Поначалу все, что он делал, относилось к социологии труда, и выводы его носили критический характер. Но в один «прекрасный» день на его квартире был произведен обыск по надуманному поводу. Милиция вскоре признала «ошибку», но все его дневники, письма, материалы наблюдений были переданы в органы госбезопасности.

Андрей Алексеев соединил социальное познание с нравственными императивами

Памяти А.Н. Алексеева (22 июля 1934 — 29 сентября 2017)

Борис Докторов

Моя жизнь сложилась удивительным образом. С Андреем Алексеевым мы были как бы знакомы еще во второй половине 1960-х годов, когда жили в одном старом Петербургском доме по адресу Поварской переулок, дом. 13. Мы не знали друг друга и лишь раскланивались. И не знали, что наши встречи происходили на лестнице, по которой в разное время ходили Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев,
Н.Г. Чернышевский и их посетители.

Реально наше знакомство состоялось в начале 1970-х, тоже достаточно давно: мы оба работали в социологии, так что виделись регулярно. Мой переезд в Америку в начале 1990-х и появление у Алексеева электронной почты сблизили нас еще больше… Общим полем интереса стал биографический метод: я начинал применять его при изучении истории социологии, а у Алексеева он был важнейшим инструментом его «драматической социологии». Я задумал через биографии американских и российских социологов рассмотреть движение науки, у Алексеева его собственная биография стала одним из главных объектов и предметов социологической ауторефлекции. Много лет назад В.А. Ядов заметил, что А.Н. Алексеев является основателем нового направления в отечественной социологической науке — «социологии наблюдающего участия», сам же Алексеев утверждал, что «собственная жизнь может быть полем включенного наблюдения».

Все последние годы наше общение было практически ежедневным. Алексеев согласился быть редактором и консультантом моих онлайновых интерактивных историко-биографических книг, а я воспринимал эту его функцию неформально и во всех сомнительных для меня случаях писал ему. А его блог на портале «Когита.Ру» стал для меня открытым домом.

Наши мнения относительно некоторых событий в прошлом и настоящем нашей социологии и относительно некоторых персоналий часто не совпадали. Тем не менее наши отношения всегда оставались в высшей степени открытыми, доверительными и глубоко дружескими. Никого из моих коллег я не интервьюировал так часто, как Алексеева, да и не писал ни о ком, столь регулярно, как о нем. Я это делал, поскольку видел, с каким интересом, горением, с какой настойчивостью он строил здание своей «Драматической социологии», включая в нее все новые и новые семантические поля… расширяя методологию… одновременно умудряясь двигаться в прошлое своей семьи, т.е к собственным корням, и жадно следить за событиями в стране и в социологии. Мне не известно, кто еще из отечественных социологов на протяжении пяти лет ежедневно отражал бы в своих блогах столь широкое пространство событий в российской политике, социальной жизни, культуре и искусстве. Здесь была аналитика и факты, здесь была точная гражданская позиция, была явная и скрытая полемика, но не было пафоса, агрессии. Посмотрите «Блок А.Н. Алексеева» в нем — Андрей Алексеев последних лет…

Андрей Николаевич Алексеев родился в 1934 году в Ленинграде. В школу пошел в 9 лет, сразу в 3-й класс, а через полгода — в 4-й. Золотой медалист, он при поступлении на филологический факультет ЛГУ представил в приемную комиссию свидетельство о рождении (ему еще не было 16 лет) и аттестат зрелости с пятерками по английскому, французскому и немецкому языкам. Окончил он славянское отделение, но его увлекла общественная деятельность, студенческие стройки, потому одновременно он получил журналистское образование. Был отличником-активистом, сталинским стипендиатом. Много позже, вспоминая былое, Алексеев назвал себя «правоверным комсомольцем».

