Владимир Сенненский: Седьмой блин

Loading

А вы валите всё на меня, все свои проблемы грузите на мою ничтожную личность, заставляющую вас заниматься этим мерзким делом. И, действительно, чего ради? Ради хама и подлеца, который только и мечтает залезть вам под юбку? Или ради какой-то сопливой дурочки?

Седьмой блин

(диалоги к киносценарию)

Владимир Сенненский

 Владимир Сенненский — Ирина Васильевна! Зайдите ко мне, пожалуйста.

— Слушаю вас, Алексей Фёдорович.

— Тут вот какое дело. Приходил этот, ваш, полковник. Жаловался на вас, что, мол, вырвал у начальства огромную сумму на два цикла лекций и практических для его курсантов и отдельно для офицеров, а вы отказались оформить и подписать договор. В чём дело?

— Алексей Фёдорович! Это неправда! То-есть, правда в том, что он принёс такую бумагу. Но в неё была вписана только одна моя фамилия и, конечно, это совершенно невозможно. Я сказала ему, что часть курса, вводную, должен читать профессор, вы. Некоторые разделы — другие преподаватели — специалисты по ним. Вот и всё.

— Ясно. Вы-то хорошо понимаете, что значат такие договора для кафедры и института. Зарплата у нас, сами знаете, какая. Поэтому прошу вас помириться с ним и составить и заключить договор так, как вы сказали. Если что не выходит — зовите меня на помощь.

……………….

— Вы что затеяли? Хотите перессорить меня с коллегами? Генерал, а безобразите.

— Да будет вам. Думаете — солдафон Чехова не читал, а только уставы, да?

— Нет-нет. Я имела в виду совсем другое. Вы, видимо, не знаете, как составлять такие договора. Там следовало расписать весь курс по ответственным исполнителям с обеих сторон, по каждому разделу, по каждой теме в отдельности. Нельзя лишать заработка и моих коллег. Сами понимаете, что это вызовет.

— Понимать-то я понимаю. Только вижу, что ваш начальник в итальянские ботиночки обут, а у тебя, вон, сапоги второго срока, а может и третьего.

— Я вас последний раз прошу — прекратите мне тыкать. И моя обувь — совсем не Ваша забота. Это уже на хамство походит.

— Ну, вот, закипела! Ладно, извините. Пожалуйста, извините. Я не по злобе. Мне за вас обидно. Исправляйте всё, как сочтёте нужным. Только сама себя не обижайте. Идёт?

— Договорились. Вам прислать или привезти договор, оформленный нашей стороной?

— Не надо. Я вам позвоню и сам приеду. У меня к вам есть ещё одно дело, личное.

— Если вы опять…

— Нет-нет. Я о другом, но тоже очень важном.

— Если это для вас очень важно, то зачем откладывать? Говорите.

— Тут у вас проходной двор. Ну, ладно. Только, если кто-нибудь будет прислушиваться, давайте сменим пластинку. А лучше сходим куда-нибудь, кофейку попьём и поговорим.

— Нет. Я никуда не пойду. И так уже смешки крутом. Идёмте в любую пустую аудиторию, разложим бумаги, которые, кстати, надо сверить, и поговорим.

— Согласен.

……………….

— Так что за дело?

— Сейчас. Как сформулировать не знаю, а то вы опять на дыбы.

— Говорите как есть, я постараюсь понять.

— Хорошо. Девчонка моя у вас учится.

— Да, вы говорили. Но я её не знаю. Я преподаю на старших курсах. А она, видимо, на первом или втором? И что? Двоек нахватала?

— Нет. Она на первом. Учится неплохо, без хвостов. Тут совсем другое дело.

— Какое?

— Ребёнок она ещё. Не понимает, что некоторые моменты личного свойства не стоит разглашать. Ну и разошлось: папа — начальник кафедры, квартира, дача, машина. И телефон буквально оборвали «ухажёры» в кавычках. Сами понимаете, что ими движет, а она ещё дурочка в этом смысле, не понимает. Боюсь за неё. Матери-то уже пять лет как нет. Вы уж простите меня за откровенность — увидел в вас что-то общее, родное. Вот и прицепился. Помогите, если можете и… если захотите.

