Когда едва ли первый в истории России политический философ и едва ли не первый политический эмигрант Григорий Котошихин писал в Швеции свой труд, обобщавший практику абсолютных монархов России и предвещавший, во многом, реформы Петра, он дал ему название, мало что говорящее современному читателю: “Ааронов жезл”.
Недельный раздел Корах
Михаил Ривкин
“И взял (на себя) Корах, сын Ицhара, сына Кеhата, сына Леви, и Датан и Авирам, сыны Элиава, и Он, сын Пелета, сыны Реувена. И восстали они пред Моше, и (также) мужи из сынов Исраэля, двести пятьдесят, знатные общины, созываемые на собрание, мужи именитые. И собрались они против Моше и против Аарона, и сказали им: Премного для вас, ибо вся община, все они святы, и среди них Г-сподь. И почему возноситесь вы над обществом Господним?!” (Бемидбар, 16:1-3)
Образ Кораха это едва ли не самый древний из сохранившихся в письменных источниках образ профессионального революционера. В этом образе меня привлекают и отталкивают, очаровывают и разочаровывают те же черты, что и в образах реально существовавших революционеров: Марата и Робеспьера, Сен-Жюста и Дантона, Желябова и Перовской.. На первом этапе революции на стадии деклараций, настойчиво повторяется лозунг всеобщего и безоговорочного равенства, категорически отвергаются любые привилегии и различая: «вся община, все они святы, и среди них Господь». И если слова «не Б-г» в устах Кораха явно неуместны, то слова «не царь и не герой», вполне выражают его отношение к Моше и к Аарону: «Если ты /Моше/ взял царскую власть, то не следовало тебе избирать на священнослужение своего брата» (Сончино Бемидбар, 16:3.).
Но, как и в любой революции, вслед за стадией эскиза наступает стадия технического проектирования, а за ней и стадия технологического исполнения. Посмотрим, кто же те люди, которые должны стать «буревестниками, штурмующими небо», узким кружком профессиональных революционеров, солью соли и двигателями двигателей.
«Дотан и Авирам — они были одними из самых знатных и влиятельных людей в колене Реувена, представители которого не забывали, что оно происходит от первенца Яакова, и потому они могут претендовать на ведущую роль в среде сынов Израиля. Колено Реувена и колено Леви объединились, несмотря на то, что они, казалось бы, должны быть соперниками. Но на первых порах любого бунта преобладает идея равенства и уравнения в правах, и рознь между соперниками отступает на задний план перед стремлением достичь ближайшей цели: свернуть нынешних правителей» (Сончино, Бемидбар, 16:1).
«Друзья, вы даже представить себе не можете, какая чудесная жизнь у вас у всех начнется, когда на место этих отвратительных диктаторов Моше и Аарона сядут мудрые, справедливые, к тому же абсолютно легитимные правители Корах, Дотан и Авирам!». На смену одной аристократии хочет прийти другая, и хотя на первом этапе она поднимает знамя самой полной, самой последовательной демократии «вся община, все они святы», социальный состав вождей позволяет с большой степенью достоверности предсказать результаты их возможной победы.
Дж. Оруэлл прекрасно сформулировал парадигму любой революции:
«Всякое общество состоит, в первом приближении, из трех классов: высшего, среднего и низшего. Когда высший теряет способность управлять, происходит революция. Но никогда низший класс не приходит на смену высшего, хотя именно его кровью, потом и слезами делается революция. На волне бунта низшего класса власть всегда захватывает класс средний, который был и раньше достаточно близко к власти, чтобы получить элементарные навыки владения рычагами государственного управления».
Эту же проблему очень точно подметил Карл Маркс:
«Все революционеры, до сих пор, стремились овладеть государственной машиной».
Разумеется, стремились! Они, эти «профессиональные революционеры» и раньше стояли достаточно близко к рычагам власти, чтобы увидеть, как эти рычаги работают, как легким движением руки передаются по властной вертикали куда-то вниз, настолько глубоко, что и не видать даже, импульсы гигантской силы, которые буквально сдвигают горы. И не могла не зародиться в умах этих корахов такая простая мысль: ах, как же заиграют эти могучие рычаги, каких чудес можно с их помощью наворотить, если только попадут они в наши «умелые руки» из рук старых маразматиков и геронтократов! Именно таков истинный, глубинный мотив всех профессиональных революционеров, не всегда осознанный, и, уж точно, никогда с полной внятностью не проговоренный. Разумеется, Карл Маркс все это отлично понимал, поэтому и завершил оборванную мною на середине цитату словами «Наша цель — сломать ее». Чтобы овладеть, хотя бы ненадолго, хотя бы «поиграться» нужен некий минимум профессиональных навыков, которых у представителей низшего класса, уж точно, быть не может. Карл Марк, один из немногих теоретиков революции, искренне симпатизировавший самым низшим слоям общества, искренне веривший, что только полностью обездоленные и экспроприированные в состоянии по-настоящему совершить революцию, все это прекрасно понимал. Поэтому он и закончил свою известную цитату парадоксальным призывом к слому государственной машины. Ибо это именно то, и только то, что может совершить самый низший общественный слой! У тех, кто хоть немного выше на социальной лестнице, на такое просто рука не поднимется. Более того, это единственное, что низший класс сможет с государственной машиной сделать, попади она реально ему в руки. Никаких навыков, необходимых для целесообразного использования этой машины у люмпенов нет..