В 1950–60-е годы, работая в ленинградской молодежной газете, Алексеев был «певцом» движения за коммунистическое отношение к труду и отчасти «изобретателем» бригад коммунистического труда. Чтобы лучше узнать производство, Алексеев на три года уходит в рабочие, потом возвращается в газету, и его карьера успешно развивается. Однако вскоре его профессиональная идентификация расшаталась, разочарование в журналистской деятельности углубилось, возникли серьезные политико-нравственные конфликты с газетным руководством. Середина 1960-х, он уже прочел ряд социологических книг, был знаком с несколькими ленинградскими социологами и поступил в аспирантуру факультета журналистики ЛГУ. Алексеев одним из первых в стране стал разрабатывать проблематику социологии прессы, шире — средств массовой коммуникации. В 1970 году он успешно защищает кандидатскую диссертацию. Период «ученичества» завершен, журналист стал социологом. Его учителями были: Владимир Ядов, Владимир Шубкин и Владимир Шляпентох.

Пропущу многое. В 1980 году, будучи уже сложившимся ученым, Алексеев снова уходит в рабочие, становится наладчиком сложного станка. Но исследовательскую работу продолжает.

Поначалу все, что он делал, относилось к социологии труда, и выводы его носили критический характер. Но в один «прекрасный» день на его квартире был произведен обыск по надуманному поводу. Милиция вскоре признала «ошибку», но все его дневники, письма, материалы наблюдений были переданы в органы госбезопасности. КГБ начал искать подтверждения антигосударственной деятельности Алексеева. «Вредителя», «саботажника» и «шпиона» исключили из КПСС, из Союза журналистов и Советской социологической ассоциации.

Но пришла перестройка, и о многом в отношении к труду, о котором писал Алексеев, заговорили в открытую, журналисты поддержали борьбу Алексеева за восстановление в партии. Его восстановили, но он сразу и добровольно вышел. Времена менялись, Алексеев вернулся в Академию наук.

Перейдем на страницу трудов Алексеева на портале socioprognoz.ru в этих работах — его жизнь, дело и его метод. В четырех томах «Драматической социологии и социологической ауторефлексии» (2002–2005 гг.) отражен производственный и научный опыт многих лет включенного и участвующего наблюдения на производстве. Через десять лет были подготовлены три тома «Из неопубликованный глав» (2012 г.) и в конце лета этого года вышли четыре из задуманных семи книг «После Миллениума». Это подарок Алексеева себе и нам к его недавнему 83-летию. В преамбуле к последней крупной публикации сказано: «В отличие от известных канонов научной монографии, эта работа представляет собой сюжетно выстроенное “социолого-драматургическое” произведение, где результаты исследования предстают не как готовые, а как развивающиеся в процессе их получения. Сюжетообразующим элементом является упомянутый натурный эксперимент — “наблюдающее участие” социолога в социальных процессах, подлежащих исследованию, будь то производственная, научная, общественная жизнь».

В 2010 году увидели свет четыре тома А.Н. Алексеева и Р.И. Ленчовского под общим названием «Профессия — социолог…». Алексеев так представлял этот труд: «Настоящая книга преследует по крайней мере три цели: документально-описательную, аналитическую и методологическую. Первая состоит в том, чтобы документально отобразить, насколько возможно полно и объективно, конкретную личностно-ценностную и профессионально-организационную коллизию в одном из российских академических институтов, а именно: в петербургском Социологическом институте РАН (СИ РАН). Вторая — попытка на этом и других примерах показать, в частности, путем включения аналитических материалов, принадлежащих разным авторам, некоторые универсальные социальные механизмы современной научной (а в известной мере и шире — общественной) жизни. Третья предполагает дальнейшую разработку и реализацию идей акционистской ветви социологии, в частности, тех ее разновидностей, которые представлены понятиями наблюдающее участие, драматическая социология, экзистенциальная коммуникация и др.».

А все это многотомие отражает фундаментальное многоуровневое исследование, в котором представлены уникальная личность Андрея Алексеева и его погруженность в познаваемый мир. Ему — как никому другому в нашей социологии — удалось соединить социальное познание с нравственными императивами. Его моральные нормы, и прежде всего — отношение к своему труду, были продолжением понятий о чести, присущих трудовой дворянской и разночинной российской интеллигенции, и итогом размышлений над уроками выдающихся ученых и гуманистов Альберта Швейцера, Алексея Алексеевича Ухтомского и Александра Александровича Любищева. Их Андрей Алексеев признавал «учителями жизни».

Наследие Андрея Николаевича Алексеева — огромно. Говорил он тихо. Но прислушаться к его словам — необходимо…

Для меня смерть Андрея Алексеева — беда, большая беда. И надолго…