— Я вас очень хорошо понимаю. Сама росла без отца. Но как вам помочь? Давайте вместе что-то придумаем. Но для начала мне надо с ней просто познакомиться. Приду в их группу с какой-либо просветительской целью. Короче, согласна вам помочь.

Может быть, вы хотите что-то предложить.

— По чести сказать, я просто хотел пригласить вас в гости и познакомить с ней. Но вы, как я понял, не готовы к такому «ответственному» шагу.

— Да, это так. И ещё, в который раз, прошу вас не затрагивать больную для меня тему. Или вы просто затеяли выйти на меня через дочку, разжалобить?

— Врать вам, именно вам, не хочу. Да, хотел, но только отчасти вас имел в виду. В данном случае моя судьба меня совершенно не беспокоит. Беспокоит, просто страшит судьба дочери. Не верите? Ваше право. Давайте вернёмся к нашим бумагам и закончим с ними. Аванс обещаю перечислить только через две недели — наши финансисты тот ещё народ. Всего доброго!

— Подождите! Сядьте! Я же сказала, что согласна вам помочь. Просто я сначала зайду в их группу, познакомлюсь. А то случается, что встречают преподавателей в штыки совершенно беспричинно. Потом вам всё расскажу и решим, что дальше делать. Годится?

— Конечно. Когда вы сможете?

— Завтра же! Я всё понимаю. Постараюсь быть, так сказать, на высоте. И не сердитесь на меня. Ладно?

— На тебя невозможно сердиться!

— Вы опять за своё?

— Да. Уже машинально. Прошу прощения. До скорого!

……………….

— Папа! Послушай, что я тебе расскажу. К нам приходила преподаватель со старших курсов. Звала в студенческое научное общество. Даже обещала тем, кто будет учиться без троек и хорошо работать, заплатить по тридцать рублей. Как вторую стёпку!

— А кто такая? Как фамилия? Я там многих знаю.

— Сейчас вспомню. Еврейская фамилия. Абрамович! Знаешь такую?

— Кажется знаю. И как она тебе?

— Ой, пап, очаровашка! Я в неё влюбилась. Только грустная какая-то.

— Это бывает. Может простужена или съела какую гадость у вас в буфете.

— Нет, папа. Ты всё-таки женщин не понимаешь.

— Да уж, куда мне. Так ты лучше скажи — записалась к ней в кружок научный или нет?

— Конечно! Только потом она мне говорит, что надо подобрать тему работы так, чтобы мне понравилась и полезная была. И спрашивает: чтобы я хотела изучать? А я разве знаю? Тогда она говорит, чтобы я зашла после занятий к ним на кафедру и посмотрела список всех научных работ. Что не пойму — расскажет и поможет выбрать. Договорились, что завтра она меня ждёт.

— Отлично. Ты уж не подводи, пойди и выбери тему. Что будет неясно — спроси у ней. Главное — не бойся спрашивать. Она хорошо ответит.

— А ты откуда знаешь её?

— У нас с ними будет хоздоговор. С ней и другими преподавателями встречался по этому поводу.

— А тебе-то она как?

— Как ты сказала — очаровашечка? Вот и я также думаю. А дальше посмотрим. Давай-ка ужинать да спать.

……………….

— Ирина Васильевна! Вас к городскому.

— Слушаю.

— Добрый день. Вы меня узнаёте?

— Да, конечно.

— Мы можем поговорить?

— Нет, у меня через пять минут занятия.

— Это последняя пара?

— Да.

— Тогда я вас подожду.

— Полтора часа!

— Ничего, к этому времени я подъеду к институту. Чтобы вас не смущать, буду ждать в машине за углом, направо, от главного входа.

— Хорошо! Я приготовлю процентовку. Всего доброго!

— Здравствуй… те. Садитесь удобнее. Что это вы про процентовку? Я ничего не просил.

