Владимир Янкелевич: Параллельный монтаж

Loading

Лодки бороздят моря с разными, противоположными целями, с благородными или агрессивными, но какими бы не были цели и задачи, единство в том, что подводники всех флотов тонут одинаково. Хорошо бы быть уверенным, что за правое дело, но это уж как кому повезет.

Параллельный монтаж

Очерки истории ВМФ Израиля

Владимир Янкелевич

Филиппинское море. С-222. 1969 год

Ночь, Филиппинское море, подводная лодка С-222 идет на юго-восток. Я — вахтенный офицер, моя вахта, ее называют «собака», с нуля до двух часов ночи. На мостике спокойно, этим курсом в стороне от морских путей идти эконом ходом примерно недели две туда, поближе к Гуаму, к американским базам. Скорость примерно такая, как ехать по берегу на велосипеде и любоваться красотами пейзажа, не быстрее.

Тишина, звезды -таких дома не увидишь, сияют просто вызывающе. Море фосфоресцирует, мимо проносятся дельфины, их выдает светящийся след в воде. Дельфины делают круг и снова обгоняют подводную лодку. Наверно она им кажется тоже дельфином, только огромным.

По внутрикорабельной связи командую акустикам, дать на мостик звук шумопеленгатора. Сразу становятся слышны дельфиньи переклички…

На гидроакустической вахте Кузменков, малоразговорчивый сибиряк. Вчера он неожиданно показал мне свои стихи. Он и в разговоре то слова экономит, а тут вдруг стихи. Но поэту нужна аудитория, вот он их мне и прочитал. Сейчас уже не вспомнить, но там было что-то вроде:

Нам песни поют красавцы дельфины,
А в небе висит «Орион».

«Орион» — это американский противолодочный самолет. Если он появится, нужно командовать срочное погружение.

Конечно не Пушкин, мне казались интереснее его рассказы о сибирской рыбалке и охоте:

— Иду на моторке, в руке ружо, другой мотор правлю. (Показывает как). Тут из-за поворота какой-то шальной прет. Меня на волне переворачивает. А по воде уже лед, шуга… На берег выбрался сразу сосулькой.

— Ну и как спасался?

— Что как? Как обычно. Спиртом и спасались… Вот только все отморозил. Говорят, детей не будет…

— Будет, не тушуйся.

Как-то Кузменков стащил у меня бутылку спирта, выпил, а потом на вид вполне трезвым спокойно нес вахту, только разбудить его было сложно. Так что в его спиртовое спасение я верил безоговорочно.

Подводная лодка 613 проекта

Мостик захлестывает волна. В воде — огоньки планктона. Я пытаюсь зачерпнуть воду, увидеть, что это там светится, но вода прозрачная, в ней ничего не видно…

На мостик я прихватил горсть ненужных гаек и болтов. Кидаешь их в море, в воде вспыхивает красивый светящийся фонтанчик, потом за болтом светящийся след тянется в глубину.

Хочется спать, высовываю физиономию из-за ветроотбойника, вода плещет в лицо. Это немного помогает, но не надолго.

«Я иду по опушке леса. Навстречу — немецкий солдат в каске. Он подходит и бьет каской мне в глаз…»

Это я на мгновение отключился и ударился головой о крышку компаса. Она выпукло-круглая, чтобы под водой не раздавило. Крышка и была той самой каской.

Но ночь заканчивается, пора погружаться.

Внизу минер спрашивает, откуда у меня фонарь под глазом. «Немец ударил», — отвечаю ему.

Температура зашкаливает. Говорят, что есть работающие кондиционеры… Возможно. Наш сломался сразу при выходе в море. Лодка — не чудо техники, она модернизированный клон немецкой лодки конца войны. Но думаю, что у них кондиционеры работали.

Второй акустик, молодой бурятёнок, как-то странно притих. Заглядываешь ему в глаза, а они куда-то под лоб закатились, вместо зрачков — белки глаз, жуткое зрелище.

Беру его под мышки и волоку в первый отсек, там прохладнее. Парень приходит в себя. А Кузменкову все нипочем, кажется, что он сидит в своей сибирской баньке, вот только веника не хватает.

Прошел день, всплыли. Снова моя вахта. На мостик поднимается командир. Это понятно, здесь приятнее, чем внизу. Чтобы не стоять молча, он спрашивает:

— У тебя дети есть?

— Есть, дочь.

— Не прав ты. Вот моя родила сразу двойню. Ей основные заботы года три, потом все проще, а твоей сначала с первым три-четыре года, а потом и со вторым еще три. Молодежь, ни хрена не понимаете в этом…

Тоже мне, специалист, — думаю я. Но «специалист» увлеченно рассказывает, как это здорово, когда двойня…

Средиземное море. צ -72 «Танин». 1967 год

Двумя годами раньше израильская подводная лодка «Танин» шла к Александрии. У ее командира И́вана Дрора, были совсем другие проблемы. Египет блокировал Тиранский пролив, закрыв дотуп в порт Эйлат. Насер призвал арабские страны «сбросить евреев в море», правда пообещал тех, кто уцелеет, отправить в страны исхода. «Но мне кажется, что никто не уцелеет» — добавил он.

Война была неизбежна.

INS Танин на пути в Израиль

«Танин» не чудо израильского хайтека. Это была старая британская подводная лодка S-типа, заказанная промышленности еще в рамках программы 1942 года. Лучше бы иметь более современную лодку, но говорят — «מה שיש ועם זה ננצח» (То, что есть, и с этим мы победим). А побеждать нужно было, до войны оставалось чуть меньше недели.

