Алевтина Терентьева: #MeToo, или Новогодний салат-оливье из стихов, прозы и фотошопа

Loading

«А вот фиг! — с неожиданной злостью ответил Ху. — Теперь мы отдельные, автономные, суверенные персонажи. Ту-ту, поезд ушёл, рассказ уже в вёрстке, скоро читатели увидят и… капец, ничего ты с нами уже не сделаешь». — «Да! — подхватил Ух. — У нас своя жизнь. Мы уже здесь утвердились и права свои знаем».

#MeToo, или
Новогодний салат-оливье из стихов, прозы и фотошопа

Сказка

Алевтина Терентьева и др.

http://berkovich-zametki.com/Avtory/Terentjeva.jpgМаруся хандрила…

На Хануку приезжали дети. Привезли внуков. В доме стало людно, шумно, бестолково, хлопотно. Но то были радостные хлопоты. Неделя пролетела как один день. Когда Маруся вернулась из аэропорта в опустевшую квартиру, её поразила ватная, тоскливая тишина, обычно не замечаемая. Весь следующий день она убирала, чистила, пылесосила, возвращала вещи на свои места.

Маруся была педантом. Характер. А может это работа приучила к предельной пунктуальности? Или потому профессию такую и выбрала, что характеру соответствовала? Ну да ладно, какая разница как, но каждая вещь у неё должна была лежать на своём, раз и навсегда установленном месте и ни микроном ни влево, ни вправо. Посему, начав уборку, она дивилась, как можно было за считаные дни так всё вверх дном перевернуть? Что им, внукам, надо было хоть здесь — на верхней полке в кладовке, куда она сама раз в год не каждый год заглядывает? Даже сказала себе, мол хорошо, дескать, что уехали до следующего года, порядок де будет. Но сама тут же поняла, как фальшиво это прозвучало. И завершив уборку, приведя своё жильё в идеальное, нежилое состояние, Маруся затосковала…

Протосковав ещё полдня, что выражалось у неё в вытирании с мебели несуществующей пыли, мытье листьев фикуса и других, столь же полезных занятиях, Маруся вернулась к обычной жизни. Характер, который не допускал беспорядка в вещах, тяготился растрёпанных чувств.

Она села к компьютеру и первым делом, конечно же, заглянула к Берковичу. За последние годы Маруся прикипела к этому сайту, нашла там виртуальных, по скайпу, друзей и даже написала статеечку про древних евров, плод её исторических штудий. Впрочем, увлечение сие скоро ей наскучило, ибо алгоритм оного был чересчур уж прост: тыкаешь пальцем в карту, находишь в языке живущего там народа ивритские корни, а они обязательно найдутся, и затем знай себе, выводи местных царей да аристократов от забеглых евреев, которые тоже обязательно сыщутся. Разок-другой это было весело, потом надоело. Но обычай читать Берковича успел сформироваться и вошёл в привычку.

Просмотрев по диагонали гостевую — там, как всегда, кипели страсти, давались категорические предписания, что должен делать американский президент, а что израильский премьер, и остервенело препирались, кто построил Змиевые валы: император Траян или анунаки с планеты Нибуру — Маруся принялась читать Мастерскую. В последние месяцы здесь регулярно появлялись необычные публикации нового автора, Вадима Эрлиха — подборки шаржей-коллажей из фотографий здешних авторов, вмонтированных в забавные картинки.

Маруся заинтересовалась этим искусством, заинсталлировала программу Adobe Photoshop и принялась её осваивать. Приём гостей на время притормозил её занятия, но с тем бóльшим упорством Маруся продолжила работу. Перфекционист во всём, она всё, за что ни бралась, привыкла делать безупречно. Создавать картинки, называемые в Сети фотожабами, только на первый взгляд казалось легко. Если добиваться, чтобы границы совмещаемых изображений не были видны, чтобы тени падали всюду одинаково, а цвета не диссонировали, задача становилась очень нелёгкой и времени требовала немало. Что и было нужно…

Первое ее авторское произведение состояло из фотографии любимого внука, сделанной в этот приезд, как бы прикреплённой к мольберту мультяшного художника, стоящего перед своей картиной с палитрой и кистями. Маруся пробилась над коллажем целый день, но результат того стоил. Посланная дочери картинка произвела настоящий фурор, как в прежние времена собственноручно проявленная, напечатанная в затемнённой ванной и высушенная на прищепке фотография. Никакого сравнения с нынешними цифровыми фотками, что мгновенно, без труда щёлкаются, единожды смотрятся и навсегда оседают в глубинах компьютерного диска.

Что дальше? Ничего оригинального в голову не приходило и Маруся пошла по стопам первопроходца Эрлиха, сделав дюжину шаржей на авторов сайта. Легко сказать, сделала, на самом деле провозилась она с картинками до предновогодней недели. И снова встал тот же вопрос: что дальше? Ответ нашёлся сам собой — написать статью с иллюстрациями из этих коллажей. Она ещё когда ваяла картинки, отправляла их своим виртуальным друзьям, те присылали смешные подписи и стишки. Накопилось всего много, но как сделать цельное произведение? Чёртов перфекционизм не давал зазиповать эту чёртову кучу файлов да отправить в редакцию, нехай выпускающий редактор разбирается.

Друзья в скайпе твердили: нужна концепция, надо продумать характеры и синопсис.

«Какая концепция? Какой ещё к чёрту синопсис?! — в сердцах обращалась к самой себе Маруся. — Я что, “Войну и мир” собралась писать?»

Однако, друзья были правы в том, что с кондачка ничего не напишется. Надо решить хотя бы, это будет от её лица повествование или от какой-то героини.

«Алька! Ну конечно!» — осенило Марусю. Героиней будет её ленинградская кузина Аля, ныне Алевтина.

Знали они друг друга с детства. Альку привозили с северов на лето к их общей бабушке с дедом. Пожалуй, больше ничего общего у сестёр не было. Они да, любили друг друга, но и недолюбливали тоже. Марусю раздражала Алькина безалаберность и необязательность, вечно она опаздывала, всё бросала где попало, потом искала и не могла найти. Художественная натура, одним словом. Алька в долгу не оставалась: «Ты Маруська прямая как доска, — говорила ей и коварно добавляла, — в обоих смыслах». Тогда Маруся и впрямь была ещё прямая как доска, а у Альки уже отчётливо намечалось на первый номер. Обиду долго помнила…

Однако, считай, жизнь прошла, родных из их поколения только они, две сестры и остались.

«Вот Алевтина и станет сочинять эту историю, — решила Маруся и всё сразу покатилось как по рельсам. — Пусть будет феминисткой, митушницей, — подумала она, — и пусть прикопается к Эрлиху за его… как это?.. мизогинию!» — вспомнила научный термин, означающий «баб не любит». Она сама терпеть не могла этих бесноватых визгливых баб, марширующих с резиновыми вагинами на головах. «Да уж, отряды боевых подруг, прям тебе по Стругацким». И тут же вынырнул из глубин памяти охальник Топоров: «не Брюсова, не Белого тебе я пожелаю, а хера одубелого, как партия родная». «Вот именно, — согласилась она. — Но при чём тут Алька?.. Да не при чём, просто. Потом посмотрим». Название возникло само собой, а вскоре было готово и начало статьи.

