[Дебют] Григорий Оклендский: Шутки в сторону!

Loading

В поддатии легком качается осень… / Балкон закачался… молчим, папиросим. / Папирус исписан неровной строкой, / Одна на троих папироска «Прибой».

Шутки в сторону!

Григорий Оклендский

 Григорий Оклендский Еврейская народная

Женщинам всех времён и народов посвящается…

Эх, народ! Как ни тужись,
Без евреев — что за жизнь?!
Ох, девчата! Выше тонус!
Всё ж еврей в хозяйстве — бонус!
Если вам не повезло,
Не случилось… пронесло…
Мы поможем! Ночью ль, днём
Вам еврея подберём!
Хошь в подарок? А в нагрузку?
Хошь бесплатно? А в мужья?
Говорим мы вам по-русски —
Без евреев жить нельзя!
Вы нам только намекните —
Молодого иль с брюшком?
Иль богатого — в зените!
Или старого — с горшком?!
Даже если он с одышкой,
Сможет! Сделает сынишку!
И продлит еврейский род
Прямо щас! Такой народ!
Подавайте нам заявки!
Обозначьте интерес!
Для гурманов — кисло-сладкий!
Есть чесночный. Есть на вес!
И отбросьте политес —
С крайней плотью или без?!
Проверяйте при раздаче
Что берёте… а иначе
Вам удачи не иметь —
Только будете потеть!

Говорят светила:
«В обрезанье — сила!»

Качается осень…

«В нижайшем поклоне приветствуя осень,
стоим на балконе вдвоём, папиросим».
Д. Артис

В поддатии легком качается осень…
Балкон закачался… молчим, папиросим.
Папирус исписан неровной строкой,
Одна на троих папироска «Прибой».
Дымятся Д. Артиса мощные плечи,
Устали суставы, и время не лечит.
Перила уперлись в небесную хмарь.
На шее столба закачался фонарь…
Как бренно бренчит невеселая осень
И в кудри вплетает украдкою проседь…
Остывшая ночка колечками дыма
Укутала зимнего спящего Диму.

Колхозная идиллия

поэт зачем тебе народы
пастух пастушка и свирель
коровы маршируют взводом
когда поёшь ты менестрель

луга встают стеной китайской
навозом полнится земля
кладет яйцо в дупло на счастье
свиней колхозная семья

гусыни клёвые летают
над ширью пастбищ и полей
козлы глазами в них стреляют
и блеют робко без затей

коты в засаде у амбара
пасут раскормленных мышей
худющий кот мыше не пара
а хищник рот ему зашей

бараны голые покорно
жуют траву ни бэ ни мэ
за миску полную попкорна
за койко-место на земле

бригадный генерал петруха
бычара мордой пять на пять
согнал в народный хор пеструшек
кудахчат гимн едрена мать

петух расселся на заборе
и наблюдает как страна
умом куриным раком в поле
стоит и требует пшена…

Рубленый слог, или
Житиё поэта

Рубленый слог бородатого Коли
Напоминает мне зека на воле.
Не понаслышке он знает
Жизнь между адом и раем.

Говорят, что сидел не однажды
В пыльных президиумах бумажных.
Говорил про себя. Смело.
Даже очко потело
От невольно крамольных мыслей
О сущности, эгоизме, жизни —
Местами заимствованных,
Местами лишенных смысла.
Вслух выражения подбирал тщательно,
Умел засадить трёхэтажным, матерным.
Мог сгоряча рубануть сплеча.
И заявить — ничья.
Говорят, он был генералом свадебным.
Потчевали его и острым, и сладеньким.
Руками налегал на кошерные блюда.
В крошку фарфор. Доходило до самосуда.
Говорят, он слыл гражданином отменным.
За границу не ездил — боялся измены,
Смены курса валюты, обвала, облома.
Тот ещё конь. По-советски подкован.
Говорят он был семьянином примерным.
Жене изменял. Действовал на нервы.
Получку отдавал до последней копейки.
И обожал куриные шейки.
Годами страдал недержанием, писал стихами.
К рюмке прикладывался. Дерзко кричал «Лехаим!»
Себя величал прижизненным классиком.
С тревогой смотрел на бегущие часики.

Рубленый слог седовласого Коли
Нынче растёт в поэтическом поле
Грубой, небрежной, крупной строкой.
И урожай ожидают большой.

***

Гладкой жизни хочется ухабов…
Хочется и взлётов, и падений.
И влюбиться! Понарошку, как бы…
Без последствий и без потрясений.
В сладостной игре воображенья
Волноваться мыслями ночными.
А наутро вспоминать мгновенья
И забыть возлюбленного имя.
Устыдиться тайны непорочной,
Приготовить мужу вкусный завтрак,
Обсудить проблемы взрослой дочки,
А влюблённость отложить… на завтра.