Температура на борту около 40 градусов, тяжело конечно, о кондиционерах тогда как-то не думали. Тесно даже экипажу, но на борту еще 8 боевых пловцов «Шайетет-13».

5 июня, день начала Шестидневной войны.

Из штаба ВМФ поступает команда начать операцию и, одновременно, информация, что порт заминирован.

Предстояло нанести удар по кораблям в порту Александрия. Решение было таким: в порту будут работать боевые пловцы, а «Танин» — уничтожать военные суда вне акватории порта…

Задача из серии «Миссия невыполнима», только это не кино, а реальная и очень опасная жизнь.

Александрия прекрасно защищена. Параллельно берегу по линии Александрия-Порт-Саид работали авиа и морские патрули, были установлены противолодочные сети, на берегу в готовности — береговые артиллерийские батареи. У египтян было огромное количество мин советского производства.

Минные поля надо бы форсировать с помощью специального гидролокатора поиска мин, но на «Танин» такого не было. Мало того, лодке еще и достались какие-то особо шумные дизели. Скрытность, она основное преимущество подводной лодки, но это не про «Танин».

Египетский штаб размещался на эсминце советской постройки «Суэц» (проект 30-бис) с хорошей по тому времени гидроакустикой. Его акустики и доложили командованию, что слышат небольшую подводную цель, вероятно — подводная лодка. Египтяне немедленно попрятали военные корабли в доки.

Эскадренный миноносец проекта 30-бис «Серьезный» в Средиземном море, 28 августа 1968

Дул сильный штормовой ветер. До волнореза порта Александрии оставалось 2,5 км.

Филиппинское море. С-222. 1969 год

Дул сильный штормовой ветер. Мы двигались между двумя тайфунами. Говорят, что в такое время опытный капитан сидит в порту и играет со своими моряками в карты. Но это не про нас, мы не могли даже погрузиться, шла зарядка аккумуляторных батарей. На мне широкий пояс с цепью, пристегнутой к поручню. Лодка поднимается на очередной океанский вал, потом сваливается вниз, и тогда перед тобой предстает страшная в своей мощи зеленая громада очередного вала. Лодка вынырнуть на него не может, и он проходит, накрывая ее с головой. Ты — под водой, стоишь и потихоньку булькаешь пузырьками воздуха, пока есть запас. Потом бульки кончаются, а лодка все не выныривает…

Вынырнула!

Отряхиваешься, как пес и пытаешься увидеть, нет ли рядом кого-нибудь, желающего с нами столкнуться. Никого, к счастью, нет, а тут снова очередной вал. Но пока открыт рубочный люк, все еще не так плохо, там внизу жизнь кипит, все заняты делом, но воды слишком много и люк закрыли. И вот тут откуда-то снизу живота стал подниматься какой-то неосознанный тошнотворный страх… Загерметизированная подводная лодка идет под водой, а ты стоишь снаружи на мостике на цепи… Конечно я понимаю, что она вынырнет, но «понимание — слишком слабая эмоция».

В районе лодка должна стать элементом «завесы». Это шеренга из нескольких подводных лодок, перекрывающих вероятное направление движение военных кораблей «вероятного противника». В случае войны — она уже на боевой позиции. В носу четыре торпедных аппарата с общим запасом 10 торпед и в корме еще 2 аппарата. Торпеды умные, самонаводящиеся, от них уйти достаточно сложно. Честно говоря, в возможность их применения абсолютно не верилось. Тихий океан был далеко от реальных конфликтов, не тот регион, вот Восточное Средиземноморье — совсем другое дело. Но и Дальний Восток тоже затрагивало. Когда во время Войны Судного дня лодки выходили в море, то командира соседней, Блюменсона, временно заменили, его оставили в базе в дежурстве, а на его лодке в море пошел другой.

А туда, к берегам Израиля направляли атомоходы с крылатыми ракетами П-6, сначала К-131 — повлиять на ход войны. Она не успела, войну закончили за 6 дней. А потом, через год К-172, видимо поддержать арабов и показать «кузькину мать». Не судьба и ей — парами ртути умудрились отравить свой собственный экипаж, так что не до Израиля стало.

Фото моряка или сотрудника ВМС США.
Подводная лодка пр 675 по классификации НАТО Echo II. Такими были К-131 и К-172

Средиземное море. צ -72 «Танин». 1967 год

На «Танин» тоже было 6 торпедных аппаратов, но еще стояла и артиллерия, 100 мм палубная пушка, 20 мм зенитная, и два пулемета калибра 7,62.

Артиллерия на подводной лодке — атавизм, доставшийся в наследство от прежней «военно-стратегической мысли», когда лодки заказывали лорды адмиралтейства, возможно опиравшиеся на боевой опыт Магомеда Гаджиева. Он, обнаружив цель, всплывал и топил противника артиллерийским огнем. Но опыт Гаджиева изучали не только англичане, но и немцы. В мае 1942 года его уже ждали. Гаджиев попытался уйти в подводном положении, но UJ-1109 (U-Boot-Jäger) 17-й флотилии охотников за подводными лодками (17 U-Jagd-Flottille) атаковал его лодку глубинными бомбами и потопил.