— Очень просто. Ваш голос уже узнаю не только я. И пошли слухи, причём самые отвратительные, сальные. Подруга пересказала… с большой долей зависти.

— Например?

— Сказать?

— Конечно. И не бойтесь. Я ведь в армии не первый день. Всякое слышал.

— Говорят, что «она старательно собирается быть ПОДполковником».

— И всё?

— Вам мало этой грязи?

— Мне многовато, но дело в том, что этой байке сто лет в обед. У классика, не помню у которого вычитали. Юмор тогдашних гимназистов и приказчиков. А сказать вам, что про меня говорят?

— Да.

— «Командир-то наш с катушек съехал. С жидовкой спутался. Мало ему русских баб». Это вам как?

— «Нам» это, в общем-то, привычно. Но вам зачем путаться со мной. Даже по слухам.

— Верный и хороший вопрос. Но позвольте объясниться не в машине на ходу. Так и разбиться нам недолго. Отложим на чуть-чуть, ладно? Тем более, что хотел поговорить с вами об Ольге.

— Что тут говорить. Прекрасная у вас дочка. Отлично воспитана.

— Это не я, а мать. Я на службе пропадал сутками. А Маша с ней занималась. Кстати, чтоб вы уж знали, Маша только по паспорту была русская.

— Я вас поняла. И вернёмся к делу. Теперь неприятный момент.

— Какой?

— Не знаю, как сформулировать. Получается, что я шпионю для вас или что-то в этом роде.

— Я вас прошу: для такого случая наплевать на все условности и сказать мне, что происходит с Олей плохого, ненужного.

— Оля явно торопилась. Её ждал в коридоре молодой человек.

— И что, он вам не показался?

— Не то слово! И дело не в моём вкусе. Он много старше Оли, лет на десять. Длинные, нечёсанные, сальные волосы. Необычно бледен, просто как мел. Одет, почти как беспризорник, в какое-то старьё. Со мной театрально, но явно по-хамски, расшаркался.

— Ясно. И что мне теперь делать? Скажи, не молчи!

— Я не знаю. По-моему, ещё до крайности дело не дошло. Попробую поговорить с ней осторожно. Я же не мать ей и не близкая подруга. Может просто замкнуться.

— Так стань обеими, хоть на время! Можете забыть про меня, наплюйте на меня-грубияна, но только спасите Олю от этого … типа. Вы ведь уже прекрасно поняли, что ты — единственная, на кого я рассчитываю. Чего тут скрывать. Так или нет?

— Так — по-вашему, но не по-моему. Ради Оли я готова вам помогать и только. Действительно, не вижу подходящего человека, но, может быть, Вы знаете такого? У вас же есть хорошие друзья.

— Друзья-то есть и хорошие, но все — мужики. А их жёны в своих проблемах погрязли, им не до наших с вами. Только испортят каким-нибудь скандалешником. Огласка тоже нежелательна.

— Хорошо. Только близко к моему дому не подвозите. По тем же соображениям. Я позвоню вам, когда что-либо прояснится.

— Ладно. Руку покажите.

— Зачем? Ну, вот моя рука. … Что вы делаете? Я не позволяла.

— Считайте, что я — такой-растакой негодяй, поцеловал руку без спросу.

— Так и считаю. До свидания!

……………….

— Здравствуйте, Ирина Васильевна! Можно к вам?

— Конечно! Заходите, садитесь. Какую вы выбрали тему?

— Я не выбирала. Извините. Просто хотела сказать, что хочу с вами, в вашей теме работать, если возьмёте.

— Безусловно возьму. Между прочим, моя тема вам хорошо подходит. В ней много математики и статистики. А эти предметы вы как раз проходите. Так что, милости прошу! Только одно условие — никаких долгов по учёбе. Иначе мне просто не разрешат сразу две инстанции — ни деканат, ни ваши родители.

— Деканата я не боюсь — всё сдавала и сдаю с первого раза, папа добрый, хороший, разрешает мне всё — доверяет, а мамы у меня нет.

