Бригада составителей учебника статистики не изменила в новом издании 1938 года своих идеалистических и механистических позиций ни при разрешении общих вопросов статистической теории, ни в трактовке отдельных категорий статистики.

А. Лозовой
О последствиях вредительства в статистической науке

Репринт статьи-рецензии в журнале «Большевик», № 23–24, 1938, с. 116–123

Публикация и послесловие Оскара Шейнина

Рецензируемый учебник:
Б.С. Ястремский, А.Я. Боярский, В.С. Новиков, П.П. Шушерин, О.С. Давыдова.
Курс теории статистики. Союзоргучёт, 1938

На Всесоюзном совещании работников высшей школы 15 мая 1938 г. тов. Молотов¹ указал на необходимость создания хорошего учебника для высшей школы:

Решающая задача заключается в том, чтобы обеспечить высшую школу хорошими учебниками, достойными нашего великого дела, дела социализма. Тогда мы безусловно поднимем нашу высшую школу на новую, более высокую ступень, и она ещё лучше заблестит своими новыми успехами.

Хороший советский учебник должен быть на уровне современной науки и вполне доступен учащимся по своему языку. Он должен дать необходимый объём знаний и вместе с тем подготовить учащегося к его будущей практической деятельности.

В числе дисциплин, по которым в первую очередь должны быть изданы учебники, тов. Молотов назвал и народнохозяйственный учёт. Между тем, на теоретическом фронте статистики в настоящее время создалось совершенно ненормальное положение. Наследство Ленина в области статистики разрабатывается крайне слабо². У нас нет журнала, трактующего проблемы советской статистики. Студенты экономических вузов не имеют сколько-нибудь удовлетворительного учебника статистики. Теория статистики резко отстаёт от практики. Причина этого состоит в том, что школка Ястремского и Боярского, монополизировавшая право говорить от имени советской статистики, продолжает насаждать вредную теорию о том, что объектом советской статистики является стихийно-случайная среда³.

Всякая попытка рассматривать теорию советской статистики как науку о методах качественно-количественного изучения планируемых и регулируемых процессов, а не только как науку о закономерностях стихийно-случайного процесса, встречала и продолжает встречать резкий отпор со стороны Ястремского и Боярского и их соратников, причём некоторые из этих бывших соратников оказались врагами народа⁴.

Хороший учебник по статистике, который теоретически освещал и обобщал бы многосторонний опыт практической повседневной учётно-статистической работы, нужен не только студентам вузов, готовящих экономистов-статистиков и специалистов народнохозяйственного учёта, но и постоянным участковым и районным инспекторам и другим работникам народнохозяйственного учёта, многочисленным кадрам Центрального управления народнохозяйственного учёта и некоторым работникам нашего народного хозяйства. Только идейно вооружённые марксистко-ленинской теорией статистики многочисленные отряды советской интеллигенции смогут успешно справиться со своей практической работой.

Отвечает ли рецензируемый учебник, составленный бригадой авторов во главе с Боярским и Ястремским⁵ требованиям, предъявляемым партией и правительством к советскому учебнику для вузов?

Ни одному из выдвинутых тов. Молотовым требованиям этот учебник не отвечает, он составлен не на основе этих требований, а вопреки им. Некоторые главы учебника, в частности главы Закон больших чисел, Вариационный ряд, и Измерение связи учащимся будет трудно усвоить. Помимо того, что эти главы написаны тяжело, они не связаны с другими частями курса.

Если в других главах ещё делается попытка проиллюстрировать излагаемые положения примерами из практики нашей действительности, то в этих главах связь между развиваемыми в учебнике положениями и применением их к анализу социалистического строительства либо совершенно отсутствует, либо носит искусственный характер.

В статистической науке долгое время подвизались враги народа: Осинский, Краваль, Хотимский, Бранд и другие⁶. Начиная с 1932 г. бригадой с участием Хотимского, Бранда и редакторов последнего издания Курса теории статистики, Боярского, Ястремского и др. издавался несколько раз учебник Статистика⁷. Учебник был пронизан вредительскими установками об отмирании статистики при социализме, отрывал теорию от социалистической практики, проповедовал идеалистические, схоластические теории, вроде теории стихийно-случайного процесса. В этой последней теории составители учебника видели основу основ статистики.