Подводная лодка «Крокодилы».
Фото: Мози (מוזי)

Немецкие лодки в битве за Атлантику достаточно активно топили. Только в мае 1943 немцы потеряли 41 подводную лодку. Пришлось совершенствоваться. Решением сочли лодку XXI серии. Мощные пушки наконец убрали, поняв, что лодка в надводном положении с одной или даже двумя пушками все равно только мишень. А вот торпедный боекомплект на 6 аппаратов увеличили до 30 торпед, причем обеспечили устройством быстрого заряжания — зарядными тележками, передвигавшимися по рельсам. Это позволяло дать второй залп через 4 минуты после первого. Ну и вишенка на торте — на ней установили кондиционер, который не работал на С-222 и спустя 25 лет, поставили опреснительную установку и мечту подводника — душевую кабину с горячей водой…

Такие лодки были захвачены союзниками, их можно было заполучить, но идеология! Ахдут ха-Авода, предшественница современной Аводы, была тогда влиятельной партией в Кнессете. Она сказала: «Через наш труп! Купить гитлеровские подводные лодки? Никогда!» В итоге вместо лодки XXI серии пришлось воевать на серии S, но не политикам из Ахдут ха-Авода, а экипажу И́вана Дрора.

Пушки, конечно, дань прошлому, но устаревшими были и торпеды Mark VIII. Догонять цель по кильватерному следу и поразить ее? Ни в коем случае! Поднырнуть под цель, чтобы взорваться точно под днищем и разломить цель? И это они не могли. Они могли идти по прямой и сработать только в случае удара о корпус цели.

Почему военно-морской флот выбрал такое устаревшее оружие? Краткий ответ заключается в том, что оно было единственным доступным.

Для атаки лодке нужно было маневрировать так, чтобы цель была развернута к ней бортом, а сделать это на медленной и шумной лодке — тут нужно особое везение.

До волнореза порта Александрии чуть больше мили. Война идет уже 12 часов.

Настало время выходить на задание. На лодке не было специальных приспособлений для боевых пловцов. Выход и вход осуществлялся через очень узкий шлюз, где одновременно могли находиться только два бойца с их снаряжением.

Бойцы тремя парами должны были двигаться в сторону порта, но в штормовом море в темноте среди высоких волн они сразу потеряли друг друга и направились к порту по отдельности.

Средства связи? Они будут потом, в следующих операциях, еще много чего будет, но пока их не было.

Египетские фрегаты с началом войны усилили патрулирование, сбрасывали в воду гранаты, их взрывы бьют в воде по голове, как кувалдой… Но все равно до порта пловцы добрались благополучно, их не смогли обнаружить.

Египтян спасло то, что их военные корабли были спрятаны в доки, пловцы видели только невоенные цели. Тогда были заминированы и подорваны дноуглубительная драга и баржа.

Нужно было возвращаться. Лодку нужно было найти по вспышкам огней в инфракрасном свете, но увидеть их, находясь на уровне воды среди волн, на это было мало шансов. Устройство, которое должно было обнаруживать инфракрасный сигнал и указывать местоположение подводной лодки вышло из строя. Разглядеть в бинокль подводную лодку тоже не удалось.

«Танин» ждала их в точке встречи, когда прошло назначенное время, Дрор прождал их еще 40 минут сверх запланированного времени. Пловцы не вернулись. Нужно будет попытаться забрать их следующей ночью.

Пловцы в соответствии с планом вынуждены были вернуться на берег переждать дневное время в укрытии, а на следующие сутки снова попытаться уйти. Но египтянам после прозвучавших взрывов стало ясно, что в порту действуют израильтяне. Днем в результате интенсивных поисков пловцы были найдены и захвачены в плен.

«Танин» нужно было дождаться следующей ночи, но утром появилась достойная цель. Это был вышедший на патрулирование египетский фрегат «El Tarik», корабль британской постройки типа «Black Swan» (Черный лебедь), носивший в девичестве (в английском флоте) имя Уимбрел. Фрегаты этой серии отличились во Второй Мировой войне в качестве охотников за подводными лодками, например только фрегат этой серии «Starling» потопил одиннадцать подводных лодок.

Корабль «El Tarik», тип «Black Swan» (Черный лебедь), в английском флоте Whimbrel. Фотография FL 21590 из коллекции Имперского военного музея

Корабль был довольно большим, водоизмещением полторы тысячи тонн и длиной 92 метра, имел значительное артиллерийское вооружение и более 100 глубинных бомб.

Потопить такой корабль — «это ли не цель желанная»!

«Я сказал себе, что сейчас или никогда» — рассказывал И́ван Дрор потом.

Но это потом, а «сейчас» было тяжелым временем. Пока ждали пловцов, аккумуляторы невозможно было заряжать, энергии мало, но это было то, что есть, и Дрор решил атаковать.

За двумя торпедами потянулся пенный шлейф. На фрегате его заметили и резко повернули навстречу торпедам. Видимые размеры цели резко уменьшились. Попасть в борт было достаточно сложно, а на встречном курсе старыми «тупыми» торпедами шансов практически не было. Торпеды прошли мимо. Второй залп ничего не изменил, египетский фрегат уцелел и сам атаковал подводную лодку. Было сброшено 8 глубинных бомб.

Лодке приходилось тяжело. Взрывы со всех сторон, лампочки разбились, взрывами повредило гидролокатор. Лодка оглохла и ослепла. Оставался, правда, прибор звукоподводной связи, он тоже почти шумопеленгатор, с его помощью можно было что-то слышать…

На «El Tarik» решили, что лодка потоплена, отрапортовали в штаб и ушли.