В Испанию!

Хотел бы я сефардом стать, немного кучерявым.
С моею донной проживать у моря в замке старом.
Под сонный тихий плеск волны дремать в шезлонге мягком.
Пьянея, запахи весны вдыхать всей грудью… Сказка!

Ты замки предков нам отдай, Испанья, по закону!
Мы возродим сефардов рай, попав на еврозону!
Мы принесем тебе гешефт — лукаво, щедро, смело.
Зачем тебе турецкий шлейф? Забудь Венесуэлу!
И марокканских не зови! От них зачахнешь сразу!
Достойных мало, черт возьми! Но есть же ашкеназы!

И мы не хуже, чем сефард.
Да мы намного лучше!
Средь нас есть все!
Поэт и бард,
приличный рвач,
дантист и врач…
и олигарх, и леопард,
и поп — на всякий случай…

Мы будем соблюдать закон,
молиться неустанно —
как встарь, веками, испокон…
И с фигою в кармане
жрать некошерный твой хамон
и ждать небесной манны!

Необходимое послесловие. Правительство Испании объявило о предоставлении испанского гражданства 4302 евреям, предки которых были изгнаны из страны. В основном, речь идет о евреях — уроженцах Марокко, Турции и Венесуэлы.

Чикагские мотивы

Я как гангстер приехал в Чикаго,
А здесь гангстеров больше нет!
Кем же быть мне? Магистром? Магом?
Иль бутлегером прошлых лет?!
И, как прежде, сойтись с Аль Капоне
И напиться вдрызг на двоих!
И масоном на полном резоне
Средь чужих не признать своих?!
А потом уцелеть в перестрелке,
Но исчезнуть на дне реки…
Иль отчаянной уличной девке
Заплатить за свои грехи?!
Может, Трампом стать всемогущим?
Небоскребом встать на века?!
И раздать всем малоимущим
Тень сомнений и блеск весла…

Жили-были…
/ Сказка /

Светлой памяти Леонида Филатова…

Жили-были дед да бабка
И была их жизнь несладкой…
Столько раз через колено,
Что хотелось в печь поленом,
Да и вылететь в трубу,
Не пеняя на судьбу!
Но была в них сила, всё же!
Коренные! Не вельможи…
Жили крепко — не тужили,
И концы с концом сводили.
Бабка утром — в огород,
Дед ей песенки поёт.
А к обеду припечёт,
Бабку в спаленку зовёт.
Бабка мужу не перечит,
Хоть устала, ноют плечи…
Дед — веселый, озорной,
Бабка хороша собой!

Дед умел латать прорехи,
Собирать в лесу орехи.
Не валялся на печи,
Кошек бабкиных лечил.
Бабка редко голосила,
Из избы не выносила.
Чистым веничком сметёт,
Поскулит и отойдёт…
В общем, жили душа в душу.
И мечтали… Ты послушай!

Вот пришла пора крутая, —
Рассказал сосед, зевая.
Все хотят богато жить,
Йогурт есть и соки пить!
Не свои — чужие!
Новая Россия!
Дед смекнул — а мы чем хуже…
Раззудим плечо потуже,
Будем доллары лепить,
В шопинг не пешком ходить!..

Молят старики о чуде —
Дай, Отец, «лимон» на блюде!..
Как на пенсию прожить?
Не воруя, не по лжи?..
И услышали в ответ —
Проще Репы мой совет:
Выйди ночью в огород,
Там от Репы свет идет.
Золотые купола —
И богатство, и хвала!..
Репу, дед, с умом чеши…
Да, и больше не греши!
Чай, родился на Руси?
Так что больше — не проси!..
Блеск кремлевских башен!?
Хрен вам! Это — Наше!

… В каждой сказке есть намёк…
Он кому-то невдомёк.
Ну а ты, Читатель,
С тем намёком сладил?!
Ты себя хоть пожалей —
Лоб о грабли не разбей!
Не споткнись-ка о пенёк!..
Заходи на огонёк!

Юбилейному А. М. Городницкому

Хитромудрые евреи
не справляют юбилеи.
После сладких дифирамбов
бронзовеешь на глазах.
К Вам же бронза не пристанет,
потому что не застанет,
потому что жить спешите,
позабыв о тормозах.

Атлантиду — не открыли,
Антарктиду — не видали…
Не рулили дельтапланом,
как «смотрящий по стране».
Мы бы очень попросили —
сотворите сказки-были!
По плечу Вам дельта-крылья
в предрассветной вышине!

