Когда на собрании исламистов публично сжигают американский флаг и носят плакат «Идущие за Мухаммедом завоюют Америку», никаких действий против такого призыва ожидать не следует. Всё происходящее, как считают, остается в пределах свободы слова. Ведь нет тут призыва к насильственным действиям.

Они выбирают смерть

Итоги

Александр Кунин

Окончание. Начало

Протест интуиции

Трудно примириться с мыслью, что поведение террористов-самоубийц, столь очевидно выходящее за социальные и биологические границы, определяется рациональными мотивами и эти люди ничем не отличаются от всего остального человечества — ни по своим личностным качествам, ни по душевному здоровью. Но именно так думает большинство исследователей — психологов, социологов, антропологов. Проверить это утверждение, явно противоречащее интуиции, и было основной целью этой работы.

Многочисленные свидетельства, собранные в предыдущих главах подкрепляют иное мнение об идеологах исламизма и бомбистах-самоубийцах. Видимая их рациональность проявляется не в том, что будучи в здравом уме и твердой памяти они выбирают лучшую стратегию для достижения целей, а в том что она, эта стратегия, последовательно и непротиворечиво вытекает из их искаженного социального восприятия. Деформация мышления проявляется здесь не в нарушении формальной логики, но в доминировании понятий, оторванных от реальности, порожденных идеями преследования в тесном переплетении с идеями величия. Эти образования отличаются, разумеется, от их злокачественных клинических подобий. Преследование почти никогда не воспринимается как личное: враждебные силы действуют, чаще всего скрытно и под «фальшивыми флагами», против истинной веры и её защитников.

Без серьезных претензий на врачебную диагностику, место для этих феноменов следует искать в пограничной области между условной нормой и психической патологией, быть может в нарушениях мышления, именуемых сверхценными идеями (overvalued ideas).

Искаженное, аномальное восприятие реальности превращает исламизм в тоталитарное мировозрение, избирающее кровавые средства на пути к утопическим целям. В этом качестве, и тут можно согласиться с защитниками религии, он не равен исламу. Но, как и у других известных идеологий такого типа, есть у него «источники и составные части». И здесь-то как раз место ислама неоспоримо. Неизбежно возникает вопрос: почему именно ислам породил современную тоталитарную идеологию, актуальную и активную? Есть ли у этой религии свойства, делающие её особенно пригодной для таких целей? Ответ, хотя и с некоторыми оговорками, должен быть положительным. Ислам настаивает на своем праве определять все стороны человеческой жизни. Не только отношения верующего с Богом, но и общественную мораль, государственные законы, экономические установления, границы допустимого в литературе и искусстве и даже научные принципы. Только ислам пытается удержать место, с потерей которого смирились (отнюдь не добровольно) другие современные религии, и только он обещает выход из всех тупиков современной жизни.

Касательно оговорок, следует всё же признать, что «священные первоисточники» всех трех монотеистических религий столь неоднородны и противоречивы, что позволяют без особого труда находить в них оправдание для казалось бы несовместимых построений.

Пропорции «смертельного коктейля»

Подтверждением «нормальности» террористов-самоубийц считается невозможность построить социологический и личностный профиль, который достоверно отличал бы бомбистов от другой, более мирной части человечества. Но неудача такого рода вполне объяснима неоднородностью группы — по происхождению, месту действия, времени, принадлежности к террористическим организациям и пр. Неоднородность препятствует и другим усилиям — определить главный и единственный мотив поведения террористов, исключив или снизив до пренебрежительной малости все другие.

