Александр Кунин: Они выбирают смерть. Продолжение

Loading

Психологические корни этого странного явления далеки от очевидности. Но одно из его свойств не подлежит сомнению: новообращенные склоняются к терроризму заметно чаще, чем мусульмане от рождения.

Они выбирают смерть

Загадка для психологов и дарвинистов

Александр Кунин

Продолжение. Начало

Исламизм: «природный ареал» и вторичные очаги

Террор сделался таким же явлением повседневной жизни, как сезонный грипп и дорожные аварии. В 2016 году более чем 25000 человек были убиты в 11000 террористических атак в 104 странах.[1]

До недавнего времени два континента считались свободными от этой напасти: Австралия и Антарктида. Теперь же список сократился до одного — Антарктиды.

Местом рождения исламизма — главного возбудителя, главного «вируса» террора, принято считать арабский Ближний Восток, но к его развитию причастны и другие мусульманские страны. Тоталитарные идеологии такого размаха и агрессивности распространяются, понятное дело, не в спокойных и устойчивых, но пораженных глубоким кризисом обществах. Эта тема слишком далека от основной линии предлагаемой здесь работы. Ограничусь лишь одной оценкой, но оценкой человека, которого трудно подозревать в предвзятости. Премьер министр мусульманской Малайзии Mahathir Mohamad посчитал возможным заявить (май 2002 г.), что исламский мир должен винить только себя за все проблемы, главные из которых — отсталость, нищета и насилие. «Скажем прямо: судьба мусульман сегодня — это результат их собственных действий и решений. Мусульмане пропустили Индустриальную Революцию, не принимая в ней никакого участия. И теперь они пропускают Информационную Эру».[2]

Убеждения, верования и системы взглядов, в том числе и самые фантастические, способны распространяться достаточно широко, если отвечают психологической потребности общества. Вместо унизительного признания несостоятельности тоталитарные учения предлагают утопические проекты будущего и доступные цели для ненависти и агрессии. Исламизм в полной мере отвечает этой задаче.

Уязвимости общества, распространению в нем аномальных форм поведения, могут благоприятствовать некоторые особенности социальной психологии. Страны, где суицидальные бомбисты особенно активны , отличаются высоким уровнем «коллективизма», измеряемого по шкале «коллективизм — индивидуализм». В таких обществах альтруистическая готовность пожертвовать жизнью «за общее дело» соответствует самым высоким стандартам групповой морали. Эти же страны часто отличаются и жесткими социальными нормами, ограничивающими возможности наслаждения жизнью, и это, как думают психологи (Sofia Pinero Kluch), может склонять к выбору террора, в том числе и суицидального.[3]

Еще одну черту коллективистской психологии выявили неожиданным образом террористические атаки 11 сентября 2001 г. в Соединенных Штатах.

Вскоре после случившегося службы безопасности сообщили подробные данные о всех террористах, в том числе и о Мухаммеде Атта, центральной фигуре группы. Журналисты разыскали его отца, каирского адвоката, надеясь получить важные сведения о сыне. То, что они услышали от этого пожилого и уважаемого человека казалось прямым отрицанием реальности. Неправда, утверждал Атта-старший, что его сын пилотировал самолет, который врезался в северную башню Всемирного торгового центра. Он жив и говорил с отцом по телефону после случившегося, 12 сентября. Сын скрывается, потому что истинные виновники жуткого преступления охотятся за ним.[4]

Мать террориста в интерью испанской газете подтвердила, что Мухаммед жив, похищен и находится на американской базе в Гуантанамо.[5]

Столь очевидный обман мог бы вызвать недоумение в обществе, где индивидуальные ценности признаются необходимой частью морали. Но в коллективистских культурах ложь, призванная защитить общие интересы, вполне приемлема и даже похвальна. Если 75% египтян отрицают какую-либо связь арабов со случившемся, если более 40% убеждены, что самолетный теракт 9/11 устроили израильские спецслужбы, то любой обман, способный поддержать это мнение, не будет считаться предосудительным. Честность в коллективистском обществе столь же ценима, как и в индивидуалистском, но она не распространяется на чужие группы.[6]