С наступлением ночи лодка всплыла. Осмотрели повреждения, их было несколько, главной бедой был уничтоженный гидролокатор. Но каким бы ни было состояние лодки, забрать бойцов по-прежнему было необходимо.

На следующий день военно-морская разведка сообщила в штаб ВМФ, что боевые пловцы в плену, и лодке приказали вернуться в Израиль. «Танин» легла на обратный курс.

Эта операция не решала исход войны, но она решила другую важную задачу — египтяне лишились уверенности в своей защищенности даже там, в своей главной базе флота. Им стало понятно, что до них можно дотянуться в их «заднем дворе», а не только на границе. Несмотря на все трудности, «Танин» действовала у их важнейшего порта, были установлены мины, и лодка ушла необнаруженной.

Все участники операции были отмечены нагрудным знаком израильского подводника на красном фоне, ставшим предметом гордости, а командир И́ван Дрор был награжден медалью Мужества.

Восточно-китайское море. С-222. 1969 год

Мы идем домой в Восточно-Китайском море и по-прежнему убегаем от тайфуна. Нужно пройти Корейский пролив и войти в Японское море. Там проходит течение Куросио, японцы его называют «тёмное течение». Вода градусов 25. Когда волна накрывает с головой, то достаточно тепло, но потом ветер пронизывает до костей. Впереди опасные скалы, нужно быть крайне осторожным. Пытаюсь что-то впереди увидеть, но безуспешно.

Радиометрист Арефьев снизу докладывает, что радиолокатор вышел из строя. Командир смотрит на меня, как на личного врага. Его понять можно, лодка ослепла, и глубинные бомбы не понадобились.

Спускаюсь вниз, никакой уверенности, что удастся устранить неисправность, нет. В рубку радиометриста не войти, там может поместиться только один человек, и этот человек в панике.

С меня стекает вода, на палубе образуется лужа.

Говорю метристу:

— Все исправим, включай!

Он включает станцию. Я через натекшую лужу получаю удар током такой силы, что искры из глаз могли бы вызвать пожар… Затылком я проверяю крепость переборки штурманской рубки.

— Все понятно, фаза на корпусе, сейчас найдем.

Моряка нужно успокоить, а то от него совсем толку не будет. Оказалось, что отсырели контактные платы, нашли время!

Справились, идем дальше.

Дошли, но отдыхать не приходится. Нас отправляют на небольшое учение — торпедную стрельбу.

По замыслу в нарезанных квадратах на глубине 60 метров будут находиться стреляющие лодки, а перед ними на глубине 40 метров пройдет лодка-цель. Все должны по ней отстреляться «практической» торпедой. Это такая торпеда, в которой вместо боевой части соответствующий по весу балласт. После прохода дистанции торпеда всплывает свечкой, на ее носу загорается лампа, а внутри начинает стучать специальная погремушка. Это для того, чтобы торпеду можно было увидеть ночью или найти с помощью гидроакустики. Найти важно, за потерянную торпеду отрывают голову и все остальное.

Собирают торпеды специальные катера -торпедоловы. Мерзкая штука для гидроакустика, они тарахтят, как мотоциклы, причем без глушителя. А каждая подводная лодка пришла на учения со своим торпедоловом, так что по всему горизонту непрерывный все маскирующий шум.

Расчетное время, когда цель должна пройти мимо нас — 23 часа. Но ее нет, прошло два часа, а ее по-прежнему нет. Командир отправляет меня с главного командного пункта в рубку акустиков:

— Если они не умеют, садись и слушай горизонт сам!

Видимо командир решил, что цель пропустили. Он принимает решение всплыть на перископную глубину и зажечь сигнальную лампу носового аварийного буя.

И в это время я слышу какой-то новый шум винтов.

— Центральный, шум винтов по пеленгу такому-то!

— Акустики, классифицировать цель!

Это старпом, смотрит в перископ. Ему легко классифицировать, он видит цель глазами.

— Цель торпедолов!

— Лучше думайте акустики! Лучше!

Пеленг (направление) на цель меняется на нос. Если пеленг не меняется, то курс ведет к столкновению, если на нос, то цель пройдет впереди по курсу.

И в это время лодку дергает какая-то отдача.

«Что это? Торпедный залп, — думаю я, — но ведь торпедной атаки не было!»

Лодка начинает валиться носом вниз! В этом случае необходимо продувать носовые цистерны.

Продувают, лодка начинает валиться сильнее. По отсеку покатились два сейфа, я упал за гидролокатор, пытаюсь выбраться, но пока не получается. Единственное, что я вижу, это физиономию Кузменкова, схватившегося за штурвал шумопеленгатора. Физиономия какого-то странного зеленоватого цвета.

«Глубина места — 3 километра, это же 15 минут на автобусе ехать!»

Почему 15 минут, я до сих пор не понимаю, но это то, что крутилось в голове. Спасение из затонувшей подводной лодки да еще и с помощью береговых сил возможно до 200 метров, только таких прецедентов еще не было… Испугаться я просто не успел.

И вдруг подводная лодка взлетает вверх. Я выбегаю в отсек и бегу к рубке радистов, нужно передать радио аварии.

— Поступление воды в первый отсек! — это минер, командир первого отсека.

В результате столкновения через задние крышки торпедных аппаратов в первый отсек стала поступать вода.