Собирайтесь в кругосветку
по безбрежным океанам!
За далёкими морями
обретается земля.
Там полоска суши уже,
чем урюпинские лужи,
но живут себе, не тужат,
тридцать три богатыря…

Счастья редкие крупицы
собирает Городницкий.
Потому и не сидится
в кабинете городском…
Любят Вас не только жрицы…
Любят братцы и сестрицы!
Любит наша заграница,
размечтавшись перед сном —
Как из северной столицы
прибывает колесница…
В ней поэт, учёный, рыцарь —
Городницкий. Три — в одном!

Вайнштейниада…

Мужики! Уходите в подполье!
Уходите! Кто в тень, кто в запой!
Час неровен — навешают столько…
Импотент и насильник! Плейбой!
Не отмыться — свидетельниц тучи!
Налетят, будто пчелки на мед.
Повезет, коль представится случай
На Вайнштейна свалить — идиот!
Что он делал с актрисками, ёлы?!
Чем он их соблазнял-то, злодей?
Ведь известно, продюссер — есть своло…
По природе и сути своей!
Вероломен. Коварен. Небрежен.
А девчонка тонка и нежна…
Он ей мигом карьеру подрежет,
Если кастинг провалит она.
К славе, к звездам дорога крутая —
Через тернии, страхи, постель…
«Мы постельную сцену сыграем
И талант расцветет, ты поверь!»
А вот наши актрисы — другие!
«Поцелуя не дам без любви!»
Любят ловко, поспешно (стихия!)
И рожают, отцов не спросив.
Потому наши фильмы получше
Голливудской бездушной @ерни,
Что любви режиссеры научат,
Бескорыстной, свободной любви!..

… Я всех женщин любил по согласью!
И старался, и был молодцом!
Чем Вайнштейн провинился, несчастный,
Что теперь он отверженной масти,
И головки лишится — с концом?!

Мастерам скороспелых стихов…

Суетиться надо на базаре
Иль когда руками ловишь муху…
А стихи, как мудрые сказали,
Требуют отточенного уха…
И души работы неустанной,
И без спешки, суеты и тлена…
Слушай голос моря утром рано,
Где стихи рождаются из пены…
Слушай шум прибоя, крики чаек,
Воспари над вечною волною,
На краю меж грустью и печалью,
На пределе счастья и покоя…
И на миг прозреешь в изумленье —
Колдовство невидимо, но зримо…
Нашептало мне стихотворенье —
Посвящаю вам его с повинной.

Китайцы в Роторуа…

“Китайцев здесь очень много…”
(из агентурных источников…)

В Роторуа* — два китайца, под дождём держась за зонтик,
Возбуждают беспричинно чьё-то острое перо…
Я здесь на лечебных водах… Тянет сероводородом,
И земля кругом дымится в этом городе Зеро…

Вижу — юная китайка.
И одна. Обычно стайкой…
Вот она подходит ближе…
С нею пёсик — лапу лижет.
Следом прыгают две кошки.
Не по лужам — по дорожке…
Пёс постарше курит трубку —
У него и хвост трубой…
Гордо прошагали утки —
Знать! Спешат на водопой!

Наша юная голубка
От дождя поджала губки,
Вся до косточек промокла,
Утирает блузкой сопли…
Тонкая девичья шейка,
Ноги ставит как индейка…
Но зато какие ножки
Под полупрозрачной юбкой!
Просто пальчики оближешь!
Я бы мог её увлечь!..

Впрочем лень… И небо хмуро
Над китайским Роторуа.
Барабанит дождь по крыше,
По мозгам — себя не слышу…
Слышу море штормовое
Наливается волной,
По-дурному, глухо воет
И рычит, как зверь больной…

Дождь идет вторые сутки…
Над Китайскою стеной
Разлетались чё-то утки
с непокрытой головой…
Дайте, братцы, автомат!
— Что-то мне неловко…
Разогнать бы тот отряд!
— Нет былой сноровки…
Не боец я… не герой.
Я вареный — не крутой…
Эх, Шанхай, пора домой!

Нет просвета… Скоро лето
На одной шестой земли.
Я рвану туда в надежде
Оттянуться, как и прежде!
Кстати, радио сказало,
Что в Москве китайцев мало!..
Как представлю на минутку,
Что пекинских стая уток
В Подмосковье свила гнезда —
Сразу гаснут в небе звезды…
На великой, на Руси —
Где ж мне душу отвести!?

За какие же грехи
В нас рождаются стихи?!