Nancy Hartevelt Kobrin, психоаналитик и арабист, автор книги с вызывающим названием «Банальность суицидального терроризма» полагает, что коллективистские культуры являются также и обществами «чести-позора» с униженным положением женщины. Запуганные и подверженные стрессу матери не могут обеспечить правильное развитие детей с формированием эмпатии, без которой вырастают жестокие и агрессивные личности.[7]

Французский и израильский кинематографист Pierre Rehov готов пойти еще дальше в психоаналитическом толковании общества, рождающего терроризм. При подготовке фильма «Suicide bombers» он беседовал как с теми, кто готовился к самопожертвованию, так и с родственниками погибших террористов. «Я пришел к заключению, что перед нами невроз на уровне целой цивилизации. Речь идет о детях, живущих в состоянии фрустрации, о людях, лишенных возможности выражения сексуальности, любви, нежности и даже просто понимания со стороны противоположного пола… Это вызывает состояние тревоги, в котором нормальное поведение оказывается невозможным. И это не случайно, что суицидальные убийцы по преимуществу молодые люди, подсознание которых переполнено либидо, которое они не только не могут удовлетворить, но которое пугает их как наваждение дьявола».[8]

Кембриджский социолог по имени Diego Gambetta не склонен усложнять проблему. Он полагает, что суицидальный террор не имеет отношения к исламизму. Все дело в сексе, вернее в его отсутствии, а последнее связано с многоженством в мусульманском мире, так что части молодых мужчин недостает супругов.[9]

Все эти качества «природного ареала» — общества, которое служит питательной средой для бомбистов-самоубийц, дополняют общую картину современного терроризма. Требуется всё же осторожность в оценке психоаналитических построений, которые по самой своей природе скорее спекулятивны, чем подкреплены фактами.

За границами «ареала»

Заражение, в том числе и социальное, распространяется, находя чувствительные к нему человеческие группы.

Среди тех, кто готов воспринять исламистскую доктрину и действовать в соответствии с ней хорошо заметны две категории, разные по происхождению, но единые в террористической активности.

  1. Второе поколение в семьях мигрантов из мусульманских стран. Именно второе — законные граждане европейских стран по праву рождения, свободно владеющие языком и знакомые с местным образом жизни.
  2. Молодые европейцы, американцы и автралийцы, принявшие ислам и террористическую практику исламизма.

Каждая из этих групп представлена ниже одним демонстративным случаем.

Bilal Hadfi, 20 лет — младший из трех бомбистов, которые 13 ноября 2015 года детонировали пояса самоубийц возле стадиона «Стад де Франс» , начиная серию террористических атак, в которых погибло 130 и ранено более 350 — самое большое число жертв среди парижан после Второй мировой войны. Молодой террорист, он же «джихадист с детским личиком»[10], как его именует пресса, родился во Франции, в семье мусульман-суннитов из Марокко и вырос в Бельгии. Обычный подросток, не особенно религиозный, не очень успешный, увлеченный футболом и мечтающий стать водителем грузовика. Но за последние 2 года он сильно изменился в соблюдении религиозных правил. Перестал пить и курить, постился дважды в неделю и, наконец, отправился в Сирию чтобы воевать на стороне Исламского Государства. Вернувшись, он был «как бомба, готовая взорваться», по словам матери.[11]

В Фесбуке появилось его обращение к «братьям, живущим в странах неверных»: «Эти собаки являются гражданами, которые окружают нас повсюду. Бейте этих свиней везде, где они живут, чтобы никто из них не чувствовал себя в безопасности, даже в своих снах».[12]

Мать думает, что Bilal был подавлен дискриминацией, которую испытывал в Бельгии, и неудачей на экзамене по вождению грузовика.

Вполне вероятно, что его радикализация началась под влиянием одного из бельгийских имамов.

Jake Bilardi (в исламе — Abu Abdullah al-Australi) — проблемный подросток 18 лет из атеистической семьи среднего класса в пригороде Мельбурна. Отправился в Ирак, чтобы сражаться в рядах Аль Каеды. Погиб в террористической атаке 11 марта 2015 г. Jake оставил подробное обоснование своих решений. Он писал, что его «все больше раздражает коррупция и другие мерзости австралийского общества», что демократия — это лишь «система лжи и обмана», которая чрезмерно сосредоточена на обеспечении человеку так называемой свободы. «Это был момент когда я осознал, что необходима насильственная и глобальная революция, чтобы уничтожить систему управления … и я хотел бы погибнуть в этой борьбе». Но чем же заменить эту ненавистную систему, спрашивал он себя. «Социализм? Коммунизм?? Нацизм???» В конце концов, он выбрал ислам, с которым познакомился в интернете и в Обществе молодых мусульман Австралии. «Это был ислам, который оказался для меня легким для понимания и был потрясающе совместим с установленными историческими и научными фактами».[13]

Каждый из 2-х представленных выше случаев мог бы подкрепить одну из гипотез, стремящих объяснить терроризм вне границ его обычного «ареала».

