Михаил Ривкин: Недельный раздел Шемот

Loading

«Только полностью отрешившись от окружающего мира человек может стать лучше, чище, духовней», — провозгласил Будда. «Только изменяя и совершенствуя окружающий мир, активно вмешиваясь в события, броясь со злом и утверждая добро человек может улучшать и совершенствовать себя», — провозгласил Моше.

Недельный раздел Шемот

Михаил Ривкин

И было, в те дни, когда вырос Моше и вышел он к братьям своим, он присматривался к тяжким работам их; и увидел он, что Египтянин бьет Иври из братьев его. И оглянулся он туда и сюда и, видя, что нет никого, он убил Египтянина и скрыл его в песке. И вышел он на другой день, и вот, два Иврим ссорятся; и сказал он неправому: зачем ты бьешь ближнего твоего? И тот сказал: кто поставил тебя начальником и судьей над нами? Не думаешь ли убить меня, как убил Египтянина? (Шемот 2:10-14)

Мы очень немного узнаём их Торы о чисто человеческих качествах Моше, о его характере. И большая часть этих немногочисленных человеческих подробностей содержится именно в недельном разделе Шемот. На одной странице текста уместились три драки, одна из них — со смертельным исходом. Первый самостоятельный поступок Моше, о котором вообще что-либо известно — это убийство египтянина. До этого, впрочем, никаких самостоятельных поступков и быть не могло! Моше вёл жизнь изнеженного египетского принца. Жил во дворце, где не было ни нужды, ни грубости, ни натянутых в струну ежедневной борьбой за выживание нервов. Все сыты, все образованы и культурны, все дружелюбны и заискивают перед юным принцем. И вот — первый шаг за порог этой золочёной теплицы и первое зрелище реального мира: египетский надсмотрщик смертным боем избивает еврея, и равнодушно спешащие мимо люди — евреи и египтяне, точно также пробегающие мимо, как и мы сегодня стараемся проскочить мимо чужой боли, чужих мук, чужого ужаса. Никому ни до чего нет дела, да и ничего особенного, собственно говоря, не происходит: на то он и египтянин, чтобы бить, на то он и еврей, чтоб его били!

В первый момент Моше ошарашен и сбит с толку: ведь происходит что-то страшное, почему же никто не реагирует? Моше нерешительно оглядывается вокруг. Слова «и видя, что нет никого,» многие комментаторы трактуют так: увидел, что никто не обращает внимания, никто не замечает. И тогда Моше совершает свой самый первый самостоятельный поступок — убивает египтянина. Можно ли было спасти еврея, не убивая? На сей счёт в Книге ничего не сказано. Мы обречены биться над этой нравственной дилеммой, точно так же, как бились над ней бесчисленные еврейские комментаторы, как осуждавшие Моше за это убийство, так и оправдывавшие его. Так или иначе, нельзя не увидеть глубокую символику этого эпизода.

Другой принц, Гуатама Шакьямунди, тоже провёл молодость в золочёной теплице, в мире, где не было страданий, смерти, болезней, а когда вышел за стены дворца и в одночасье узрел всё это, то сел на землю посреди шумного базара и объявил страждущему человечеству о непреложности и вечности его страданий и о тщете бытия. В этот момент он стал Буддой, основателем одной из великих мировых религий, более того — одной из величайших цивилизаций. Буддизм с непревзойдённой глубиной и силой выражает принцип мудрого смирения перед «объективной реальностью, данной нам в ощущениях», принцип духовного просветления и непрекращающегося самосовершенствования через уход в себя, полное отключение от окружающего мира, бессмысленного в своей жестокости и иррациональности. Если пройти по этому пути достаточно далеко, смирение перед миром оборачивается окончательной и последней победой над ним, а «объективная реальность» — случайной и необязательной видимостью, туманной дымкой, тающей по мере приближения.

Моше, убивая египтянина, тоже объявил страждущему человечеству основополагающий принцип, некое первоначало великой мировой цивилизации — иудаизма. «Только отключившись, полностью отрешившись от окружающего мира человек может стать лучше, чище, духовней», — провозгласил Будда. «Только изменяя и совершенствуя окружающий мир, активно вмешиваясь в события, броясь со злом и утверждая добро человек может улучшать и совершенствовать себя», — провозгласил Моше. Бессмысленно спорить, какой из этих принципов «правильнее» или «выше». И тот, и другой выражает величайшую Божественную Истину, открытую великим Учителям человечества. Дерево растёт одновременно всеми своими ветвями, и хотя кажется, что направлены они в разные стороны, каждая ветвь стремится к солнечному свету. Человечество устремлено к Солнцу Мира всеми своими духовными ветвями и ростками, при всей их непохожести и разнонаправленности.

В эпизоде с египтянином противостояние бьющего и избиваемого совпадало с очевидным различием между своим и чужим, точнее, именно после этого эпизода евреи и стали для Моше по-настоящему «своими». Во втором эпизоде ситуация иная: сцепились два еврея, двое «своих».

И опять Моше не может пройти мимо! «Кто тебя поставил над нами надсмотрщиком?» — искренне удивился один из дерущихся. Кто? Да всё Он, всё Тот же, кто чуть позже откроется в Неопалимой Купине и поставит надсмотрщиком над фараоном, отправит защищать не одного человека, а целый избиваемый и угнетаемый народ.

И, наконец, третий эпизод: пастухи отгоняют дочерей Рэуеля от колодца. Конфликтуют между собой «чужие», а Моше восстанавливает справедливость. На сей раз уже мне самому хочется спросить: «Ну куда ты лезешь, Моше? Ведь гои же между собой не поладили. Го-и!! Вон их сколько на Земле! Весь мир хочешь переделать? О всеобщей справедливости размечтался? Иди к своим! Для евреев побереги свой пыл, свою силу, свой дар!» Не знаю, что ответил бы мне Моше. Скорее всего — ничего. Потому что в этот момент он заметил бы запутавшегося в кустах слабенького ягнёнка и поспешил бы его вытаскивать.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.