Александр Левинтов: Апрель 18-го. Окончание

Loading

Да, мышление не оперирует и не выбирает между Добром и злом, да, мышлению не нужен нравственный императив, но для того, чтобы мышление не превратилось в своеволие или не стало орудием зла, нужна совесть, нужна как непрерывная связь с Навигатором, довлеющая над нами и нам не подчиненная.

Апрель 18-го

Заметки

Александр Левинтов

Окончание. Начало

Переведи меня
(пародия)

переведи меня на хозрасчёт,
где цены сами прыгают и скачут,
где совесть ничего уже не значит,
и прав лишь тот, кто первым в морду бьёт

переведи меня к себе в чекисты,
где слову «свой» приписан смысл свой,
где ангелом-хранителем — конвой,
где все анкеты как слезинки чисты

переведи меня через Сиваш,
я с калашом и вежлив, и изящен,
в чужом миру, прогнившем и пропащем,
конечно, Крым — он бесконечно наш

переведи меня на суахили,
мне надоели Запад и Восток,
хочу, жиды чтоб в Израи́ль свалили,
а я — чтобы доплюнул в потолок

Картофельное пюре

Когда у тебя из-за цинги дёсны кровоточат от любой еды, картофельное пюре с размятой котлетой — самая щадящая, а потому такая вкусная и любимая еда. И неважно, что в пюре практически нет молока, а само оно скорее холодное, чем тёплое — всё равно вкусно и не больно.

С молоком в послевоенном Питере — беда. Нам раз или два в неделю приносила его окрестная чухонка. У неё был лужёный бидончик и полулитровый черпак с длинной ручкой, точно по калибру довольно узкого горла бидона. Она наливала в два приёма литровую банку молока, молча забирала деньги (потому то ни слова не говорила по-русски) и уходила до следующего визита, а мы, дети, во все глаза смотрели на молоко и всю эту церемонию, потому что потом мама наливала кружку молока ёмкостью в треть литра, и мы по очереди, начиная со старшей сестры и кончая младшей, впятером выпивали немного молока, как молитву творили. Пили по старшинству, потому что младшие могли забыться и выпить лишнего.

А оставшееся молоко шло на забеливание щей, на котлеты и картофельное пюре и ещё на забеливание чая тому, кто заболел: считалось, что это целебно.

Домашние котлеты и пюре было несравненно вкуснее детсадовских, особенно из-за панировки: дома ею была манка.

Конечно, пюре мы ели не только с котлетами: мы очень любили его и с селёдкой, и с килькой пряного посола, которая была вдвое дешевле селёдки, и с копчёной воблой, но я мог есть только икру, а икру любили все, поэтому мне доставалось от этой воблы меньше всех.

Это всё, конечно, лирика и сладкие солёные воспоминания, а теперь по делу:

Из чего и чем делаем пюре?

Картофельное пюре делать лучше из картошки, потому что из моркови, ямса, юкки, батата, яблок, гороха, тыквы, кабачков и так далее тоже получается пюре, но не картофельное. Картошки надо отварить до полной готовности, воду слить, но не всю и не в раковину, потому что картофельный отвар отличается отменными целебными и кулинарными качествами, добавить сливочного масла или маргарина, размять, добавить молока или сливок и домять окончательно. Мять картошку можно деревянной колотушкой, бутылкой без этикетки, пружинной сбивалкой, в блендере и даже граненым стаканом донышком вниз. Кастрюлю с пюре заворачиваем в несколько газет, укрываем ватным одеялом, зимним пальто или чем-нибудь похожим и оставляем притомиться на пару часов.

Дополнения?

Почти всегда, но не всегда добавляют соли. Вполне адекватно приперчить и добавить тертого чесноку. Очень хороши в пюре меленькие солёные лисички и опятки, но очень меленькие, уже за столом хорошо присыпать укропом. Голландцы научили меня добавлять в пюре сыр — а голландцы разбираются не только в водке, селёдке и тюпьпанах, у них в ресторане можно заказать дорогущее картофельное пюре и почти всегда с сыром. Лучше всего — голубые сыры. В Португалии и Испании смешивают картофельное пюре с бакалеей — солёной треской, дух захватывает, какая вкусная мешанина получается. Хорошо обжареный (до золотитстости) репчатый лук, который можно и не смешивать с пюре, а положить рядом, чтобы каждый смешивал сам. В нашей семье фирменное воскресное едово — пюре с красной икрой, которой и надо-то всего грамм сто на всю нашу ораву.

Наверняка есть и другие аппликации, но — врать не буду: не едал и не делал.

Гарнир к чему?

Практически, ко всему мясному, рыбному, грибному.

Что ещё?

Картофельная запеканка — на дно сковородки или противня выкладывается ровным слоем картофельное пюре, потом обжаренный мясной фарш, укрывается ещё одним слоев картофельного пюре, смазывается сливочным маслом и выдерживается в духовке до появления мулатского загара.

Картофельные оладьи, они же картофельные котлеты — делаются действительно в форме котлет, обваливаются в муке, манке или панировочных сухарях и жарятся на сковородке. На стол подаются со сметаною и грибным соусом. Это, конечно, не дранники, но kind of.

Картофельные зразы — те же котлеты, но с начинкой из грибов или густого грибного соуса.

Картофельная яичница — на маленькой сковородке, на маленьком огне и под крышкой — поверх картошки вбивается и распускается пара яиц. Сюда же можно добавить: резаные помидоры, паприку, вареную колбасу соломкой или сосиски кружочками, тёртый сыр.