— Оленька, дорогая! Простите меня. Я знала про вашу маму — смотрела личные дела всех студентов, кто записался в СНО, так положено. Думаю, подружимся?

— Так я и хочу, но вы меня, как декан, на «вы».

— Это просто привычка. Нам приказано говорить студентам «вы». Я согласна с вами… с тобой! Да и мы почти одного возраста.

— Я знаю, что нехорошо спрашивать про возраст, а любопытно.

— Тебе скажу. Мне скоро тридцать. Я старше тебя всего-то на одиннадцать лет. Пусть это будет наш небольшой секрет.

— Пусть. Я тоже расскажу вам секрет. Я говорила про вас папе и сказала, что вы почти никогда не улыбаетесь, печальная такая, как будто и у вас было большое горе, как у нас папой. Папа отшутился, а я хочу спросить вас — вы тоже потеряли близкого человека?

— Всякое было, Оленька. И находки, и потери. Просто сейчас не время и не место этому рассказу. Но я тебе обещаю, даю слово, со временем расскажу всё-всё, о чём спросишь. Если, конечно, станем близкими друзьями.

— Вы говорите, как мама, «вот погоди, чуть подрастёшь, всё-всё расскажу».

— Так, может быть, мама верно говорила?

— Я знаю. Вы не только словом, но и лицом, причёской, походкой очень походите на маму, как я её запомнила. Мне даже плохо стало, когда я вас увидела. Подумала, что сошла с ума. Потом обрадовалась вам. Ничего, что я так говорю?

— Что ты, что ты! Говори и я слушаю! Только пусть это будет нашим с тобой секретом. Никому об этом.

— Даже папе? У меня нет от него секретов. Он про вас сказал то же, что и я.

— И что же ты сказала ему и он сказал?

— Только, чур, не обижаться. Одно и то же смешное слово

«очаровашка»! Это у нас с папой высшая оценка,

— Так если у вас с папой нет секретов, то он знает молодого человека, который ждал тебя в прошлый раз? Кто он? Наш студент?

— Нет, папа про него ещё не знает. Мы познакомились совсем недавно. Я не успела рассказать и, по правде, постеснялась.

— Что так?

— Папа станет расспрашивать, а я толком про Виктора ничего не знаю.

— А чем он занимается? Работает, учится?

— Не знаю. Я его спросила, а он говорит «эзотерикой» занимаюсь. Но это не работа, а наоборот. Точно не знаю.

— Оля, а сколько ему лет? Мне показалось, что он много старше тебя и, значит, должен иметь какой-то заработок. Вот, например, он в кино тебя приглашал.

— Да, были два раза в кино.

— Он уже купил билеты и ждал тебя, да?

— Нет. Он говорил, «не уверен, что придёшь» и поэтому не брал билеты.

— Оба раза?

— Да.

— И, дождавшись тебя, тогда он покупал билеты.

— Нет. Покупала я. Мне папа даёт деньги. Сколько попрошу. На дорогу, на буфет, на кино, на взносы разные. Рублей десять.

— Но, может быть, он тебя мороженым угощал?

— Нет. Он говорит, что у него болит горло от мороженого.

— Оля! А ничего, что я пристаю к тебе с такими расспросами?

— Нет, мне больше не с кем поговорить. А с вами, как с мамой.

— Тогда ещё хочу спросить, может ты знаешь, кто его родители, где и с кем он живёт, есть ли у него родные?

— Не знаю, но спрошу.

— А почему он такой бледный, худой?

— Вот это я спрашивала, сказал, что у него «кое-какие мелкие проблемы со здоровьем, но скоро всё выправится».

— Оля! Просто советую, хоть не имею на это никакого права.

— Пожалуйста, скажите. Я верю вам.

— Скажу только одно — мне очень не нравятся скрытные молодые люди. Это старикам есть что скрывать. А он что прячет от тебя? Поэтому очень прошу, если веришь мне, моему небольшому опыту, то немедленно, именно немедленно, скажи папе или мне, если у тебя с ним возникнут какие-нибудь проблемы! Любые! И с ними приходи, когда угодно. Только не опоздай!