* * *

Дорогие сёстры, читательницы и писательницы!

Прежде всего, поздравляю вас с Новым Годом и желаю здоровья, всяческих успехов и хорошего настроения!

А теперь к делу. Больше двух месяцев еженедельно в Мастерской выходила «Колонка дружеского шаржа» Вадима Эрлиха. Ну что сказать, сёстры? Грандиозный проект: одиннадцать выпусков, свыше полусотни весёлых шаржей, каждый из которых автору надо было продумать, отфотошопить, читателю хорошенько отвы…, впрочем, неважно — короче, большой труд и, соответственно, полный респект! Но…

Собственно, никакого “но” вменить Вадиму Эрлиху по гамбургскому счёту и нельзя. Будучи мужчиной (а в этом прискорбном факте он — будем справедливы — не виноват, таким уж уродился), так вот, будучи представителем отсталого большинства он и не осознаёт своего мужского шовинизма. Пример? Да, пожалуйста! У нас в России в возрастной когорте авторов и читателей Мастерской угнетённое женское меньшинство состaвляет 69%, угнетателей — 31%. Ладно, возьмём общемировые цифры. В среднем по планете 56% от общего народонаселения — женское меньшинство и, соответственно, 44% — мужское большинство. А что в «дружеских шаржах»? В них представлены: 49 мужских портретов и лишь 16 женских. Соотношение: 75% к 25%, т. е. на один женский приходится аж три мужских. Три!!! Это, это… Нет слов, одни выражения! Если это не дискриминация, не попрание и поругание, то что?!

Дальше — больше. Посмотрите, как выглядят, во что одеты наши сёстры. Какие-то хламиды, рубища, безвкусные аляповатые трико. На меня так вообще напялили старый драный тулуп и кошмарную рыжую, наверняка блохастую папаху. Ужас!.. И лишь одну из нас представили в более-менее приличном наряде с премиленькими украшениями. Но кого? Аккурат, нашу заблудшую сестру, пока ещё не признавшую всепобеждающую правоту великого учения феминизма. Ох, неспроста это…

А как сейчас ширится по планете могучее движение #MeeTo, что в переводе с американского на нормальный язык означает #МыТут, как тут, то решила я ответить на эти пресловутые «дружеские шаржи» нашими боевыми правильными политкорректными шаржами же. Сказано — сделано…

Правда, заковыка одна… Признаться, по части стишков я не очень. Пришлось позвать на помощь моих знакомых-приятелей, кои обозначены выше, после моей фамилии «Терентьева» буквосочетанием «и др». Почему «др», а не по именам? Дело в том, что… как бы это поаккуратней высказать-то… в общем, все они, как назло, — не того, неправильного гендеру и пофамильного упоминания не заслуживают. Предвижу ваш вопрос, сёстры: чего же я дружу с этими? Ну, вы взрослые девочки и цену женской дружбе знаете сами (а если нет, то я вам о ней как-нибудь непублично, по скайпу расскажу, а то не совсем политкорректненько получается)… Anyway, как говорят наши заклятые «партнёры», вот вам, дорогие читательницы, новогоднее творение, оно же поздравление…

* * *

Маруся перечитала вступление, не без злорадства отметив, что Алевтине придётся выкручиваться перед читателями, когда те спросят, а они обязательно спросят: что ж ты дескать Эрлиха ругаешь за дискриминацию, а у самой из дюжины картинок лишь одна женская. Как-то не сразу дошло, что выкручиваться придётся ей, а не Альке, которая покамест живёт себе и ни о чём не ведает. «Кстати, надо позвонить ей перед Новым Годом» — отметила в памяти Маруся и продолжила творить.

Решила она, что Алевтина пригласит в гости двух её, то есть Марусиных, приятелей, которые будут как бы её, то есть Алькины, друзья. Вроде бы как на генеральную репетицию, перед отправкой рукописи в редакцию. И будет им показывать на компьютере слайд-шоу. «Она и слова-то такого не знает, кое-как освоила ворд, скайп да емейлы» — подумала Маруся. Ну, будет показывать им картинки с подписями. А те в ответ — отпускать дурацкие комментарии.

«Да, и кстати пускай постоит за плитой, накроет им стол, дело-то под Новый Год… — Она принялась сочинять блюда, которые предстоит готовить любимой сестрице. — Салат-оливье, селёдку под шубой, горячую закуску позаковыристей, типа расстегайчиков каких… так, заливную рыбу, утку с яблоками, ещё мясное блюдо обязательно, жрать они горазды… Бутылку водки только так приговорят, не считая шампанского…» Придумывание работ и хлопот для Альки доставляло ей искреннее удовольствие…

Друзей звали Ху и Ух. Нет, были у них, конечно, и нормальные человеческие имена с еврейскими отчествами. Но кликухи точно соответствовали характерам. Познакомилась Маруся с ними на кресло-йоге, занятиях по гимнастике для пожилых. Со временем вошло в привычку встречаться с неразлучной парочкой в парке или по непогоде в ближайшем моле. Там имелся Старбакс и пижонская турецкая кофейня, где кофе готовили в джезвах на песке.

Ух был и впрямь «ух!» — всё ему нипочём, всё умел, ко всему суждения имел, излагаемые с солдатской прямотой. Как вояке и положено.

— Папаху дали, а лампасы — хера, мордой им не вышел. Да ладно, не жалко, нужны мне те лампасы, как вторая дырка в жопе, — с явно слышимой обидой орал на всю кофейню Ух.

— Ну ты совсем оху… — увещевал его Ху. Это манера у него такая была, обрывать, не договаривать слова, чтобы собеседник напрягался догадываться. — Дети же вокруг!

— Какие нахрен дети? — кипятился Ух, обводя глазами зал. — Дети ничего не слышат за своими айфонами. — В кофейне и впрямь только они и разговаривали, остальные, молодёжь, включая влюбленные парочки, сидели, уткнувшись каждый в свой гаджет.

— А дама тебе не ху…?

— А что дама? У неё, — Ух взглянул на Марусю, — конечно, задница. Чтобы посмотреть было приятно. А у меня…

— Ладно вам. Хорош уже! — Маруся прервала содержательный спор.

Сердиться на приятелей было невозможно. Она вызвала их сюда, чтобы поделиться замыслами и посоветоваться.

Ху, со своей язвительной беспощадной иронией — идеальный тестёр. Хотя сам он из технарей, художественным вкусом, а главное, нюхом на фальшь обладал, что твой бладхаунд. Если ему понравится… нет, чтобы Ху понравилось, такое в природе невозможно, но если обругает умеренно, если пальцев на руках ему, как говорится, хватит во все дыры всунуть, то работа, считай, получилась удачной.

