЦАХ» нашего «Турнира СК». Вот фрагмент ее ответа. Короткий, но меня согревающий…
Елена Ермолаева
«Дорогая Тамара Львовна!
Все получила. Прочитала обе статьи на одном дыхании. Переслала Мише и мальчикам.
Столько энергии и любви!.. Слова М.М. о том, почему он, тогда уже очень немолодой, к тому же — за свои деньги, каждый месяц прилетал из Калининграда на Турнир, дают силы идти к детям…»
Поясню последнюю фразу: Лена Ермолаева — педагог; много лет работает с детьми, школьниками и студентами.
Добрый день, Тамара!
Читал ваш очерк с понятной грустью, но в то же время с восхищением. Восхищался вашими героями, восхищался вами, вашей любовью и преданностью, мастерством, с каким вы написали о дорогих вам людях, о времени.
Очерк, ваши с Володей воспоминания, сам Турнире СК как таковой – давно уже вызывают у меня противоречивые мысли.
ПЕРВОЕ. Идеологический режим боролся с… детьми. С тем, что они такие умные, талантливые. Передачу запретили.
Но ведь она была! 8 лет!
В нынешней свободной России такую передачу даже и представить невозможно. Никто и не думает создать что-либо подобное.
ВТОРОЕ. Какие таланты блистали в эфире! Какие дети! Какие эрудиты! Есть ли кто-то даже отдаленно равный им в нынешней стране? Не могу представить. Подростки 60-х, мои ровесники, были блистательно талантливы, эрудированы, а нынешние – увы? Вот отклик Александра Карпова на ваш очерк: «Каждый раз с неизменным интересом читаю Вами написанное. Да, это был золотой век. К сожалению, ушедший и невозвратимый. Я преподаю уже сорок лет (представьте себе), и студенческая аудитория меняется не в лучшую сторону, что особенно заметно в последнее десятилетие. Читают мало, невежество в истории, географии и проч. потрясающее, Вы с Владимиром Ароновичем и не поверите, что такое может быть в природе».
ТРЕТЬЕ. А может, они есть и сейчас, но не востребованы, не нужны, нет спроса. А есть спрос на то, что мы видим по тому же ТВ – от гопоты в верхах до гопоты в низах, включая культуру, науку, образование. Гопота культивируется, она везде и во всем, и считает себя (искренне?) средоточием ума, вкуса, образования.
ЧЕТВЕРТОЕ. Получается, тоталитарный коммунистический режим рождал таланты. Мало того, пестовал их, поддерживал. Знаю людей, которые в 15 лет принесли в провинциальную газету свой опус на тетрадном листке в клеточку, так их потом чуть ли не на руках носили много лет, уделяли время и силы, привлекали все тогдашние структуры – от обкомов комсомола до журналов и творческих союзов.
ПЯТОЕ. Получается, что тоталитарный режим создавал культуру? Я так и писал в статьях, в частности, в послесловии к одному из очерков Володи Фрумкина.
ШЕСТОЕ. Но мои сравнения вполне могут быть некорректными. Вполне возможно, что я сравниваю относительно плохое с худшим. А ведь есть еще, наверно, какая-то другая реальность. Но я ее не знаю, не жил в ней. И потому сравниваю то, что знаю.
СЕДЬМОЕ. Недавно прочитал у публицистки Юлии Меламед: «Это не мы бездарны. Это время бездарно… И, конечно, если и возможно сформулировать какие-то претензии к какой-либо власти, то только к той, которая развращает и деморализует общество. В котором талантливые становятся бездарными».
Последнее утверждение дискуссионно. Но почему все вокруг так бездарно, бесталанно – вопрос.
Не знаю, не знаю… Но одно точно: Турнира СК сегодня не было бы даже в мыслях и мечтах.
