Инна Беленькая: Что и как «скопипастил» Элиэзер Бен Иегуда?

Loading

Исходя из этого, можно сказать, что слова не выдумываются, они происходят от других слов по принципу внешней аналогии или образного подобия. Образ создает слово.

Что и как «скопипастил» Элиэзер Бен Иегуда?

Инна Беленькая

Статья в интернете «Когда создали иврит» не может не привлечь внимания всех, кого интересует феномен возрождения древнееврейского языка, или иврита, как его стали называть в наши дни. Иврит прочно вошел в повседневный обиход граждан Израиля и получил статус государственного языка. Но, как пишется в статье, «создать иврит — создали, внедрить — внедрили. Теперь же перед учеными филологами стоит непростая задача, как иврит классифицировать. Непонятно откуда и что Бен-Иегуда скопипастил».

Этот вопрос кажется странным. И не из-за неологизма «скопипастил», непривычно употребленного по отношению к словотворчеству Бен Иегуды. Основатель современного иврита Бен Иегуда тоже изобрел массу неологизмов, вошедших в современный иврит.

Сама постановка вопроса говорит о том, что для исследователей в факте модернизации иврита, обновлении его словарного запаса остаются какие-то «белые пятна». Отсюда проистекают и различные суждения. Ставится под сомнение даже сама принадлежность иврита к семитическим языкам.

С того времени, как древний иврит утратил свою разговорную функцию и сохранился лишь как язык Священного Писания и литургий, прошло почти две тысячи лет. И только благодаря усилиям Бен Иегуды и его сподвижников, иврит стал функционировать в качестве разговорного языка. Если говорить об исторических предпосылках этого явления — подъеме национального самосознания и росте сионистского движения, -то на этом фоне роль Бен Иегуды приобретает особую значимость, а сам он предстает фигурой провиденциальной.

По сути, этот феномен выходит за пределы собственно лингвистических проблем и требует своего осмысления в самом широком плане — как с точки зрения науки (языкознания, психологии, социологии), так и с точки зрения роли отдельного человека в языкотворческом процессе, его сознательного воздействия на язык. Последнее представляется не менее важным в свете того, что «языки возникли не по произволу и не по договору, но вышли из тайников человеческой природы и являются саморегулируемыми и развивающимися звуковыми стихиями», и поэтому «всякое творчество в области языка может быть плодом только его собственного жизненного импульса», как писал В. фон Гумбольдт [1]

В своих трудах Гумбольдт поднимал вопросы, которыми как бы предугадывал события, будущие предметом обсуждения в отдаленном времени, а именно: какое воздействие на язык может оказать какая-либо произвольно привлеченная сила, и как сам язык путем постоянного внешнего влияния может воздействовать на мышление и развитие идей?

Эти вопросы с полным основанием можно отнести к истории восстановления иврита и процессу его модернизации. Но идею возрождения иврита не все восприняли с энтузиазмом и в общественной среде не было единодушия.

Еще основоположник политического сионизма Т. Герцль в своем программном труде «Еврейское государство» утверждал: «… древнееврейским языком мы не можем пользоваться. Разве есть кто-нибудь, кто, пользуясь им, мог бы купить себе, например, хотя бы железнодорожный билет? Ведь нет!» Он предлагал такой путь решения языковой проблемы: «Всякий сохранит тот язык, которому он научился в своем отечестве… Приобретет права гражданства и сделается главным языком тот, который мало-помалу окажется самым полезным и общеупотребительным»[2]

Начало реформирования иврита отмечено ожесточенными спорами в среде ученых, перед которыми встала задача создать новую лексику, необходимую и отвечающую требованиям времени. Во многих сферах не хватало активного словарного запаса (нельзя было сказать поезд, карандаш, чайник, полотенце, культура и т. д.).

Как пишет Бенджамин Харшав в книге «Язык в революционное время» [3], «по сообщению Йосефа Клаузнера, посетившего Бен Иегуду в 1912 г., он общался с женой жестами и знаками, и чаще всего она не понимала простейших слов на иврите.

Когда Элиэзер хотел, чтобы жена налила ему чашку кофе с сахаром, ему не хватало слов «чашка», «блюдце», «наливать» и «ложка», поэтому он говорил: «Возьми это, сделай это, принеси мне это, и я выпью».