В предыдущих главах приведено достаточно примеров сложного переплетения факторов и обстоятельств, побуждающих к действию бомбистов-самоубийц. Каждый террорист — это, по сути, индивидуальная пропорция нескольких мотивов, различных по удельному весу. «Смертельный коктейль» террориста-самоубийцы составляется по различным рецептам из общего набора ингредиентов:

1. Исламистское кредо с его идеями преследования, ненавистью и презрением к миру «неверных», нетерпимостью к любым «уклонистам».
2. Месть за вторжение Запада в пределы ислама; месть за гибель родственников и друзей.
3. Близость Рая, который не только соблазнителен, но и легко доступен. Рай — в одном шаге от шахида, и шаг этот совсем не страшен.
4. Предварительная «оплата» самопожертвования, эйфория от сознания будущей славы и почета, завоёванных для себя и своих близких. Гордость за принадлежность к отборной группе бойцов за великое дело.
5. Личные и семейные проблемы, тяжесть и острота которых заставляет искать избавления в почетном самоубийстве.
6. Сила подражания, эффект Вертера.
7. Психические расстройства (чаще всего депрессивные), побуждающие к самоубийству.

Биология озадачена

Многочисленные механизмы, хорошо отлаженные и проверенные эволюцией, защищают человеческую жизнь. Эта оборона эффективна, но, увы, небезупречна.

Каким образом самоубийство, поведение биологически дефектное, сохраняется несмотря на давление эволюции, остается неясным.

По данным Всемирной организации здравоохранения, самоубийство — одна из важных причин смерти и серьезная медицинская проблема.

Годовое число самоубийств в мире достигает 800 000. Это вторая по частоте причина смерти молодых людей 15-29 лет.[1]

Исследования в этой области интенсивны и небезуспешны, но речь в данном случае об особом виде суицидального поведения — о терроре самоубийц. Организаторы, так же как и рядовые бойцы называют его мученичеством ради спасения религии и нации. Альтруистические самоубийства, реальные или мифические, можно найти уже на первых страницах человеческой истории. Если такое поведение хотя бы в некоторой степени связано со структурой личности, а последняя находит отражение в генотипе, законным становится вопрос: каким образом такие личности могут сохраняться среди озабоченного своим выживанием населения?

Психологи Гордон Гэлап и Сюзанн Видон предлагают эволюционное понимание самоубийств в соответствии с теорией родственного отбора, по которой самоубийство может обеспечивать репродуктивное преимущество для генов, если оно благоприятствует выживанию и воспроизводству родственников, в то время как сам самоубийца обладает слабой возможностью репродукции. Жизненные ресурсы после его гибели достаются более успешными родственниками. Это, полагают исследователи, применимо и к террористам-самоубийцам. Их родственники извлекают пользу из денежного пособия и высокого статуса семьи. Борьба с бомбистами (их генами?) должна включать, исходя из этих соображений, изгнание родственников, лишение их собственности и банковского счета.[2]

Вряд ли такое объяснение можно считать основательным. Предполагается, что родственники террористов-самоубийц восполняют убыль «альтруистических генов» (если таковые действительно существуют), используя жизненные ресурсы погибшего родственника. Нет никаких данных, однако, что эти семьи находились в условиях, которые могли бы ограничить выращивание потомства, к примеру, страдали от недоедания. Аграрная революция и медицина почти повсеместно освободили человечество от этих ограничений и позволили ему беспрепятственно размножаться. Похоже, что «альтруистическая психология» бомбистов-самоубийц не находит понятного биологического оправдания.

Победить «гидру идеологии»?

Первые атаки бомбистов-самоубийц казались Западу рядовой неприятностью, одной из тех, которые время от времени вторгаются в комфортабельную и налаженную жизнь, но мало влияют на общий её ход и уж во всяком случае не требуют кардинальных перемен и серьёзных усилий. Правда, в рядах Запада находилось подразделение, фронтовая жизнь которого вынуждала к принципиально иной реакции на террор. Но даже те, кто сочувственно относился к Израилю, думали (и говорили), что там иная история, другие причины и другие действующие лица.

Все изменилось после «9/11» — так в англоязычной прессе обозначается самое кровавое в истории террористическое самоубийство — самолетная атака на Всемирный торговый центр. Запад ответил решительными ударами, приведя в действие некоторую часть своих технических возможностей и умений.