С уважением,
Сергей Баймухаметов
Очень благодарна Вам, Сергей, за Ваш комментарий! Маленькая неточность: передачу не ЗАПРЕТИЛИ! Заставили записывать, а это значило калечить наш СВОБОДНЫЙ «Турнир СК» ЦЕНЗУРОЙ. Мы отказались. Ушли. А наше детище передали в чужие руки. Турнир шел в записи, постепенно угасая, и через несколько лет умер, никем не замеченный…
Мы с Тамарой по-разному запомнили обстоятельства кончины «Турнира СК». По ее версии, единственная причина — наш общий категорический отказ от записи передачи. Но была
еще причина. Тоже немаловажная. Отчетливо помню скандал, разразившийся после финальной передачи сезона, которую показали в записи в апрельский вечер 1972 года. Наутро раздался звонок одного из моих коллег-ведущих: нашу передачу смотрел в Москве сам Сергей Георгиевич Лапин, председатель Гостелерадио СССР! И тут же, несмотря на поздний вечер, позвонил председателю Лентелерадио А.П. Филиппову. Устроил разнос: кого показываете! Почти сплошь — еврейские лица! И среди ведущих, и среди школьников! Немедленно принять необходимые меры! В тот же день о звонке Лапина узнала вся наша бригада. Потом пошли слухи о том, что занявшееся «Турниром СК» областное и студийное начальство с перепугу причислило к евреям, кроме меня, Алешу Брянцева и Шурочку Пурцеладзе. И что ему, начальству, сильно не понравились лица и манеры наших турнирных бойцов. Какие-то они не наши, больно уж интеллигентные. И в начальственных головах родилась спасительная мысль: приглашать детей в Турнир не из лучших ленинградских школ, а из областных. Типичных простых советских детей, желательно светловолосых, славянской внешности. И без очков.
Это была последняя капля, переполнившая чашу нашего терпения. И прибавившая нам решимости навсегда распрощаться с «Турниром СК». Я написал об этом два года назад здесь:
http://club.berkovich-zametki.com/?p=20221
Главное ощущение от прочитанного — сильное эмоциональное наполнение: очерк насыщен такой любовью к своим коллегам, восхищением ими, что эта любовь опрокидывает все барьеры между нами, читателями, и автором, завладевает нашей душой и делает нас соучастниками этого поистине уникального действа — «ТУРНИРА СК»…
Что больше всего удивляет?.. Автору — редактору Т. Львовой удалось найти, собрать, сдружить таких разных, таких замечательных людей, объединить их вокруг очень непростой интеллектуальной игры; все они, как один, выдающиеся профессионалы, талантливые педагоги, влюбленные как и в саму эту игру, связанную с самыми разными науками и искусствами, так и в ее юных участников…
И кажется мне, что все, о чем рассказывает очерк, не только воспоминания о прошедшем, но… жизнь, заговорившая вновь, проживаемая здесь, сегодня, сейчас…
Спутников своих по этой жизни автор горячо чувствует и создает их выразительные портреты. Мне запомнились буквально все. Назову нескольких…
Владимир Фрумкин, с его ярко выраженной художественной природой, отлично чувствующий себя в свободной творческой импровизации, бесстрашный в своем нонконформизме…
А вот знаменитая в театральном мире А.А. Пурцеладзе, обожаемая и турнирными бойцами и своими студентами. Наверное, я ошибаюсь, но мне кажется, что ей не надо было готовиться ни к своим лекциям, ни к конкурсам на Турнире: поэзия, проза, театр — это воздух, которым она дышит…
Запомнился мне реставратор Эрмитажа А. В. Брянцев — фронтовик, в танке горел, а как ребят из Турнира любил — через много лет «мальчик» из какой-то команды, уже отец семейства, его конкурс про «Фаюмский портрет» вспомнил…
А рядом с ними, гуманитариями, совсем другой формации люди… «Генеральный автор», не раз летавший на Байконур по своим космическим таинственным делам Э.С. Каташков… Полевой геолог Л. Люфанов, который мог вести и свои геологические, и географические, и астрономические конкурсы… И открывший ребятам из команд и телезрителям «живую природу» молодой биолог А. Константинов… Как грустно было читать про то, что запретили приглашать на Турнир замечательного историка Ю. Марголиса… И, конечно, особенно тронул Председатель Коллегии Справедливости Михаил Михайлович Ермолаев: такие жесточайшие испытания (аресты, лагеря, ссылки) выпали на его долю, а остался добрейшим, светлой души человеком! Какие стихи написали турнирные ребята на его 65-летие!
