Михаил Ривкин: Недельный раздел Ноах

Loading

Трансмиф Потопа с разной степенью глубины и внятности отразился в мифологии разных народов. Если мы захотим выяснить, где же именно находится некий условный «эпицентр», т.е.какой из мифов народов мира полнее всего отразил и воспроизвёл Трансмиф, то, безусловно, таким «эпицентром» следует признать именно рассказ Торы.

Недельный раздел Ноах

Михаил Ривкин

И был потоп на земле сорок дней, и умножилась вода, и понесла ковчег, и он поднялся с земли. И усиливалась вода и весьма умножалась на земле; и ковчег пошел по поверхности воды. И вода усилилась на земле чрезвычайно, и покрылись все высокие горы, которые под всем небом. На пятнадцать локтей вверх поднялась вода, и покрылись горы. И погибла всякая плоть, движущаяся по земле, из птиц, из скота, из зверей и из всех гадов, ползающих по земле, и все люди. Все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих, из всего, что на суше, — умерло. И стер всякое существо, что на поверхности земли: от человека до скота и гада, и птиц небесных, — и были стерты они с земли; и остался только Ноах и что с ним в ковчеге . (Брейшит 7:17-23)

Упомянутые уже стихи, которые Иосиф заучил с чужих слов, излагали среди прочего историю великого потопа. Иосиф все равно узнал бы об этой истории, даже если бы и не познакомился с нею на вавилонском языке и в вавилонской передаче; она бытовала на его Западе вообще и в кругу его близких в частности, хотя в несколько другой форме и с другими подробностями, чем в Двуречье. Как раз во времена его юности она закреплялась у него дома в отличном от восточного изложенье, благодаря чему Иосиф прекрасно знал о тех днях, когда всякая плоть, не исключая и животных, неописуемо извратила свой путь, так что даже сама земля растлилась и, если сеяли пшеницу, плодила плевелы, а так как все это продолжалось вопреки предостережениям Ноя, то в конце концов Г-сподь и Творец, чьи ангелы и те замарались подобными мерзостями, не выдержал и по истечении последней стодвадцатилетней отсрочки вынужден был, к собственному огорчению, обрушить на землю карающие хляби! И о
том, как Г-сподь Б-г по величественному своему добродушию (которого ангелы отнюдь не разделяли) все-таки оставил для жизни спасительную лазейку в виде осмоленного ковчега, куда вошел Ной со своими животными, — об этом Иосиф знал тоже. (Томас Манн Иосиф и его братья Москва АСТ 2000 т. 1 стр. 22)

Т.Манн упоминает лишь несколько преданий о Всемирном Потопе, сохранившихся у разных народов: у вавилонян и у весьма далёких от них китайцев. Джеймс Джордж Фрэзер приводит в своём знаменитом труде «Фольклор в Ветхом Завете» куда более подробный список такого рода сказаний: вавилонское, еврейское, древнегреческое, древнеиндийское, сказания Восточной Азии, Австралии, Новой Гвинеи и Меланезии, Полинезии и Микронезии, Южной, Центральной и Северной Америки и Африки. Нет ни одного континента, практически ни одного региона, в котором мы бы не сталкивались, в той или иной фоме, с делювиальными историями. Каждую из них Дж. Дж. Фрэзер передаёт в мельчайших деталях, которые позволяют ему подойти к ответу на тот вопрос, ради которого и было предпринято всё это скрупулёзное исследование.

«Вопрос этот таков: чем можно объяснить те многочисленные и поразительные черты сходства, которые обнаруживают верования и обычаи народов, живущих в разных местах земного шара? Следует ли рассматривать эту общность обычаев и верований как следствие заимствования их одним народом от другого благодаря непосредственному контакту между ними либо через посредство других народов? Или же они возникли у каждой расы самостоятельно как следствие одинаковой работы человеческой мысли под влиянием одних и тех же обстоятельств?” (Дж. Дж. Фрезер Фольклор в Ветхом Завете М Издательство политической литературы 1986 стр. 64).

Итак, либо рецепция мифа, либо мифологическая сублимация сходных природных катастроф, которые пережили все древние народы. Оба эти ответа полностью укладываются в позитистскую парадигму присхождения мифа, как самой ранней, примитивной и детской попытки осмыслить и сохранить в коллективной памяти те судьбоносные для первобытного человка, зачастую — экстремальные и катастрофальные явления, которые происходят в природе. Сам Дж. Дж. Фрезер старается стать выше такой элементарной дихотомии.