___
*) Роторуа (Rotorua) — небольшой курортный городок в Новой Зеландии,
известный своими горячими источниками, бьющими прямо из-под земли.

Эротический этюд

Уменье посмеяться над собой,
Приправив «блюдо» юмором и смаком,
Сравнил бы я с гусарскою отвагой —
Когда ты и повеса, и герой.

В года седые, зрелые года
Живём лукаво, пишем иронично…
Висит на каждой строчке эротично
По яблочку — от Евы из ребра…
Но коль бесёнка запустил в ребро,
Стремись к победам — пойман ты с поличным!
Торчит за каждой строчкой эротичной
Желание — не спрячешь под сукно!..
И тут же вспоминаешь, что поэт,
И похотью нисколько не смущённый,
Ваяешь соблазнительный сонет
И в ушки даришь даме посвящённой!
А взгляд её пленителен и смел,
Она сдаётся… Впрочем, неприступна…
Но вся дрожит истомою преступной,
И открывает вечный свой предел…
Танцуют тени смелые балет…
Нагая плоть, лишённая притворства,
Вздымается, роняя лунный свет
На бархат страсти, искренней и ложной…

… И снова — приглашенье на банкет…
Роскошных женщин согреваешь славой,
Их лепестков дурманящий букет
Вдыхаешь… и срываешь покрывало!

О прозе жизни…

Семье не интересен как поэт.
С утра ты посещаешь тет-а-тет…
Потом резину тянешь целый день,
Хлебнёшь пивка и ходишь набекрень…
Храпишь, ворчишь, кряхтишь, баклуши бьёшь…
Ну, просто гусь… А вот, как гусь — хорош!

Небылица
/ письмо из Новой Каледонии /

Я опять попал на рифы и подсел, как на иглу.
И сижу как пленный рыцарь — а куда я убегу?!
Разноцветные рыбешки, растревоженная рать,
Словно улей медоносный, на меня хотят напасть.
Рыбки бегают кругами, изругали в пух и прах!
И свистят! Домкрат призвали под командой черепах!
Черепахи быстрокрылы, океан им дом родной,
Прибежали три тортиллы, вопрошают — что с тобой?
Проглотил язык от страха, испускаю пузыри.
Пропадай, моя рубаха! Ласты быстрые мои!
Щас отнимут трубку, маску — я пред рифом виноват,
И рифмованную сказку не допишешь… Так-то, брат…
Но великие тортиллы благородны и добры.
Есть в них внутренняя сила, да и панцирем тверды!
Тело рыцаря на панцирь водрузили не спеша —
Молодым протуберанцем успокоилась душа.
Живи, родной!
Всплывай! Домой!

Поэт в России…

Поэт в России больше чем поэт…
Он бабник, Дон Жуан и выпивоха.
Но не пророк… Пророков больше нет…
Такая на дворе стоит эпоха.
Вальяжный барин (профилем — пройдоха),
Он искренне подарит амулет,
Признается в любви, и в высший свет
Вас пригласит отведать осетрины,
Блистать его избранницей счастливой,
Его Прекрасной Дамой в платье длинном.
А поздней ночью подадут десерт…
В его объятьях будете прекрасны!
Он вознесёт Вас на вершину страсти!
Безумная откроется картина!
Какой полёт,
Какой потенциал!
Рифмует влёт,
Как птицу бьёт!
И наповал!
Потом Вас пригласит на именины
И при свечах споёт седой романс…
Конечно, Вы впадёте в лёгкий транс
Под жаркий шёпот…
Дивные маслины
в оливковом саду…
Обнажена…
Мираж… отныне
вы его жена…
И он возьмёт Вас нежной грубой силой.
И совершив грехопаденье,
Вам посвятит стихотворенье.
Французский ветреный роман?!
Что это было? Сон — обман?!

Мораль? Подымете на смех.
Отказывать поэту — грех!

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “[Дебют] Григорий Оклендский: Шутки в сторону!

  1. Есть в этом стилистическом разнообразии — в припевках шутейных, в житейских зарисовках, в притчевой интонации — во всём этом есть некие общности. Ироничный взгляд и во всех этих, казалось бы лёгких строчках — кропотливый труд. И вместе с лёгкой иронией каким-то образом соединилась мудрая философичность.
    Браво!

    1. Дорогой Яков! Тронут Вашей высокой оценкой моих скромных опытов. Благодарю сердечно!
      На смену возрасту не торопилась мудрость! А пора бы. -))
      С теплом из Южного полушария,
      Григорий

    1. Спасибо на добром слове!
      Иронизатор — это что-то среднее между ионизатором и ассенизатором?! -))

Добавить комментарий для Григорий Оклендский Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.