Закончу грустно… Все рассказанное о «Турнире СК» — представляет собой полный контраст с сегодняшней атмосферой — общим упадком образования, не читающей молодежью, пустыми библиотеками — говорю о своей районной, где беру книги, но знаю, что в других — тоже пусто…
Так пусть же эта публикация будет огоньком надежды: хочется верить, что стремление к подлинной культуре ждет своего возрождения…
Прекрасный очерк, замечательные воспоминания о замечательных людях. Спасибо, Тамара Львовна, что ваша память сохранила все имена, даты, детали. За то, что в нашей памяти встает картина далекой юности. От себя добавлю несколько фотографий из маминого архива — по-моему их нет в книге.
https://photos.app.goo.gl/KdjkfFsOFWTlrG0g1
Сергей Артюшков, участник турнира 1972-71 годов, команда 38-ой школы.
Дорогая Тамара Львовна!
Перечитал два раза… «з а в с п о м и н а л… «Как молоды мы были… как искренне играли… как верили в себя» И как искренне любили «отцов», восхищались, уважали и боялись «не соответствовать»…
Но кончился Турнир, и началась взрослая жизнь, со всеми ее проблемами, взлетами и падениями. И в этой жизни надолго поселилось в моей душе огромное чувство любви и уважения к моей «двоюродной маме» — Александре Александровне Пурцеладзе.
С 1968 года и до ее ухода в 2005 мы общались. Она стала Советчиком, мнение которого оказывалось решающим во многих жизненных ситуациях. Навсегда запомнил ее слова: «Нельзя жить под гнетом невыполненных обязательств.» Она была Учителем, и даже больше — ПРОСВЕТИТЕЛЕМ по призванию. Общение с ней было всегда интересным и часто неожиданным. Жизненный оптимизм, энциклопедические знания и океан обаяния!!!
И мудрость много прожившего и пережившего человека.
Ее нет уже давно, но она всегда со мной, в моей памяти и моем сердце.
Михаил Адамский, член команды «Турнира СК» 199-ой школы 1968/69г.
Каждый раз с неизменным интересом читаю Вами написанное. Да, это был золотой век. К сожалению, ушедший и невозвратимый. Я преподаю уже сорок лет (представьте себе), и студенческая аудитория меняется не в лучшую сторону, что особенно заметно в последнее десятилетие. Читают мало, невежество в истории, географии и проч. потрясающее, Вы с Владимиром Ароновичем и не поверите, что такое может быть в природе. Исключения редки. А представления об эпохе 60-70-х самые фантастические…
Саша, Сашенька Карпов — тот самый наш поэт, «ПЕВЕЦ «ТУРНИРА СК», чьи стихи, в честь 65-летия М.М. Ермолаева, вы, я надеюсь, прочитали. Огорчили его размышления о сегодняшних студентах — ведь уже десятилетия доктор филологических наук А.А. Карпов преподает русскую литературу не где-нибудь, а в знаменитом Университете, на Васильевском острове, на набережной Невы…
Смотрела в субботу на канале «Культура» очередное ток-шоу «АГОРА». Автор и Ведущий — Михаил Швыдкой. А сегодня ночью, с четверга на пятницу, в своей программе «Одна» на «Эхе Москвы», Дмитрий Быков пел хвалу забытым у нас дискуссиям — диспутам в прямом эфире и предсказывал их возрождение — нужны они, НЕОБХОДИМЫ, и на радио, и на телевидении. Полностью согласна с ним. Но вернемся к «Агоре». Смотрела уже три передачи этого нового цикла, так что «право имею» на несколько слов о них. А тут еще… мое «ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ» ОТЦАМ «Турнира СК»…
Не буду говорить сейчас о темах, предложенных Ведущим своим гостям — они бесспорно интересны и злободневны. И не о гостях «Агоры» хочу сказать: они — все почти: ученые, политологи, писатели, режиссеры, артисты — люди известные, а то и знаменитые ( назову только несколько имен: Юрский, Митта, Сванидзе, Быков)… Почти каждого из них охотно пригласила бы к нам на «Турнир СК» в Коллегию Справедливости — великолепно комментировали бы конкурсы…
Так что же все-таки НЕ УСТРОИЛО, о чем скажу?.. ФОРМА! Искусство ведения передач-диспутов в ЖИВОМ ЭФИРЕ. Прав Д. Быков: забыто оно, утеряно, восстанавливать надо!..