Стихийно-случайные процессы являются единственным достоянием статистики — вот положение, которое культивировалось и насаждалось в течение ряда лет в статистической науке. Из теории стихийно-случайного процесса выводилась необходимость ликвидации статистики при плановом социалистическом хозяйстве.

В новом Курсе теории статистики, изданном в 1938 г., Боярский, Ястремский и другие не отказались и не раскритиковали старые вредительские установки. Крикливые заклинания, которыми обильно снабдили учебник нынешние редакторы, звучат фальшиво, ибо по существу и в новом издании учебника сохранились старые установки. Из учебника по-прежнему выпирает знаменитый лозунг вредителей: Долой статистику в плановом хозяйстве! По-прежнему львиную долю занимает схоластическая трактовка закона больших чисел и случайная выборка, т. е. стихийно-случайное, то, что авторы называют стохастическим процессом⁸.

Правда, один из редакторов, А. Боярский, убрал из вводной части антимарксистские и схоластические схемы, где капиталистический рынок отождествляется с картёжным столом. Он говорил:

В игре рынок выступает лишь в наиболее упрощённом, схематизированном виде,

но стихийно-случайная выборка занимает по объёму и по содержанию центральное место в учебнике.

Под напором большевистской критики составители учебника лишь частично сдали свои позиции. Так, раздел теории средних⁹ в новом издании идёт уже до закона больших чисел, и, следовательно, как будто уже не связывается с так называемыми вероятностными схемами. Однако, следствием этой перестройки явилась только двусмысленная двойственность: полный отрыв средних величин от статистических рядов, из которых они выводятся. Практическая статистика оказалась у авторов изолированной от теоретической, так как теорией статистики авторы считают математические схемы.

Судя по всему, авторы понимают, что они в тупике, но они и не пытаются из него выйти. Они попросту принципиальных вопросов не ставят, обходят их или отделываются туманными, ничего не говорящими формулами. У авторов есть невнятное упоминание о трёхсотлетнем существовании статистики, есть проклятия по адресу ретивых ликвидаторов этой науки. Но это нисколько не улучшает содержания учебника. В нём господствует откровенно идеалистическая концепция в духе Чупрова¹⁰.

Давая определение статистики как теории стихийно-случайного процесса, авторы целиком и полностью исходят из позиций буржуазных теоретиков статистиков: Кетле, Лексиса, Чупрова и т. д. Не умея выделить то ценное, что было в теориях буржуазных учёных, например, Кетле, авторы учебника рабски воспроизводят как раз то, что нужно отбрасывать как ненужный буржуазный хлам. Маркс в письме Кугельману от 3 марта 1869 г. дал следующую характеристику Кетле¹¹:

В прошлом у него большая заслуга: он доказал, что даже кажущиеся случайности общественной жизни вследствие их периодической возобновляемости и периодических средних цифр обладают внутренней необходимостью. Но объяснение этой необходимости ему никогда не удавалось.

Кетле построил свою идеалистическую теорию среднего человека. авторы учебника не уходят далеко от этой теории. На с. 227 учебника Статистика, вышедшего в 1936 г., сказано:

Отдельный индивид представляется уже лишь как определённое отклонение от средней.

В другой книге Очерки промышленной статистики уже в 1937 г. под редакцией Боярского они (?) заявляют, что человек есть статистическая совокупность (коллектив) клеток.

Выступая против стихийно-случайной концепции, мы вовсе не намерены изгнать теорию вероятностей из статистики (Ленин, 1899, Развитие капитализма в России, конец гл. 5):

Статистика должна иллюстрировать установленные всесторонним анализом общественно-экономические отношения.

Советскому экономисту очень редко приходится при плановом, социалистическом хозяйстве иметь дело с процессами, открывающими ряд так называемых равновозможностей¹², т. е. одинаковых шансов, как при игре в орлянку. Поэтому совершенно не нужно и принципиально неправильно ставить теорию вероятностей в центр всего курса.