Трудности идентификации.

Социальная идентификация — это поиск согласия и единства с группой, с её самобытностью, престижем и свойствами, выделяющими её среди других групп; это солидарность с группой по социальным симпатиям и жизненным интересам.[14]

Процесс идентитфикации неотделим от сравнения своей группы с другими группами. Чтобы поддержать высокую самооценку, члены группы (неосознанно) искажают сравнение в свою пользу и видят конкурирующие группы в негативном свете.[15]

Трудности идентификации могут проявиться особенно остро именно у второго поколения мусульманских мигрантов в европейских странах. Первое поколение — зрелые и сложившиеся люди у которых нет потребности, да и возможности интегрироваться в новые группы. Данные о третьем поколении мне не встречались. Второе поколение сохраняет некоторые связи с языком, культурой и религией страны исхода и в тоже время погружено в новую, западную культурную среду. У тех, чьё «погружение» оказывается неудачным, возникает проблема поиска группы, которая могла бы поддержать их страдающую самооценку. Здесь-то и является исламизм, который предлагает простой и понятный выход: отвергнуть с презрением культурную среду Запада и найти своё место среди тех, кто готов сражаться и умереть за дело Бога. Этот путь и прошел, судя по всему Bilal Hadfi , «джихадист с детским личиком».

Террор молодых бунтарей.

Европа хорошо знакома с идейными террористами левого толка (Brigate Rosse в Италии, Action Directe во Франции, Roter Armee Fraktion в Германии), но бомбисты-самоубийцы — новое явление в этой части мира. Проф. Farhad Khosrokhavar полагает, что новые террористы похожи на прежних, поскольку верят в утопическую роль ислама точно так же, как молодые левые из среднего класса в 1960-х и 1970-х верили в марксизм и его разновидности.[16]

Иное мнение у известного исследователя политического ислама проф. Olivier Roy, удивившего многих парадоксальной статьей после массовых убийств 13 ноября 2015 г. в Париже. Все, что случилось, утверждал он, не имеет отношения ни к исламским учреждениям, ни к исламской жизни. То, что называют джихадизмом в Европе — это нигилистический бунт молодого поколения.[17]

Религия мало что значит для этих людей. Их бунт принимает форму ислама просто потому, что нет иной альтернативы на глобальном рынке идей . Ультралевые течения или радикальная экология слишком буржуазны и слишком интеллектуальны, чтобы получить широкое распространение.[18]

Радикализированная западная молодежь, разочарованная их собственным обществом, выбирает, по сути, не ислам, «но достойное дело, знамя, великий нарратив к которому они могут добавить кровавую подпись своего персонального бунта».[19]

Но если проф. Olivier Roy ищет главную движущую силу («driving force») терроризма в Европе, ему не удастся отделить её от исламизма, который как раз и является «великим нарративом», увлекающим молодых бунтарей. В этом трудно сомневаться, читая их откровения, в том числе и приведенные мною. К этой категории относится и Jake Bilardi, австралийский джихадист-самоубийца, погибший в Ираке. Как бы желая возразить ученому, отрицающему важность ислама, он сетовал, что его семья, к несчастью, должна будет «провести вечность в аду» из-за своего неверия.

Число молодых европейцев (американцев, австралийцев) принявших ислам неуклонно растет. За последние годы оно увеличилось в Великобритании на 100 000, во Франции — на 70 000, в Германии — на 20 000.[20]

Поразительно, но тысячи американцев — граждан нации, ставшей жертвой самого ужасного террористического акта в истории, обратились в ислам именно после 9/11 — самолетной атаки на Всемирный торговый центр.[21]

Психологические корни этого странного явления далеки от очевидности. Но одно из его свойств не подлежит сомнению: новообращенные склоняются к терроризму заметно чаще, чем мусульмане от рождения.