Сейчас мне врачи не разрешают и кильку, и селедку, и воблу, и само картофельное пюре, и ещё многое-многое другое, очень удивляются, что я не верю в их запреты и всё ещё жив — а как я могу оставить картофельное пюре без своего присмотра в этом бушующем мире?

Любовный хорал

в подвале мяв:
красотку подмяв,
измождённый котище,
расправив усищи,
поёт свой любовный хорал

и как по одёжке
берёзы в серёжках
ещё в неглиже,
но под соком уже
поют свой любовный хорал

по раннему утру
поют нам не сутру
синицы-болтушки,
скворцы и несушки,
но звонкий любовный хорал

а зрелые дети
от курток раздеты,
и в лифте не матом —
хореем и ямбом
чертают любовный хорал

Пенсионные игры

На Америку я честно проработал 40 кварталов, десять лет, вышел на пенсию не в 67 с полтиной, а в 62, досрочно, и с тех пор получаю свои твердые и законные 75%, которые очень медленно, но растут в абсолютном выражении, увеличившись за 12 лет примерно на четверть. При этом, какая у меня будет пенсия, SSN начал сообщать мне после первого же трудового квартала и регулярно ставил меня в известность о моих пенсионных накоплениях. Теперь моя задача дотянуть до 82 лет, чтобы полностью выполнить американские актуарные расчеты, ориентированные на прожитие на пенсии 20 лет, после чего мои риски финансовых потерь сменяются подобными же рисками американского государства. Так сказать, игра в открытую с болваном (болван в данном случае — время, как рабочей жизни, так и пенсионной).

Совсем в другие игры играют в СССР-РФ. Тут нет болвана. Тут твои карты открыты, а вся остальная колодах — в руках государства, и оно тасует, как хочет, устанавливает правила, как хочет — играет строго на выигрыш и без малейшего риска. А отсюда и результаты: на эту страну я проработал уже более полувека (я и в эмиграции продолжал работать на неё, получал за это вполне «белые», облагаемые налогами и пенсионными отчислениями деньги), сейчас я и мои работодатели платят в Пенсионный фонд в 3 раза больше того, что мне возвращается в виде пенсии (и раз в несколько лет ПРФ сообщает мне об этом), которая, как ни крути, а в полтора раза меньше моей американской недопенсии.

Уже сейчас в России социально значимое число людей, дожив до пенсионного возраста, не получают ничего из-за недостатка стажа и/или недобора пенсионных баллов, которые возникли совсем недавно и о которых большинство людей просто не догадывается.

Раньше было вполне достаточно 5-летнего стажа, теперь этот показатель стал быстро расти и к 2025 году составит 30 лет. Нет этого стажа — нет и пенсии, вообще никакой. Под эту раздачу попадает моя дочь, 1970 года рождения, мать двоих детей, один из которых — инвалид детства. Она всю жизнь подрабатывала, но почти все её работодатели, включая гос. учреждения, старались обходить пенсионные отчисления. Ей пенсия не положена ни в 55 лет, ни в каком другом возрасте — для неё пенсионный поезд ушёл и оставил лёгкий дымок, о чём она узнала полтора года назад из нового пенсионного законодательства.

Для того, чтобы заработать необходимые 30 пенсионных баллов (иначе пенсию назначать и не будут), необходимо получать около 80 тысяч рублей в месяц. Если для Москвы и Питера это ещё как-то выполнимо, то для всей остальной страны, приравненной по уровню благосостояния к районам Крайнего Севера, это несбыточно. Как минимум 5 млн. человек в России получают МРОТ (минимальную оплату труда), 7.5 тыс. рублей (40 рублей в час или около 70 американских центов, для сравнения — в 2004 году в Калифорнии минимальная оплата труда составляла 8.25 доллара в час, сейчас она составляет, наверно, в два раза больше). Эти 5 миллионов несчастных накапливают в год только 0.84 балла и обязаны отработать на родное им государство больше 30 лет.

Ситуация в столицах не так радужна, как кажется: да, ставки сейчас близки к заветным 80 тысячам, но полные ставки получают далеко-далеко не все: многие работают и на полставки, и на четверть, и на 10%, и даже не догадываются, что отодвигают свою пенсию уже на время после вскрытия. В провинции же даже шахтёры Воркуты и Кузбасса, то есть те, кто давно понял, что ни до какой пенсии просто не доживет, получают по 20-25 тысяч рублей, для остальных же 15 тысяч — мечта…

Но это — далеко не все козыри по карманам и рукавам российского государства.

Колхозов и совхозов уже тридцать лет как нет. Бывшим колхозникам и прочим труженикам села приходится переходить на натуральное хозяйство. Что это значит? — статуса безработных они лишены, так как официально живут собственным хозяйством, стало быть, «заняты». На пенсию они также не вправе претендовать, потому что за них никто в Пенсионный фонд не отчисляет ни копейки, а весь их советский трудовой стаж, за давностью лет, уже как бы и не считается.

Ну, и последний карточный фокус (если бы последний! наверняка ведь придумают ещё и ещё всяких фокусов).