«…во многих случаях сходство объясняется простым заимствованием, с некоторыми более или менее значительными видоизменениями, но не мало бывает и таких случаев, когда сходные у разных народов обычаи и верования возникают независимо друг от друга, в результате одинаковой работы человеческой мысли под влиянием аналогичных условий жизни” (Дж. Дж. Фрезер Фольклор в Ветхом Завете М Издательство политической литературы 1986 стр. 65)

Но и такая, комромиссная, методология, всё равно лежит в рамках той же позитивистской парадигмы: миф либо отражает некую объективную реальность в природном окружении древнего народа, либо заимствован у других народов, либо, наконец, заимствован и «подновлён» объективной реальностью. Единственная версия, которую всемирно известный учёный не рассматривает — это некое единичное, одномоментное воление Творца, которое породило у всех народов мира делювиальный миф, во всех его мноргочисленных изводах. Про-Явление в истории человечества Высшей Воли, спроецированное в земную реальность неким единым и одномоментным катаклизмом, охватившим весь Земной Шар, а не просто «одинаковая работа человеческой мысли под влиянием одних и тех же обстоятельств» или же «аналогичные условия жизни».

Т. Манн, «в поисках утраченного Потопа» сначала честно пытается следовать подобной методологии. Он готов поверить, что некие локальные катастрофы «не скажем: породили, нет, но, во всяком случае, в последний раз освежили предание о потопе, оживили его ужасающей достоверностью и прослыли в последующих поколениях великим потопом” (Томас Манн Иосиф и его братья Москва АСТ 2000 т.1 стр. 23). Но, в отличае от Дж.Фрезера, он готов поверить в такое «освежение» только при условии, что «было что освежать». Предание о Потопе могло быть сохранено в коллективной памяти во всей своей трагической грандиозности, могло передаваться тем или иным племенем из поколения в поколение как «формативный», основополагающий миф и получать, под влиянием локальных катастроф, свою живую пугающую образность, только при том условии, что древнейшие предки каждого племени хранили где-то в глубинах коллективного подсознательного страшную тайну Глобальной Делювиальной Катастрофы.

Дж. Дж. Фрэзер не согласен с таким допущением. При анализе множества преданий о Потопе он отдельно выделяет категорию «Сказаний чисто мифологических, т. е. Содержащих описание наводнений, на самом деле никогда не существовавших» (Дж. Дж. Фрезер Фольклор в Ветхом Завете стр. 158-159). Такие мифы маститый культуролог называет «мифами наблюдения, так как они вызваны ложным истолкованием верных наблюдений явлений природы» (Дж. Дж. Фрезер там же). Но ведь для таких «ложных истолкований», причём «ложных истолкований» очень близких по содержанию и даже в некоторых деталях к остальным сказания о Потопе, тоже необходима некая первичная основа. В качестве примеров такого «ложного истолкования» Дж. Дж. Фрезер приводит самофракийское сказание, основанное на некоторых особенностях географии Чёрного Моря, и фессалийское сказание, основанное на уникальной географии окружённого горным кольцом фессалийского бассейна. (Дж. Дж. Фрезер там же). Если следовать логике автора, то первичная основа таких «ложных истолкований» уже присутствовала, в той или иной форме в фессалийских и самофракийских мифах, иначе наблюдения вообще остались бы без толкования. Откуда эта основа? Чистая рецепция из мифологии соседних стран и народов? Но почему, в таком случае, ни один другой первичный, «формативный» мотив мифологии не повторяется у разных народов по всему Земному Шару с такой поразительной близостью во многих деталях? Надо сказать, что и сам Дж. Дж. Фрезер не принимает теории «чистой рецепции» в качестве главного объяснения повсеместного распространения истории Великого Потопа…Он приходит к выводу, что, по крайней мере, вавилонская, древнегречесая и древнеиндийская версия делювиального сказания автохтонны. (Дж. Дж. Фрезер стр. 149-50).

Дж. Фрэзер цитирует подробный перечень тех данных геологии, которые были использованы в Средние Века и в эпоху Просвещения, как «научное доказательство» историчность Всемирного Потопа, чтобы затем привести современные опровержения, камня на камне не оставляющие от подобных «доказательств». «На этот вопрос мы можем с достаточной уверенностью ответить, что, поскольку в них [во всех делювиальных сказаниях] говорится о потопе, который залил весь мир, затопил даже высочайшие горы и погубил почти всех людей и животных, рассказы эти вымышлены” (Дж. Дж. Фрезер стр. 151-54). Итак, в нашей трёхмерной материальности этого Всемирного катаклизма не было. Но означает ли это, что его не было вообще? Означает ли это, что всё, чего не было в геологической истории Земного Шара — это человеческий вымысел?