Среди американских мусульман, совершивших или планировавших связанные с Исламским Государством атаки, число новобращенных достигло 67%.[22]

По Scott Kleinman and Scott Flower, обращенные составляют 2–3% из 2.8 миллионов британских мусульман, но их доля среди осужденных за терроризм достигает 31% .[23]

Не все и даже не большинство новых мусульман желают разрушения общества, в котором они выросли. Но для бунтарей-нигилистов (по Olivier Roy) стремление сжечь всё, чему поклонялось старое ненавистное общество может быть даже важнее утопической цели всемирного Халифата.

Другая причина террористической активности новообращенных связана с групповой динамикой. Всякий перешедший в иную религию и ставший в определенном смысле ренегатом остаётся на всю жизнь пограничным в новой группе. Ему приходится доказывать свою подлинность и путь к этому короче всего в сплоченных экстремистских группах. Если он готов к участи «мученика», ему легче стать полноценным участником группы, разделяющим активность и судьбу других.[24]

Пути распространения

Теперь, когда сведения о природном «ареале» исламизма и его западных очагах конспективно представлены, остается обсудить пути и способы «заражения». Два из них представляются главными:

  1. Путь древний и всегда актуальный — человеческое общение, личное и непосредственное.

В настоящее время численность мусульманской общины в ЕС составляет более 20 млн., в том числе не менее 6 млн. во Франции, около 4 млн. в Германии, 2,7 млн. в Великобритании.[25] Оценка числа мусульман в Соединенных Штатах проблематична, но превышает, по-видимому 3 млн.

Высокая концентрация мигрантов в определенных районах приводит естественным порядком к образованию групп, связанных нуждами и интересами. Это прежде всего, разумеется, мечети. Но также и магазины, рестораны, спортивные клубы, этнические и политические объединения. Тут же рождаются и молодежные банды с соответствующей криминальной активностью. Когда в одной из групп оказывается харизматический носитель исламистской идеологии, он неизбежно становится ферментом индоктринации.

Rachel Bryson исследовала 113 случайно выбранных сторонников джихада в Великобритании. Более двух третей из них были связаны — прямо или опосредованно с 6 ключевыми лицами, имена которых она приводит. 77% были членами исламских неагрессивных, ненасильственных групп прежде, чем обратились к терроризму. У 30% были родственники-джихадисты.[26]

Ключевыми личностями могут быть экстремистские священники мечетей — «имамы ненависти» и любые другие энтузиасты джихада, к примеру т. н. «возвращенцы» из Сирии и Ирака. Важно, что путь к террору может начинаться в умеренных и традиционных мусульманских общинах, а не только в мечетях, руководимых радикальными проповедниками (за которыми власти следят с особым вниманием).

Некоторые мечети получают поддержку государства. Но самая успешная организация по подготовке террористов в Европе находится на полном государственном обеспечении. Patrick Dunleavy, британский специалист по криминологии считает тюрьмы подлинными инкубаторами джихадизма. Именно в них сложились для этого все условия: священники, нанятые для отправления культа и нередко симпатизирующие салафизму и ваххабизму; тюремная библиотека с джихадистской литературой, свободной для выдачи. У заключенных-мусульман, получивших наказание за не слишком тяжелый криминал, достаточно времени и желания, чтобы пройти тюремную школу исламизма, в которой готовят новых сторонников Аль-Каеды и Исламского Государства.[27]

Тюремный ислам настолько привлекателен, что всё большее число заключенных в британских тюрьмах становятся мусульманами, попадая немедленно в сплоченные группы джихадистов.

  1. Паутина террора.

Распространители джихада очень быстро оценили непревзойденные возможности интернета. Простым, легким и дешевым становится управление отдаленными ячейками, доставка технических наставления и инструкций и, что еще важнее, индоктринация. Проповеди, фильмы, дискуссии в социальных сетях доставляют исламистские призывы по индивидуальным адресам быстро и безопасно.

У бостонских террористов Тамерлана и Джахара Царнаевых не было личного контакта с идеологами. Всю необходимую подготовку они получили в интернете. Их вдохновляли фильмы-проповеди Anwar al Awlaki, в то время уже мертвого. Инструкции по логистике братья получили от сетевого журнала Аль— Каеды Inspire .[28]

И, наконец, исключительным продуктом всемирной паутины, частью её «виртуального пакета», по выражению израильского эксперта по контртерроризму Габриэля Вайманна, стало появление «одиноких волков», индивидуалистов джихада.[29]

Запад разработал несравненное средство, которое террор умело использует. Теперь службы безопасности ищут ему противоядие. Но это уже тема следующей, последней части работы.