С первого апреля пенсии индексировали аж на 3%! Правда, я не уверен, что вместе с другими работающими пенсионерами попал под этот благодатный ливень. Ну, допустим. Это означает прибавку к пенсии примерно 600 рублей в месяц. Но одновременно на 2% увеличивается подоходный налог. Для меня это минус 6000 рублей в месяц. Ладно, у меня аномальные доходы, возьмём средние показатели по Москве — 1400 рублей в месяц. При этом работающих несколько больше, чем пенсионеров. Об индексации пенсий — все СМИ трубили 2-3 недели, о росте подоходного налога — пару дней, шёпотом, сквозь зубы.

Не единственной, но очень существенной причиной всех этих игр является совершенно ненормальная, чудовищная, каннибальская поло-возрастная структура населения. Сейчас она выглядит так:

Но она так выглядела всегда и даже ещё уродливей, настолько уродливей, что до конца советской власти была секретной информацией (чтоб не пугать собой людей и мир). И этот демографический кошмар длится уже более века. И на этом несчастье своего народа государство делает деньги, огромные деньги, по сравнению с которыми доходы от нефти и газа — сущие пустяки.

Сопровождая креативный класс

легко дарить умершему «ты — гений»,
небрежно, с критикатного плеча,
при жизни не подав ему и пенни,
не вытирая кровь с меча у палача

легко ходить в друзьях раздавленных тобою,
валить вину на время и на жизнь,
легко — с пожарища, с ристалища и с боя
не друга, но труды его тащить

проникновенно пить за упокой и память,
цитировать, печалиться, страдать,
и не стесняться быть в Париже, словно Галич,
собой являя мёртвым благодать

они ушли — они живут недолго,
ты всех сумеешь проводить и пережить,
тебя внесут в свидетели и толки,
чтоб бюсты из тебя, но не тебе отлить.

Презрение и призрение

В русском языке приставки (префиксы) порой играют такую же смыслообразующую роль, что и корни слов. Вот, например, «презрение» и «призрение», однокоренные слова, практически не имеющие никакого отношения к «зрению» (а есть ведь ещё и «прозрение», к счастью, близкое «зрению»). Презрение, согласно словарю В. Даля, — пренебрежение, признание ничтожества, подлости, недостойности, внимания, ниже всякого уважения. Призрение — участие, сочувствие, милосердие.

Если сравнить эту лингвистическую ситуация с европейскими языками (английский, немецкий, французский, испанский) и близким нам польским, то заметно отсутствие в них однокоренной связи между этой парой слов:

презрение призрение
английский contempt charity
немецкий Verachtung Nächstenliebe
французский le mépris la charité
испанский el desprecio la caridad
польский pogarda dobroczynność

Любопытно, что всех сравниваемых с русским языках «призрение» связано с любовью, жалостью, добротой, у нас же фонетическая связь (и путаница) более, чем заметна. Да и ассоциативно дом призрения совсем недалеко лежит от дома терпимости и, следовательно, публичного дома, борделя.

Новый частотный словарь русской лексики О. Н. Ляшевской и С. А. Шарова даёт откровенное предпочтение в употреблении презрения над призрением:

презрение призрение
Общая частота (ipm) 14.5 0.6
Коэффициент вариации/равномерность употребления (D) 94 70
Употребляемость 734 32

В европейских языках такого контраста нет, более того, charity и его иноязычные аналоги кажутся более частотными, нежели contempt, по крайней мере на слух и на взгляд. А вот A Frequency Dictionary Of Contemporary American English относит оба слова к одной (средней по частотности) группе слов по употребительности.

Любопытно, что «презрение» в русском языке прочно обросло лингвистической периферией:

— с ненавистью и презрением,
— полное/глубокое/глубочайшее презрение,
— выражая своё презрение,
— презренный трус и предатель,
— презренное существо,
— презренное существование/жизнь/занятие,
-презрительный взгляд,
— и так далее.

Призрение тоже имеет своё окружение, но скорее служебное, не экспрессивное: общественное призрение, призрение впавших в нищету/проституцию, дома призрения.

…богат русский язык, но больше непонятными, необъяснимыми и затруднительными местами, вроде этого.

Искусственный интеллект

А, что, бывает естественный интеллект? — по-моему, естественный интеллект — типичный оксюморон. Нет, конечно, в нас что-то закладывается интеллектуальное генетически и в ходе внутриутробного созревания, но это такая хрупкая малость, что, чуть зазеваешься или не создашь особые, человеческие, а не биологические условия — и получай Маугли или безнадёжного идиота.

Обсуждать естественный интеллект также неестественно, как и настоящий интеллект: «у меня — настоящий интеллект, а у тебя — ненастоящий». У нас у всех давно уже ненастоящий интеллект, а с подпорками и протезированный.

Интеллектуальные протезы

Сразу выделим медикаментозные стимуляторы работы мозга: эта химия шагает семимильными шагами по планете, ускоряет шаг, и скоро мы будем интеллектуально таблеткозависимыми. Впрочем, почему скоро? Наши дети и внуки без этого подстёгивания свои ЕГЭ не сдают, мы сами едим их с регулярностью ланча и кофе-брейка, который, кстати, о том же.

Компьютер, а до него микрокалькулятор, а до него — арифмометр и логарифмическая линейка, а до них — счёты канцелярские, а до них — античный и школьный абак — всё это интеллектуальные протезы, всё более сложные и многофункциональные. На абаке рифму не подберёшь и на другой язык не переведёшь, а на компьютере — запросто.

Судоку, кроссворды и прочий интеллектуальный фитнес — также своеобразное протезирование. Раньше, без этих протезов, люди не доживали до слабоумия просто потому, что умирали по другим причинам до того.