— Загерметизировать отсек! — это я, командир второго.

В первый отсек дали сжатый воздух, они должны справиться.

Что выяснилось потом:

Лодка-цель и первая стреляющая лодка были из одного соединения. Командиры договорились, что после выстрела, они всплывут и обменяются точными данными, чтобы потом показать, что стрельба прошла успешно. Но когда они всплыли пообщаться, то оказалось, что торпеда потеряна, и они вдвоем стали её искать.

Прошло время, и вдруг они увидели огонь аварийного буя нашей лодки и приняли его за светящийся огонь торпеды. Радостно рванулись к нему и налетели на нашу субмарину.

Но весовые категории были различными. Налетевшей лодкой был достаточно большой атомоход К-45 проекта 659Т, примерно такой, какие крутились у берегов Израиля в 1967 и 1968 годах. Он подмял нос нашей лодки, и когда у нас продували носовые цистерны, то тем самым пытались поднять этот атомоход. Пустое занятие.

Задний ход выдернул лодку из-под атомохода…

Но этом фото лодки 613-го проекта (нашей) хорошо виден белый аварийный буй перед рубкой. Свет выступающего из середины буя фонаря и был принят за огонь торпеды.

В базе нас встречал «комитет по встрече». Командованию нужно было найти виновного, иным специалистам нужно было определить, а нет ли здесь диверсии…

Диверсии не нашли.

В базе мы разглядели свернутый нос лодки, но этого мало — согнулись и торпедные аппараты, в которых были боевые, очень серьезные торпеды.

Извлечение торпед из кривых торпедных аппаратов — это особый рассказ, «эта штука сильнее, чем «Фауст» Гете…», — сказал флагманский минер эскадры, — «особенно если учесть то, что две торпеды были с ядерными боеголовками».

Мы сидим в штабе, идет разбор полетов, и нас каждого по очереди пытают — «Почему то, а почему это».

Командир, капитан второго ранга Федосеев Михаил Федорович, встал и сказал:

— Подводной лодкой командовал я, офицеры выполняли мои приказания. У них нечего спрашивать, я отвечу на все вопросы.

Потом повернулся к нам:

— Товарищи офицеры!

Мы встали.

— Всем выйти.

Мы ушли.

За все годы моей достаточно долгой военной службы я с подобным поступком более не сталкивался, для этого нужно мужество, а где его взять? Сколько буду жив, столько буду его помнить. Это, конечно, не награда, но это все, что могу.

В итоге разбирательства капитан второго ранга Федосеев получил очередное воинское звание капитан третьего ранга. Мне тоже досталось. На мой глупый вопрос — «За что?», ответили: — «В случае аварии виноват даже кок!»

Стандартно: наказание невиновных, награждение непричастных.

Бывает. Главное, живы остались.

Израиль. 2019 год

В нашей жизни, вероятно, все взаимосвязано. Тогда, молодым офицером, я не знал, что близнецы С-222, пять лодок С-182, С-184, С-226, С-227 и С-228 во время шестидневной войны входили в состав египетского флота. Это их гоняли моряки израильского ВМФ у берегов Ашдода и Хайфы в 1967 году. Атомоходы К-131 и К-172 угрожали Израилю крылатыми ракетами с ядерными боеголовками. А Их близнец К-45 поставил точку в истории моей подводной лодки.

Не нужны нам ураганы зверские,
Мы не ждем тайфунов никаких,
Потому что все на свете бедствия
Мы себе устроим и без них.
Б. Брехт

Единство и борьба противоположностей! Лодки бороздят моря с разными, противоположными целями, с благородными или агрессивными, но какими бы не были цели и задачи, единство в том, что подводники всех флотов тонут одинаково. Хорошо бы быть уверенным, что за правое дело, но это уж как кому повезет. Лучше бы не тонуть, а «перековать мечи на орала», но похоже, для этого нужно ждать прихода Мошиаха.

Сегодня И́ван Дрор, бывший командир «Танин», адмирал в отставке, живет совсем недалеко от меня, офицера С-222, капитана первого ранга в отставке. Наши дети и внуки служат вместе, вместе защищают свою страну, свой Израиль.

Так получилось, что какое-то время я находился там, назовем это — по ту сторону баррикад, но время все расставило по своим местам. Сейчас я в правильном месте. Пусть мои дети и внуки сделают для страны то, что не выпало сделать мне. И пусть ведут их такие люди, как И́ван Дрор.

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

31 комментарий для “Владимир Янкелевич: Параллельный монтаж

  1. Уважаемый Владимир, я сам из семьи офицера СА (http://club.berkovich-zametki.com/?p=34375 ). Мне приходилось слышать, что при приеме в военно-морские училища и на службе во флоте была значительно меньшая дискриминация евреев по нац. признаку. Объясняли это тем, что предыдущее (военное) поколение морских офицеров включало немало евреев, весьма успешно себя проявивших. Правда, почти всех отправляли на Северный флот. Какова Ваша точка зрения на этот вопрос?