Что предложили мне, внимательному зрителю? (Замечу: не только в «Агоре», в других ток-шоу — тоже.)
Вначале, ПО ОЧЕРЕДИ, С РЕЧАМИ, выступал каждый из гостей, высказывал свою точку зрения. Долго говорил — какой же диспут? Становилось скучно. Но… Страсти постепенно накалялись, начинался спор и, те же солидные, уважаемые гости, уже КРИЧАЛИ, ПЕРЕБИВАЯ ДРУГ ДРУГА, а я, бедный зритель, переставала их слышать и понимать, следить за ходом их мысли… Но что же Ведущий? Многоопытный Михаил Швыдкой?.. Не справляется он пока с ЖИВЫМ ЭФИРОМ. Его «Культурная революция» — очень известная передача — из самых долгожителей ТВ, выходила всегда… только в ЗАПИСИ… Напомню читателям нашей «Книги о «Турнире СК»: я вспоминала «Культурную революцию» уже в первом ее издании 2005г, как единственного достойного «конкурента» наших телесостязаний. Но… Повторю. Мы выходили «ЖИВЬЁМ», а они — только в ЗАПИСИ. Поверьте мне — это совсем «другая песня»…
В заключение… «похвастаюсь». Мы получали от зрителей Турнира немало писем. Большинство — хвалебных, восторженных. Но были и «ругательные». За что же нас «ругали»? Чаще всего, возмущенные мамы — папы- педагоги — болельщики ПРОИГРАВШЕЙ КОМАНДЫ, доказывали несправедливость судейства, грозились пожаловаться в райком — горком и куда-то еще выше! И это при нашем СПРАВЕДЛИВЕЙШЕМ ИЗ СПРАВЕДЛИВЫХ Председателе Коллегии Справедливости М.М. Ермолаеве!..
И еще. Тоже нередко. Столь же возмущенные телезрители убеждены были, что не МОГУТ БЫТЬ ТАКИЕ УМНЫЕ РЕБЯТА — ВРЕТЕ, мол, все, ЗАРАНЕЕ ВОПРОСЫ им говорите… И приходилось вновь, и вновь доказывать — отвечала я на каждое такое письмо — нашу безупречную ЧЕСТНОСТЬ. Но…. НИКОГДА, ни разу, во всяком случае я не помню НИ ОДНОГО ПИСЬМА, ни одной жалобы на то,.. ЧТО НЕ СЛЫШНО, НЕПОНЯТНО, ХОРОМ, мол, говорят — НЕ РАЗОБРАТЬ…! А ведь какие были горячие споры, дискуссии! И на ристалище — три команды, по 12 человек, плюс — командор; и все в бой рвутся, а за каждой командой — по 20 ее болельщиков…
И снова, уже совсем в заключение, пою дифирамбы «ОТЦАМ» Турнира, — моим ВЕДУЩИМ: виртуозно владели они своим ИСКУССТВОМ!..
Засомневалась: не уверена, участвовал ли в «Агоре» Сергей Юрский…
Кому интересно? Действительно многим -таким как я, узнавший или просто забывший о вашей передаче «СК». Тяга к светлому и чистому в детских душах нашла в турнире свой путь. К сожалению немногим повезло видеть и тем более участвовать в «СК».
Если это возможно-указать на фотографии госпожу Пурцеладзе ( на первом снимке она видимо в белом платье?). В воспоминаниях автора портала Ю.Фрумкина-Рыбакова, «Броня России», упоминается случай связанный с ней. Получив передачу, во время войны, мешок муки и мешок табака от Иосифа Ароновича Фрумкина на забытом богом полустанке, едва не погибла по дороге домой, где её ждали.
Удивительно, что осколки интеллигенции, сохранившиеся в Питере, сеяли разумное ,доброе….
Спасибо Вам за воспоминания о светлых моментах в детских судьбах. Как-то так.