Трудно сомневается в успешности борьбы с террором. Десятки тысяч исламских террористов найдены и убиты, включая главного лидера и организатора Oсаму бин Ладена; сотни заговоров раскрыты и расстроены благодаря бдительности и активности стражей правопорядка и вооруженных сил; возможности террористических организаций проводить обширные, отдаленные и сложные операции, подобные самолетной атаке на Всемирный торговый центр подорваны, если не сведены на нет.

Службы безопасности Израиля усилением разведки, уничтожением ячеек вербовки боевиков, точечными ликвидациями организаторов террора радикальным образом снизили его возможности. Более того, палестинские террористические организации отказались от подготовки бомбистов-самоубийц.

И всё же достижения в борьбе с террором, сколь бы впечатляющими они ни были, приходится признать лишь тактическими успехами: «мы побеждаем террористов, но не террор… Террор метастазирует.»[3]

Мотивация — продукт исламистской идеологии — остается, и она находит новые возможности. Исламское Государство, разгромленное в Сирии и Ираке и потерявшее все свои территории, использует киберпространство чтобы построить «виртуальный халифат».[4]

Современный вызов Западу — возрастающее число доморощенных радикалов, не связанных физически ни с Хамасом, ни с Исламским Государством, ни с Аль-Каидой. Всё большее распространение получает «дигитальный террор» и «одинокие волки». Именно социальные сети стали главными средствами индоктринации и подготовки нападений.

Сетевым джихадистам противостоят специальные подразделения служб безопасности, которые развивают свои возможности для розыска потенциальных террористов.

Победа в виртуальном пространстве настолько важна для благополучия Запада, что проф. Скотт Атран, известный исследователь террора, в своих рекомендациях Совету Безопасности ООН предложил государствам построить систему «быстрого реагирования» для социальных сетей, чтобы отслеживать, подавлять, срывать и блокировать распространение сообщений Исламского Государства.[5]

Но и компьютерные службы исламистов проявляют достаточную гибкость в поисках новых возможностей. Если раньше использовались главным образом социальные сети Facebook и Twitter, то теперь исламисты предпочитают Telegram, сообщения которого закодированы и легко доступны только непосредственным адресатам.

Следует ли из всего этого, что террор прочно укрепился в мире и подобно обычной, банальной преступности никогда не будет побежден окончательно, но отступая под ударами, сможет возвращаться вновь и вновь? Ответ кажется очевидным: до тех пор, пока главная побудительная сила — исламизм не потерпела никакого урона, жива и актуальна, наивно надеяться на существенные перемены. Но именно здесь защитники Запада прилагает меньше всего усилий, а часто и просто отступают, проявляя робость и смущение, когда зыбкие границы свободы слова используются с неблаговидными целями. Такую осторожность можно, конечно, понять: слишком дорогую цену пришлось заплатить за право свободно выражать своё мнение. И слишком велико почтение к закону, охраняющему это право.

Когда на собрании исламистов публично сжигают американский флаг и носят плакат «Идущие за Мухаммедом завоюют Америку», никаких действий против такого призыва ожидать не следует. Всё происходящее, как считают, остается в пределах свободы слова. Ведь нет тут призыва к насильственным действиям. Предполагается, по умолчанию, что исламисты пойдут сугубо демократическим путем: ислам завоюет Америку (Францию, Бельгию) своими достоинствами.

В примере из предыдущей главы поборники исламизма несут призыв: «Демократию на свалку! Да здравствует шариат!» Бельгийская полиция остается спокойной. Хранители закона принимают, опять же по умолчанию, что никто не намеревается свергнуть существующий строй, а всего лишь убедить европейцев в нелепости принятия законов путем голосования: Бог, создавший человека, лучше знает, какие законы ему подходят.