Наиболее успешно протезирование интеллекта там, где мы имеем дело с массовыми и однообразными, технологопригодными операциями: промышленные роботы на конвейерных линиях, шахматы, управление людьми, которых только отчаянные романтики и закоренелые гуманисты считают людьми, а политики уже давно перешли на представление о них как о винтиках, которые можно и закручивать, и раскручивать: стимулами, мотивацией, пропагандой, зомбированием, СМИ-инъекциями.

«Der Mensch ist, was er esst» («человек есть то, что он ест») — эта циничная мысль Людвига Фейербаха может быть переведена ещё и так: «куда один баран, туда и всё стадо» или по крайней мере 86% стада, как показывают новейшие научные исследования.

Интеллектуальное протезирование и костелирование проходит не фронтально, а очагами, как это и положено в любых диффузиях, онкологических, культурных, религиозных и т. п.

Вынесенный искусственный интеллект

И тут пока ничего нового: литературные и музыкальные библиотеки, художественные галереи, музеи — это всё вынесенный и отделённый от человека искусственный интеллект, который, между прочим, надо кормить, чистить, за которым надо следить и заботиться. Сейчас вся эта морфология стремительно миниатюризируется, и недалёк тот день, когда библиотека конгресса США, Лувр и все консерватории мира легко уместятся в один малозаметный чип, вживляемый подкожно, внутривенно или прямо в мозг уже в роддоме. И мы будем приветствовать этот день как ещё одну новую зарю человечества, которое так и живёт одними этими зорями и зарницами.

Гораздо интересней (потому что опасней) роевой искусственный интеллект, один и единый на всё человечество: ты только что-то задумал и затеял, вознамерился, а оно, хвать, и стало достоянием всего человечества. Ты только всхрапнул и зазевался — хвать, а в твою башку полезли миллиарды мыслей, зародившихся и по соседству, и в Океании. И никуда от этого не деться, а мозги наши — настолько ёмкие конденсаторы, что вполне выдержат такое.

Вот тут мы и станем «все люди — братья», даже если они сёстры, вот тут-то и произойдёт капитальное «обнимитесь, миллионы» и мы превратим самих себя в гигантский человейник.

Это будет гигантское Вавилонское смешение, но не языков, а интеллектов, очередная катастрофа.

Пока мы живы, мы живём в эпоху друг друга, или
Человек человеку Бог

Природа стремится к разнообразию и неповторимости, разумеется — живая природа, ибо в мёртвой монотонность и однообразие безусловно доминируют: капли воды похожи друг на друга как две капли воды, кристаллы одного и того же минерала повторяют друга независимо от места и условий кристаллизации, песчинки даже при сильном увеличении очень схожи друг с другом и так далее. В живой природе эволюция направлена на расширение видов и индивидуализацию.

Но человек — продукт не эволюционный.

А потому он стремится в противоположную сторону: посмотрите на наши поля и нивы, наши сады, стада и птицефермы, посмотрите на наши продукты и технологии, посмотрите на Бога единого — ведь когда-то от этих богов на небесах было тесно. Всё монотонно, одинаково, калиброванно и не отличимо друг от друга.

Отчего так?

По-видимому, объяснений тому много, и вот некоторые из них.

Телеологичность бытия

Нас уже давно не интересуют причины — мы любим и умеем ставить цели. И никто, кроме нас, этим не занимается. Но целеполагание резко сужает сектор мироощущения — мы видим и замечаем, мы действует только в зоне наших целей и интересов, в действительности, игнорируя весь остальной объём реальности. А ведь этот сектор действительности относительно реальности очень похож на тончайший лазерный луч.

И чем чётче наши цели, чем яснее для нас наши интересы, тем в большей мгле реальности мы пребываем, ослеплённые и обуянные нашими целями и устремлениями. Только люди ленивые и ориентированные на ценности, а вовсе не на цели и результаты, что-то ещё другое видят окрест себя, но этих сибаритов, увы, совсем немного и всё меньше и меньше, а сами они стараются принадлежать аристократии молчания и не высовываются.

Инбридинг как инцест

Инбридинг у животных и растений ведёт к физическому измельчанию и деградации, у людей — к интеллектуальному измельчанию и интеллектуальной деградации. Это особенно хорошо видно на династиях: Романовы, Демидовы, Морозовы, Буши, Толстые — примеров можно приводить до бесконечности. При этом совершенно необязательно, чтобы это был близкородственный инцест: аспирант ученика крупного учёного, так сказать «учёный внук» — абсолютная бездарь не по своей природе, воле и вине, а как следствие интеллектуального вырождения научной школы. Игротехнические внуки Г. П. Щедровицкого в большинстве случаев вызывают оторопь омерзения и недоумения: откуда они такие?

Научный, интеллектуальный инцест имеет массовый характер: самые недотёпы и лузерши поступают в педы и готовят из школьников отпетых лузеров (хорошие ученики готовятся сами), в самих педах на кафедрах оседают самые покорные и непритязательные, чтобы готовить из лузеров-абитуриентов лузеров-бакалавров, магистрантов, аспирантов, кандидатов и докторов педагогических наук.

Нечто подобное происходит теперь и в медицине, некогда и в некоторых странах почтенной профессии. И в юриспруденции. И в экономике. И в инженерии. И…

А серость — она серость и есть: монотонность и невыразительность.