……………….

— Слушаю.

— Это Ирина. Мне надо с вами встретиться.

— Товарищ подполковник. Я скоро заканчиваю и вместе поедем. Сможете подождать около главного входа?

— Смогу. А хамите зачем таким манером?

— Мы, с товарищами офицерами, как раз корректировали планы последних занятий и предстоящих сборов.

— Теперь понимаю. Жду вас. Только не спешите — погода дрянная.

— Садитесь, передохните. Вижу — нервничаете. — Ещё бы не нервничать. Даже дважды. И от того, что вам расскажу, и от того, что чувствую себя дрянью, которая занимается Бог знает чем.

— А вы валите всё на меня, все свои проблемы грузите на мою ничтожную личность, заставляющую вас заниматься этим мерзким делом. И, действительно, чего ради? Ради хама и подлеца, который только и мечтает залезть вам под юбку? Или ради какой-то сопливой дурочки? Если так, то просто прости меня на этом этапе, пока дальше не зашло, и остановимся. Останемся только в служебных отношениях. Тут, слово офицера даю, не подведу. Слишком много людей в договоре завязано с обеих сторон. Для них «соблюдём» внешний лоск. Куда вас подвезти?

— Никуда. Считайте, что получили от меня по физиономии за «под юбку» и за Олю. Сейчас расскажу и выйду из машины. Даром что ли работала. … Оля познакомилась с ним недавно, в общежитии. Заходила к подруге за книгой. Он там, по моему, кормится у девчонок. Жалеют «сироту». Платит за кормёжку стихами второго сорта, типа Асадова, и росказнями про разные верования, философские течения, йогов, Рериха, про чакры-макры, про шаманов. Осталось камасутру воспевать. Короче — альфонс, подонок. Болен чем-то очень серьёзным, если не наркоман или хуже того. Никому ничего никогда про себя. Боится. Вот такие дела. Если позволите себе ещё, хоть раз, так со мной говорить, то действительно будут «аплодисменты». Я пошла. Откройте дверь и не смейте меня задерживать.

— Только на одну минуту, буквально!

— Что ещё!

— Нельзя ли пару «аплодисментов» авансом, а?

— Что, стыдно стало? За мной не пропадёт. Готовьтесь.

— Да, совестно. И давайте что-то делать.

— Так вы — отец. А я кто? Как это будет выглядеть?

— Что-нибудь придумаю. Только не отказывайтесь, прошу!

……………….

— Здрасти, Ирина Васильевна! Я расчертила таблицы, как вы сказали. Там по пять факторов. Но где брать данные по каждому фактору, мы не знаем. И когда надо сдавать всю работу с результатами расчётов?

— Здрасти-здрасти! Садись, посмотрим. Вы всё сделали хорошо. Где брать информацию, выясню я чуть позже. А для расчётов будем искать большую машину, «Феликс» тут не годится.

— Ирина Васильевна! Я ещё кое-что сказать хочу.

— Слушаю.

— У меня день рождения в пятницу, а в субботу гости приходят. И я вас прошу — приходите, пожалуйста!

— Оленька! Это невозможно. Я не родственница и не друг вашей семьи. Мы знакомы с тобой совсем недолго. Твой папа будет очень недоволен моим появлением.

— А вот и не так! Совсем не так. Мы с папой всегда вместе решаем, кого позвать и что приготовить. И папа первый сказал, что «если хочешь, то пригласи свою начальницу темы», вас.

— Так и сказал — начальницу?

— Да. Но просто так сказал, посмеялся немножко. Он знает вашу должность — ответственный исполнитель темы.

— Оля! Ты меня огорошила. Дай мне подумать денёк.

……………….

— Вы зачем это придумали? Я не приду.

— Что я придумал? День рождения Ольги?

— Не пясничайте. Зачем меня пригласили через Олю?