Между тем авторы и в последнем издании Статистики протаскивают антимарксистскую убогую теорийку равновозможностей под видом критики буржуазной теории вероятности. Перенесением антимарксистской теории равновозможностей на явления социальной жизни Курс теории статистики разоружает учащихся, убивает их волю к творческой работе в области народнохозяйственного учёта.

Проповедуемая в учебнике авторами равновозможность механистически переносится на общественные отношения нашей социалистической действительности. Вредительский тезис об отмирании статистики¹³ авторы учебника прикрывают заявлением о том, что статистика может быть полностью применена только в условиях капитализма, что в социалистическом хозяйстве на первое место выступает не статистика, а учёт:

В противоположность капиталистическому хозяйству с его стихийным характером социалистическое хозяйство как хозяйство плановое, не представляющее собой совокупности независимых элементов, является объектом не статистики, а учёта. … Само хозяйство перестало быть статистическим коллективом независимых товаропроизводителей, но при решении ряда совершенно конкретных и зачастую весьма и весьма важных своих задач социалистический учёт прибегает к статистическому методу.

Таким образом, по учебнику выходит, что с победой социализма в нашей стране статистика и статистический метод могут быть использованы лишь в исключительных случаях. В своё время в печати были разоблачены антинаучные установки учебника. Выпуская новое издание, авторы обязаны были радикально пересмотреть прежние свои позиции. Но они этого не сделали.

Наоборот, они жульнически протаскивают антинаучные установки из прежних изданий в последнее издание учебника статистики. Начиная с 1932 года авторы проповедуют антинаучное, вредительское определение статистики. Объектом статистики как науки, по Боярскому и Ястремскому, является лишь стихийно-случайная среда, а не плановое хозяйство. Об этом красноречиво сказано на с. 30 второго издания:

Чтобы закономерность носила специфически статистический характер, […] необходимо, чтобы индивидуальные элементы были случайны.

В последнем издании учебника Боярский и Ястремский не дают явного определения предмета статистики, хотя там есть специальная глава Предмет статистической науки. Во всех прежних изданиях учебника Статистика авторами давалось антинаучное путаное определение предмета статистики как науки. По их мнению, статистика изучает

Совокупности внутренне связанных, качественно однородных, но внешне независимых и обособленных элементов и закономерности, действующие в них.

При этом статистическая совокупность (коллектив) рассматривалась авторами в её абстрактной форме, прикрывающей многообразие явлений конкретной действительности. Вульгарным определением предмета статистики разрывалось диалектическое единство конкретного и абстрактного при исследовании закономерностей развития нашего хозяйства¹⁴.

Члены бригады протаскивали взгляды буржуазного статистика Чупрова, который также заявлял, что статистика как наука изучает в устойчивом равновесии массу внешним образом не связанных единиц. Вместо открытого отказа от антимарксистского определения предмета статистики как науки, вместо честной, прямой критики своих ошибок, Боярский и Ястремский, спускаясь на тормозах и заметая следы, на с. 438 Курса теории статистики 1938 г. заявляют:

Нельзя говорить об обязательности для элементов совокупностей, рассматриваемых статистикой, так называемой «внешней независимости». Не касаясь уже того, что самый термин не слишком ясен, здесь не приходится говорить о чём-то «внешнем», противопоставляемым чему-то «внутреннему» (подчёркивание наше — А. Л.).

Это заявление авторов можно понять так, что хотя не обязательно противопоставление внешнего внутреннему, но всё же это противопоставление допускается ими, а это является новым доказательством того, что они, авторы, стоят на прежних, чупровских позициях, являются носителями и проводниками буржуазной статистики.

При сопоставлении разных изданий учебника статистики получается своеобразная картина. Ряд особо грубых идеалистических ошибок, отмеченных критикой, как будто исправлен в учебнике статистики 1938 года, в котором простого повторения прежних утверждений нет. Однако, при внимательном рассмотрении оказывается, что старые, вредительские положения не исчезли. Они воспроизведены в новом виде.