Ух же был полезен практической хваткой. Маруся за тридцать лет вдовьей жизни научилась всё делать сама. Но так же приятно было смотреть, как Ух с одинаковой сноровкой налаживает на её компьютере какую-нибудь видеокарту (а ведь компьютерщик-то она, не он) или приводит в чувство потекший было бачок в туалете. Она говорила: «Жаль тебе в своё время не приказали общую теорию поля разработать». — «А чо, слепили бы», — ответствовал Ух, копаясь за унитазом…

Сейчас она рассказала ему про строение сонета: катрены, терцеты, вольта, схемы рифмовки. Помычав себе под нос, Ух стал выдавать на удивление приличный — она еле успевала записывать. А потом ещё один, ещё лучше. А ведь никогда никаких сонетов не сочинял, понятия не имел… Ху в этой части программы не участвовал. На редкость начитанный, музыкально образованный («С Алевтиной бы его свести», — не раз думала Маруся), Ху терпеть ненавидел стихотворческие забавы, называя их «рифмоблудством через букву я»

Встреча прошла на редкость плодотворно. Маруся с воодушевлением принялась компоновать написанный материал, живо представляя, как это происходит: её дружки Ху и Ух сидят у Алевтины за столом, трескают за обе щеки, наливают себе рюмки (по части выпить оба были большие мастера), слушают Алькины пояснения и комментируют возникающие на экране картинки…

* * *

Ух: Ух!.. Голова!.. Уважаю!..

Аля: Тут мне прислали стишок, точнее даже песню, поётся на мотив «Всё хорошо прекрасная маркиза». Вот, послушайте… (поёт)

— Скажи скорей, мой старый кучер,
Давно я дома не была,
Что происходит там, в Европе,
И как вообще у вас дела?

— Все хорошо, прекрасная маркиза
Мечеть построена уже,
И депутаты бундестага,
Все поголовно в парандже!

Ху (прерывает пение): Ясно, поехали дальше.

Ух: Нет, ты погоди.

Ху (с явным нетерпением): Чего годить? Там же десять куплетов, все что ль будем слушать? (тянется к рюмке) Водка стынет.

Ух: Надо ж дело делать, разбираться. Мы ж не жрать сюда… в смысле, не только жрать. Вот… щас… концовку к песенке придумал (напевает):

— Какой кошмар, Европа гибнет!
А говорила я не раз,
Кто развалил свою общину,
Переключится на намаз!

— Что делать мне?
— Увы, не знаю!
Но мысль одна есть у меня,
Сдадим Европу муэдзинам
Одно спасенье — алия!

Ху: Ну, с наступающим!

(Выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Аля: А этот джентльмен вам знаком?

Ух: А то!.. У меня даже стишки на него написаны (достаёт из кармана тетрадку). Это типа как бы диалог (декламируют):

— Как Вы резки́, мон шер,
Где ваша деликатность?
Нам нужно дружно жить,
К чему гевалт и гвалт?
Обнимемся, друзья!
Отбросим кровожадность!
Кот Леопольд учил,
Мы все одна семья!..

Ху (прерывает декламацию): Эй, и сколько такой ху… у тебя там понаписано?

Ух (возмущённо): Я только начал…

Ху: И тут же кончил… Нет, ну чо, в самом деле, выё…? Посмотрели, одобрили, идём дальше… (берётся за рюмку) Аля, ты б хоть чуток за компанию пригубила… Ну, с наступающим!

(Выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Ху (не давая Алевтине слова сказать, восклицает): Ха! Да я его знаю. Вооружён, опасен, всегда готов к атакам Первого Оценщика Целокупной Аидности и главного заочника Генерального штаба…

Аля: Так, тихо! (обращаясь к Ху) Ты сейчас только посмей выступить со своей стихофобией. Мне эти строки поэт прислал. Настоящий. (декламирует):

У нас сейчас довольно поздно
и не прошу я ни о чём,
к тому ж ты смотришься так грозно
с ужасным и тупым мечом.

Пылая страстью сильно пылкой
ты лучше не руби с плеча,
а просто приходи с бутылкой,
но без доспехов и меча.

Ху: Всё что ль? Конец?

Аля: Да.

Ху: Вот это поэт! Молодец! Коротко и ясно. (обращаясь к Уху) Учись, салага!

Аля (обращаясь к Уху): Добавишь что-то?

Ух: Угу, в развитие темы… (опасливо косится на Ху) прозой, конспективно… Приходи, говорит, с бутылкой. А тот ему отвечает, что никак нет, латы от Чубайса по нанотехнологии и меч не тупой, а с лазерным прицелом. Ну и нагло так заявляет, что надо не «приходи с бутылкой», а «приходи, есть бутылка»… Как-то так.

Ху (поднимая рюмку): Вот за это и выпьем! Ну, с наступающим!

(Выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Аля: Сейчас наш друг Ух прочитает сочинённый им сонет. (обращаясь к Уху) Давай. И не забывай акцентировать цезуру.

Ух (открывая свою тетрадку): Не забывать чего? А-а-а, в смысле, паузу тянуть, Станиславский типа. Угу. (старательно декламирует, делая долгие паузы в середине строк):

Печально я гляжу на наше поколенье,
им не понять высоких мыслей ход,
Без пьянства не понятно им общенье,
И потому к другим меня влечет!

Мне Черчилль друг, но он с бутылкой виски,
Наполеон, мой друг… Но он — коньяк…

Ху (прерывает декламацию): Стоп! Не понял, что за ху…?

Ух: Ну, что ты не понял?

Ху: Как это понимать? Черчилль с бутылкой, так?

Ух: Так.

Ху: А Наполеон, значит, коньяк?

Ух: Ну.

Ху: Гну! Как это может быть?

Ух: Что?

Ху: Как что? Как что? Один бутылку держит, а другой что? Сам — бутылка?

Ух: В смысле?

Ху: Вот же тупой доцент! Один, друг его кстати, это Черчилль, премьер-министр.

Ух: Кого его?

Ху: Не знаю! Твоего лирического героя, блин. Генриха, хрен его, забыл порядковый номер. Или историка, что об этом долбаном Генрихе писал, поди у вас разбери, это ж ты стишок сочинил, не я.

Ух: Ну, и чего возбух?

Ху: А того! Повязка сползла! Если Черчилль с бутылкой, должен и Наполеон быть с бутылкой…

Ух: В смысле, оба с бутылками? Ты чо, чувак?! Он ваще не пьёт! Ему и одной бутылки нафиг не…

Аля: Ребята, погодите. Ху, ты не понял. Это приём такой литературный. Мет…

Ух (возбуждённо, перебивая): Точно! Приём! Литературный! Метеоризм называется.

(Долгая пауза, аккурат по Станиславскому)

Ху: Ладно уж, продолжай.

Ух (обиженно): Не… Всё настроение пропало. (разливает по рюмкам) Выпьем что ли?

(Выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Ух: Я не буду читать стихи, если он (кивает на Ху) будет перебивать.

Ху: Да читай уже.