— Идя навстречу пожеланиям трудя…

— Да, прекратите же! Я сказала, что не приду.

— Напрасно. Инициативу проявила Ольга, а я лишь поддержал. Но вы постоянно подозреваете меня во вранье, в какой-то двойной игре. Отчего? Почему не можете просто поверить, что это так?

— Но ведь я буду выглядеть в вашем доме белой вороной. За кого меня примут ваши гости?

— Гостей будет всего ничего — два моих друга с жёнами и несколько девчонок из Олиной группы.

— Вот девчонки и разнесут про меня и вас.

— Они разнесут то, что уже давно разнесли. Осталось только подтвердить слухи. Я — с удовольствием, не скрою. Но любое ваше решение приму молча. Если вы твёрдо решили отказаться от приглашения, то очень вас прошу — постарайтесь не доводить Олю до слёз. Я не могу рассказать вам, что и КАК она мне говорила про вас, связан с ней словом, но ещё раз прошу — найдите несколько добрых слов для отказа. Очень надеюсь, что вы меня поняли.

— Бессовестный вы. Обложили флажками. Как теперь быть? Придумать нечего в ответ.

— Думайте скорее, как в том анекдоте. А я вам пока расскажу свежую историю. Является вчера очередная матрона к нам, женихаться. «Вот творожнички Олечке со сметаночкой. А это Пашечка — мой старшенький». Гиббон прыщавый за её спиной. И выгнать нельзя! Она в курсантской столовой заведует производством, дрянь. И таких «визитов» не перечесть. И ещё звонки типа «Разве вы меня не помните? Я — Татьяна. Мы у Петровых-Ивановых на юбилее гуляли-танцевали вместе!» … Это меня обложили, а не вас.

— А что за анекдот? Не пошлятина?

— Ну, не анекдот, а прибаутка «Спи скорей — подушку надо!» В смысле — решите же хоть что-нибудь.

— А что тут решать? Ради Оли надо приходить. Отпустите мои руки немедленно, медведь такой … бессовестный. Из-за вас калекой стану.

……………….

— Девчата! Чур, не стесняться! Налегайте на всё, как следует. Учтите, что следующее пиршество состоится только через год. А на нас не обращайте внимания — доктора строгие, не разрешают наедаться. Вперёд и с песней про Чебурашку! Желаем имениннице здоровья и успехов в учёбе, как и вам всем! Вместо шампанского можете налегать на новый редкий напиток «Байкал», как заграничная кока-кола.

……………….

— Ну, вот, кажется всё. Посуда помыта. Ничего, что я без вашего ведома кое-чего девочкам собрала?

— Всё верно, кроме посуды. Это обязанность Ольги.

— На ночь нельзя оставлять. Тараканы придут.

— Ладно, спасибо.

— Так я пошла?

— Куда? Два часа ночи! Иди сюда.

— Не пойду. Я же вижу, что вы задумали.

— Верно. Но всё равно, хоть подойди. Рассказать, что мои ребята про тебя нашептали?

— Не интересно, но, если вам не терпится сказать, то слушаю.

— Вот и слушай. Николай, остряк известный ещё с курсантских времён, сказал, что я получил Богиню и Багиру в одном лице. Неплохо сказано, а? Мишка, как всегда, с «клубничкой» прошёлся, дополнил — пантеры, мол, царапаются, кусаются, но если сдаются, то лучше их не бывает.

— Пошляк ваш приятель! Пустите! Отстаньте! Я не хочу!

— Почему так? Объясни в чём дело. Откуда такая жалость к Ольге и злость, неприязнь ко мне.

— Я люблю другого человека!

