[Дебют] Павел Матвеев: Григорий Поляк — издатель, не писатель

Loading

Через пару лет большая часть из того, что мизерными тиражами выпускал в своём «карманном» издательстве в Нью-Йорке Григорий Поляк, свободно лежала на прилавках книжных магазинов в Москве, Ленинграде и других городах СССР.

Григорий Поляк — издатель, не писатель

К 75-летию со дня рождения

Павел Матвеев

Среди людей, которым выпала судьба сохранять достояние российской культуры в годы, когда культура в этой стране подвергалась методичному и целенаправленному уничтожению, были представители самых разных творческих профессий — литераторы, художники, артисты, музыканты. Их имена ныне известны на родине всем, кто считает себя причастным к сфере искусства: Галина Вишневская и Мстислав Ростропович, Василий Аксёнов и Георгий Владимов, Иосиф Бродский и Михаил Барышников — и это только самые знаменитые из них. Были и другие, чей личный вклад в общее дело был так же велик, хотя и менее заметен — по той простой причине, что они работали не в свете рампы и не выступали перед микрофонами зарубежных радиостанций, вещавших на русском языке. Но каждый из этих людей вносил в общее дело свой вклад — пусть не особенно большой, но совершенно необходимый. Одним из них был Григорий Поляк — основатель, владелец и единственный служащий нью-йоркского издательства «Серебряный век».

Матвеев1

В Нью-Йорке Поляк оказался в числе, условно говоря, «первой волны третьей волны» советской эмиграции. Произошло это во второй половине 1970-х годов, когда прибывающие из Советского Союза иммигранты ещё только заселили Брайтон-Бич и начали осваивать другие городские районы — Квинс и Форрест-Хиллс. До этого, эмигрировав из СССР в 1973-м, он успел пожить некоторое время в Израиле, но не смог там адаптироваться и в итоге оказался по эту сторону Атлантики.

По профессии Григорий Поляк был инженером, по душевной склонности — библиофилом, по призванию — литературоведом. Оказавшись в США, он стал издателем. Издательство, созданное им в конце 1978 года, получило наименование «Серебряный век» («Silver Age Publishing») — отсылающее всех, кому были интересны выпускавшиеся им книги, к названию самой яркой в российской культурно-общественной жизни эпохе, насильственно прерванной в 1917 году после узурпации власти в этой стране группой политических авантюристов и демагогов.

Матвеев2

Издательство «Серебряный век» было крошечным — «карманным», или «настольным», как принято выражаться в издательском мире, подразумевая, что оно находится в кармане у своего владельца или на его домашнем столе. Оно не могло даже близко соперничать с такими монстрами заграничного русскоязычного книгопечатания, как «Ardis», «OPI» или «YMCA-Press». Но это не мешало ему год за годом выпускать книги, многие и которых, неведомыми путями попадая к тем читателям, для которых они и предназначались, ценились ими на вес золота, а для прочтения выдавались из-под полы и только самым близким друзьям. Без этого легко можно было нарваться на неприятности.

При формировании своего издательского портфеля Григорий Поляк руководствовался только одним критерием — собственными вкусами и пристрастиями. Издавая книги «для себя», он в последнюю очередь рассматривал своё занятие как прибыльный бизнес, — мыслить в таком ключе в 1970–1980-е годы не приходило в голову ни одному издателю в Русском Зарубежье. Поляк же видел свою задачу в основном в том, чтобы воскрешать из небытия незаслуженно забытые имена достойных писателей и их книги.

Основное место в каталоге «Серебряного века» занимали книги тех российских писателей, чьи имена у них на родине замалчивались, а книги, выходившие в хаотичные 1920-е, никогда более не переиздавались и были изъяты из свободного обращения как «не нужные советскому читателю». Таких, как Леонид Добычин и Константин Вагинов, Алексей Ремизов и Максимилиан Волошин. Были среди «подопечных» Поляка и литераторы с трагическими судьбами — как прошедшие через сталинский Гулаг (Андрей Николев, Юрий Домбровский), так и сгинувшие в расстрельных подвалах и на тюремных нарах (Александр Чаянов, Николай Олейников. Даниил Хармс).