Ух (читает из своей тетрадки):

Рязанов вдруг забросил все дела…
Я говорю ему: не трогай ты Кончиту!
Но разве остановишь волокиту?
Пускай она курноса и мала…

Черт побери, придется напролом!
Езжай домой! Санкт-Петербург не близко,
А мы пока построим Сан-Франциско!
— А как же девушки?
— А девушки потом!

Ху: Всё?

Ух: Всё.

Ху: Ну вот, можешь, когда захочешь. Лаконично, чётко. Хвалю!.. И картинка хорошая. Только чего это Федералист наш недоволен? Уровнем дискуссий в Гостевой, что ли? Не, скорей, последней дегустацией. Говорили ему, дегустируй только в Напе, так не слушает… Ну, поехали что ли даль… (всматривается в картинку, вдруг кричит) Алька! Смотри…

Аля: Куда смотреть?

Ху: На картинку свою. Не замечаешь? Костюмчик, треуголка… У нашего Гамильтона Медисона Джея они точно такие же, как были у Кота Леопольда на втором рисунке… (злорадно) Что? Лень-матушка обуяла? Трудно было разные основы взять?

Аля (упавшим голосом): Точно. (про себя) Ну Маруська, корова, удружила. (вслух) И что теперь?..

* * *

«И что теперь?» Маруся присмотрелась к обоим рисункам. Так и есть, основы совпадают. Как же это она маху дала?

(«Нашла кому давать, дура!» — высунулась Алевтина.)

Маруся цыкнула на неё и стала лихорадочно думать: «Что же делать?» Посмотрела на часы — одиннадцать. Час до Нового Года. Переделывать уже некогда.

(«Вот он Год Свиньи, со свинства и начинается!» — злорадно выкрикнул Ху. «Да бросьте вы, девки! Тоже мне горе — картинки чуток не те… Забейте! Чтоб у нас всё горе в этом году таким, бляха, горьким было!» — мудро успокаивал их Ух.)

И Маруся успокоилась. Нельзя, нельзя быть всегда и во всём совершенством. «Продолжаем, — скомандовала она своим героям. — И не тяните там волынку!»

* * *

Ху: А я! А я чтó говорил?! Не тянуть кота за яйца! По-быстрому, значит. Так, налили, выпили, погнали…

(Выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Ху: Что за гангстер?

Ух: Это не гангстер, это философ. Как увезли их на одноименном пароходе, так теперь и разыскивают… Вот, даже 25 кусков баксов не помогают.

Ху: И всё! И ехай, ехай нах… (поперхнулся) вот же чёртов Шнур, не отцепится… в смысле, едем дальше.

Ух: Без стихов? У меня у меня тут в тетрадке о философах четыре куплета…

Ху: Много! Читатели пускай насочиняют, в отзывах напишут. Тут поэтов етиих… в смысле этих, как собак…

(Ху разливает по рюмкам, друзья выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Аля: Ну, что скажете, ребята?

Ух: Это всё хорошо, но где же дамы? Да и зачем здесь де Тревиль? Куда это он с мечом?

Ху: Там, на мосту Ватерлоо какая-то заварушка, так он хочет навести порядок. Еле уговорил попозировать.

Ух: Пикантно, но не бонтонно. Стильный костюмчик. Это из кашемира?

Аля: Кашемир, гелиотроп, тона фиалки с томатом, корсаж с баской и биэ, и к ним грациозный перламутровый аграф фантази… Манжетки с тюлевым воланом релижез и плиссе драмодер артистик…

Ху: Хватит, пошли дальше…

Ух: Погоди, короткий стих (декламирует):

— Скажите, Вы куда с таким большим мечом?
— На бой, тяжелый бой, за честь и справедливость!
Минувший век, как пряжа, невесом,
У высших сил одна несправедливость!

— Над письменным истёршимся сукном?
— Не стоит злиться, право, за правдивость.
В бой за любовь, казавшуюся сном,
Душевных строк печальную красивость.

Аля: Замечательно, мой друг! Просто, за сердце берёт.

Ху (ревниво, вполголоса): В любимчики пролез… (громко) Ну что, едем?..

(Мужики выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Ху: Ха! Это ж мой любимец там посерёдке. Я сам про него стишок прочту:

Кто нам несет великих знаний свет!
Маркс Тартаковский – мой ответ!
Но ведь Кирил же и Мефодий?
Да и они… Наверно… Вроде…

Ух: Молодец! За это и выпьем.

(Выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Аля: Ну вот, ваши коммента… (из кухни доносится сигнал духовки и Аля ойкает) Горячее! Утка с яблоками! Баранина с черносливом! Вы, мальчики тут пока сами… (убегает).

Ух: Знаю этого мужика, он книгу про вкусную и здоровую жизнь написал.

Ху: Значит нас поймёт. Тут вот какое дело. «Рейка» кончается.

Ух: Какая рейка?

Ху: Разуй глаза, ты что пил весь вечер? Читай: “REYKA”. Исландская водка, на вулканическом туфе фильтрованная. Между прочим, полста баксов бутылка. Уважает нас Алевтина.

Ух: Полста. Ух ты!

Ху: Но заканчивается. Пока хозяйка на кухне шурует, ты глянь-ка в серванте, сделай рекогносцировку.

Ух (смотрит): Там есть «Наполеона» бутылка.

Ху: Это на потом, заполируем. А Черчилля?

Ух: В смысле?

Ху: Что ещё там?

Ух (читает по слогам): Глен-мо-ран…

Ху: Понятно.

Ух (продолжает): Син-гле малт…

Ху: Хорош уже. Тащи сюда, деревня. Гленмóранджи, односолодовый виски. Неплохо. И возьми там стаканы, из рюмок скотч не пьют.

(Ух откупоривает бутылку и ловко разливает по двум хрустальным стаканам так, что кажется, будто виски чуть бугрится над верхним обрезом, держась за счёт поверхностного натяжения. Они медленно-медленно, чтобы не расплескать, подносят стаканы ко рту, осторожно тихо выдыхают и одним протяжным глотком заглатывают содержимое… утробно урча жадно заедают двенадцатилетний скотч хрумкими солёными огурцами.)

Ху (пряча бутылку под стол): Это под горячее повторим. (заметно повеселев) Ну чо, смотрим, кто там дальше?

(На экране появляется следующий кадр)

Ух: Во мужик, класс!

Ху: Крути дальше, тут и без нас отзывов будет вагон. Колоритный дядька!

Ух: Я хочу свой стих зачитать.

Ху: Ладно, но давай так. Не больше двух куплетов. Время тикает. И завязывай ты с завываниями, говори просто.

Ух (раскрывает тетрадку, читает):

— Вы Лазарь, а точнее Эльазар.
Вам Б-г помог такой набраться мощи?
— Нет, было это всё гораздо проще —
Наследственность, мой друг, отца прекрасный дар!
— А кто отец?..

Ой, простите Лазарь Израилевич.

Ху: Всё! Поехали дальше.

(Разливают по рюмкам остатки водки, выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр)

Ху: Ох!.. Ещё колоритнее! Знаешь его?