    1. Григорий Писаревский
      28 января 2019 at 18:53
      —————————————
      Мне приходилось слышать, что при приеме в военно-морские училища и на службе во флоте была значительно меньшая дискриминация евреев по нац. признаку. Объясняли это тем, что предыдущее (военное) поколение морских офицеров включало немало евреев, весьма успешно себя проявивших. Правда, почти всех отправляли на Северный флот. Какова Ваша точка зрения на этот вопрос?
      ======================
      Дискриминация — штука политическая. Принимается решение и оно неукоснительно исполняется. При приеме в военно-морские училища дискриминации не было, сдавай экзамены и все. А вот при распределении, продвижении, назначениях на должности — это было. Те, кто это делали, они выполняли указания, им исторические изыски, размышлизмы, кто и как проявил себя в прошлом, противопоказаны. На Северный и Тихий океан отправляли, но это на первичные должности. А вот с переводами к иному месту службы, на повышение или в адъюнктуру — с этим были проблемы.

      1. Понятное дело. Впрочем, Вам известно не хуже меня, что и на экзаменах можно срезать, и мандатная комиссия имела место… В то же время и порядочные люди нет-нет, да встречались… Спасибо, уважаемый Владимир.

  2. Вахты действительно 2х часовые или это описка? Если да то сколько вахтенных офицеров?

    1. Aaron
      27 января 2019 at 15:18
      —————————————-
      Вахты действительно 2х часовые или это описка? Если да то сколько вахтенных офицеров?
      =======================
      Действительно. Вахтенных офицеров три: минер, командир БЧ-4 и РТС, старпом.

        1. Aaron
          27 января 2019 at 18:36
          —————————————-
          2 через 4, плюс заведование, это мучительно.
          ========================
          Дело в том, что легкой жизни никто не обещал.

    2. Aaron
      27 января 2019 at 15:18
      ———————————
      …сколько вахтенных офицеров?
      ===================
      Вы напомнили мне один случай.
      Мы возвращаемся из автономного похода. До базы осталось еще суток двое, когда из штаба поступила команда: Всплыть, следовать в надводном положении!
      Отчего не всплыть, воды уже территориальные…
      Всплыли. Моя вахта. Лето, солнце, красота. Санаторий, как писал Игорь Юдович.
      Была такая традиция — по приходу докладывать, что все механизмы исправны, готовы хоть сию минуту отправиться снова в море. И вот из-за этой традиции меня запрашивает механик снизу: Мостик, разрешите поднять шахту РДП (немцы ее называли шнорхель) для проверки, подъемный механизм барахлит что-то.
      Я разрешил. Мачту подняли и что-то с ней делают.
      Зам комбрига капитан 1 ранга Виноградов: Вахтенный офицер, почему поднята шахта РДП?
      — Там механики что-то ремонтируют.
      — Опустить шахту!
      Опустить, так опустить.
      Командую: Внизу, опустить шахту РДП!
      Снизу доклад: Мостик, опускается шахта!
      Шахта стала опускаться, но очень медленно, в этом и была неисправность.
      Зам комбрига начинает багроветь лицом и переходит на повышенный тон: Опустить шахту!
      А я что, на нее сверху сяду?
      Я ему: Опускается шахта!
      Какая шлея попала ему под хвост, я не знаю, но он заявил: Вахтенный офицер, вы не исполняете свои обязанности! Лишаю Вас допуска!
      Ах так! Я передаю вниз: Просьба командиру подняться на мостик!
      Для командира просьба — это просто форма обращения. Реально для него она звучит, как боевая тревога.
      Командир поднялся.
      Он еще ничего не понимает, я начинаю докладывать: — курс 350, через 15 минут поворот на курс 10. Работает правый дизель, левый мотор, идет зарядка аккумуляторной батареи третья ступень. Вахтенный офицер Янкелевич вахту сдал исправно.
      Командир пока ничего не понимает, а я уже спустился вниз в рубку акустиков.
      Через некоторое время: Старшему помощнику подняться на мостик!
      Слышу – командир спустился, зашел в свою каюту и дверь закрыл. Вахту несет старпом. Но у него тоже свои дела. Минут через 15: — Командиру БЧ-3 подняться на мостик!
      Это на мостик пошел минер.
      Старпом подходит ко мне: – Володя, давай, иди, твоя вахта.
      Я: – Это невозможно. Меня лишили допуска. Давай мне зачетный лист. На зачеты положено пол года, я беру встречное обязательство сдать их за два месяца. А идти на вахту – это вопиющее неуважение к словам зам комбрига!
      В этой позиции я продержался пол часа, но совесть все же есть, пошел на вахту. Про отстранение уже никто не вспоминал.

      1. За долгое время работы идиотов встречал немало, но и среди них были выдающиеся,есть что вспомнить

  3. Очень хорошо, но суховато. Еще немного быта и юмора (наверняка ведь был!) совсем бы не помешало.

    Очень давно, в самолете, соседом оказался молодой человек, МИДовский консул-международный юрист. Он сказал, что летит в страну, которая тогда называлась (если не ошибаюсь) Дагомея. Там, в тюрьме, находятся несколько арестованных советских моряков, пытавшихся продать на рынке пол-литровую бутылку ртути. На мои вопросы-где они ее взяли, он ответил — выкачали из какого-то морского прибора, а зачем там ртуть – очень ценится, употребляется для обработки кожи.
    Владимир! Мой вопрос, что это за прибор из которого можно безболезненно выкачать пол-литра ( интересно, сколько это по весу?) ртути?