Всё дело в том, что ни разу в истории человечества государственная машина в руки низшего класса не попадала. Сотни раз, начиная с древнейших времен и до наших дней, возносил он на своем горбу к ее никелированным рычагам кого-то другого, того, кто ничего ломать по-настоящему не собирался, хотя на начальных стадиях революции клялся и божился, что кроме полного и тотального равенства всей «общины Б-жией» он ничего не желает. Мы не знаем, как повел бы себя триумвират Корах-Дотан-Авирам в случае победы. Но вот судьба Дотана и Авирама после постигшего их поражения весьма типична для всех профессиональных революционеров: не только они сами, с женами и детьми, но и двести пятьдесят человек, которые им поверили и принесли совки с благовониями, погибают страшной смертью. В случае поражения революции принцип полного равенства по отношению к её бывшим вождям всегда соблюдался неукоснительно.
В этой же недельной главе есть еще один эпизод, как бы завершающий рассказ о бунте Кораха.
«И сказал Г-сподь Моисею, говоря: скажи сынам Израилевым и возьми у них по жезлу от колена, от всех начальников их по коленам, двенадцать жезлов, и каждого имя напиши на жезле его; имя Аарона напиши на жезле Левиином, ибо один жезл от начальника колена их [должны они дать]; и положи их в скинии собрания, пред ковчегом откровения, где являюсь Я вам; и кого Я изберу, того жезл расцветет; и так Я успокою ропот сынов Израилевых, которым они ропщут на вас. И сказал Моисей сынам Израилевым, и дали ему все начальники их, от каждого начальника по жезлу, по коленам их двенадцать жезлов, и жезл Ааронов был среди жезлов их. И положил Моисей жезлы пред лицем Г-спода в скинии откровения. На другой день вошел Моисей [и Аарон] в скинию откровения, и вот, жезл Ааронов, от дома Левиина, расцвел, пустил почки, дал цвет и принес миндали. И вынес Моисей все жезлы от лица Г-сподня ко всем сынам Израилевым. И увидели они это и взяли каждый свой жезл. И сказал Г-сподь Моисею: положи опять жезл Ааронов пред ковчегом откровения на сохранение, в знамение для непокорных, чтобы прекратился ропот их на Меня, и они не умирали. (Бемидбар 17:16-25)».
Мы вновь видим Б-жественное, сверхъестественное разрешение давнего спора между всеми коленами Израиля и между всеми сынами Израиля, кто же «равнее всех» среди равных. На сей раз дело обходится без жертв (в прямом и в переносном смысле слова). Просто из всех двенадцати жезлов расцвел только один — жезл Ааронов.
Когда едва ли первый в истории России политический философ и едва ли не первый политический эмигрант Григорий Котошихин писал в Швеции свой смелый труд, обобщавший прежнюю практику абсолютных монархов России и предвещавший, во многом, реформы Петра, он дал ему название, мало что говорящее современному российскому читателю: «Ааронов жезл». Жезл Аарона стал для Котошихина наиболее точным и зримым символом безграничной власти, сосредоточенной в руках российских самодержцев и абсолютных монархов вообще, власти, которая, при правильном употреблении может творить чудеса. Разумеется, Карл Маркс, дитя промышленной революции, пользовался более понятным ему образом государственной машины, но по сути дела оба имели в виду одно и то же. И Котошихин настойчиво объясняет монархам (и российским, и шведским), как именно с этим жезлом следует обращаться, чтобы он не сломался, какие великие чудеса можно творить с его помощью. В отличие от Маркса, Котошихину была совершенно чужда идея, что, в один прекрасный день, Ааронов жезл просто следует сломать и выкинуть на свалку истории. Смею полагать, что и сам Маркс, в глубине души, был не против немного с рычагами государственной машины поиграть. Его реакция на события 48-го, а затем 71-го гг. в Париже ясно об этом говорит. А уж все, без исключения его последователи, эти расплодившиеся за последние два столетия профессиональные революционеры всех стран именно к этому и стремились, их руки жадно тянулись к рычагамгосударственной машины, в то самое время как толпу охмуряли обязательной марксовой мантрой о «сломе».
В наши дни осталось уже не так много искренниих фанатиков «слома государственной машины». Практически все современные «профессиональные революционеры» соглашаются с тем, что машину эту нужно «перезагрузить» и использовать, так или иначе, на пользу тем «униженным и оскорблённым», чьим именем эти «профи» клянутся денно и нощно. Но вот незадача: овладеть государственной машиной — это ещё не всё. Оказывается, эта машина, которая ещё вчера худо-бедно работала в руках «старого режима», вдруг заедает и буквально рассыпается на части при первом же прикосновении к ней всех и всяческих «буревестников». Сто лет это испытал на своей шкуре народ России, а с тех пор — очень много других народов.
А судьба тех, кто жадно тянул руки к рычагам власти очень частно напоминает судьбу Кораха, Дотана и Авирама…