Ух: Ага. Даже стихи написал (читает из тетрадки):

Не Бог, я, нет, геолог я простой,
Хотя по жизни ближе к Пифагору,
Он далеко, но он такой живой,
С ним мне легко поднять воз знаний в гору.

При вспышке молний в комнате ночной
Вся жизнь явится внутреннему взору!
Не стану со своей играть судьбой,
Я в арифметике всегда найду опору!

(Входит Алевтина, неся блюдо с уткой в яблоках, ставит на стол. Уходит на кухню и возвращается с блюдом ароматной баранины с черносливом и рисом. Мужики дружно ахают от восторга и набрасываются на еду.)

Аля: Как вы тут продвинулись?

Ух и Ху (работая челюстями): Хо… рошо…

Аля: Можно дальше?

Ху: Ага!

Ух: Под такую закусь… (разливает скотч по рюмкам, стесняется по стаканам при Алевтине) С Наступающим!

(Выпивают… На экране появляется следующий кадр)

Ху: А это что за друг животных?

Ух: Это свой мужик, мой дружбан. Ну и я как бы над ним прикалываюсь, что он, типа, говорит (читает из тетрадки):

Ну вот лежу с бельком… Что делать мне ребята,
Здесь в Заполярье так! Здесь выбор не велик!
Народ тут, ох!.. суров, хоть велика зарплата…
Сказал бы о любви, он в сторону глядит!

Ху: Не остроумно. И рифма не в дугу. Лишить воскресной чарки сроком на…

(Картинка вдруг пропадает и на экране возникает Таймс-сквер. Прямой репортаж. Хрустальный шар начинает медленно спускаться…)

Ху (кричит): Ччёрт! Уже Новый Год! Где шампанское?!

(Алевтина пулей летит к холодильнику. Ух выхватывает из её рук бутылку, одним рывком срывает оплётку с пробкой, молниеносно разливает шампанское по бокалам… Хрустальный шар достигает нижней точки флагштока. Полночь! Друзья поднимают бокалы.)

Все хором: С Новым Годом!!!

* * *

На следующий день Маруся связалась с Алевтиной по скайпу. Поздравили друг друга.

— Ну как там мои парни? — спросила Маруся.

— Гудели до утра, — вздохнула сестра. — Сожрали всё. Представляешь? Ничего не осталось. Вылакали тоже всё, что в доме было. Сейчас дрыхнут. А я варю борщ, котлеты вот буду жарить, кормить их как-то надо.

— То есть, как это, кормить? Они домой что, не собираются?

— Говорили, мол с друзьями ходят в баню на Новый Год. Собирались ещё в поход за водкой, нашли абалаковский рюкзак на антресолях… — Алевтина обречённо воздохнула.

Такой сестру Маруся ещё не видывала.

— Вот же козлины! — с досадой воскликнула она и добавила, обращаясь к Але. — Ты вот что, ты не горюй, ладно? Я, как проснутся, дам им чертей… А ты сама тоже виновата, — раздражение нарастало в ней. — Ты ж небось, знаю я тебя, расстаралась, наготовила полный стол, выпивку купила. Не можешь иначе. Дала б им по куску пиццы да по банке пива, они быстро бы смотались. Я же тебя о чём просила? Посмотреть материал, дать советы, замечания, а ты…

Маруся остановилась. Вот так у неё с Алькой всегда наперекосяк: стараешься приободрить, поддержать, а получается нотация. Она почувствовала острую жалость к сестре. Свою вину. И злость… злость к этим козлам захлестнула её.

— Ладно сестричка, я всё разрулю. Не тушуйся! — закруглила она разговор.

* * *

Козлины спали на узком диване, укрывшись пиджаком, тесно обнявшись и прижавшись друг к другу, оглушительно храпя со стонами и присвистом. Разложить диван они не сообразили, поэтому грузная туша Уха нависала над краем матраса.

— Подъём! — заорала Маруся.

Те испуганно открыли глаза, явно не понимая, где они и что происходит. Первым пришёл в себя Ху.

— Фу, во рту как коты нассали!.. — и, заметив рядом рожу Уха, дышащего ему прямо в лицо, повторил с отвращением: — Ффу!

Он оттолкнул друга и верхняя часть того сползла вниз. Однако, ноги у них так сплелись, что все четыре остались на диване.

Наконец Ух подал голос.

— Ой, голова!

— А то! — саркастически подал голос Ху. Он, похоже, уже пришёл в себя и энергично отплетал свои ноги от Уховых. — Столько выпить…

— Считай! — ответил Ух, тоже придя в сознание. — Бутылка водяры. Вискас. Шампусик. Правда Алькиных два бокала отминусуем. Наполеоном полировали. Всё по ноль семьдесят пять.

— Боже! — воскликнула Маруся. Она собиралась устроить выволочку, но не могла не изумиться.

— Это eщё не всё. — продолжал Ух и Маруся услышала в его голосе торжествующие нотки. — Утром, когда коньяк и пиво прикончили, нашли бутылку с такой зелёной и тягучей, как сопли…

— Шартрез. — подал голос Ху.

— Ага. А жратвы уже не было, всё подмели, даже хлеб. Так мы, — Ух захихикал, — под раковиной на кухне коробку классных солёных сухариков обнаружили. Чего Алька их там держит?

— Боже! — всплеснула руками Маруся.— Кошачий корм!

— Ага! — Ух радостно закивал. — И так же солёненькое пошло хорошо к сладкому пойлу… Потом не помню, отрубился. — завершил он свой рапорт.

— Так! — Маруся добавила металлу к голосу. — Так! Вы не козлы. Вы свиньи!

— Хе, год же свиньи.

— Молчать! Вы что делать должны были? Обсудить картинки, придумать подписи. А что вы устроили? У моей сестры! Погромщики!

— Так мы… Новый год же…

— Тихо! Я вас породила, я вас и убью. То есть, удалю из рассказа.

— Не имеешь права! — запротестовал Ух.

— Ещё как имею! Вы — моя собственность, что хочу, то и делаю с вами.

— А вот фиг! — с неожиданной злостью ответил ей Ху. — Ты нас, да, породила. А теперь мы отдельные, автономные, суверенные персонажи. Ту-ту, поезд ушёл, рассказ уже в вёрстке, скоро читатели увидят и… капец, ничего ты с нами уже не сделаешь.

— Да! — подхватил Ух. — У нас своя жизнь. Мы уже здесь утвердились и права свои знаем.

— Права? — Маруся от изумления открыла рот и замолкла.

— Именно. Все права имеем. Как живые.

— Верно! Живее всех живых…

— Мы и тебя переживём. В анналы войдём. В хрестоматии. Нами детей будут в школах мучать. Да, «образы Ху и Уха в русской классической литературе первой половины двадцать первого века», во как!

Маруся слушала их и не могла поверить своим ушам. Те же, почувствовав слабину, попёрли буром.

— И ваще. Мы в баню собрались. Баню давай!

Как в трансе, подчиняясь их напору, Маруся придумала баню.