Второй важнейшей линией издательства «Серебряный век» стала мемуарно-биографическая. В ней Григорий Поляк выпускал сочинения эмигрантских литераторов первой волны — Михаила Осоргина, Василия Яновского и особенно обожаемого им Владислава Ходасевича, чья книга «Белый коридор» вышла в «Серебряном веке» двумя изданиями — в 1980-м и в 1982 годах.

За десять лет существования издательство Поляка выпустило примерно четыре десятка книг и три выпуска литературного альманаха «Часть речи», ставшего визитной карточкой «Серебряного века» на рынке эмигрантского книгопечатного дела. Первый его выпуск, вышедший весной 1980 года и приуроченный к сорокалетию поэта Иосифа Бродского, снискал высокие оценки как рядовых ценителей подобного рода изданий, так и увенчанных регалиями профессоров, возглавлявших кафедры славистики в ведущих американских университетах.

Находясь в самой середине бурного потока жизни «Русского Нью-Йорка» 1970–1980-х годов, Григорий Поляк «знал всех» и его «все знали». Особенно близкие отношения сложились у него с писателем Сергеем Довлатовым, появившемся на берегах Гудзона в начале 1979-го и почти мгновенно превратившегося в одну из наиболее знаковых фигур эмигрантского сообщества. Случилось так, что довлатовское семейство поселилось в доме по соседству с тем, где проживал Поляк — со своим. Григорий и Сергей принадлежали к одному поколению (Довлатов был на два года старше) и говорили на одном языке; также их объединяла общая страсть к литературе. Как следствие, Поляк и Довлатов не только почти мгновенно подружились, но через полтора года первый стал издателем второго, выпустив под маркой «Серебряного века» его повесть «Компромисс».

Они дружили на протяжении всех одиннадцати лет жизни Довлатова в Нью-Йорке. А это, как говаривали люди, хорошо знавшие автора «Зоны» и «Невидимой книги», было натуральным рекордом. Поскольку Довлатов, обладавший характером, мягко говоря, непростым, был человеком весьма конфликтным. Всю жизнь он только тем и занимался, что то ссорился, то мирился со своими многочисленными приятелями, которых использовал в качестве питательного бульона для собственного сочинительства. В плане личных отношений это занятие было опасным, и весьма. Поэтому причин для обид на Довлатова у пострадавших от его недюжинного таланта приятелей было хоть отбавляй. За исключением Григория Поляка. Которого Довлатов хотя и несколько раз выводил в своих сочинениях далеко не в самом респектабельном виде и под разными смешными псевдонимами, но делал это без особого ёрничества и с явной симпатией к прототипу. А в приватной переписке называл Поляка «единственным приличным и даже замечательным человеком в Нью-Йорке». Что от Довлатова было — как медаль на грудь.

В августе 1990 года 48-летний Довлатов умер. После этого многие его знакомые в один голос говорили, что лучшим биографом покинувшего этот мир писателя может стать именно Григорий Поляк. И что тот просто обязан написать о своём друге книгу. Но книгу про Довлатова Поляк не написал. Он был не писатель — он был издатель. А это две разные профессии.

Издательская деятельность не приносила Поляку ничего кроме морального удовлетворения пополам с головной болью. Первое возникало от осознания того, что кое-то всё же получатся, хотя и далеко не в том виде и не в тех объёмах, как это представлялось до того как началось; вторая возникала при мысли о том, куда девать уже выпущенные книги и где взять деньги на издание новых.

Матвеев3

Финансирование издательства «Серебряный век» происходило в основном из кармана его владельца. Иногда помогали доброхоты, в том числе и весьма известные. Среди них первым следует упомянуть всемирно знаменитого балетного артиста Михаила Барышникова — на некоторых книгах «Серебряного века» указано, что они изданы на средства его именного фонда. Но это всё были разовые пожертвования, предназначенные на оплату расходов по изданию какой-либо конкретной книги. Ни о каком постоянном спонсировании своей издательской деятельности какими-либо «заинтересованными организациями» Поляк не мог и мечтать; он мог рассчитывать только на поступления от реализации. А с реализацией книг на иностранных языках в Соединённых Штатах Америки всегда было не ахти — даже в те достопамятные времена, не говоря уже о временах нынешних. Тогда, правда, были соответствующие организации, которые помогали эмигрантским издателям выживать — за счёт американских налогоплательщиков. Которые знали, что их страна ведёт затяжную «холодную войну» с тоталитарной Россией и считает своим долгом хотя бы немного помогать тем русским, которые выступают в этой войне на их стороне.

