Лазарь Городницкий: Обыкновенная история

Loading

Представьте себе, вы двигаетесь по оживленной улице, переполненной людьми, и вдруг ваш взгляд останав­ливается на каком-то лице в уличной толпе, и вы впадаете в столбняк: ноги отказываются ходить…

Обыкновенная история

Лазарь Городницкий

 Лазарь Городницкий Никто не знал, откуда выполз этот слух. Как каждый слух он не имел единственного родителя, а был произведением многих. Один что-то сказал, пребывая в плохом настроении, другой, ради шутки добавил что-то острое, третий — недослышал, и его фантазия восполнила пробел — и акт рождения слуха свершился. Известно, что творчество людей в этой области не имеет границ, и поэтому то тут, то там блуждали несколько вариантов слуха о том, что Исаак, человек, бесспорно пользовавшийся уважением у людей от мала до велика, свихнулся: от него, мол, сбежала в Америку жена с детьми, теперь его зовут туда же, обещают золотые горы, а он, уже перешагнувший пятый десяток, надрывается в какой-то фирме. Нельзя сказать, что я был с Исааком дружен, скорее мы симпатизировали друг другу. Действительно, было несколько случаев, когда мы в кругу общих знакомых высказывали близкие мысли, хотя они не поддерживались большинством. Дважды я и моя жена приглашали его в гости: он оказался самоуверенным человеком, жестким собеседником и бескомпромисcным оценщиком людей. Тем не менее мы с женой с удивлением константировали, что во многом с ним согласны. Честно говоря, я ждал ответного приглашения, но моего терпения не хватило, и я напросился сам. Исаак смутился, но вызов принял, и в воскресенье я оказался у него в гостях. Обычная двухкомнатная квартира в доме довоенной постройки, в которых я не раз бывал. Разительным было разве что какое-то броское ощущение холостяцкого быта: куртка, небрежно брошенная на валик дивана, казалось лежала здесь с прошлого века, застекленный портрет, висевший на стене, в лучах солнца высвечивал пыль, не чувствовалось присутствия женских рук и глаза даже в мелочах комнатного интерьера, и даже в самом воздухе, который казался застоявшимся.

— Я знаю зачем вы пришли, — озадачил меня хозяин квартиры, когда мы уселись.

— Почему же вы не варите кофе? — в тон ему ответил я.

— Кофе мы сейчас сварим и удовлетворим ваше чревоугодие. Но я знаю, что после этого вы не уйдете, потому что пришли за другим: хотите расшифровать слух обо мне. Надо же столько лет я честно жил, был, как утверждала моя жена в хорошем настроении, показательным отцом и семьянином, на работе и в обществе не плелся в рядах замыкающих, но ни для кого интереса не представлял и никто не склонял мое имя. Но стоило моей семье разбогатеть, а мне проявить твердость в оценке происходящего, как я из невидимки материазовался в большого слона, или еще хуже в сумашедшего со стажем, уже прошедшего стадию Наполеона и подлежащего ужесточенному лечению.

Но раз вы пришли ко мне пить кофе, то я вам все таки расскажу что кроется за этим слухом, по наивности своей рассчитывая, что завтра этот мой рассказ станет известным еще десятерым, а потом еще и еще, а это, в свою очередь, может повысить живучесть слуха и даст нам с вами возможность не терять улыбки, а иногда разразиться смехом. Итак…

Я со своей женой, ее зовут Галя, учился в одном класссе. Но в школе я ее не замечал или, вернее, я ее не замечал как личность. Все девочки в моем школьном сознании имели одно лицо и одинаково большой набор недостатков. Правда, некоторые из них хорошо учились, но я это объяснял наличием у них большого от природы седалища. Что делать, в школе мы сексуально созревали медленно, гармоны нас щадили, а увлечение наукой, желание сделать что—нибудь выдающееся, быть, так сказать, пионером пронизывали все поры тела.

Увидел я Галю после окончания школы вновь на втором курсе института. Мы оба учились в Ленинграде, правда в разных институтах. Но у нас было землячество, которое по праздникам нас собирало.

Исаак как-то резко оборвал свой рассказ, на мгновение задумался, словно выбирая из набора слов нужные, и заговорил, мне показалось, о другом:

— Знакомы ли вы с такой болезнью? Представьте себе, вы двигаетесь по оживленной улице, переполненной людьми, и вдруг ваш взгляд останавливается на каком-то лице в уличной толпе, и вы впадаете в столбняк: ноги отказываются ходить, взгляд, как у помешанного, привязан к одной точке, а сознание сосредоточено только на портрете увиденного лица. Знакомы ли вы с такой болезнью? Впрочем, этой болезнью поражены все нормальные люди, только, как правило, в определенном возрасте. Она называется обычным прозаическим словом «любовь» и не подлежит лечению. Одним словом, я увидел Галю и влюбился.