— Класс! — Ух хлопнул по деревянной скамье, сидя на которой оказался. Он обвёл взглядом обшитый деревом предбанник. — Класс! — Из двери, ведущей в парную, вырывались струйки пара. — Так, сперва капусточки квашеной. Холодненькой, с морозу.

Возникло эмалированное ведро с квашеной капустой. В руке у Уха оказалась зелёная эмалированная же кружечка, так хорошо знакомая Марусе в её детстве — с одного края эмаль пооблупилась и там было чёрное пятнышко. Ух нацедил капустного сока, выпил, передал кружку Ху и запустил пятерню в ведро. С минуту оба жрали капусту. Потом встали и не обращая внимания на Марусю стали раздеваться.

— Ну вы совсем обнаглели! Стыда нет.

— А чо такое? — повернулся к ней Ху, почёсывая густые седые заросли на груди. — Мы ж твои дети. Какой стыд?

Они зашли в парную. Вскоре дверь отворилась, высунулась голова Уха и произнесла.

— Так, пива хочу… Нет, отбой, эля!

В предбанник тут же впорхнули две огненно-рыжие девицы, почему-то в зелёных колпаках и в кружевных крохотных передничках. В каждой руке они держали по две громадные кружки. Ух распахнул дверь, впуская девок. Тут до Маруси дошло, что кроме передничков, на них ничего нет. Ах, нет, ещё колпаки.

— Почему зелёные? Красные должны быть. Новый Год!

— А у нас Святой Патрик!

Дверь захлопнулась. Из парной раздавался гогот и визг. Потом оттуда тихо вышли её чада, как ей показалось, слегка смущённые… Впрочем, спустя минуту они снова обнаглели.

— Жрать хотим. Где Фредди с рёбрышками?

В предбанник вошёл высоченный пожилой негр в грязном переднике, неся в руках две огромные тарелки с жареным мясом, обильно политым кетчупом.

— Вот это житуха! — Ух вытер жирные пальцы о немедленно возникшую в бане бархатную портьеру. Красные пятна на нежно-салатной ткани вывели Марусю из ступора.

— Что он тут делает, этот афроамериканец? — Она вспомнила. — Он же из сериала “House of Cards”.

— А какие проблемы? Он наш дружбан.

— Да злится она, потому что чёрный. Ирландские девки её не беспокоили, а как негра увидела…

— Точно, мало того, что сексистка, ещё и расистка.

Маруся закипела от возмущения.

— Вы что себе позволяете?!

— А то! Культурно отдыхаем в Год Свиньи.

— Верно! Отзынь, мымра!..

Это уже был перебор. Маруся повернулась к компьютеру, нашла файл Hu&Uh.docx, где квартировали оба суверенных персонажа, и…

И не удалила она файл, лишь переместила его в папку Deferred. Это же её дети, а детям материнское сёрдце все обиды простит. Свиньи они, конечно. Но свои, родные свинтусы. Пусть уж резвятся в Год Свиньи, как им того хочется. Пока не понадобятся в следующем рассказе.

* * *

Оставалось последнее дело — Алевтина. Маруся написала письмо другу-поэту и кратко обрисовав ситуацию, попросила сочинить для Али что-то такое, настоящее. Сама же села за фотошоп делать ещё картинки…

Через пару часов пришло письмо от поэта, а она как раз управилась. И отправила Маруся такое письмо сестре:

Аля!
Прости меня, родная. Моих козлов, как ты заметила, я убрала. Не сердись на них долго, они такие и их не переделать уже.
В аттачменте, ты же помнишь, как открывать аттачмент? я тебе много раз показывала, найдёшь адресованное тебе стихотворение и свой портрет.
С Новым Годом!
Маруся

* * *

Алевтине Терентьевой

Ваш стройный образ — как магнит,
ваш строгий взгляд — лекарство,
и от волненья — бледный вид,
и от смущенья — хамство.

Я не боюсь худой молвы,
но под давленьем вашим
меняется размер строфы,
который здесь неважен.

Для усложненья простоты,
у счастья на краю,
мы можем перейти на «ты»,
по-нашему на you.

Тогда я сразу на твоё
задам своё, прости:
что значит это «отвыё…»? —
изволь перевести.

Что значит странное #mee to
в условьях контр-галса,
я это сразу отмету,
покуда не попался.

Мы тоже ценим на борту
удобства и уют,
мы тоже говорим #we too,
когда нас достают.

Уже в предчувствии потерь
собой боимся быть,
we took за правило теперь
под камеру любить.

Уже не испытать подъём,
чтоб сердце с перебоем,
когда we are to you придём,
а выйдем под конвоем.

Пусть нету хода кораблю
и положенье шатко,
но честно, Аля, mee to you
and all of you не жалко.

Мне так хотелось быть вдвоём,
и рук касаться милых,
но это слово: «не выё…» —
перевести не в силах.

Пусть мы расстались, но зато
вернусь в Россию снова,
и русский выучу за то,
что есть такое слово.

Print Friendly, PDF & Email

26 комментариев для “Алевтина Терентьева: #MeToo, или Новогодний салат-оливье из стихов, прозы и фотошопа

  1. : )
    Нaлей же рюмку, Лёва,
    Разборка лётов снОва —
    На этот раз по-пИсательскому
    Не в смысле — за Белинский,
    как напевал Стравинский,
    который “по каналу поканал” —

    Шу…тильки Ося Бродский
    А может быть Вы, Готтский
    Но нам жилетам это всё равно
    Мы скромны, как два мэтра,
    На высоте – в полмэтра …
    Об этом я не буду – до утра

    Ну кто так пишет, Лёва!
    Начнём с Иова —
    Пусть за столом ни одного кита.
    Длинны смешные Ухи
    Киту не влезут в брухи
    Судьба УхА конечно не легка

    Вокруг — одни поллитры.
    Кому давала — литры?!
    Во рву коты нассали по утрУ.
    Сплелись, однако, ноги —
    САм мэНээс в тревоге
    Четыре сбоку, ровно три вчера

    Шашнадцать на диване…
    Накрылись шаржи Вани
    На слышны в подморковье вичера
    Друзья по дОлговору? — коррид-ору ?
    Ведь за столом сегодня все, ия
    Наполним рюмки, Дора!
    Закусим помидором,
    За то чтоб было хорошо и нам!
    И где найдёшь на свете, — ищи по всей планете,
    Таких шар-жей, как в Мастерской, друзья!

    Январь ведь месяц шуток,
    Терзайтете музу с уток,
    Крутые тексты прячут в уголок
    А если не крутые — не хватает чили
    Положите тексты на полок

    Наполним рюмки, Роза!
    Мой помидорчик, Оза,
    Чего-то выпьем вместе, ты и я.
    Закусим помидором и ландышем-с-мороза,
    Друзья Фейстайма выпьют за сала..

    1. Спасибо. Маруся и Аля за преображение. Алекс-по рюмочке за Новый год. Накрапалcя, наверно, не самый лучший стишок:
      Мне Моцарта костюм великоват,
      Нарушив все законы и шаблоны,
      Маруся сделала из Леопольда- Льва
      Гусара или…мамочки…Наполеона.