Импринтинг

Совершенно не важно: мы — биоиды или существа социокультурные, универсумально духовные, интеллектуально насыщенные и перенасыщенные: мы всё равно очарованы импринтингом и будем следовать и подражать своей маме или своему фюреру, мы будем в 100 тысяч глоток кричать «гол!» или «хайль!» — мы едины, поскольку скроены по лекалам своих мам, лидеров и вождей. Нас едиными делает также мода, а также образование, а также рок-культура… и только протест — спасение нашего одиночества, и по приговору суда, и по судьбе.

Какая разница, какой импринтинг играет нами: оральный, идущий от сосания маминой груди? или территориальный, закладывающий в нас рабство места (патриотизм)? или вербальный, заставляющий нас верить словам, особенно, когда нас нагло обманывают эти слова? или сексуальный, толкающий нас искать всё новых секс-партнёров, а в них искать одно и то же? — Обычно нами играют все виды и типы импринтинга, мы ими зомбированы, запротоколированы и запрограммированы и проштампованы.

Суицидальность человека

Среди других приматов мы были выбраны Космическим Разумом, нашим Навигатором, в качестве плотских, биологических носителей разума именно потому, что это племя было когда-то обречено эволюцией на вымирание вследствие отчаянной и тотальной внутривидовой борьбы, не стихающей до сих пор, уже вызвавшей две мировые войны и подводящей нас к третьей, заключительной.

Человеку вменено сознание своего несовершенства, нагнетающее эту суицидальность: мы, понимая своё несовершенство, готовы уступить место своим же порождениям: киборгам, роботам, компьютерам, мы сами уже давно и прочно протезированы: лекарствами (которые не лечат, но протезируют нас), очками, мостами, пломбами, костылями, колясками, кардиостимуляторами, судоками, фитнесами и пр.

Мы азартны, любим риски и экстрим, мы готовы к суициду и даже нарываемся на эти риски — по мелочам и не во имя чего: выиграть пару секунд на трассе, поставить на zero, залезть на какой-нибудь Эверест…

Не любя и не уважая себя, мы не любим и не уважаем всех остальных, тем паче, и потому, задавшись вопросом «тварь я дрожащая или право имею?», старушек-процентщиц, а равно и Лизавет — не считаем.

Мы не ценим себя и считаем себя совершенной никчёмностью, даже угрозой окружающей среде и себе самим.

… наверно, есть и ещё резоны, заставляющие нас самих стремиться к монотонности и однообразию, а заодно и к монотонности и однообразию окружающего нас мира, но названных уже, кажется, вполне достаточно.

И что же делать нам, горемыкам и нищебродам разнообразного мира? Признать это и, пока живы, жить в эпоху друг друга, полагая при этом, что человек человеку Бог.

Реальность пространства:
мир вещный, мир вещий, истинный мир (миф)

миф — рассказ об истинном

Реальность пространства — очевидная тавтология, ведь Ῥεα и есть пространство, точнее, богиня пространства, несчастная жена Хроноса (Χρόνος), бога времени, пожирателя всех своих детей [Мифологический…, 1991].

В отличие от времени, которое мы и ощущаем и даже измеряем, которое мы заставляем двигаться (лететь, бежать, длиться, течь, идти, тащиться, даже стоять), расстояние неощутимо нами, не ухватываемо, мы подменяем пространство расстояниями и масштабами, кубатурой, за всем этим скрывается смутное представление о пространстве как о вместилище — чего угодно, но только не самого пространства.

Пространство загромождено для нас различными предметами, немотными и безмолвными.

До тех пор, пока не вспоминаем дочь пространства и времени, скромную богиню домашнего очага, Гестию, никогда не покидающую Олимп, но когда-то… Согласно «Кратилу» [Платон, 1968], Гестия, богиня Истины, очаг мира и пра-Вселенная, сверх-капля, была раньше своих родителей. Мы до сих пор не можем объяснить себе причин и как произошёл Великий Взрыв, но нам утешительно знать, что мир в основе своей — Истина и истинен, что эта истина сначала распалась надвое, на пространство и время, потом на более конкретные истины — богов Земли, Луны, Солнца, Любви, Войны, Моря и так далее, потом на мелкие бессмертные осколки и дребезги полубогов, нимф, героев и, наконец, совсем эфемерные искры и искорки истины — нас самих.

И мы научились вопрошать загромождающие собой пространство предметы, и они стали отвечать нам, они стали вещами, ведь по-гречески вещь — ρεα, дитя пространства, его фрагмент. Тут сразу приходит на ум сильный антропный принцип космогенеза: этот мир устроен так и таким образом, чтобы человек присутствовал в нём с необходимостью. И надо заметить: географы — сознательно или стихийно — являются реалистами, как, пожалуй, никто другой.

«Вешь» отличается от предмета тем, что, помимо своей материальности, о которой говорит Платон (мир людей находится между миром вещей и миром идей), еще и «вещает», несет весть — отражение и слабую, полупрозрачную, полупризрачную тень идеи, некоторую истину о себе. Правда, Росцелин, оппонент реалистов и первый номиналист, в 11 веке убедил нас в обратном: реально существуют только единичные вещи. Общие понятия — это имена совокупностей вещей, они реальны лишь в качестве «звучаний голоса», но убедил далеко не всех. Понять заключенную в вещи, а, точнее, за вещью, идею, суть этой вещи, можно, либо пристально изучая ее (взглядом, рассудком, разумом, инструментально, художественно) и историю возникновения вещи, либо… а вот тут-то никакое «либо» не проходит: включая ту или иную вещь в свой хозяйственный и деятельностный оборот, мы только усугубляем непонимание ее сути. Достаточно вспомнить Сталкера из «Пикника на обочине» братьев Стругацких [А. и Б. Стругацкие, 2007]: вынесенные из Зоны предметы вещами не являются, мы не понимаем их вести, а потому используем их самым варварским образом, явно не по назначению. И вещи начинают мстить и бесчинствовать, по Анаксагору [Анаксагор, 1989], давая результаты и последствия непредсказуемые, порой противоположные ожидаемым.