Окончание

___

[1] John Farmer. How to defeat Islamist terrorism | Opinion http://www.nj.com/opinion/index.ssf/2017/09/njs_attorney_general_on_911_how_to_defeat_the_idea.html

[2] Middle East Times, May 10, 2002, http://metimes.com/2K2/issue2002-19/methaus.htm

[3] Raj Persaud, M.D. and Peter Bruggen, M.D. The Psychology behind the Brussels Terrorists. https://www.psychologytoday.com/blog/slightly-blighty/201603/the-psychology-behind-the-brussels-terrorists

[4] http://web.archive.org/web/20040917033829/http://msnbc.msn.com/id/3067635

[5] https://www.theguardian.com/world/2002/sep/02/september11.usa https://www.ndtv.com/world-news/9-11-hijackers-mother-believes-he-is-alive-in-guantanamo-1457323

[6] Harry C. Triandis. Individualism-Collectivism and Personality. http://130.18.86.27/faculty/warkentin/SecurityPapers/Merrill/Triandis2001_JOP69_6_Allocentrism.pdf

[7] Nancy Hartevelt Kobrin. Nobody Born a Terrorist, but Early Childhood Matters: Explaining the Jihadis’ Lack of Empathy.

http://www.terrorismanalysts.com/pt/index.php/pot/article/download/546/1083

[8] http://www.snopes.com/rumors/soapbox/rehov.asp

[9]https://www.nuffield.ox.ac.uk/users/gambetta/ABSENCE%20OF%20SEX%20AND%20SUICIDE%20BOMBERS.doc

[10] http://totalwar-ar.wikia.com/wiki/Bilal_Hadfi

[11] http://www.dailymail.co.uk/news/article-3323754/He-ticking-time-bomb-Mother-baby-faced-Stade-France-bomber-says-pressure-cooker-Paris-attacks.html

[12] Ben Farmer and Telegraph staff, 18 Mar 2016. http://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/europe/france/11996120/Paris-attack-what-we-know-about-the-suspects.html

[13] http://edition.cnn.com/2015/03/13/asia/australia-isis-bilardi-blog/

[14] Blake E. Ashforth and Fred Mael. Social Identity Theory and the Organization. Academy of Management Review. http://amr.aom.org/content/14/1/20.short

[15] David L, «Social Identity Theory (Tajfel, Turner),» in Learning Theories, December 15, 2015, https://www.learning-theories.com/social-identity-theory-tajfel-turner.html.

[16] Prof. Farhad Khosrokhavar. Jihadism in Europe and the Middle East. стр 35-44 http://www.ps.au.dk/fileadmin/site_files/filer_statskundskab/subsites/cir/pdf-filer/H%C3%A6fte2final.pdf

[17] Mark Lilla. France: Is There a Way Out?

http://www.nybooks.com/articles/2016/03/10/france-is-there-a-way-out/

[18] Oliver Roy. What is the driving force behind jihadist terrorism? http://insidestory.org.au/what-is-the-driving-force-behind-jihadist-terrorism

[19] Simon Cottee Reborn Into Terrorism. Why are so many ISIS recruits ex-cons and converts?The Atlantic, Jan. 25, 2016. http://www.theatlantic.com/international/archive/2016/01/isis-criminals-converts/426822/

[20] https://www.gatestoneinstitute.org/2790/europeans-converting-to-islam

[21] Jahangir E. Arasli. Violent converts to Islam: growing cluster and rising trend https://globalecco.org/ctx-v1n1/violent-converts-to-islam

[22] Simon Cottee Reborn Into Terrorism. Why are so many ISIS recruits ex-cons and converts? http://www.theatlantic.com/international/archive/2016/01/isis-criminals-converts/426822/

[23]From convert to extremist: new Muslims and terrorism http://theconversation.com/from-convert-to-extremist-new-muslims-and-terrorism-14643

[24] Simon Cottee Reborn Into Terrorism. Why so many ISIS are recruits ex-cons and converts? http://www.theatlantic.com/international/archive/2016/01/isis-criminals-converts/426822/