Если защитники западных ценностей намерены их отстаивать, им придется научиться распознавать лингвистические и психологические ловушки, которые исламизм использует часто и умело. Но что еще важнее — вспомнить весь свой опыт противостояния тоталитарным идеологиям 20 века. Можно согласиться с Рахель Брайсон: исламизм должен быть вызван на бой в открытых дискуссиях, диспутах в университетах и колледжах. Важно готовить кадры для этих диспутов — людей знающих ислам. И не менее важно — привлечь на свою сторону мусульман, убежденных в достоинствах свободного общества.[6]

Такие люди безусловно есть, и когда они решают высказаться, их понимание проблемы оказывается и точным, и глубоким.

Омар Саиф Гобаш, посол Объединенных Арабских Эмиратов в России, написал для сына, а затем опубликовал «Совет молодым мусульманам». Это послание стоит того, чтобы прочесть его полностью. Я приведу лишь выдержку из части, названной Мусульманская личность, индивид: «Мы годами воспитаны ставить общество впереди индивидуальности, так что кажется странным говорить вообще о «мусульманском индивидууме»… Но теперь «мы должны более четко думать о персональной ответственности, этическом выборе, об уважении и достоинстве по отношению к людям, а не семьям, племенам, сектам… Если мы признаем индивидуальное многообразие самих мусульман, мы будем способны сделать то же самое и в отношение других верований. Мусульмане могут и должны жить в гармонии с разнообразием человечества, существующего за границами нашей веры».[7] Никто, разумеется, не надеется обратить джихадистов в гуманистов, ищущих мира и спокойствия. Важно, чтобы миллионы молодых мусульман не соблазнились их обещаниями и призывами.

Тоталитарные идеологии обнаруживают свои дефекты, когда начинают строить общество по заранее приготовленным утопическим чертежам. Исламисты сделали такую попытку. Её результат — Исламское Государство со всеми свойствами устрашающей религиозной диктатуры: всеобщим страхом и подозрительностью, средневековым рабством, насилием, публичными казнями. Жаль, что вездесущая пресса не слишком старается рассказать об этом мусульманам и немусульманам.

Последние годы показали с достаточной очевидностью, что исламизм, новая тоталитарная идеология, распространяется внутренними силами, мало зависящими от локальных конфликтов. И никакая гибкость, никакие уступки и примирительные жесты не помогут защититься от него. Надеятся можно только на интеллектуальные силы западного общества, на их проницательность, здравый смысл и решительность.

___

[1] Всемирная Организация Здравоохранения. Самоубийства. Информационный бюллетень, 2016.

[2] Gordon G. Gallup, Suzanne L. Weedon. Suicide Bombers: Does an Evolutionary Perspective Make a Difference?

http://evp.sagepub.com/content/11/4/147470491301100403.full

[3] John Farmer Jr. N.J.’s attorney general on 9/11: How to defeat Islamist terrorism | Opinion

http://www.nj.com/opinion/index.ssf/2017/09/njs_attorney_general_on_911_how_to_defeat_the_idea.html

[4] Ariel Behar. IPT News. November 28, 2017.

https://www.investigativeproject.org/6979/isis-fall-means-fewer-terror-deaths-as-jihadis

[5] Scott Atran. Recommendations to the UN Security Council Committee on Counter Terrorism.

Journal of Political Risk, Vol. 3, No. 12, December 2015.

[6] Rachel Bryson. For Caliph and Country: Exploring How British jihadis Join a Global Movement. http://institute.global/sites/default/files/inline-files/IGC_Caliph-Country_04.09.17.pdf

[7] Omar Saif Ghobash. Advice for Young Muslims. How to Survive in an Age of Extremism and Islamophobia. https://www.foreignaffairs.com/articles/2016-11-29/advice-young-muslims?cid=%3Fcid%3Demc-paywall_free-header-120316&sp_mid=52908036&sp_rid=a3VuYWx4ekBnbWFpbC5jb20S1&spMailingID=52908036&spUserID=MjI1OTI1MjA3MDMzS0&spJobID=1060442247&spReportId=MTA2MDQ0MjI0NwS2&t=1480792259