И опять наступила пауза. Словно нужные ему мысли не успевали за речью и он поджидал их.

— Вы когда-нибудь видели мою жену? — с воодушевлением продолжил он.

Уставясь на меня выпученными глазами, он явно ожидал от меня утвердительного ответа.

Но я отрицательно мотнул головой и подчеркнуто проговорил:

— Не видел.

Наступила безмолвная длительная пауза. Он смотрел на меня с жалостью, как будто меня чем-то обидела природа. Я даже непроизвольно съежился под его взглядом.

— В юности она была очень красива, подчеркиваю: очень, потому и сейчас от нее тоже трудно глаз оторвать. Знаете, это же было время, когда родят потомков, когда молодая женщина пахнет только весной, и вы не замечаете других времен года. Одним словом, я влюбился… Но чудо состоит в том, что и она в меня влюбилась, а я еще смолоду чурался зеркала: каждый раз, когда я видел эту рожу, я не переставал удивляться чудачествам природы. Как-то пришлось мне подслушать разговор Гали с одной из наших землячек: на полнем серьезе она убеждала свою собеседницу в том, что я — потенциальный гений, что у меня прекрасное будущее, и что я обязательно сделаю какое-то важное для людей открытие, и она рада быть рядом с таким человеком. Согласитесь, тут поневоле будешь из кожи лезть в чемпионы.

Но все это лирика, а проза состояла в том, что мы старались почаще быть вместе, вместе ходили в театры, в кино, на вечера, в гости; обсуждали, спорили до хрипоты, обменивались мыслями, пели и убегали в укромные места целоваться и обниматься. Вот этот опыт общения внедрил в наше сознание убеждение, что мы можем быть близкими друзьями, потому что думали одинаково, имели одних кумиров, а ее мечты дополняли мои. Нам было просто приятно быть в обществе друг друга. Вы же сами знаете, тогда дорога к сексу пролегала через духовное единение и брак. Это сейчас духовному познанию предшествует взятие физических проб.

Короче, мы поженились. Не просто поженились, а заключили устный договор, если хотите, что-то подобное общественному договору. Его основными статьями были обязательства жить только за счет своих заработанных средств, детей воспитывать без привлечения помощи родственников, все возможные в будущем невзгоды преодолевать совместными усилиями. Скажете, глупая романтика. Как сказать, но она до сих пор делает меня гордым и согревает сердце.

Вскоре мы родили дочь и назвали ее Викторией. А через год она уже одержала свою первую победу, правда, над своим отцом. Во время колыбельного пения я уснул, а дочь нет, и своим детским голоском пыталась поддержать мой сон. За этим ее занятием нас застала Галя.

Мы были счастливы и это свое состояние закрепили рождением сына Алеши. Должен признаться, было очень трудно, и я не раз сомневался, падал, сдавался, но Галя… Галя всегда в нужный момент была на месте: ее протянутая рука, ласковое слово и улыбка, мягкие и такие притягивающие объятия.

По большому счету я был горд своей семьей: жена — поводырь, дети — трудолюбивые ребята, знающие цену знанию и труду, добросердечный и приветливый климат и благоприятное будущее. Счастье, да, да, счастье обрело пристанище в нашей семье.

Но… но, как говорится в пословице: «Знать, по судьбе нашей бороной прошли». Бороной оказался симпатичный человек среднего возраста, отрекомендовавшийся сотрудником московского инюста. Он информировал нас и, прежде всего, Галю о том, что она является наследницей большого состояния в Мексике, и просил ее как можно быстрее вступить в права владения, так как от этого зависит и его вознаграждение.

Через неделю Галя улетела в Мексику, а еще через месяц возвратилась домой. Возвратилась-то, возвратилась, да вроде не та Галя. Дорогая модная одежда, даже с некоторым вызовом приличию, тон речи с нотками повеления, саркастический, даже презрительный взгляд на быт, в котором она недавно бытовала, и такой скорбный, страдающий взгляд на меня и наших детей. Короче, Галя говорила с нами так, как будто все уже было решено, нам предстояло безмолвно выполнять намеченную ею программу. Она информировала нас, что мы теперь миллионеры, что нас ждет вилла во Флориде на берегу моря, что будущее наше безоблачно, а настоящее таково, что только теперь мы сможем понять как должны жить люди. Мы должны были в двухнедельный срок собраться, покончить со всеми формальностями на месте и уехать во Флориду.