Реальность — это овеществление мира, придание окружающим нас предметам голоса, подающего вести о себе. Понимание в реальности есть понимание вести, несомой внешним миром и его предметами.

Наша необходимость в Космосе — в нашей способности вопрошать предметный мир и тем распредмечивать его, расколдовывать его, делать его вещающим и вещим, говорящим о своей сути (суть — множественное число глагола «быть» в настоящем времени: я есмь, ты ести, он, она, оно есть, мы естми, вы естите, они суть), а не о видимости, моглобности или кажимости. Суть есть множественность истин в настоящем, именно поэтому гуманитарное знание предполагает многоистинность всего и каждого.

Да, вещи — лишь тени истин и идей, да, мы прикованы цепями в пещере и видим только тени истин и идей, но…

Смысл нашего непреложного, нашего необходимого присутствия во Вселенной вовсе не в том, чтобы быть просто свидетелями, не в том, чтобы с целью или бесцельно вопрошать и ждать вещания нам о себе вещей, этого невнятного эхо идей и истин. Этого было бы достаточно для слабого антропного принципа космогенеза.

Вместе с нашим Навигатором мы создаём индукционный креативный контур, мы, как и Он, творим этот мир: мы также необходимы Ему, как и Он — нам — в процессе творения Пространства и пространств, Мира и миров. Предназначение человека — в творчестве, в искусстве познавания пространства и вещей, вмещающихся в нём, и в искусстве порождения пространства и вещей, вмещаемых нами в него.

Этих миров не так уж и много, ведь редко, кто из нас решается быть человеком, предпочитая оставаться промежуточной, переходной эволюционной формой между предгоминидом/приматом и человеком.

И вместе с тем: нам не дано пространство (Ῥεα), оно загромождено вещами (ρεα) и потому не только не видимо и не осязаемо, но и не мыслимо нами. Отгороженные от пространства, от реальности вещами, мы понимаем только вещи.

Впрочем, овнешнять можно всё, в том числе и себя: рефлексивно мы можем самоустраниться из себя и начать понимать себя как нечто внешне данное и вещающее о себе.

Понимание реализуется в вещах.

Но оно может также актуализироваться в действиях, процессуально, если действие или акт действия (логическая, логизированная и логистическая единица действия) распадается на процедуры и операции. И эта актуализация происходит не в реальном мире, не в мире вещей, а в мире наших действий, в действительности, либо опережая эти действия (проспективное понимание), либо параллельно этим действиям (актуальное понимание), либо вослед им (ретроспективное понимание).

Совместимы ли эти понимания? — разумеется. Их совместность и задает разнообразие структур понимания, а также «квантово-волновую» природу понимания и как ага-эффекта, и как процесса, understanding.

Еще итальянец Ансельм Кентерберийский в 11-ом веке доказал [Ансельм Кентерберийский, 1995], что понимание невозможно, если нет относительно понимаемого цели, интереса, интенции, познавательной или деятельностной. Строго говоря, когнитивная и деятельностная функции взаимопереплетаемы: мы познаем ради действия (а не любопытства для), мы действуем, познавая. Интендирование (термин Ансельма), склонность человека, вектор его потенциального внимания определяет тип понимания.

Но понимание не есть творение. Творимо — в мышлении, которое и отделяет и выделяет нас из природы, строго говоря, различающей Добро и зло, совестливой, сознательной, как и мы, но лишённой креативности мышления.

Само «мышление» в понятие «совести» не входит, но без совести и сознания мышление невозможно. Мышление, в отличие от совести и сознания, креативно, и только оно изо всех интеллехий человеческих креативно. Мы только в мышлении — со-творцы, по Образу Божию. Мы только в мышлении составляем с Ним индукционный контур, порождающий новые сущности, именно для этого мы и нужны ему, и существуем, пока можем творить или пока не создадим Навигатору замену себе, после чего можно будет спокойно раствориться и исчезнуть.

Человечество, быть может, вступает в новую фазу своего существования, когда творчество, искусство перестаёт быть элитарным и приобретает эгалитарный характер. Возможно, это — самый рискованный вираж в нашей истории, захватывающе рискованный.

Да, мышление не оперирует и не выбирает между Добром и злом, да, мышлению не нужен нравственный императив, но для того, чтобы мышление не превратилось в своеволие или не стало орудием зла, нужна совесть, нужна как непрерывная связь с Навигатором, довлеющая над нами и нам не подчиненная.

С практической точки зрения это значит: технически нельзя быть творческой личностью и мыслителем, если игнорируешь выбор между Добром и злом, если не подчиняешься нравственному императиву, если не слышишь и заглушаешь в себе голос совести.

Нельзя технически и онтологически.

Таков исход мифа о пространстве.