Заговорившему на иврите ребенку нужны были простые слова, обозначающие бытовые предметы. Поэтому Бен-Йехуда придумал, как сказать на иврите «кукла», «мороженое», «кисель», «яичница», «полотенце», «велосипед» и назвать сотни других предметов.

За много лет он изобрел множество слов, включая названия для таких простых понятий, как полотенце, носовой платок, кукла, мороженое, велосипед, солдат, щетка, иммиграция, симпатия, сосиска, бабочка, полиция, ресторан, искусство, самолет, словарь, телеграмма, контора, упражнение, поезд, кинофильм и множество других слов, в которых сегодняшний носитель иврита не признает неологизмов».

Однако в некоторых публикациях Бен Иегуде отводится только идеологическая и политическая роль в реформировании иврита. Тот же Бенджамин Харшав пишет, что «важно не «существование» ивритского слова в словаре в том или ином случае, а прежде всего существование ивритской социальной базы и идиолекта в данной сфере жизни или в данной профессии, способных привлекать эти слова, усваивать их и интегрировать в активную профессиональную и систематическую сеть»[4]

Выдающийся еврейский поэт Х. Н. Бялик считал неологизмы Э. Бен Иегуды «нежизнеспособными химерическими образованиями … В творчестве языка как во всяком художественном творчестве нет нужды создавать из ничего, надо только обнажить, раскрыть сокровенное в тайниках» [5].

Но подобные попытки обновления лексики библейского иврита предпринимались еще в эпоху Хаскалы, или Просвещения (середина 18 в. — конец 19 в.) Согласно А. А. Крюкову, известному историку и филологу-гебраисту, «бурный прогресс науки и техники в 19 в. требовал от еврейских языковедов, журналистов и литераторов найти емкие и точные названия и термины для новых явлений, машин и приборов. При решении этих задач случалось немало курьезов. Так, слово «микроскоп» пытались передать на иврите библейскими цитатами и получилось: «стекло, увеличивающее слетающую со стены мошку до размеров ливанского кедра». Другой из авторов, стремясь перевести на иврит слово «телеграф», пытался сделать это описательно. Он процитировал 4-й и 5-й стихи 12-го псалма: «Нет языка и нет наречия, не слышен голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их» [6].

Примечательно, что Бен-Иегуда не сразу нашел решение поставленной им задачи. Вначале у него был план сконструировать новые корни из сочетаний согласных, ранее не использованных в иврите качестве корней. По его подсчетам в иврит таким образом вошло бы восемь тысяч новых корней. Можно себе представить, что это была бы за искусственная конструкция! Однако он отказался от первоначального замысла. Он изобрел примерно 220 новых слов. Но это не были искусственно созданные слова, как в языке эсперанто. Новообразованные слова вошли органичной частью в древний иврит, благодаря чему и стало возможным его возрождение.

Как справедливо пишет М. Аграновская [7], «задача реформаторов заключалась, однако, не только в том, чтобы просто создавать новые слова, подбирая близкие по смыслу понятия, как это уже стихийно делали в 19 веке пишущие на иврите авторы. Необходимо было найти такие принципы словообразования, которые не противоречили бы уже существующей логике языка. Эту лингвистическую операцию можно уподобить трансплантации: в случае неудачи искусственно созданные слова не приживутся и будут отторгнуты языком, так же как инородные клетки отторгаются живым организмом».

Но что это за «принципы словообразования»? Что нужно понимать под «логикой языка»? По мнению Аграновской, модернизация иврита происходила следующим образом: «во-первых, уже существующим словам придается новое значение. Например, слово «анива» (особого вида бант) означает отныне и «галстук», а древнее слово «зохалим» (ползающие) получает значение «пресмыкающиеся». Во-вторых, от существующих слов, по законам ивритской грамматики, образуются новые.