Эмигрантское русскоязычное книгопечатание, бурно расцветшее в начале 1980-х, просуществовало очень недолго. Его «золотой век» составил не более шести-семи лет. Горбачёвская Перестройка, начавшаяся в конце 1986 года с постепенного ослабления идеологического гнёта над культурой метрополии, довольно быстро привела к тому, что этот гнёт стал истончаться, как плывущая по весенней реке льдина. Через пару лет большая часть из того, что мизерными тиражами выпускал в своём «карманном» издательстве в Нью-Йорке Григорий Поляк, свободно лежала на прилавках книжных магазинов в Москве, Ленинграде и других городах СССР. Издательская деятельность на берегах Гудзона сначала стала абсолютно нерентабельной, затем потеряла смысл. Вскоре канули в небытие почти все эмигрантские издательства. В их числе оказался и «Серебряный век».

Однако Григорий Поляк был не только книгоиздателем. Он был также и литературоведом. И эта вторая составляющая его призвания также сыграла в его жизни весьма значимую роль.

В 1986 году началось сотрудничество Поляка со старейшим в Русском Зарубежье периодическим изданием — «Новым журналом», выходящим в Нью-Йорке с 1942 года. В нём он опубликовал несколько первоклассных материалов: фрагменты из мемуаров Владислава Ходасевича, воспоминания литературоведов Александра Бахраха. Владимира Вейдле и Глеба Струве и поэтессы Веры Лурье — об их коллегах по перу и пишущей машинке.

В те же годы и в том же качестве Поляк сотрудничал и с другим широко известным в Русском Зарубежье периодическим изданием — журналом Виктора Перельмана «Время и мы». В этом издании он также опубликовал множество интереснейших материалов. С 1986 года и до конца жизни Поляк входил в состав редколлегии журнала «Время и мы».

Смертельная болезнь настигла, как это часть случается, неожиданно, разом оборвав все планы на будущее. Григорий Поляк скончался в нью-йоркском госпитале 24 октября 1998 года в возрасте 55 лет. До последних дней он продолжал работать, приводя в порядок издательский архив и готовя новые публикации в журналах.

Григорий Поляк был не только человеком, влюблённым в российскую литературу, не только исследователем-энтузиастом, способным тратить существенную часть жизни на просиживание в архивах и перелопачивание пыльных груд папок и подшивок газет и журналов ради того, чтобы извлечь из этого небытия какое-то дорогое лично для него, но неведомое никому более имя. Без таких людей литература — да и шире: культура вообще — просто не может существовать. Поэтому забывать о таких людях никак нельзя. А напоминать о том, что они в нашем мире всё же — хотя и весьма нечасто — встречаются, совершенно необходимо.

2 июня 2018 Григорию Поляку могло бы исполниться 75 лет.

Фото из семейного архива Алевтины Поляк

Автор выражает искреннюю благодарность Алевтине Поляк за всестороннее содействие при подготовке данной публикации.

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “[Дебют] Павел Матвеев: Григорий Поляк — издатель, не писатель

  1. Дорогой Павел,
    огромное спасибо за статью. С Гришенькой Поляком я была хорошо знакома, иногда даже помогала ему. Это был подлинный подвижник, вклюбленный в слово, в культуру. Он, кстати, прекрасно знал живопись. Воспоминая наши прогулки и встречи, всегда радуюсь, что судьба свела меня в первый же мой год в Нью-Йорке с этим неординарным человеком. Мы были дружны с Гришей до конца его жизни. Еще раз спасибо Вам за статью.

  2. Большое спасибо за этот материал, за память об этом необычном человеке. Вы очень точно и тонко его представили, я его знала. Гриша Поляк бывал у нас в Нью-Йорке. Как-то я выполнила его поручение от издательства «Silver Age Publishing»: получить от Венедикта Ерофеева отзыв на присуждение Бродскому Нобелевской премии.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.