P.S. Я родился и рос в Киеве -смог увидеть Питер в 1964г. и помьню старушек с редикюлями, что выглядело тогда смешно.
Ю.Фрумкин-Рыбаков:@http://club.berkovich-zametki.com/?p=16293@
Мирон, в белом платье — Тамара Львова, а «Шурочка» Пурцеладзе — крайняя слева. Спасибо за Ваши слова о нашем «СК»!
Для полноты картины добавлю: в центре — Алексей Брянцев, справа — Галина Пушко.
Дорогая Тамара Львовна,
Запоем прочел обе части «Признания в любви». Захотелось сесть перед экраном и стать зрителем «Турнира СК». Особо скажу о пламенной и неизбывной любви Вашей к авторам «Турнира» и к когортам старшеклассников, усилиями которых «Турнир» стал событием культурной жизни города.
Шлю Вам, как Главному Хранителю коллективной памяти об этом событии, свою сердечную благодарность.
С глубоким поклоном
Ваш сверстник Борис Фирсов
Борис Максимович Фирсов… Когда-то, в далекие турнирные годы, он был директором Ленинградской Студии телевидения. И пока с нами был ОН, мы горя не знали: понимал, всячески поддерживал. Увы, было это недолго — убрали его «злые руки». И началась для «Турнира СК» тяжкая жизнь…
Теперь, уже много лет, Б.М. Фирсов — профессор «ЕВРОПЕЙСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ».
Его неожиданное письмо мне очень дорого…
Дорогая Тамара Львовна! Прочла вашу миниатюру. Ярко, эмоционально. С огромной любовью к своей работе и благодарностью людям, которые остались в памяти навсегда.
Очень рада, что была на том незабываемом вечере в Ахматовском доме, посвященном
юбилею «Турнира СК». Помню многое, потому что завидовала турнировцам и людям непосредственно причастным к этому событию, была рада видеть Вас. Вы снова были в своей стихии. Окрыленная, возбужденная, остроумная, помолодевшая на 50 лет — та веселая и обаятельная, влюбленная в свое дело, продюсер и редактор замечательной передачи.
Сейчас, прочитав миниатюру, вспомнила о событиях в жизни нашей юношеской библиотеки.
Наши читатели и я в том числе, благодаря Вам, познакомились с некоторыми участниками Турнира и они принимали участие в мероприятиях библиотеки.
А.А. Пурцеладзе несколько лет вела поэтический клуб при библиотеке. В. М. Акимов (будучи студенткой, я слушала его замечательные лекции по русской литературе), приходил в библиотеку на встречи с ребятами и рассказывал им о А. Солженицыне, А. Платонове и др. писателях, которые не входили в школьную программу.
Я посылаю Вам два фото 1999 года.
А.В. Брянцев, А.А. Пурцеладзе, Вы, я на заключительном вечере, посвященном юбилею А.С. Пушкина. (Актовый зал Академии Художеств). До этого события, Вы организовали «Турнир СК», посвященный поэту, в 35 школе В.О. района, где А.В.Брянцев и А.А.Пурцеладзе были в жюри.
И второе фото — В. М. Акимов в библиотеке рассказывает о А. Солженицыне.
Галина Андреевна Пушко ( для меня — Галя, Галочка) — заведующая Детской и Юношеской библиотеки на Васильевском острове, где я, после ТВ, работала долгие годы. Приглашала к нам — и приходили охотно! — моих «турнирных отцов». Читали циклы лекций по литературе, «праведно судили» в «Турнирах СК» «местного масштаба», между классами, приходившими к нам в библиотеку из соседних школ… Нашла Галина фото — спасибо ей! — о которых я забыла…
«Побольше бы таких, другая была бы жизнь…»
Этой фразой Тамара Львова заканчивает своё «Прощальное» воспоминание о легенде телевидения – «Турнире СК», передаче для подростков. А для меня это эпиграф к тем словам, которые рвутся из души.