Так, например, от «мила» (слово) образуется «милон» (словарь), от «эт» (время) — «итон» (газета). Широко использовали и характерную особенность иврита — выражение понятий с помощью тесного сочетания двух слов. Таким образом из «мигдаль» (башня) и «ор» (свет) возникло слово «мигдальор» (маяк), из «хая» (зверь) и «ган» (сад) образовано словосочетание «ган-хайот» (зоопарк). В средневековом иврите впервые появились слова, сконструированные из начальных букв сразу нескольких слов (например, имя великого ученого 11 века Раши расшифровывается как РАби Шломо Ицхаки). Этот принцип тоже помог создавать новые слова. Современное слово «тапуз» (апельсин) расшифровывается как «ТАПУах Захав» (золотое яблоко). Часть слов (в том числе и «картис» — билет) была заимствована из арамейского языка». Действительно, образование новых слов происходило с помощью собственных словообразовательных моделей языка, но… по закономерностям древнего мышления, от которого язык неотделим. О каких же закономерностях идет речь?

Исследованием вопросов, касающихся особенностей раннего языкового мышления, архаической семантики занималось не одно поколение ученых. Среди западных ученых — это французский этнограф и психолог Л. Леви-Брюль, немецкий филолог Г. Узенер, немецкий философ и культуролог Э. Кассирер и др. В русской науке эти исследования в первую очередь связаны с именами Н. Я. Марра, О. М. Фрейденберг, Л. С. Выготского.

Согласно литературе, древнее архаическое мышление носило черты нерасчлененности и диффузности, когда все живое и неживое отождествлялось, природа, люди, вещи воспринимались как одно нераздельное целое.

Это откладывало свой отпечаток и на словотворчество, особый характер обобщения слов в древних языках, в которых разнородные по значению предметы восходили к одному и тому же корню, а противоположные понятия обозначались одним и тем же словом.

Древняя языковая мысль устанавливала связи между предметами и явлениями на основе их сходства по какому -либо признаку (цвету, форме, размеру), их внешнему или образному подобию или других ассоциаций.

В доисторические времена существовали не только иные значения, но совершенно другие основы словоупотребления.

Как показал Д. С. Выготский (1896-1934) в своих исследованиях, для ранней ступени языкового развития характерно так называемое «мышление в комплексах» [8] Его главное отличие — это способ обобщения, озадачивающий логическое мышление, но совершенно естественный для древнего до-логического мышления. Согласно Выготскому, все языки прошли через стадию комплексного мышления.

Выготский выделяет пять типов комплексного мышления: 1) ассоциативный, 2) комплекс — коллекция, 3) цепной тип комплексного мышления, 4) диффузный тип, 5) псевдопонятие.
Разработанная им теория комплексного мышления дает возможность подойти и к изучению иврита с новых позиций, рассматривая словообразование и построение его корневых гнезд в тесной связи с закономерностями древнего мышления.

При этом обнаруживается, что структура корневых гнезд в иврите находит свое соответствие в разных типах комплексного мышления. Это объясняет тот семантический разброс, когда одноименным корнем обобщаются понятия разнородные или прямо противоположные по значению.

Вернемся к Бен Иегуде. Какой же принцип Бен Иегуда положил в основу модернизации иврита?

Оговоримся, что мы не рассматриваем здесь слова, заимствованные из иностранных языков, или образованные по типу «кальки».

Возьмем, к примеру, слово «хавита» — яичница. Оно образовано от того же корня, что и древнее слово хэват или махбат (сосуд с загнутыми краями, сковорода). Что их объединяет? Что послужило для Бен Иегуды причиной производства слова «яичница» от одноименного корня с древним словом «сковорода»?

В плане комплексного мышления, в основе обобщения этих слов лежит принцип «функционального сотрудничества» или «соучастия в единой практической операции» (Выготский). Это выраженный пример комплексности представлений, отвечающий второму типу мышления в комплексах, по которому различные предметы объединяются на основе их взаимного дополнения по какому-либо признаку и образуют взаимное целое. В иврите по этому принципу образованы многие корневые гнезда: нить (хут), игла (махот) и портной (хаят), гребец (шаят), шлюпка (шутит), весло (машот), ножницы (миспараим) и парикмахер (сапар), бульон (марак) и супница (маракия).

Или слово ктовэт (адрес), еще один неологизм, созданный Бен Иегудой (по другим источникам — М. А Гинцбургом). Оно образовано от того же корня, что и слова котэв (пишет), ктива (написание), михтав (письмо). Мы видим здесь тот же принцип конструирования — по функциональному родству: если «пишется письмо», то оно обязательно должно быть «адресовано».

