Роберт был настоящим профессионалом, кроме песен симфонии с балетами писал. И стал руководителем местных композиторов, из-за чего слегка поссорился с некоторыми, завистниками, друзьями юности…

Песня серых гусей

Иосиф Гальперин

Из всех композиторов, писавших музыку для наших команд, посланных в Москву на КВН, Роберт был самым настоящим. Нет, конечно, мелодии и аранжировки у Мишки Корника или Чипенки были поярче, зато Роберт делал все как-то экономно и быстро. Профессионально. Что естественно, ведь он был единственным из них выпускником композиторского отделения института искусств. И заботы у него были профессиональные.

— Старичок, а не сварганишь ли ты мне текст для песни? Тут скоро конкурс на радио, меня зовут. Вот такая мелодия (забег по клавишам). Чтобы тебе, с медведем на ушах, было понятнее, я даже рыбу накатал. Ты имей в виду, что слова должны быть простые, без этих твоих выкрутасов, а кончаться строки должны, лучше всего, на гласные — чтобы пелось.

— Рифма это называется… Кончаться!

«Рыба» — это такой приблизительный текст, его ритмический рисунок, ударения должны совпадать с нотами, а смысл в «рыбе» не обязателен. Но у Роберта в этом бессмысленном, по идее, наборе слов была определенная интонация, они стояли по-своему гармонично. Даже посоревноваться захотелось, и я взялся. Вот, думаю, по радио объявят: на конкурсе победила песня на стихи… Приятно!

О чем писать? По мелодии «рыба» отдалённо напоминала «Песню первой любви», которую когда-то прославил Бейбутов. Тем более, значит, о любви нельзя. А какая еще бывает лирика? Пейзажная!

Да, я помню. Прижавшись спиной к кизиловому кусту, чтобы не скатиться в Лягушачью бухту, я следил за полутора десятками гусей. Размеренно опуская и поднимая крылья, они летели над морем за вожаком куда-то в Турцию, к завтрашнему теплу, сегодня-то и так не холодно.  Обеспечивали будущее своими крылами. Карадаг, на который я поднялся и теперь облокачивался, позволил мне быть с ними на одной линии, так же, как они, далеко от волн, и почти так же — от горизонта. Я видел, какие они сильные и какая у них тяжелая, но радостная работа. Тянули шеи, свистели крылья.

Напевая про себя с турецким, по моему мнению, акцентом: «Пэсня пэрвой любви в душе да-а сих пор жи-ыва», я принялся писать «Песню серых гусей». Вроде и про них, куда они летят, вроде и по Бейбутову. И в конце работы она мне понравилась. Я пошел к Роберту.

— Чувачок, здесь у тебя кикс.

— Чего?

— Киксанул ты, ритм поломал, ошибочка вышла.

— Да ты что, просто строчку эту вот так надо петь…

— Поучи меня.

Конечно, он был прав. И даже легко нашел слово, чтобы зияние исчезло, куплет сидел, как влитой. А вот над припевом он задумался. Мне-то казалось, что припев удался больше всего, я считал — это так и надо, чтобы припев составляли лучшие строки, ведь им предстоит повторяться несколько раз. Хорошо бы, в них еще и смысл новый каждый раз открывался.

Я многого не желаю,
Мне только б увидеть опять,
Как мимо гусиная серая стая
За море летит зимовать…

— Многого, значит, не желаешь. Ну-ну. А стая — за море… Ну…

Роберт взял текст и ушел. Я стал ждать результатов конкурса, даже радио начал слушать. «Песня серых гусей» все не звучала. Может, Роберт и не отнес ее на конкурс. Подумал, что могут неправильно понять. Вот и ладно, настоящая поэзия не может нравиться эстраде! Зарабатывай лучше газетой, а не стихами, пиши про доярок, без рифмы. А композиторам тоже надо кушать, значит, писать такие песни, какие нравятся радио…

Роберт был настоящим профессионалом, кроме песен симфонии с балетами писал. И стал руководителем местных композиторов, из-за чего слегка поссорился с некоторыми, завистниками, друзьями юности. Завидовали напрасно, он же лучше их понимал время, в котором живем.

Видимо, поэтому он одним из первых, не снимая с лацканов значок «ЗасРаКа» (Заслуженного Работника Культуры), улетел в Америку в 90-м. Вот когда Мишка Корник уезжал, а я его отговаривал, году в 75-м, было еще рано. А в 90-м — в самый раз, молодец, почуял дух времени. За море полетел зимовать. Где теплее. Там, к тому же, и музыку настоящую ценят, битлов, скажем, не прорабатывают на собраниях.

Точно сказать не могу. Не решаюсь. Но кажется, несколько лет назад передали, что он там быстро умер. За морем. Впрочем, скорее всего, это враньё, говорили-то завистники. Жив он.