В учебнике издания 1932 года (с. 335 — 336) совершенно открыто выдвигалась старая, идеалистическая теория средних¹⁵. По мнению авторов, общепринятым является различие средних двух родов. Одна средняя выводится для конкретного коллектива величин (средняя урожайность, производительность труда и т. д.) и стоИт на втором месте. На первом же месте стоИт средняя, выводимая из серии наблюдений одной и той же величины, но [возможно] с различными погрешностями. Например, в астрономии при измерении расстояния какой-либо звезды от Земли средняя из наблюдений принимается за истинную величину этого расстояния.

Этот метод перенесён теоретиками статистики на общественную жизнь. Люди, урожай, продукция, всё, мол, имеет свою истинную (т. е. свою среднюю) величину. Если же на деле конкретные величины всегда меняются и во времени, и в пространстве, то это лишь отклонения. И к измерению этих отклонений собственно и сводится задача статистики. Исходя из такой концепции, наши авторы считают такого рода среднюю средней первого рода, обобщающей коллектив, возникший в результате измерений. Подмена объективного анализа субъективным представляется автором вполне закономерным актом в области статистики¹⁶.

В последующих изданиях это место было изменено. Такая формулировка читателю уже не преподносится, но вместо этого практикуется следующий приём. Дав определение средних как абстрактных характеристик коллектива в целом, авторы (издание 1936 г., с. 227) прибавляют:

С другой стороны, отдельный индивид представляется уже лишь как определённое отклонение от средней.

Из таких построений можно сделать вывод, что стахановская выработка или рост энерговооружённости труда является отклонением от средней нормы. В издании 1938 г., на с. 311, авторы в таком духе и трактуют стахановское движение, привлекая для этого схемы теории вероятностей¹⁷.

Порочность такого метода простого перенесения средней, полученной для некоторого числа рабочих или колхозников, на всю массу очевидна. Измерение при всяких условиях должно разбить работающих на группы по системам заработной платы, по технической вооружённости и т. д. Оно должно исходить из знания условий производства, а не на проявлении случайно-стихийных закономерностей, превращая всю массу трудящихся в какую-то одномерную генеральную совокупность.

В издании 1936 года, с. 54, авторы не изменили этого положения, но снабдили его следующим примечанием:

Это не следует смешивать с так называемыми статистическими нормами.

Этим авторы пытались прикрыть своё теоретическое убожество, свою ориентацию на случайное. То, что они называют статистическими нормами, получалось путём вывода средних из повседневных наблюдений заводской практики, без учёта факторов, определяющих выработку, систем заработной платы, социалистического соревнования, технического уровня производства, уровня организации его и т. д. Такие нормы отражали отсталость, а не движение вперёд. Авторы этих норм как бы присягали на верность нашей отсталости (Сталин)¹⁸.

Положения, изложенные в учебнике, находятся в противоречии со всеми указаниями Ленина и Сталина, идут вразрез с указаниями партии и правительства по этому (?) вопросу. В одном месте Боярский приводит цитату из Ленина, в которой Ленин протестует против забвения

Самых элементарных требований экономической статистики, обязывающих строго разделять хозяев и наёмных рабочих, какой бы формой землевладения они (?) ни были объединены, как бы ни были многочисленны и разнообразны переходные типы между ними¹⁹.

И вслед за этим Боярский заявляет уже от себя, что выводимая таким образом средняя не будет отражать коллектива, а лишь пустое место между коллективами:

Лишь при наличии многочисленных переходных типов это пустое место окажется с виду заполненным.

Ленин требует отдельных средних для отдельных коллективов, как бы ни были многочисленны и разнообразны переходные типы между ними, а Боярский говорит, что наличие переходных типов создаёт видимость заполнения пустого места между ними. И то же с небольшими изменениями повторяется в издании 1936 года. Это ревизионистское положение о средних Боярский протаскивает и в последнем издании учебника 1938 года, с. 158. Здесь он стремится нагромождением маловразумительных слов замести следы своих прежних антинаучных утверждений. Но среди этой груды слов можно найти остов теории Боярского. Согласно этой теории при исчислении средних величин мы якобы абстрагируемся от объективных массовых явлений, т. е. от реальных совокупностей, и переходим в область абстрактно уравненных коллективов.