Другое слово, которое также принадлежит Бен Иегуде, — «магэвэт» (полотенце). Оно входит в одно корневое гнездо со словами мэнагэв (высушивает), нэгэв (сухость, безводие, юг, пустыня). Глагол «высушивает», видимо позднего происхождения, потому что в библейском словаре его нет. В данном случае не требуется большого воображения, чтобы понять, как образовалось слово «полотенце». Обобщение его одноименным корнем со старыми словами происходит по ассоциации. И в том и другом случае конечный результат — высушивание, хотя по своему действию оно неоднозначно и применительно к югу, пустыне употребляется с отрицательным знаком. Как видно из этого, общим корнем объединяются слова совершенно разнородные по значению, причем используются нестандартные ассоциации и неожиданные обобщения. Их семантическое сближение соответствует диффузному типу комплексного мышления, по Выготскому.

Из этих примеров явствует, что новые слова суть производные старых корней. Обобщение их в одну группу со старыми словами идет путем установления связей между ними по ассоциации, образному подобию или функциональному родству, т. е. тем способом, который характеризует комплексное мышление.

Можно привести еще не один пример новых слов в подтверждение того, что при их образовании Элиэзер Бен Иегуда следовал закономерностям древнего мышления.

Тот титанический труд, который выпал на долю Бен Иегуды, завершали его единомышленники. Важно отметить, что в своих разработках они не отступали от принципа, который был заложен Бен Иегудой. Об этом свидетельствуют слова, вошедшие в лексикон в более позднее время.

Остановимся на некоторых из них, показательных в том плане, что они дают возможность проследить за работой самой языковой мысли, поскольку связи между старыми и новыми словами лежат как бы «на поверхности».

Кто в Израиле не знает сеть продуктовых магазинов «Мааданей Росман», что в переводе на русский язык означает «Деликатесы Росмана»? Но вслед за гастрономическими интересами возникает интерес к происхождению слова мааданей (деликатесы), которого, естественно, не найти в словаре библейского иврита.

Какова его этимология? Откуда оно берет свои корни?
Если обратиться к иврит-русскому корневому словарю, то мы увидим, что оно образовано от общего корня с библейским словом עדן эдэн (нега, услада, довольство). Отсюда עדן גן ган эдэн— райский сад, рай, жилище первых людей. От одноименного с ним корня и «маадания» (гастроном).

Можно упрекнуть авторов, которые соединяют слова «деликатесы» и «гастроном» в одно корневое гнездо со словами ган эдэн «райский сад», в некоторой утилитарности, но и отдать им должное, поскольку при образовании этих слов они на самом деле следовали основным закономерностям древнего словотворчества. Древняя языковая мысль обобщала разнородные предметы на основании их сходства по какому-либо признаку или ассоциации.

Как уже выше говорилось, обобщения, создаваемые с помощью такого способа мышления, представляли по своему строению комплексы конкретных предметов, объединенных не родственной связью, а самыми многообразными связями (Выготский). Если же брать конкретный пример, то следует говорить о соответствии его диффузному комплексу, по которому обобщаются слова на основе неожиданных сближений и необычных ассоциаций. Действительно, с чем еще может ассоциироваться «рай» и «довольство» у современного человека — заложника и потребителя массовой рекламы.

Исходя из этого, можно сказать, что слова не выдумываются, они происходят от других слов по принципу внешней аналогии или образного подобия. Образ создает слово.

Возьмем, к примеру, новообразованное слово сакнай (пеликан). Оно происходит от библейского корня, одноименного со словом сак (мешок). Не нужно больших усилий, чтобы увидеть в такой связи между этими предметами сходство по внешнему или образному подобию и представить их в своем воображении. По такому же принципу образованы и другие слова в новом иврите. От библейского слова агур (название перелетной птицы, аист) берет свое происхождение слово агуран (подъемный кран), слово адаша (чечевица) одинаково относится и к чечевице, и к линзе, поскольку чечевица по своей форме напоминает линзу. Или захал (гусеница) и захлам (бронетранспортер), накар (дятел) и некер (шило), коваон (презерватив) и кова (шапка, головной убор). По типологии Выготского, эти семантические ряды относятся к ассоциативному комплексу.