К утру я предложил Гале переписать наследство на других родственников. Мы не стали врагами, нет, мы стали недругами. Она назвала меня сумашедшим, отцом, не думающем о будущем своих детей, и через две недели улетела вместе с детьми в Америку. Честно говоря, я надеялся, что она вскоре одумается. Начались бесконечные телефонные звонки, потом Галя еще раз приехала в надежде меня уговорить. Кончилось, мягко говоря, ссорой, а со временем и разрывом. Как вы сами понимаете, мне это стоило невероятных душевных да и телесных страданий. Но до сих пор меня мучает мысль о том, что деньги, богатство могут в такой короткий срок из разумного человека сделать человека алчного и имеют ли тогда вообще право на существование слова Библии: «Не можете служить Богу и мамоне».

Впрочем, извините, я отвлекся, что сделаешь — крик души. А что касается слуха…

Я перебил Исаака:

— Судя по вашему рассказу, Галя и повела себя как человек разумный. Именно так или почти так поступит большинство людей, среди которых вы можете увидеть и меня. Просто, как мне кажется, вы слишком эмоциональный человек, отдаете приоритет духовному содержанию личности. Между тем, мы ведь выходцы из мира животных. Некоторые из нас стараются затушевать эту связь, другие — свои подлые поступки оправдывают этой связью. Ваше время, таких, как вы, еще не пришло, и, как я мыслю, никогда не придет, потому что человечество, по моему разумению, уже миновало пик своего духовного развития, и мы находимся на нисходящей линии, у подножия которой только интересы желудка и наслаждения.

— Так прошло два года, — вновь вступил в разговор Исаак. — Все надежды на воссоединение семьи у меня рассеялись и я подал на развод. В разводе мне отказали. Судья спрашивает меня: «Есть ли у меня какие-нибудь свидетельства о том, что Галя изменяла мне физически, то есть спала с кем-то другим?» Я не выдержал и в довольно резкой форме ответил ему, что он хоть и судья, но не понимает сущности людей, которых судит, что Галя кристально честный человек, которого не сравнивают, а с которым сравнивают. А он мне отвечает, что я, мол, убедил его в честности Гали, а духовные измены решаются не в суде, для них нет законов, а за столом переговоров. И пожелал успехов в таких переговорах.

В зале суда были зеваки, они и зачали слух. Слух этот, доходивший до меня многократно, вызывал во мне улыбку и даже смех, и я решил дать ему вторую жизнь. Так я добавил к нему маленькую деталь: мол, Галя на мой счет перевела миллион долларов, а я их возвратил. Такой реакции толпы я не ожидал: люди стали не столько муссировать новость, сколько сторониться меня, словно я прокаженный. И я вынужденно притих, а слух, тот еще живой. Но ничто не вечно под небесами.

Ну, ладно, я в меру своих сил удовлетворил ваше любопытство.

Исаак встал, давая мне понять, что разговор окончен.

Послеобеденное солнце застыло на небосводе огненным шаром. Густые кроны деревьев в неподвижном воздухе прекратили всякое движение и безжизненно повисли, как обреченные, и только одинокое чириканье какого-то воробья, чем-то недовольного, в этой идиллии напоминало, что есть еще разочарование, неверие, трагедия.

«Чудак, — думал я об Исааке, выйдя на улицу. — Зациклился на духе, забыв, что ему предшествует разум. В конце концов, разум есть творение природное и отражает ее, а дух — мишура, замешанная, прежде всего, на эмоциях и, в лучшем случае, на традиционных верованиях. Похоже, что Исаак со своей философией действительно тронулся».

Удовлетворенный таким выводом, я направился к остановке трамвая. Не знаю почему, но по мере своего движения во мне проснулось какое-то чувство неудолетворенности, словно я что-то важное забыл, не досказал, затушевал. Я не знал чему обязано это чувство и тщетно искал его причину. И все таки недостающая мысль настигла меня: «Жаль, — подумал я, — что таких людей, как Исаак, один на миллионы».

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Лазарь Городницкий: Обыкновенная история

  1. «Похоже, что Исаак со своей философией действительно тронулся».
    ————————————————————————-
    Похоже что тронулся герой, пришедший к Исааку, а также непонятливые окружающие. Вернее, не тронулись они, не видят сути, отвлекаясь на мелочи.
    В советское время была карикатура: люди стоят в очереди за билетом на представление, чтобы увидеть его из огороженной площадки. Стоят друг за другом и смотрят в землю. А представление высоко в небе: воздушная гимнастка кувыркается на трапеции, подцепленной к вертолету, и видно её отовсюду.
    Лазарь кратко и ясно описал ситуацию, простую историю, простым и хорошим языком. Понравилось, понял и принял Исаака,спасибо!

  2. Полагаю,что таких.как ваш Исаак в современном мире, отыскать возможно только в фантастическом сне. .Это своего рода атавизм природы современного человека. Сожалею,но это горестный факт..

Добавить комментарий для Altair Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.