Эти уравненные коллективы могут быть получены в стихийно-случайном потоке внешне независимых случайных событий²⁰. Что может иметь общего это положение с прямым указанием Маркса о том, как нужно вычислять средние величины? Маркс даёт много конкретных примеров вычисления средних. Возьмём хотя бы известное начало 11-й главы о кооперации, где Маркс указывает, что для вычисления средней продолжительности рабочего дня надо сумму рабочих часов разделить на число рабочих:

Ясно во всяком случае, что совокупный рабочий день значительного числа одновременно занятых рабочих, разделённый на число рабочих, уже даёт нам день среднего общественного труда.

Разве Маркс отвлекается от индивидуальных различий и уравнивает их по способу талмудиста Боярского?

Как получен у Ленина средний размер аренды (12 дес. на арендующий двор²¹)? Взята вся арендованная данной группой дворов площадь и поделена на число дворов. Разве Ленин занимался уравниванием величин и превращением крестьянских дворов в поток независимых случайных событий? Нет! Ленин всегда оперирует реальными коллективами, имеющими определённое качественное содержание. Для него далеко не безразлично, состоит ли статистическая совокупность из крестьянских дворов или из шаров разных диаметров. Для Боярского же качественное содержание совокупности безразлично. Он ставит вопрос на голову: он предлагает выводить среднюю величину не из совокупности, а из членов коллектива путём уравнивания их. Если найдено средство для превращения в среднюю каждого члена коллектива, то тогда не нужна ни статистическая совокупность, ни арифметика, ни математика, ни здравый смысл вообще. Этот талмудистский вздор Боярский преподносит в качестве своей оригинальной теории средних²².

И в совершенно обнажённом виде выступает вульгарная буржуазная теории средних Ястремского в другом месте учебника, где он пишет [точной ссылки нет]:

В предыдущем параграфе было приведено указание Маркса о том, что отклонения производительности труда многих индивидуальных рабочих от средней взаимно погашаются таким же образом, как взаимно погашаются погрешности измерения в законе ошибок Гаусса.

Далее, Ястремский приводит в своих жульнических целях следующее место из первого тома Капитала:

Данный индивидуальный рабочий любой отрасли промышленности, Пётр или Павел, более или менее отклоняется от среднего рабочего. Такие индивидуальные отклонения, называемые на языке математики погрешностями, взаимно погашаются и уничтожаются, раз мы берём значительное число рабочих.

Ястремский сознательно обрывает эту цитату для того, чтобы прикрыть свою фальсификацию статистики. Если бы он привёл полностью цитату Маркса, то смысл его высказывания предстал бы в совершенно другом свете. У Маркса дальше следует ссылка на практический опыт английского автора Эдмунда Берка в качестве фермера, после чего Маркс говорит следующее:

Ясно во всяком случае, что совокупный рабочий день значительного числа одновременно занятых рабочих уже даёт нам день среднего общественного труда.

После этого идёт арифметический пример расчёта²³:

Одна двенадцатая совокупного рабочего дня в 144 часа обладает средним общественным качеством.

Раздел о средних величинах в новом издании учебника представляет ещё более безотрадную картину²⁵, чем в прежних. Текст уменьшился, но увеличилась путаница. В новом издании допущен полный отрыв метода группировки и теории средних от рядов распределения, в чём легко убедиться, сравнив страницы 137 — 142, 295 — 317, 94 и следующие.

Такой же ничем не обоснованный разрыв имеется в учебнике между средним арифметическим и геометрической. Применение средней арифметической общеизвестно: такие показатели как средняя заработная плата, например, учителей, средний доход на трудодень в колхозе, среднесуточный пробег вагона, средний тоннаж судов и т. д. определяются с помощью средней арифметической. Этой средней широко пользовался Ленин в своих работах, в частности в работе Развитие капитализма в России, где он не только мастерски применил теорию средних, но подверг жестокой критике неправильное применение средней арифметической народниками.