Другой ряд новообразованных слов можно отнести ко второму типу мышления в комплексах, при котором слова обобщаются на основе «соучастия в единой практической операции» , или «функционального сотрудничества»: сфатан (помада) и сфатаим (губы), лифтан (компот) и лифтаним (небольшая глубокая тарелка, пиала), ореах (гость) и аруха (трапеза), табах (повар) и митбах (кухня).

Но во многих других новообразованных словах эти связи являются не столь прозрачными. Возьмем, к примеру, слово «совесть» — мацпун на иврите. Оно связано общим корнем с древнееврейским словом цафун (скрытый, сбережение, запас, сокровище). Что объединяет такие разные слова?

В толковом словаре Даля слово «совесть» объясняется, как «внутреннее состояние добра и зла», «тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка». Это толкование во многом проясняет необычный характер связей, который иврит устанавливает между этими разнородными словами. Сейчас трудно сказать, из чего исходили авторы при создании слова «совесть». Однако налицо их проникновение во внутреннюю сущность и семантическую общность этого слова со словами «скрытый», «сбережение», что находит свое полное соответствие с толкованием Даля.

Подобные «неожиданные сближения», как и «рискованные обобщения», «скачки мыслей», по выражению Выготского, лежат в основе образования и других новых слов, которые связывает со старыми словами общий корень: хасинут (иммунитет, неприкосновенность) и махсан (склад), зикпа (эрекция) и закиф (часовой), ашэшэт (кариес) и аш (моль), църиах (минарет) и цраха (вопль) и пр.

В соответствии с древним способом образования слов путем удвоения слогов в иврите образованы новые слова, которые представляют собой удвоение слогов и происходят от соответствующих четырехбуквенных корней: лавлав (поджелудочная железа), зифзиф (гравий), нацнац (мигалка), амъамъ (глушитель), кумкум (чайник), калкала (экономика), цамцам (диафрагма, фотографич.), ифъуф (моргание) и пр.

По закономерностям древнего языкотворчества происходило и создание новых глаголов в иврите. Как известно, для древних языков характерным было «затушевывание границ между именем и глаголом» (Гумбольдт); все глаголы брали свое происхождение от имен существительных. Т. е. исходным было назначение предмета, его функция.

Тот же принцип конструирования глаголов мы видим и в новом иврите, в котором глагол и имя существительное имеют одну языковую основу, т. е. глагол сохраняет именные свойства: домкрат (магбэаh) и поднимает (магбиаh), соловей (замир) и напевает (мэзамэр), фосфор (зархан) и светит (зорэах), санитар (ховэш) и бинтует (ховэш), чемодан (мизвада) и снаряжает (мэзавэд) и пр.

Так что, при слове сфог (губка) можно безошибочно «угадать» образованный от нее глагол «впитывает» (софэг), при слове же ластик (махак) — глагол стирает (мохэк), при слове ключ (мафтеах) — глагол открывает (потэах), а при слове клад (матмон) — глагол прячет (матмин) и т. д.

К этому надо добавить, что создатели новых глаголов, следуя в целом закономерностям древнего словотворчества, при этом брали за основу не только назначение предмета, но также ассоциации предмета с тем или иным действием, какие он вызывал. В этом находят объяснения такие неожиданные образования, как: хака (удочка) и мэхака (ждет), хэх (нёбо) и мэхаэх (улыбается), палит (беженец) и полэт (выкидывается), хацэвэт (корь) и хоцэв (высекает).

Образование новых эпитетов в иврите тоже следует древнему языкотворчеству. В древних языках не было свободных отвлеченных эпитетов. Название предмета и его признак имели общую языковую основу. В этом — проявление такой закономерности древнего мышления, как связь определения с той семантикой, которая заключена в определяемом им предмете. Иначе говоря, в древних языках «признак мыслился вместе с субстанцией» (Фрейденберг), что влекло за собой образование тавтологических оборотов речи.

