412 total views (from 2022/01/01),  1 views today

Контрабас Василий Никанорович отверг сразу здраво рассудив: кто ж вас пустит в общественный транспорт, к примеру, в трамвай, с контрабасом? Да вас же на ходу выбросят из трамвая и котрабас вдогонку выкинут… Нет, нет ещё в населении чувства высокого и прекрасного…

Город Мозжуйск и его достопримечательности

Часть 4

Яков Каунатор

Продолжение. Начало, часть 1, часть 2, часть 3

Какафонист Дормидонт из города Мозжуйска

Василий Никанорович Конопушкин слыл очень доверчивым, несмотря на возраст, человеком. И потому, когда друзья и знакомые в один голос стали уверять, что у его ребятёнка Дормидонта замечательный, если не абсолютный, музыкальный слух, он поверил искренне и с воодушевлением. А кто бы не поверил, если вашего дитятю уличили в наличии какого-накакого таланта?

Скоропостижное суждение о наличии у Дормидонта музыкaльного слуха было сделано на основе опроса. Кто бы ни приходил в гости к Конопушкиным, общение сразу же начиналось с вопроса к их чаду:

— Мальчик, а скажи, как тебя зовут?

Дормидонт, абсолютно солидарный с детьми всей планеты Земля, а потому принципиально отказывающийся произносить звук «Р», отвечал на этот вопрос бесхитростно и прямо:

— До-Ми-До…нт.

— Вот! Слышите? он же прямо по нотам шпарит! — восклицали восхищённые гости.

— Что мы имеем? — задавался теперь вопросом Василий Никанорович, — а имеем мы дитё Дормидонта, а в нём мы имеем замечательный музыкальный слух. А при наличии слуха мы имеем в натуре талант. Чего же мы не имеем? А не имеем мы музыкального инструментa…

Контрабас Василий Никанорович отверг сразу здраво рассудив: кто ж вас пустит в общественный транспорт, к примеру, в трамвай, с контрабасом? Да вас же на ходу выбросят из трамвая и котрабас вдогонку выкинут… Нет, нет ещё в населении чувства высокого и прекрасного…

Рояль… где ж ему место найти в нашей квадратуре? К тому же, разве возьмёшь его с собою для аккомпанемента на разных свадьбах и народных гуляниях?

Размышления эти привели в конце концов к музыкальному инструменту по названию баян. Выбор инструмента обсуждался на семейном совете и принят был единогласно. Почти единогласно. Старик Никанор, отец Василия, высказался резко против. Профессиональная этика не дозволяет мне привести дословно реплику старика, но смысл её сводился к следующему:

— А на фига ему гармонь?

Тёмная, конечно, личность… А что с него возьмёшь, если детство его и юность прошли при кровавом царизме? Спроси его, мол, кто такой Антон Рубинштейн? А Римский-Корсаков? Задумается, но не ответит… И — не дай Бог спросить его о Берлиозе или Леонковалло… Вскипит, хоть и старый, кричать начнёт: «Кто с грязным словом к нам придёт, тот от грязного слова и вылетит!» Это он по необразованности своей великих композиторов за ненормативную лексику принял.

Мнение старика проигнорировали и с помощью вездесущих знакомцев баян был приобретён. Принесли его домой и ребёнок бросился к инструменту и стал неистово нажимать кнопочки. Они были такие яркие, блескучие, красивые!

— Это — знак! — в один голос воскликнуло с воодушевлением семейство.

Все! Кроме Никанора. он сидел на кухоньке и продолжал уныло рассуждать, правда, уже про себя: «А на фига ему гармонь?»

Для Дормидонта началась новая жизнь. С самого утра он бежал к баяну и своими неумелыми пальчиками нажимал на клавиши. И уже и мехи чуть-чуть научился растягивать мехи баяна и издавать звуки.

— Пора! — решил Василий Николаевич и в один из дней, нарядившись в выходной костюм, при галстуке, нарядив празднично сына, отправились они в музыкальную школу на улице композитора Туликова. На прослушивание. Записались в очередь стали дожидаться. Наконец и до них очередь дошла.

В комнате за длинным столом сидели учителя-музыканты. На видимость очень приветливые и вежливые.

— Подойди сюда, мальчик. Как тебя зовут?

— ДО-МИ-ДО…нт.

Комиссия многозначительно переглянулась

— А на каком инструменте вы собираетесь играть?

— На баяне.

— Почему же сразу на баяне?

— Там кнопочки класивые, пеламутловые…

— Хорошо-хорошо, молодой человек. Попробуйте повторить за мною: трам-па-па, трам-па-па, трааам-па-па.

— Тлампа-па, тлампа-па, вышла мышла за кота…

Комиссия переглянулась уже недоумённо. Ещё один из комиссии произнёс:

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь, молодой человек Повторите: тири-рим-пи-пи, тири-рим-пи-пи.

— Тили-тли-тли — будет дылка!

— Помилуйте! Помилуйте! Да ведь у дитяти полное отсутствие Музыкального слуха! Ему же медведь на ухо наступил!

Это был полный афронт*. Дормидонту-то было всё нипочём не понимал он своим детским умишком всего трагизма ситуации. Василий Никанорович шёл понурясь, в тягостных философских раздумьях: «Вот и верь после этого людям…»

А баян остался. Он-то здесь не при чём. И Дормидонт по-прежнему нажимал на клавиши и растягивал мехи. Он уже и в возраст вошёл, и женился, а увлечение не уходило. Правда, звуки были странными, как бы поэты сказали — не в рифму. Но Дормидонту нравилось. Много позже узнал он, что есть стиль такой: какофония*. И понял он, что — вот оно! Его это стиль!

И каждый раз, когда наваливалось на него душевное неравновесие, брал он в руки баян и начинал играть какофонию. Правда, жена его, Алевтина, едва завидит в руках у него баян, бежала на кухню, тряпочку намочит — и на лоб. Потом запрётся в спаленке и ещё одеялом ватным дверь завесит.

Соседи также неоднократно обращались с требование, прекратить музыкальное безобразие. Милицию вызывали.

На все претензии Дормидонт отвечал:

— Публика — дура! Что они понимают в высоком искусстве?

При слове «искусство» милиционеры робко переглядывались, а ещё и при «высоком»…

Кто из соседей первый додумался, никто уже и не вспомнит. Но однажды, когда у Дормидонта начался очередной сеанс какофонии, кто-то постучался к нему, якобы, в гости. В руках пол-литровочка, всё как полагается. А за пол-литровочкой-то Дормидонт и забывал о кнопочках.

Каким-таким сознанием уловил эту закономерность Дормидонт, я вам не скажу, не знаю. Но — уловил. Только он за баян, как сосед в гости заходит на дружескую застоль-беседу. И теперь уже брался он за баян не только в минуты душевного неравновесия, но и в равновесие тоже.

А соседи — что… составили список дежурств… Так и ходили по графику, едва заслышат какофонию.

А в городе Мозжуйске стали массово раскупать баяны. И — то здесь, то там, то сям, стала раздаваться какофония.

Власть понимая, что инициативу нельзя спускать куда-ни-попадя, что необходимо эту инициативу направить в нужное русло, стало проводить поначалу конкурсы какофонистов, затем и фестивали. В жюри усаживали тех самых, из музыкальной школы.

Так город Мозжуйск и превратился со временем в очаг музыкального стиля «Какофония».

___

*) Афронт — м. франц. обида личная, оскорбление чести, бесчестье. (википедия).

Окончание