    1. Леонид Лазарь
      27 января 2019 at 7:51
      ——————————————-
      Очень хорошо, но суховато. Еще немного быта и юмора (наверняка ведь был!) совсем бы не помешало
      Мой вопрос, что это за прибор из которого можно безболезненно выкачать пол-литра ( интересно, сколько это по весу?) ртути?
      =========================
      Юмор? Например такой: когда извлекали кривые торпеды с ядерными боеголовками из кривых торпедных аппаратов, то командир стоял там, у торпед, а я с минером поочередно несли вахту на мостике. Для чего — не знаю, но хорошо помню свои мысли. Когда я был на мостике, то думал: «Хорошо, что на мостике. Если рванет, то может отбросить в море. Выплыву!» А через некоторое время думал: «А если отбросит только голову… Нет, внизу лучше». Потом меня менял минер. Я спускался в прочный корпус. Некоторое время думал: «Тут вроде безопасно, пронесет. Переборки стальные…» А потом: «А что, если при взрыве переборки слепятся в одну, а я внутри, как сэндвич? Нет, наверху все же лучше». И так по кругу.
      Но все дело в том, что написано на сопоставлении двух походов, С-222 и «Танин». Если уйти в быт на «Танин», то теряется нить, заслоняется главное. Некоторые юмористические истории быта в подводной лодке я описал в работе «Осколки» на портале.
      Приборов с ртутью я, честно говоря, не знаю. Там у химика просто хранилась колба с 15 кг ртути, которую он и вылил в раковину. Он полностью вывел лодку из строя. Спасибо ему.

  4. Владимир Янкелевич: «Я иду по опушке леса. Навстречу — немецкий солдат в каске. Он подходит и бьет каской мне в глаз…»
    Это я на мгновение отключился и ударился головой о крышку компаса. Она выпукло-круглая, чтобы под водой не раздавило. Крышка и была той самой каской.
    Но ночь заканчивается, пора погружаться.
    Внизу минер спрашивает, откуда у меня фонарь под глазом. «Немец ударил», — отвечаю ему.
    Температура зашкаливает…”
    ::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    “Какие люди..” — А.А. Добавлю, и — лодки… “Мы идем домой в Восточно-Китайском море и по-прежнему убегаем от тайфуна. Нужно пройти Корейский пролив и войти в Японское море. Там проходит течение Куросио, японцы его называют «тёмное течение»…
    Израиль. 2019 год
    Не нужны нам ураганы зверские,
    Мы не ждем тайфунов никаких,
    Потому что все на свете бедствия
    Мы себе устроим и без них.
    Б. Брехт
    Коротко и ясно. Автору – поклон.

    1. Анна Агнич
      27 января 2019 at 1:01
      ————————————————-
      Очень интересные воспоминания. Владимир, где еще можно прочесть Ваши тексты?
      =============================
      Уважаемая Анна, текстов очень много, примерно около 500. Если Вам интересно, то получите у администрации Портала мою электронную почту, ОК?
      Посмотрите, например, это: http://berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer5/VJankelevich1.php
      Буду рад прямой связи с Вами.

  5. Александр Левковский отметил здесь два прекрасных рассказа — я вижу здесь три, и третий, хоть и очень короткий, самый интересный — по крайней мере психологически:
    «Сегодня И́ван Дрор, бывший командир «Танин», адмирал в отставке, живет совсем недалеко от меня, офицера С-222, капитана первого ранга в отставке. Наши дети и внуки служат вместе, вместе защищают свою страну, свой Израиль»

    Владимир, вам, возможно, будет интересен рассказ Анны Агнич «Дровяная печь» — он последний из трех в этой в опубликованной здесь подборке:
    http://7iskusstv.com/2014/Nomer12/Agnich1.php
    Кстати, первый — «Девочка в окне» — тоже в чем-то с ним перекликается.

    1. Александр Бархавин
      26 января 2019 at 17:41
      ——————————
      Александр Левковский отметил здесь два прекрасных рассказа — я вижу здесь три, и третий, хоть и очень короткий, самый интересный
      ==================
      Ради этого третьего и все написано. А рассказы Анны Агнич я прочитаю, спасибо.

  6. Маленький вопрос: вот вас там болтает на палубе со страшной силой, а как отбор проходит по устойчивости вестибулярного аппарата — ещё на берегу при медкомиссии или после первого плавания списывают, или привыкает человек? Нельсона, по слухам, всю жизнь укачивало — терпел.

    Помню в проливе Дрейка меня так укачало через три часа после выхода в открытое море, что побежал за таблетками, но не успел… Сутки валялся в каюте, не до китов было, а ресторане какие-то старушки за восемьдесят сидели, выпивали, шумели — и хоть бы хны.