Современный иврит не отступает от этой закономерности, что видно из следующих примеров: рейхан (базилик) и рейхани (ароматный), тамар (финиковая пальма) и тамир (стройный), мэйцар (пролив) и цар (узкий); сакин (нож) и мэсукан (опасный); кэтэм (пятно) и катом (оранжевый); хома (стена) и хум (коричневый); еракот (овощи) и ярок (зеленый), мара (желчь) и мар (горький), цамик (изюм) и цамук (сморщенный), балут (желудь) и болэт (выпуклый), цаним (сухарь) и цанум (тощий), църиах (минарет) и цархани (визгливый), чучело (пухлац) и набитый (мэфухлац) и т.д.

Все изложенное позволяет сделать вывод, что словообразование в новом иврите совершалось по закономерностям древнего языкотворчества. Это проливает свет и дает ответ на вопрос: что и как «скопипастил» Бен Иегуда». Иврит так и остался бы «мертвым» языком или вошел бы в число искусственно созданных, если бы не гениальная интуиция и прозрение Бен Иегуды.

ЛИТЕРАТУРА

  1. В. фон Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию. — М. Прогресс, 2000, с. 324, 159
  2. Крюков А. А. Современный разговорный иврит. Москва «Муравей», 2006, с.79
  3. Бенджамин Харшав Язык в революционное время
  4. Там же
  5. Крюков А. А. Современный разговорный иврит. Москва «Муравей», 2006, с.79
  6. Там же, с. 42
  7. Аграновская Марина. Современный иврит: новый древний язык
  8. Выготский Л. С. Психология. М. Изд. Эксмо-Пресс,2000, с.370
Print Friendly, PDF & Email

20 комментариев для “Инна Беленькая: Что и как «скопипастил» Элиэзер Бен Иегуда?

  1. Eugene V11 мая 2019 at 14:29

    ________________________________
    Спасибо, но осилить это я не готова… пока

  2. Eugene
    10 мая 2019 at 13:53
    Но и в русском: «ключ» — источник и мафтеах, в иврите: макор — источник и клюв, в русском «река» и «речь» («рекли безумцы» у Пушкина) и то и другое течет и еще можно вспомнить
    __________________________
    Я знаю другую пару слов: глаз и источник. Они семантически связаны между собой. Что касается других слов, то скорей всего –это омонимы.
    А вообще-то, я упоминала «ключ» в другом контексте: при слове ключ (мафтеах) можно безошибочно «угадать» образованный от него глагол открывает (потэах).

  3. Eugene
    5 мая 2019 at 21:04 | Permalink
    Ваша статья напомнила мне Елену Брандес в вашем же атаре http://club.berkovich-zametki.com/?p=10154
    _______________________________________
    Ну, что вы, я таких сложностей не касаюсь. У меня все проще. Открываешь словарь библейских слов и видишь, к примеру, что слово «агам» – обозначает одновременно и озеро и камыш (тростник), слово «гэшэм» – и дождь и тело, а хэвэл — это веревка и силки, сети, слово айн – глаз и источник, шэкэд – миндаль и бодрствую, кэшэр — узел и заговор, ну и т.д. Но это не омонимы в обычном их смысле.
    Как правило, «в языках в процессе их длительного употребления в житейском и литературном плане за каждым предметом и явлением закрепляется определенное значение и каждому предмету дается определенное наименование»(Фослер). Но, как мы видим, в иврите это не так. Почему? Вот и начинаешь искать ответы на эти вопросы. Все просто.

    1. Но и в русском: «ключ» — источник и мафтеах, в иврите: макор — источник и клюв, в русском «река» и «речь» («рекли безумцы» у Пушкина) и то и другое течет и еще можно вспомнить.

  4. Ася Крамер
    5 мая 2019 at 22:19
    Ася, откуда такой тон? Что я не так сказала? Разве это не ваши слова: «Если бы я не видела фамилии автора рецензируемого рассказа, то я бы сказала, что рассказ хорош. Ну, а так-то, конечно… семь раз подумаю…» Как это надо понимать? Про какой литературный прием вы говорите? И вообще, с чем связано ваше раздражение и этот императивный тон. Объясните, пожалуйста, а то я начинаю себя винить, что обидела ни в чем неповинного человека.