Средняя геометрическая математически связана с арифметической средней. Наша статистика пользуется как средними арифметическими, так и средними геометрическими при анализе экономических явлений²⁴.

В области основ статистической теории авторы остались на старых позициях. В области методических пороков новое издание представляет ещё более безотрадную картину. Основные свойства средней арифметической, на которых покоится вся математическая часть статистики²⁵, совершенно не даны.

Вредители в своей учётно-статистической практике намеренно усложняли учётно-статистические формы, что приводило к нагромождению цифр, не поддающихся обработке, и тормозило оперативность учёта и статистики. В последнем издании учебника статистики (не говоря уже о прежних изданиях) также нагромождаются ненужные малопонятные для студентов стохастические математические схемы, часто не относящиеся к делу, к разбираемому вопросу. Наглядный пример такой показной учёности — глава Ряды динамики, где на с. 374 нагромождены ни к селу, ни к городу интегралы — формулы из высшей математики, изобретённые авторами²⁶. А наряду с этим в учебнике отсутствуют важнейшие математические разделы, без которых теоретические положения остаются недоказанными.

Материал учебника по содержанию совершенно недоступен студенту, а по форме изложения остаётся непонятным даже преподавателю. Вообще все главы изложены так, что рядовой квалифицированный статистик их читает с величайшим трудом. Сумбур, нечёткость формулировок, неряшливость — характерные черты всего учебника.

В печати отмечалось отсутствие раздела статистического наблюдения в предыдущих изданиях. Учтя это, авторы ввели такой раздел в последнее издание. Но выигрывает ли от этого учебник? Нет. Лучше было бы оставить пробел по-прежнему, чем давать то, что написано Боярским. Возьмём, например, важнейшую тему о текущем наблюдении. В этой теме обязательно должны быть отмечены следующие условия для текущей регистрации: своевременность, полнота сети, её равномерное распределение, простота программ и обязательный характер. Без этих условий текущая регистрация невозможна. Ничего этого нет в книге. Вместо этого бесконечно жуется на двадцати страницах непонятное разделение времени наблюдения на объективное и субъективное. Связь текущей регистрации с переписью авторы (с. 82) усматривают в исправлении неточностей:

По тем показателям, которые охватываются текущей статистикой, в ней неизбежно накапливаются известные неточности, исправление которых также требует проведения переписи²⁷.

Глава о текущей статистике — свидетельство полного незнакомства авторов с практической советской статистикой. Она построена формально, сухо, без всяких живых примеров и никакого значения для статистической практики не имеет. Учебник строился так, чтобы не дать возможности студенту подойти ближе к практической работе. Во всех разделах учебника мы видим попытку приспособления чуждых буржуазных идей к нашей социалистической действительности. Заметно упорное стремление авторов навязать схоластические схемы в анализе нашей социалистической экономике. Вопросы экономической статистики слабо освещены в учебнике. В центре внимания его составителей математическая схоластика с экономическими иллюстрациями. Именно о таких горе-математиках как Ястремский и Боярский сказаны знаменитые ленинские слова: Материя исчезает, остаются одни уравнения.

Вывод ясен. Бригада составителей учебника статистики не изменила в новом издании 1938 года своих идеалистических и механистических позиций ни при разрешении общих вопросов статистической теории, ни в трактовке отдельных категорий статистики. Авторы остались по-прежнему на формально-схоластических позициях. Антимарксистский подход к разрешению ряда теоретических проблем показывает, что методические установки авторов и самая методика изложения Курса теории статистики остались прежними. Ошибки эти уходят корнями в троцкистско-бухаринское игнорирование значения статистики при социализме²⁸.

Враги народа суживали задачи статистики, вытесняли статистический метод из учётных работ, в конечном счёте проповедовали ликвидацию статистики, теорию отмирания её при социализме. Влияние этих вражеских теорий сказалось и на последнем издании учебника статистики. Этот Курс теории статистики следует признать негодным.