    1. Л.С.-2
      26 января 2019 at 14:42
      —————————————
      … вас там болтает на палубе со страшной силой, а как отбор проходит по устойчивости вестибулярного аппарата — ещё на берегу при медкомиссии или после первого плавания списывают, или привыкает человек? Нельсона, по слухам, всю жизнь укачивало — терпел.
      =======================
      Среди нашего выпуска был один такой — Пучков, он укачивался при взгляде на море. Он последним ушел из плавсостава.
      Под водой не качает абсолютно, а в надводном положении, на мой взгляд, терпимо.
      Матрос Безносиков просит разрешения перейти в первый отсек (из второго) отдыхать. Я разрешил. Настало время ему на вахту. Я заглядываю в первый отсек: Где Безносиков?
      Мне отвечают: Не было.
      Куда он делся? От первого до второго переборка 30 мм, в ней боковых проходов нет. Картина такая: из второго ушел, а в первый не пришел. Но куда он с подводной лодки денется?
      Слышу тихое поскуливание, примерно так скулит маленький щенок. Иду на звук. Там справа во втором отсеке пространство примерно с пол метра, в нем умывальник. Нашел Безносикова там, свернулся в клубок, втиснулся туда не обращая внимания на лужицу, лежит и скулит. Вытащил его в отсек: бери ветошь, и чтобы отсек блестел. Моет. Пока моет, не укачивается.
      В третьем отсеке торпедный автомат стрельбы. На нем множество ручек и блестящих хромированных маховиков. Сидит матрос, оператор этого автомата. Сидит, сидит, да и вырвет на автомат. Спокойно берет ветошь и начинает его чистить и полировать. Закончит и через минуту снова. Так же спокойно продолжает этот бесконечный процесс.
      Но таких было мало.
      Проблемой была не укачиваемость, а психологическая устойчивость. Начинались неадекватные реакции на внешние раздражители. Но тоже не много. Я, к примеру, мрачно ненавидел замкомбрига. У меня вахта в центральном посту, он и весь то 3 кв метра, а замкомбрига нахаживает там 3 км перед носом. Есть от чего сойти с ума.

  7. Игорь Ю.
    26 января 2019 at 8:04
    —————————————
    Зато сколько свежего воздуха и совершенно бесплатные морские ванны.
    ======================
    В Филиппинском море так и было. Но переход из Японского в Восточно-Китайское — для этого нужно пройти течение Куросио, а это не просто. Все охлаждение происходит забортной водой, а оная вода 26 градусов, ничего не охлаждает. Район оживленного судоходства, все время приходится прерывать зарядку аккумуляторов и погружаться, а это ведет к разогреву электролита. Под палубой второго отсека 210 аккумуляторов с 200 литрами электролита в каждом, разогревающимися до 80-85 градусов. Палуба во втором отсеке нагревалась так, что не спасала и обувь. В отсеке находились предварительные усилители шумопеленгатора с 132 электронными лампами. Если нечаянно коснуться блока плечом, то можно получить болезненный ожог.
    А в остальном, прекрасная маркиза, прекрасный воздух, ванны хороши!

  8. Я говорил Володе, прочитав черновик, и повторю сейчас: какие два прекрасных рассказа — или один, с перекрёстным сюжетом, где упор был бы сделан на человеческих судьбах! — можно сделать из такого богатого материала! Даже отличную повесть можно создать!

    И ещё одна мысль возникла у меня по прочтении: Володя, вот вы упомянули командира-подводника с иудейской фамилией Блюменсон (да и у Вас подозрительная фамилия Янкелевич); так как же реагировали моряки на странное наличие иудеев на советских подводных лодках — да к тому же, на командных постах? Неужто была тишь, да гладь, да божья благодать, без антисемитских мотивов!? Мой жизненный опыт тут же извлекает из памяти классическую фразу: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»

    1. Александр Левковский
      26 января 2019 at 10:15
      ————————————————-
      Володя, вот вы упомянули командира-подводника с иудейской фамилией Блюменсон (да и у Вас подозрительная фамилия Янкелевич); так как же реагировали моряки на странное наличие иудеев на советских подводных лодках — да к тому же, на командных постах? Неужто была тишь, да гладь, да божья благодать, без антисемитских мотивов!? Мой жизненный опыт тут же извлекает из памяти классическую фразу: »Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»
      =============================
      Не было ничего на уровне бригады подводных лодок и, тем более, экипажа. Там важен был профессионализм.
      У нас на лодке был старший лейтенант Буйников. Матросы его вечно подкалывали. Например в подводном положении передавали по корабельной связи: «Старшему лейтенанту Буйникову с аккумуляторным журналом на мостик!» Тот отправлялся на мостик, и только ударившись о закрытую крышку нижнего рубочного люка останавливался.
      Но на уровне управления кадров флота все было иначе. Я подал документы в адъюнктуру, это аналог гражданской аспирантуры. Написал работу по синтезу конформных антенн, все были довольны, кроме управления кадров, которое это и зарубило.

  9. Интересная статья и хорошо написана.
    И я люблю читать такие исторические статьи – часто узнаёшь что-нибудь новое. К примеру узнать новое про тот вред, которые в своё время нанесли правящие тогда в Израиле леваки-социалисты. Оказывается не те подлодки приобрели. Как правда министр транспорта – представитель тогда движения Ахдут Аавода – Поалей Цион в правительстве мог решать такие вопросы автор не написал. Как и осталось непонятным ка это поучилось, что в 1948 году в Израиль прилетели из Чехословакии немецкие Мессершмидты.
    И вспомнился старый-престарый анекдот анекдот:
    Просят в американском консульстве у еврея, пришедшего просить разрешение на эмиграцию в США:
    — приведите пример, как Вы страдали от антисемитизма.
    — вот когда я служил офицером, всех моих товарищей послали в Египет, а меня не пустили.

  10. Замечательные зарисовки !Ну просто замечательные. Понравился уход в поэзию неразговорчивого сибиряка- охотика. Тебе, Володя,, надо писать книгу. Спасибо

  11. Зато сколько свежего воздуха и совершенно бесплатные морские ванны. Курорт!

    1. Уважаемая Инна, они провели около года в египетской тюрьме, прошли через избиения, но когда их должны были освободить, они отказались выходить без еще 2 или трех пленный летчиков. В конце концов выпустили всех в обмен на толпу египтян.

Добавить комментарий для Владимир Янкелевич Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.