[25] https://www.euromag.ru/catalogs/stat/40825.html

[26] In «For Caliph and Country: Exploring How British jihadis Join a Global Movement.

http://institute.global/sites/default/files/inline-files/IGC_Caliph-Country_04.09.17.pdf

[27] Patrick Dunleavy. London Terrorist Followed the Jihadist’s Twisted Path From Prison to Terrorist. http://www.investigativeproject.org/5912/london-terrorist-followed-the-jihadist-twisted

[28] http://www.terrorismanalysts.com/pt/index.php/pot/article/view/268/html

[29] Peter Bergen, CNN National Security Analyst. http://edition.cnn.com/2017/09/09/opinions/terrorism-16-years-after-9-11-opinion-bergen/index.html

Print Friendly, PDF & Email

7 комментариев для “Александр Кунин: Они выбирают смерть. Продолжение

  1. Ну, Маркс, ну, Вы даёте! Внести правых Израиля через запятую в список «православизаторов» и ультралибералов, это надо уметь! Ведь правые как раз и борются с этим коллективистским диктатом. Спасибо, что хоть не приравняли их к джихадистам. Всех Вам благ и пожелание прозреть!

    1. Хочу подчеркнуть, что в борьбе израильских правых экстремизм/терроризм — это не правило, а редчайшее исключение, осуждаемое этим сообществом, в то время как для коллективистов — героизм.

  2. “Но одно из его свойств не подлежит сомнению: новообращенные склоняются к терроризму заметно чаще, чем мусульмане от рождения.”
    Это относится не только к терроризму, но и к отношению к изменившимся религии, гражданству, сословию, и т.д. Примеры такого стремления доказать свою принадлежность к новому состоянию многочисленны и извечны во всех исторических общностях. Есть старинная еврейская пословица, которая хорошо отражает эту тенденцию: «Ди гемахте эргер фын гебойрeне» (Сделавшиеся пуще урождённых)

  3. Естественный ход истории (человеческой эволюции) — от общинной особи к индивидуальной личности, от коммунального сознания к индивидуальному выбору. Задержки/возвраты на этом пути всегда чреваты конфликтами. Тому пример на нашем веку не только марксизм-большевизм, но и германский нацизм, когда души и жизни законопослушных немцев были отданы любимому фюреру. Всячески подчёркивалось не только его «избранничество», но и такое практическое действо как законное избрание в 1933 г.
    Нынешний исламский фанатизм также в этом ряду.
    И это не последний эффект подобно рода — с результатом, ожидающим нас ещё в этом столетии. Поразителен — наряду с фантастическим научным и технологическим прогрессом — всплеск как искренней, так и фальшивой религиозности, ханжества, всегда приноравливающегося к тенденции, моде, даже среди несомненно образованных людей в странах, бесспорно находящихся не на периферии цивилизации — в России с её обостряющейся «православизацией», в Израиле, где этот феномен препятствует хоть какой-то возможности продвижения к взаимопониманию и миру, в США, где то же реализуется в совершенно «безразмерной» либерализации, которая грозит существованию самого нашего биологического вида…
    Профессионалу, специализирующему в т.с. «исторической психиатрии», хорошо бы расширить предмет рассмотрения.

  4. Французский и израильский кинематографист Pierre Rehov: «Я пришел к заключению, что перед нами невроз на уровне целой цивилизации . . .»

  5. 191. Убивайте [неверующих], где бы вы их ни встретили, изгоняй-
    те их из тех мест, откуда они вас изгнали, ибо для них неверие хуже,
    чем смерть от вашей руки. И не сражайтесь с ними у Запретной мече-
    ти, пока они не станут сражаться в ней с вами. Если же они станут
    сражаться [у Запретной мечети], то убивайте их. Таково воздаяние не-
    верным!
    192. Если же они уклонятся [от сражения], то ведь Аллах — проща-
    ющий, милосердный.
    193. Сражайтесь с ними, пока не сгинет неверие и не утвердится
    вера в Аллаха. Если же они отрекутся от неверия, то не должно быть
    вражды, кроме как к нечестивцам.
    (Сура2. Корова)

  6. Запад разработал несравненное средство, которое террор умело использует
    ===
    Это средство хорошо известно. Имя ему — попустительство.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.