Ночной дождь

а с неба падал тихий дождь
и мне шептал всё тише, тише,
ну, что ты на сердце мне льёшь,
мой вкрадчивый, хмельной дружище?

смывая память снов моих,
текут горбатым тротуаром
поток воды и робкий стих,
чуть перепуганный кошмаром

душа творит себя сама,
своеобразно и упрямо,
через века и сквозь дома,
без правил, допусков и рамок

она витала где-то там,
вводя мой тлен в глухую дрожь
и проносясь по лёгким снам,
а с неба падал тихий дождь

На 26480-й день жизни

твоя голубая слеза
покатилась, щемяще горькá
и уже никогда-никогда
не достичь ей простого платка

где-то небо — ещё голубей,
где-то радость поёт и звенит:
для меня в небе нет голубей,
и во мраке зияет зенит

сиротливо и пусто мне жить,
от слезинки, застывшей у губ,
подбородок так странно дрожит,
будто я — твой злодей-душегуб

тыщи дней, и мгновений, и слов —
бесконечная мука и драма
я на вечные страсти готов,
лишь бы вновь ты была с нами, мама

Предчувствие

я больше не услышу тишину,
и шёпот майских трав, тебя и соловьёв,
я в эту ночь, наверное, усну,
но бездыханно, без идей и снов

и ветры не повеют надо мной,
никто не вспомнит: дел у всех по горло,
и даже шторм и грозы — стороной,
и после смерти мир устроен подло

меня не станет, как и не было до толь,
следов и памяти тебе не оставляя,
не отрицательный, а просто ноль,
себя себе ничем не представляя

и прорастут на холмике моём,
нет, не цветы — лишайники и травы,
мой друг, мы скоро все, конечно же, помрём
на поле тишины – не славы

Ослиной челюстью

Самсонов прибыл в Москву, в центральный офис Мосметростроя, из Новосибирска и уже неделю ошивался по кабинетам, перефутболеваемый злой столичной технологией ни в чем не отказывать и ничего не предоставлять кому бы то ни было, даже своим, а Самсонов только условно мог считаться своим — Новосибметрострой Мосметрострою не подчинялся.

В этих мытарствах была, однако, своя прелесть. И эту прелесть звали Далиловой, Томой.

Нарисовался Самсонов в понедельник, назад билет — тоже на понедельник, с утра, в субботу намечен шопинг, для родни, дружбанов и на работе, хотя в Москве барахла, жратвы и выпивки — столько же, сколько и в родном Новосибирске.

Поэтому Томе он назначил в первоапрельское воскресенье на двенадцать у метро «Цветной бульвар», в полутора шагах от офиса.

— Привет!

— Привет, а я думал, ты уже не придёшь.

— Пробка. Куда пойдём?

— Я думал, ты знаешь.

— Как ты относишься к хорошему пиву?

— Нормально.

— А у тебя деньги ещё остались от командировочных?

— Что ж я, по-твоему, совсем уж нищеброд?

— Не знаю — из Сибири всё-таки. Пошли?

За углом — Метрострой, за ним — вполне трущобный четырёхэтажник, а в нём — пивняк «На кранах».

— Что ты будешь?

— А что ты скажешь?

— «Вельвет».

— Шесть «вельветов».

— Кто-нибудь ещё будет?

— Нет, а что?

— Мне одной вполне.

— Ну, я пять осилю, конечно.

— Так зачем все сразу, хотя бы по паре бери, а лучше — по одной.

Они уселись в дальнем зале. В это время здесь редко бывают посетители вообще: по выходным пивососы спят до вечера.

— У вас в Новосибирске такие пивняки есть?

— Конечно, но только в Новосибирске. Чуть отъехал — и уже ничего.

— Как — ничего?

— Очень просто: работы — нет, дорог — нет, денег — нет, на всю деревню, или посёлок, или город — одна лавочка, где торгуют выпивкой и к ней прошлогодней закуской. Вот и весь пивняк.

— А как же предприятия?

— Какие остались: сами себя чинят, по помойкам металл и детали собирают, зарплата — 10-15 тысяч, и не дай тебе Бог потерять её, если, к примеру, не пришёл голосовать.

— А сельское хозяйство?

— Какое? Советского уже давно нет, а фермерское — проще и дешевле покупать турецкое, чем выращивать своё. Мы же не Ставрополье и не Краснодарский край.

Принесли пиво и свиные рёбрышки в соусе барбекью.

Самсонов залпом отпил три четверти полулитрового бокала и навалился на эти рёбрышки. Тома деликатно выбрала самую немясистую косточку.

— Одно хорошо, — Самсонов пододвинул к себе следующий бокал, — как наши «Калибры» из Каспийского моря жахнули по Сирии. Да: и пожар не у нас случился, а в Кемерово. Давай выпьем за это.

И он со смаком хлопнул душистый, свежий «вельвет». Косточка у Томы вдруг стала расти-расти, менять свою форму на нечто, похожее на бумеранг, она неожиданно размахнулась ею и влепила Самсонову по измазанной соусом барбекью щеке.