  5. Да, Инна, Кобринского, знаю, стараюсь читать все им написанное. По поводу “ренегатки”: чуть было не бросилась объяснять суть литературного приема, с трудом опомнилась. Не расстраивайте меня, вы не тот человек, для кого надо — чтобы не было разночтений или неясностей, — забивать фразы молотком. Вам предоставили возможность поговорить о творчестве автора — вот и говорите, напишите свою обзорную рецензию. Вряд ли будет другая возможность.

  6. \»Сравнительно недавно явился ряд теоретиков, которые, подчеркивая существенные различия между современным и древним ивритом, оспаривают правомерность использования термина \»возрождение\» в связи с интересующим нас процессом. Следует признать очевидное: языки, на которых говорили взрослые люди, принявшие решение сделать иврит основным языком воспитания и образования своих детей, оказали известное влияние на иврит, зазвучавший в следующем поколении. Но признания столь очевидного факта не достаточно для того, чтобы оспаривать концептуальную допустимость термина \»возрождение иврита\». Европейский Ренессанс тоже не привел к прямому воспроизведению античности, служившей ему идеалом, а в собственно лингвистической сфере можно отметить, что в мире нет ни одного языка, который не усваивал бы элементов других языков и не подвергался бы никакому влиянию извне. Более того, легко показать теоретическую несостоятельность большинства утверждений о кардинальном структурном отличии нашего языка от древнего иврита, и в последующих главах этой книги некоторые из утверждений подобного рода будут детально рассмотрены. Но даже и в тех случаях, когда о структурных различиях говорить уместно, ни одно из них не может служить основанием для корректного вывода о принципиальной чуждости нашего языка прежним культурным пластам иврита.\»

  7. Ася Крамер2 мая 2019 at 7:56 | Permalink
    А какие исследования последних лет вы прочли по библейскому языку и его приоритету?
    ________________________
    Несмотря на ваше ренегатство (а я человек не злопамятный), я вас люблю. И, не забыла, о чем вы спрашивали, поэтому даю вам ссылку, полученную от Eugene5 мая 2019 at 5:01 | Permalink
    «Иврит в сфере языкознания». Автор Александр Михайлович Кобринский. А может, вы уже его знаете.
    Хотелось бы кой-чего добавить к этому, но воздержусь…

  8. Михаил Поляк2 мая 2019 at 15:24 | Permalink
    ______________________________
    Очень вам благодарна за этот отклик, уважаемый Михаил. Вы все правильно поняли, и это очень важно для меня.

  9. Владимир (Зээв) Гоммерштадт
    _________________________
    Спасибо, уважаемый Владимир(Зээв), очень тронута.

  10. Ася Крамер
    2 мая 2019 at 7:56 | Permalink
    ___________
    Спасибо, Ася, каких-то таких эпохальных исследований я не читала. Но в вашу копилку можно было бы добавить несколько слов. Надо будет специально завести блокнотик.
    Зато эпохальным событием можно считать состоявшийся у меня, наконец, разговор с лингвистом. Это был очень краткий обмен мнениями (в Блоге об этом есть). Как можно было ожидать, ничего из этого не вышло, к консенсусу мы не пришли. И я поняла, почему. Они же все продолжают исповедовать индоевропейское учение, Наталья Заика(лингвист) каждый абзац начинала так: «современная лингвистика считает, что…», «современная лингвистика исходит из того…». В общем, «индоевропейское учение всесильно, потому что оно верно!».

  11. Спасибо огромное! Статья расставила все по местам: иврит живой язык, потому что он построен по принципам естественного древнего словообразования. Мой внук использовал этот принцип, чтобы пошутить как бы на иврите, используя приставку «hит», означающую возвратное действие: «hитводакну ве (и) hитконьякну ахшав(теперь) царих (нужно) леhитпохмель» (окончание «ну» применяется для глаголов в прошедшем времени в пeрвом лице). Все понятно, как в известных фразах про «глокую куздру» или про «блямблямчиков».

    1. Леhисталек (исчезнуть) — наесться свеклой (селек), Леhитпатер (уволиться) — наесться грибами (питриот)

  12. Инна, очень интересный и познавательный материал. А какие исследования последних лет вы прочли по библейскому языку и его приоритету?

Добавить комментарий для Eugene Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.