Да не обидится на меня Тамара Львовна, но сегодня у этой действительно гремевшей в 60-е годы передачи скорее всего не было бы рейтинга, и значит, её бы просто выкинули из телеэфира. Да и нынешние телезрители не стали бы её смотреть: «больно мудрёно». Оглушенные низкопробной музычкой, ослеплённые подчас «кислотной» картинкой с пальбой и взрывами, сбитые с толку и уже не понимающие, что такое хорошо и что такое плохо, они наслаждаются зрелищами «из замочной скважины», сплетнями, криками и драками на ведущих федеральных телеканалах. Вот это дает рейтинг!
И за эту вивисекцию над человеком нынешним телевизионщикам – гореть в аду вместе с теми, кто манипулирует людьми, делая из них зомби.
Горько и обидно за энтузиастов, увлеченных новым искусством, каким считалось телевидение в 60-е годы, создававших передачи, о которых помнят десятилетиями. Много талантливых людей пришло тогда на Ленинградскую студию телевидения. И среди них сверкали имена создателей, авторов и участников «Турнира СК». Рождались новые формы, сама передача была новым форматом, как сказали бы мы сейчас. Энтузиазм творцов, отдававших сердце, душу, саму жизнь новому делу, откликался горячим интересом телезрителей. Все не уставали удивляться и радоваться, видя знаменитых ученых, артистов, музыкантов и рядом с ними – таких умных, образованных ребят…
Подкошенное на взлёте, телевидение оттепели еще несколько раз пыталось взлетать, но жизнь неумолимо сбивала его на землю, перепахивала свежие ростки… Итог: сегодня и канал «Культура» смотрят менее 2-х % телезрителей России!
…Мы не хотим и уже не умеем с такой живой теплотой и благодарностью, как Тамара Львова, оглядываться назад. Это редкое качество. И спасибо ей, хранящей яркую эмоциональную память о Главном деле своей жизни.
Григорий Александрович! Вы плохо представляете себе (в этом… «НЕ ВАРИЛИСЬ» !) ТЕЛЕВИЗИОННУЮ ЦЕНЗУРУ ТЕХ ЛЕТ (напоминаю: турнирные 8 лет — 1964-72; к сожалению, в нашей книге дата этого конкурса не указана, но ДАВЛЕНИЕ ШЛО ПО НАРАСТАЮЩЕЙ !): то, что можно было на студенческой сцене, да и на театральной тоже, КАТЕГОРИЧЕСКИ ПРЕСЕКАЛОСЬ НА ТВ в ЖИВОМ ЭФИРЕ — самая массовая аудитория!… Приближалось время… ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ ЗАПИСИ. Мы отказались. Поэтому нас и разгромили в 72-ом году…
И еще… Вы явно не заметили моих строк, объясняющих СТЕПЕНЬ НАШЕЙ «ВИНЫ» ; повторю их вкратце :
«… Ибо налицо было прямое нарушение «дисциплины эфира». Володя требовал «БИТЛЗ»…, а из сценария этот вопрос был категорически снят»…
И, словно в дуэте с Вами, в скобках я продолжила… («Кто, когда, почему наложил запрет на всемирно известный ансамбль, для меня и теперь загадка».)
Сумела я ответить на Ваш вопрос?
Да, Вы правы, не учел разницы между сценическими площадками и прямым эфиром. Высоцкий ведь выступал в разных НИИ, а в эфир (даже в записи) его не пускали
Тамара Львовна, отрывок о В.А.Фрумкине, возможно в силу того, что из ваших ведущих его (в смысле творчество) я давно знаю, мне очень понравился. И тут у меня вопрос: зенит популярности «БИТЛЗ» в СССР приходится на 1964- 68. По крайней мере, в 1964-65 я играл в группе «под Битлз» в институте, которая неизменно собирала полные залы. Мы пели весь набор на английском, а наш солист разбавлял иностранщину не менее подозрительными Вертинским и П.Лещенко.
В каком году был задан вопрос о любимой песне в кругу друзей, у магнитофона?
«… наши чудо-советские дети, все понимавшие и игравшие с нами в одну игру, пожалели своего Ведущего, и свою Передачу, и своего Редактора» — с Галичем и Высоцким понятно, дети знали об официальном табу на них. Но чем бы они подвели ведущего, если бы назвали, положим, битловскую «Girl»?