Звезда Полынь
26 апреля, 1986

безумные стихи, бросаемые в мир,
настояны на горечи и скорби,
когда вокруг тебя царят чума и пир,
и тесен круг оскалившихся зомби

агония — безвыходность страстей,
кривляние и судороги мрака,
и нет пути к погибели верней,
чем за богатства и «законы» драка

нигде не ждут от нас приличья и добра,
детей пугают нашими вождями,
мы, зло земли в себя дотла вобрав,
по ней полощемся ночными упырями

когда же кончится? — наверно, никогда:
мы прокляты собой и небесами,
горит, горит полынная звезда
над нашими лихими головами

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Александр Левинтов: Апрель 18-го. Окончание

  1. А.Левинтов
    Новый частотный словарь русской лексики О. Н. Ляшевской и С. А. Шарова даёт откровенное предпочтение в употреблении презрения над призрением:
    В европейских языках такого контраста нет, более того, charity и его иноязычные аналоги кажутся более частотными, нежели contempt, по крайней мере на слух и на взгляд. А вот A Frequency Dictionary Of Contemporary American English относит оба слова к одной (средней по частотности) группе слов по употребительности.
    ___________________________________
    Ну, кто сейчас говорит: я призрел ребенка (бомжа, котенка?) По-моему, это слово устар., кн., как пишут в словарях. И кстати, о частотности. Частотность употребления таких слов, как душа, правда, справедливость, совесть, судьба (доля, участь), тоска в русском языке существенно выше, чем соответствующих слов в других языках, например, в английском: на 1 млн словоупотреблений слово судьба встречается 181 раз, а англ. fate – 33 раза, destiny -22.
    Не лучше ли поговорить о предвзятости….

    1. Увы, совесть у нас тоже становится словом книжным, устарелым. В политическом лексиконе (а это — 86% лексикона СМИ) оно отсутствует. И даже патриарх, тов. Гундяев, выступая на сорок дней «Зимней вишни» в Кемерово, говорил не о совести, а об уроке.
      Именно этому и посвящена моя статья — потере в обиходе слов нравственности и этики.

  2. 1)»Ученик — бездарь»
    ——
    Виноват Основатель нового направления. Обычно он увлечён своими идеями, и для их разработки подбирает не Продолжателей, а Помощников. Со временем Основатель сходит со сцены.(не исключено, что его направление оказывается ложным или повторением пройденного, только с другим названием). И тогда выявляется бесплодность Помощников, которые набирают себе таких же аспирантов — не ради продолжения Направления,а ради его Сохраненеия, и себя в
    нём.
    Пример с Наполеоном. Ему не нужен был Наполеон № 2. Ему были нужны грамотные исполнители его приказов. Говорят, что по этой причине он проиграл битву при Ватерлоо Исполнитель (Ген. Груши?), выполняя ошибочный приказ Наполеона , удалялся от поля битвы вместо того, чтобы вернуться и принять в ней участие.
    2) Досадное двусмыслие слова СВОЙСТВО
    Во-первых, это то ОБЩЕЕ, что присуще ряду предметов. Например, живым существам присущи органы чувств. Это свойство их объединяет
    Во-вторых, это Вторичные качества предмета по Джону Локку. Проявляются при воздействии на предмет другово предмета. Например, если предмет поглощает все лучи, кроме зелёного, мы говорим, что он Зелёный. Хотя никакой «зелени» в нём нет, а есть что-то совсем другое.
    Путаница со словом СВОЙСТВО начнётся тогда, когда педагоги усвоят учение Дж.Локка о первичных и вторичных качествах предметов и передадут это понимание своим ученикам.

    1. Если этот комментарий обращён ко мне, то он совершенно бессмысленен, если к другим читателям, то, боюсь, бесполезен; остаётся только одно предположение: как и ВСЕ комментарии уважаемого С. Шейнина, этот — странная форма самовыражения «что знаю, о том и пою», безотносительно к комментируемому тексту. Чтение, тем более, придирчивое чтение — не самая адекватная форма самовыражения, такое чтение не радует самого читателя и никак не продвигает других читателей и автора.
      Чтобы не быть голословным, вот заключительная мысль С. Шейнина:
      Путаница со словом СВОЙСТВО начнётся тогда, когда педагоги усвоят учение Дж.Локка о первичных и вторичных качествах предметов и передадут это понимание своим ученикам.
      Мой текст-то тут при чём?

      1. Автор подробно выясняет значения сходно звучащих слов : Призрение и Презрение.
        Вполне достойный предмет внимания, когда близко звучащие слова почему-то обозначают разные вещи.
        Что-то похожее наблюдается со словом СВОЙСТВО. Может обозначать разные вещи, хотя в одной и той же области познания

  3. (пародия)
    переведи меня на хозрасчёт,
    где цены сами прыгают и скачут..
    переведи меня на суахили,
    мне надоели Запад и Восток,
    хочу, жиды чтоб в Израи́ль свалили,
    а я — чтобы доплюнул в потолок
    Звезда Полынь 26 апреля, 1986
    безумные стихи, бросаемые в мир,
    настояны на горечи и скорби,
    когда вокруг тебя царят чума и пир,
    и тесен круг оскалившихся зомби
    нигде не ждут от нас приличья и добра,
    детей пугают нашими вождями,
    мы, зло земли в себя дотла вобрав,
    по ней полощемся ночными упырями
    :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    горчат стихи средь кулинарного изобилия; вспоминаю Книгу о вкусной и здоровой пище, когда пенсия моей тётушки в деревне была — 18 рублей.
    Совесть, она конешно, нужна великой стране, где бабы когда-то выходили на дорогу, подать мученикам-убивцам кусок хлеба. В стране, где, увы, давно появилась присказка:
    там, где раньше Совесть была, — — й вырос.

Добавить комментарий для Aleks B. Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.