[На этой же странице, в самом низу, указано: тираж 500 000 экземпляров. Подписано к печати 4 янв. 1939 г.]

Примечания

1. Если Молотов, то обязательно тов. Когда-то мы заметили в каком-то тексте, что председатель колхоза -товарищ, а колхозник — гражданин.
2. Молотов упомянул учёт, но не статистику, но Лозовой не посмел заметить этого вредительского отношения к статистике, ср. ниже. Статистического журнала действительно не было: Вестник статистики был закрыт в 1930 г. и появился вновь только в 1948 г.
3. Стихийно-случайная среда: это выражение встречается многократно. Возможно, что его придумали, чтобы усилить подозрительность к случайности. Другой общепринятый советский термин качественно-количественное изучение означал, что статистика была обязана подтверждать качество, т. е. марксизм.
4. Врагов народа Лозовой ниже называет поимённо.
5. Лозовой упоминает и авторов, и редакторов, и составителей. Действительно, некоторые авторы были и редакторами, хотя составителей в выходных данных описываемых изданий не было.
6. Н. Осинский (В. В. Оболенский) был основным поборником учёта, и его ошибка была объявлена вредительской. Лишь много позже Старовский (1960, с. 16) назвал его академиком. Л. Бранд (Брандгендлер) будто бы исказил (на самом деле правильно) обработал результаты переписи 1939 г. И. А. Краваль (1897 — 1937), экономист, в 1935 — 1937 гг. зам. председателя Госплана. Википедия стыдливо сообщает, что он был репрессирован.В 1930 г. пресловутая Мария Смит призвала статистиков сделаться ОГПУ (предшественник КГБ) научной мысли в области статистики (Шейнин 2001, с. 182), а в 1959 г. Андерсон (ученик Чупрова, эмигрант) заявил, что после 1930 г. многие другие из учеников Чупрова исчезли из литературы (там же).

7. Вот перечень изданий учебника статистики, любезно пересланный нам петербургским статистиком А. Л. Дмитриевым. (М. или М. — Л.).Сокращения: А. Я. Боярский = Б; О.С. Давыдова = Д; В.Н. Старовский =С; В.И. Хотимский = Х; Б. С. Ястремский = Яi) Теория математической статистики. Б., С. Ред. Я, Х. 1930.
   ii) То же, 1931.
   iii) Главы о средних, измерение связи, рядах динамики в учебнике Статистика. Бригада Х. 1932.
   iv) Элементы общей теории статистики. Л. С. Бранд, Б, Д, С, Я. 1933.
   v) Статистика. Основы общей теории. Л. С. Бранд, Д, С, Х., Я.
   vi) Второе издание книги 4. 1935.
   vii) Статистика. Основы общей теории. (Соавт.). 1936.
   viii) Главы о группировках, таблицах, средних, измерении связи, рядах динамики, выборках, предмете статистики из Курса теории статистики. 1938. (Подробные выходные данные этого Курса указаны в качестве подзаголовка статьи Лозового.)Перечень был выбран из т. 51 Уч. зап. по статистике, но его следовало бы уточнить по Книжной летописи. Особенно это касается книги 7.