Анализирую другой первичный лейтмотив мифологии, лейтмотив «Райского Сада», Эдена, Т. Манн всмартивается в «колодец глубины несказанной» всё глубже и глубже, заглядыает за вновь и вновь открывающие «кулисы» седой архаики, распознаёт всё более и более древние версии одного и того же, по сути, мифа, чтобы в конце прийти к парадоксальному выводу:

«Колодец времен целиком пройден, а мы еще не достигли той конечной, той начальной цели, к которой стремились; история человека древнее, чем материальный мир, являющийся делом его воли, она древнее, чем жизнь, на его воле основанная” (Томас Манн Иосиф и его братья Москва АСТ 2000 стр. 30-31).

Полно те! Да разве это возможно? История человечества — древнее, чем материальный мир? История человечества — древнее, чем жизнь?

Да, это, безусловно, так! Позволим себе только чуть-чуть уточнить мысль автора: Метаистория человечества древнее, чем материальный мир. Метаистория — древнее, чем биологическая жизнь на Земле. Или, точнее, метаистория это некие иные временные измерения, недоступные в эмпирическом восприятии нам, пленникам трёхмерной материальности. «Колодец времени целиком пройден» — применительно ко Всемирному Потопу это означает, что мы исследовали всю геологию Земного Шара до самых древнейших времён. «Мы еще не достигли той конечной, той начальной цели, к которой стремились» — т. е. Никаких доказательств Всемирного Потопа в геологической истории не обнаружено. Но в метаисторической перспективе, где слова «потом было раньше» могут описывать вполне реальную ситуацию, а начальная точка исторического миросозерцания вполне может совпасть с конечной, наш поиск далеко не закончен! «Нас занимают не числовые выражения времени, а то уничтожение времени в тайне взаимозаменяемости предания и пророчества, которое придает слову «некогда» двойное значение прошлого и будущего, и тем самым заряжает это слово потенцией настоящего» (Томас Манн Иосиф и его братья стр. 25). — это тоже сказано о Всемирном Потопе!

* * *

Когда в верхних слоях атмосферы происходит ядерный взрыв, на поверхности Земли всегда есть некая точка, где его влияние ощущается сильнее всего — эпицентр взрыва. Разумеется, то, что происходит на высоте, в самой точке взрыв, где вспыхивают «тысяча солнц», по своему разрушительному потенциалу неизмеримо превосходит влияние взрыва на уровне земной поверхности. Но и оказавшемуся на Земле в эпицентре взрыва — не позавидуешь. Драма Метаистории разворачивается в мирах, где число пространственных измерений — больше трёх, а число временных измерений — больше одного. Реальная жизнь на Земле, трёхмерная в пространстве, с равномерным и однородным временем является, в известном смысле, плоской и тривиальной проекцией Метаистории в нашу физическую материальность, и может быть, весьма условно, уподоблена проекции трёхмерных явлений и тел на плоскую двухмерную поверхность.

Метаисторическая катастрофа Всемирного Потопа, превосходящая всякое человеческое воображение и понимание, также спроецировалась, если можно так выразиться, в нашу земную реальность, причём проекции эти вовсе не обязательно были синхронными, ведь метаисторическое время многомерно. А раз так, не имеет смысла искать некие единые «числовые выражения времени» для этих проекций. Куда важнее разглядеть сквозь вторичные детали и незначащие подробности различных сказаний Великий Трансмиф Всемирной Катастрофы. Каждый из мифов народов мира, будучи проекцией этого Трансмифа, являет нам его отражения и преломления в духовной жизни различных народов. Иногда такие мифы «освежались» реальными наводнениями, иногда — вовсе не «освежались», как в случае мифов самофракийского и фессалийского, но наличие или отсутствие такого «освежения» не сильно влияло на то важное место, которое делювиальные мифы занимали в религиозных верованиях практически всех народов мира.

И так же, как атмосферный ядерный взрыв не одинаково влияет в разных точках земной поверхности, так и Трансмиф Потопа с разной степенью глубины и внятности отразился в мифологии разных народов. Если мы, всё же, захотим выяснить, где же именно находится некий условный «эпицентр», т.е. какой из мифов народов мира полнее всего отразил и воспроизвёл Трансмиф Всемирного Потопа, то, безусловно, таким «эпицентром» следует признать именно рассказ Торы. Томас Манн знакомит Йосефа с историей Потопа «на вавилонском языке и в вавилонской передаче». Но даже богатый колоритными деталями и неожиданными сюжетными поворотами рассказ о приключениях Зиудзудду остаётся лишь детским пересказом, бледной тенью Б-жественного Трансмифа. Шумерские божества, то дрожащие в ужасе перед лицом разбушевавшейся стихии, то «слетающиеся, как мухи» на первое, после мнгогодневного перерыва, жертвоприношение, вызывают у нас сегодня лишь снисходительную улыбку. Тора, напротив, даёт нам почувтсвовать и трагедию извратившего пути свои Мироздания, которое само себя обрекло страшной гибели, и всё величие Меры Милосердия Творца, которая, в судьбоносный момент, возобладала над Мерой Суда.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.