  2. #5
    За треуголку, даже взятую в долг у ЛМ — спасибо. Предыдущий цилиндр уж очень мал был, все мозги выдавил (или вдавил?). Что многим стало заметно.

  3. Уважаемый Выпускающий, никакие друзья на Фейстайме у меня ничего такого не просят. Просто Фейстайм — это эппловский аналог Скайпа, и я надеялась, что моя тонкая ирония будет понята. Ведь Новый год — время шуток. И не такой уж у меня был большой текст, чтоб на него ополчаться!
    Но раз вы просите, скручу свою музу в узелок и больше не буду!

  4. Мои друзья по “Фейстайму” просят новый файл целиком, чтобы не искать в Гостевой выпавшие отрывки. Нет возражений?

    ***
    Ух ты! В принципе мне понравилось.
    Автор (конечно, это не милейшая Алевтина, a какой-то не известный мне выпивун-теоретик) продемонстрировал нам образец быстрой обучаемости. Да что там « быстрой»! Нa ходу подметки режет. Или рвет. И понял, чертяка, главное! Главное — это тени. Куда тени лягут – того и тапки. Короче, у автора явно есть способности и фантазия, чего никак не может быть у бедной Маруси. Кто ты, тайный плагиатор?

    ***
    Но давайте продолжим разбор полетов. На этот раз по делу писательскому. Не в смысле что “он – фуфло, а я Белинский” (копирайт Шаова), а просто и скромно – как два мэтра.
    Ну, голубчик, ну кто так пишет?! Длинно, какие-то несмешные Ухи и Ху. Я, конечно, всю эту тягомотину осилить не смогла, но как бросишь взгляд: “Посмотрели, одобрили, выпили” “не «приходи с бутылкой», а «приходи, есть бутылка»…Выпивают, закусывают…Выпивают, закусывают… На экране появляется следующий кадр.
    «Нашла кому давать, дура!» «Вы не козлы, вы свиньи!»
    “Козлины спали на узком диване, укрывшись пиджаком, тесно обнявшись и прижавшись друг к другу, оглушительно храпя со стонами и присвистом. Разложить диван они не сообразили, поэтому грузная туша Уха нависала над краем матраса.
    Первым пришёл в себя Ху.
    — Фу, во рту как коты нассали!.. — и, заметив рядом рожу Уха, дышащего ему прямо в лицо, повторил с отвращением: — Ффу!
    Он оттолкнул друга и верхняя часть того сползла вниз. Однако, ноги у них так сплелись, что все четыре остались на диване”.

    Пахло ссаной кошатиной!.. С Новым годом!

    И, главное, это все происходит в виртуале. Скайповые выпивохи! На самом деле никто из них уже давно не пьет. Или здоровье не позволяет, или за руль садиться. А зачем тогда, спрашивается, поклеп наводить? Что подумают наши друзья из стран бывшего Варшавского договора? В то время как некоторые наши портальщики без устали отстаивают прелести и преимущества западного образа жизни, вы одним махом или ухом все похерили!

    ***
    Но вот кто меня удивил – это некая Маруся, та которая вещицы ставит на одно и то же место – ни влево, ни вправо. Вообще, это плохой признак, особенно к старости, но тут наши местные психологи лучше скажут. Я надеюсь, что это полностью вымышленный персонаж и наш автор ей просто из пакости приписал эти обсессивно-компульсивные штучки. А впрочем, это как посмотреть! Это может быть и очень тонкий ход для раскрытия образа. Ведь он показал эти “штучки” в сочетании с острым проявлением ignorance (более мягкое слово, чем русское “невежество”). И персонаж заиграл всеми красками!

    Как она там: “алгоритм оного был чересчур уж прост: тыкаешь пальцем в карту, находишь в языке живущего там народа ивритские корни, а они обязательно найдутся, и затем знай себе, выводи местных царей да аристократов от забеглых евреев, которые тоже обязательно сыщутся”.

    Уже столько статей было опубликовано в Мастерской! Уже даже сам XXX стал нервный и прямо рычит на людей: “мы тут, блин, не просто букву к букве складываем, а просвещаем! Не желаете просвещаться, так скромно стойте в сторонке и хоть не позорьтесь!” Но как с гуся вода, хотя могут быть и шкварки! А связь со “штучками” такая: в голове, если она не готова узнавать новое, тоже трудно хоть что-то сдвинуть с насиженной кочки.

    Впрочем, какая там Маруся! Женщинy в этом солдатской казарме если и водятся, то только в отношении одна к десяти! Одна Алевтина и живая! Ну еще Элла Грайфер пробудилась от спячки и отреагировала — “Мы в восхищении!”

    Мы -тоже!

    1. Уважаемая госпожа Крамер,
      в литературные придумки, забавы, мистификации и т.п. на Портале, в т.ч. в Гостевой, можно включать каких угодно персонажей, но только не наши должностные роли. И модератор, и редактор, и дежурный по сайту — это должности, роли с прописанными обязанностями. Роли не могут «быть нервными», «рычать», «говорить» и др. Поэтому, пожалуйста, не используйте персонажей с именами, совпадающими с названиями должностей на Портале.

      И ещё. Объёмистый текст на без малого 600 слов (размер публикации: эссе, небольшой заметки или подборки стихов) Вы повторяете как отзыв к той же самой публикации только для того, чтобы Вашим друзьям «не искать в Гостевой». Извините, через час лента гостевой сдвинется и Вы в третий поставите?.. В пятый?.. В сотый?.. Лента гостевой всё время будет сдвигаться и что-то да, приходится искать. Но только не отзывы в Мастерской и журналах. Достаточно нажать на слово Permalink и Вы получаете permanent link — постоянную ссылку на Ваш отзыв, каковую и можете послать друзьям. Это много лучше, чем зря дублировать тексты.

      1. Глядя на комментарий Аси, хочется уже писать диссер на тему (примерно): «Характерные черты современной субкультуры: комментариев и отзывов в Сети».
        Посты делятся (по степени соответствия прямым задачам — разобрать представленный материал):
        1) литературные разборы (хороший пример-пост А.К.) — крайне редкий и наиболее ценный анализ
        2) дополнение, исправление, дописание за автора — крайне наглый, но иногда и удачный комментарий
        3) авторские ответы:
        — я с вами полностью согласен (со всеми и сразу)
        — именно это я и хотел сказать (неожиданно не хватило времени и места в моей публикации)
        — не пойти ли вам всем… (наиболее честный из авторских)
        4) используя обсуждаемую публикацию, ни к селу ни к городу вспомнить свою история и нудно изложить в комменте (примерно, как этот мой пост).
        Даже по Мастерской работы невпроворот, а по всей Сети — одному не осилить.
        P.S. Не совсем понятна реакция Редакции на редкий (как уже было сказано) литературный разбор уважаемой Аси Крамер. Казалось бы, радоваться надо…

        1. Григорий Быстрицкий — 2019-01-02 15:15
          Глядя на комментарий Аси, хочется уже писать диссер на тему (примерно): «Характерные черты современной субкультуры: комментариев и отзывов в Сети».
          ====
          Наверняка так, но «Вертер уже написан». 🙂

  5. “Маруся хандрила…”
    . . .
    Эсмеральда кружит в мраке,
    В небе Ух и Ху кружит.
    Л. Израилевич Беренсо
    Далеко вперед летит.
    На Онеге смотрют строго,
    если курят папироску..
    Асе спортили прическу ..