8. Трудно поверить, что авторы назвали случайную выборку стохастическим процессом.
9. О теории средних см. Шейнин (2007, § 5). Она общее теории ошибок, поскольку дополнительно рассматривает средние из переменных величин. Одним из последних её упомянул Гильберт в своём знаменитом докладе о проблемах математики в 1901 г. Рассуждение Лозового об этой теории можно отбросить.
10. Лозовой несколько раз бездоказательно пнул Чупрова (а чуть ниже и других статистиков).
11. Маркс, Энгельс, Сочинения, т. 26, с. 2.
12. Дремучее невежество, притом (чуть ниже) будто бы подкреплённое марксизмом.
13. Об Осинском, который здесь подразумевается в первую очередь, см. в Прим. 6.
14. Лозовой неоднократно рассуждает о совокупностях и элементах. Суть проблемы состоит в том, что изучаемая совокупность должна состоять из статистически однородных элементов. Определения этого понятия мы не нашли, но оно, видимо, подразумевает, что погрешности этих элементов подчиняются одному и тому же закону распределения. И всё время буржуазный статистик, буржуазная статистика. Практически это означало независимость от марксизма. Но где именно Чупров выразился подобным образом?
15. О теории средних см. Прим. 9. Астрономический пример неудачен.
16. Очередная бессмысленная фраза.
17. Статистика отражает действительность, а не возможное будущее. О пользе стахановского движения (помимо его идеологического воздействия) можно было бы многое добавить, но мы только заметим, что оно почему-то не нарушило экономических балансов. Наконец, заметим, что Лозовой упорно пишет теория вероятностИ.
18. См. Прим. 17. Примерно в 1935 г. нам, школьникам, разъяснили: пружина капитализма — конкуренция, пружина социализма — социалистическое соревнование. Впоследствии я этого утверждения не слыхал.
19. Ленин (1899), Развитие капитализма в России, конец гл. 12.
20. Математика абстрактна и потому приложима ко многим явлениям и событиям. Ср. коль Прим. 11.
21. Ленин, Соч., т. 3, с. 52. Сравнивая эту ссылку автора с его ссылкой, которую нам удалось уточнить (Прим. 19), можно заключить, что Лозовой имел в виду гл. 13 того же сочинения, Развития капитализма…
22. Здесь проявилась отвратительная картина А. Лозового.
23. 23. Вопреки Лозовому, верная ссылка такова: Маркс, Капитал, т. 1, гл. 11.
24. Лозовой не посмел обсуждать применение средней геометрической, но бдительно заметил, что не разъяснены свойства средней арифметической! Трудодень: в начале войны наш школьный класс в Челябинске был послан в какой-то колхоз. Видел, как счетовод колхоза ставил палочки в ведомости: каждая палочка у некоторого колхозника обозначала заработанный им и нищенски оплачиваемый трудодень. Колхозники говорили: работаем за палочки.
25. Можно повторить Прим. 12.
26. Трудно поверить, что интегралы не были нужны.
27. Также не разъяснено.
28. Лозовой сумел приплести и Троцкого, и Бухарина.

Библиография

Боярский А.Я. (1957), Математика для экономистов. М.

Старовский В.Н. (1960), Советская статистическая наука и практика. В книге История сов. государственной статистики. М., с. 4 — 21.

Шейнин О.Б., Sheynin O. (2001), Статистика и идеология в СССР. Историко-математические исследования, т. 6 (41), с. 179 — 198. Редакция причесала мою рукопись, исключив резкие высказывания. Без купюр см. эту статью в книге 2006 г. Российская и европейская экономическая мысль. Опыт Санкт-Петербурга. СПБ, с. 97 — 119.

——— (2007), The true value of a measured constant and the theory of errors. Historia Scientiarum, vol. 17, pp. 38 — 48. S, G, 47.

Anderson O. (1959), Mathematik für marxistisch-leninistische Volkswirte. Jahrbücher f. Nationalökonomie u. Statistik, Bd. 171, pp. 293 — 299.

Послесловие

Мы специально отметили, что бред Лозового был опубликован в 500,000 (пятистах тысячах!) экземпляров. Он должен был послужить сигналом к дальнейшей профанации статистики. Трудно вообще представить себе, что могли в то время сделать отечественные статистики. И кроме того, если судить по описанному учебнику, статистики не интересовались ни медицинской статистикой, ни проблемами крупных городов (о семьях и говорить нечего), а теорию статистики описывали убого. А статистикой населения нужно было заниматься так же осторожно, как сапёры обезвреживают мины.

И вот свидетельство Anderson (1959, с. 297) об учебнике Боярского (1957): читатели, освоившие его, не смогут разобраться в современной национальной экономике. Это утверждение не вполне соответствует учебникам, которые осудил Лозовой, но, с другой стороны, оно было опубликовано в сравнительно спокойный год.