    В три амиго пишет Майбург
    Том за томом пишет Бург
    Подарила много гитик
    Алеф Т. из Санты-Притти
    Подарила б больше. Пити
    Шеф в субботу запретил
    И Маруся ЗАхандрила…
    Не боюсь худой ловитвы
    Но меняется лафа
    и меняется строфа
    Для сложненья простоты,
    И от сча на самом кра
    можем перейти на «ты»,
    и по-нашему, в кусты

    Но однак суббординаций
    шибко ценим. На борту
    не говОрим про we too,
    И в предчувствии потерь
    Муз не чаем, а теперь
    Дайте ходу парохо
    положенье Ху не хо

    Но и в праздник намелю
    и на средиземном му

  6. «Ты Маруська прямая как доска, — говорила ей и коварно добавляла, — в обоих смыслах». Тогда Маруся и впрямь была ещё прямая как доска, а у Альки уже отчётливо намечалось на первый номер. Обиду долго помнила…”
    :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    “Три угодья в ней! Надо кадрить….”
    Reply: Не три а больше. И это и то и даавно понятно. НО —
    Хороша Маша, однако, не для Аустралии и не для Монако.

  7. К картине 9

    Учил я много лет советскую толпу,
    Им объяснял азы, «Аспекты»[1] — для элиты!
    Не понят блеск речей, им мыслей глубину
    Впустую отдавал, и вот сейчас мы квиты!
    Мне ближе стал застолья разговор,
    Мне дегустация вернула жизни силы
    В древнейшем лабиринте, круговом,
    Где лести милый вздор мне возвращает силы!
    Мой Буцефал надежен и силен,
    Я сам на нем – как воплощенье силы,
    Мне нипочем эпоха перемен
    Напитки на столе, давай начнем с текилы…
    Коньяк придаст словам особый тон,
    Ликер нам ни к чему, его оставим дамам,
    Пиратский ром хорош, в нем слышен сабель звон,
    А, впрочем, все равно, разлейте по бокалам!

    И с новым годом!

    [1] «Образовательные аспекты проблем элиты в Российской Федерации»

  8. К портрету 4

    Печально я гляжу на наше поколенье,
    им чужд моих высоких мыслей ход,
    Без пьянства не понятно им общенье,
    И потому к другим меня влечет!

    Мне Черчилль друг, но он с бутылкой виски,
    Наполеон, мне друг… Но вечно он в бою,
    С Тюдорихой вполне душевно близки,
    Но Англия… Её я не люблю!

    Вернусь я в свой дворец, там ждет меня друг герцог,
    Тот самый! Веллингтон! Обсудим с ним дела,
    Он умный человек, прекрасный собеседник,
    И вечер озарит огнем своим свеча.

  9. Вот спасибо! Здорово сформулировали — коротко и ясно! А уж фигурка… всю жизнь о такой мечтала!

  10. подумала Маруся. Ну, будет показывать им картинки с подписями. А те в ответ — отпускать дурацкие комментарии.
    ===================/
    Ну а как без комментарии, все-таки себя увидел помолодевшим, повеселевшим, готовыv дальше бегать по миру и мутить мозги встречным-поперечным.Надо бы стишок написать, да после одной давней попытки Юлий Герцман запретил мне это баловство. Так что просто скажу: «Дорогая Маруся, you made my 2019! И от жены поклон. Сказала: «Таким ты был, таким ты и остался!»” А Алевтине передай мой поклон!

  11. Восхитительная Алевтина!!! ХУ-УХ! Какую прекрасную свинью Вы мне подложили к началу первого дня Года Свиньи. Класс. Спасибо большое.
    Теперь у меня запредельно трудная задача-цель встретить следующий Год Крысы. Вы так талантливы и доброжелательны, что получить от Вас «крысиного яда» не страшно, он животворен. Ещё раз большое спасибо, авансом.

  12. К рисунку 8:
    Кто нам несет великих знаний свет!
    Маркс Тартаковский – мой ответ!
    Но ведь Кирил же и Мефодий?
    Да и они… Наверно… Вроде…
    ::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

    Ув. Леонид. Дважды я представлен в этом паноптикуме по каким-то абсолютно неведомым мне портретам. Хотя в Сети достаточно моих фоток, да и фотокарикатуры (следующие действительным фотоизображениям) тоже есть. Уж не знаю, зачем и как здесь упражнялись?

    1. Дорогой Маркс Самойлович!

      Что здесь было под моим именем помещено — не моё.
      Будьте аккуратней, сказал бы я тем, кто путает ники.

      Если бы я написал что-нибудь о Вас, то примерно такое:

      Он имеет на всё независимый взгляд,
      от Big Bang’а и до гравитона,
      и пусть его дёргают, дразнят, троллят –
      стоит как скала непреклонно.

      На крики, мол: «Вы, как в бассейне топор» –
      неважно там: прав ли, неправ ли,
      даёт и ответ, и отлуп, и отпор
      цепляньям, насмешкам и травле.

      Растают слова, как над чайником пар,
      но в чайнике чай, а не пойло,
      и всем пожелаю: держите удар,
      как Маркс его держит достойно.

  13. Там где-то в начале, в тексте сказано: «Терентьева и др.»
    По-моему, такой винегрет раньше назывался «Однажды лебедь рака щупал».
    Так вот, скажу вам, дорогая Алевтина, эти «и др.» совершили с вами (над вами) групповой харрасмент с последующим псевдолитературным насилием.
    А картинки хорошие, качественные! Под моим шаржем я бы подписал:
    Задумав «тонкую» подколку-клизму, набрал: «Песец капитализму!»

    1. Как говорит уважаемая Ася, не нравится – не читайте!
      Что за прикол в этом «Песец капитализму»? Где начинать смеяться?

      1. Начинайте на международном пушном аукционе на Ямале. Только приезжайте без др.

  14. Моя супруга, с которой я прожил не один десяток лет, вгляделась в моё изображение, где я предстаю то ли де Тревилем, то ли д’Артаньяном, и сказала: «Где-то я видела этого типчика, а вот где — не помню…» Спасибо, Алевтина! Портрет — класс!

  15. Ни Ху… Ух ты…
    С Новым Годом!!!

    P.S.
    В своем репертуаре:

    «— Так! — Алька добавила металлу к голосу. — Так! Вы не козлы. Вы свиньи!»
    Наверное, все-таки не Алька, а Маруся. Хотя в такой феерии — «кто их к черту разберет»!

    1. все-таки не Алька, а Маруся. Хотя в такой феерии — «кто их к черту разберет»!

      Ой! Конечно Маруся. Спасибо, сейчас поправлю.

Добавить комментарий для Л.С.-2 Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.