— Ну что ты несёшь? Какого другого? Где он, этот фантом? Мы полгода знакомы. Сколько раз ты его видела или хоть говорила с ним за это время? Ни разу! Почему? Да потому, что вы давно расстались. У него наверняка семья, которую он никогда не бросит, а тебя бросил! И не закрывай мне рот, Ольга спит, как сурок, её будить надо час. Дай хоть один раз всё высказать до конца, а там решай. Тебе тридцать, мне почти сорок. Ты же не дура, понимаешь, ЧТО у нас впереди. Нам, мне и тебе, надо просто успеть до старости. Ведь так. Любовь? Ты думаешь, что я не тоскую по Маше? Но что поделать? Как узнал тебя, так и увидел на её месте. А ты в ответ: «не прикасайтесь, по морде дам», «не смейте тыкать!» Какого-то прохиндея-насильника брезгливо увидела. Да не стану я тебя насиловать. Никогда не стану. Не тот я человек, хоть и хочу тебя до умопомрачения, что врать. Размечтался, идиот. Даже проектировал детишку с тобой заиметь. Смешно? Прости. Бывает. Вот летом мне в лагеря с курсантами. Думал — на тебя оставлю Олю. Сама знаешь — около неё ублюдки вертятся. А теперь что делать? Конечно, выход найду, но уже не тот. Хочешь домой? Конечно отвезу. Ольгу только жаль. Она уже, я видел, журнал мод листала, платье шить собралась. Но что-то придумаем. Вот такой вот «хэппи-энд», поцелуй в последнем кадре. До слёз довёл? Ну, прости ещё раз, может и последний. Понимаю. Мне тоже выть хочется. Но жить-то дальше надо. Думал, воображал — ради обеих. Но поверь — зла на тебя не держу. Ни в чём не упрекну. Ты — свободный человек. И за это тоже ценю.

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

14 комментариев для “Владимир Сенненский: Седьмой блин

  1. Мне Владимир, тоже понравилось. Перефразируя Высоцкого: Будут показывать- я пойду смотреть.

    1. Лев Мадорский
      30 мая 2019 at 20:10

      Мне Владимир, тоже понравилось. Перефразируя Высоцкого: Будут показывать- я пойду смотреть.
      ====
      Большое спасибо, Лев!
      Но в обозримом будущем «кина не будет» по понятным причинам.

  2. Отличные диалоги! Вполне могут послужить важной частью киносценария — при одном непременном условии. Этим условием является — введение экранного действия! Дело в том, что кино, в отличие от пьесы, — это искусство действия и диалога, а пьеса — искусство почти исключительно диалога. Поэтому пьеса у Вас почти готова. Надо только ограничить количество картин в пьесе, скажем, до 6-7, чтобы не было множества смен декораций. А вот для киносценария надо, наоборот, ввести текстовое описание 25-30 эпизодов, где есть не только диалоги но и действия (если Вы хотите иметь полнометражный фильм на 90-110 минут). Фильм, где есть только диалоги, уморит зрителя. Это одна из причин, почему на советском экране не привились экранные съёмки пьес, которые культивировались в 50-е годы (мхатовская \»Васса Железнова\» и др.).

    В общем, хорошо бы почитать детали создания киносценария, скажем, в http://www.screenwriter.ru/info/sov , если Вы ещё не ознакомились со сценарной литературой. (Я уверен, что Вы уже ознакомились).

    И главное — поверьте мне: Вам будет исключительно сложно пристроить Ваш сценарий — даже если он будет абсолютно великолепным! — в какую-нибудь студию и увидеть Ваш фильм на экране. Но дай Вам Бог удачи!

    Ещё раз повторю — у Вас отличное перо! Диалоги — прекрасные!

    1. Большое спасибо, Александр, за доброе слово и совет!
      Но позвольте Вам напомнить. что все режиссёры нынче ведут себя как одесские картёжники на пляже в Сочи: «Сначала покажи деньги. Нет денег — не садись!»
      Н.Михалков и Ко — понятное исключение.
      Мой родственник, киноактёр и режиссёр, даже не ответил на моё обращение.
      Так что пока — «в собственном соку».

    1. Виктор Каган 26 мая 2019 at 15:49
      ====
      Большое Вам спасибо! Буду стараться соответствовать оценке.

  3. Хорошо изложено, коллега. Легко читается. Характеры живо проявляются через диалоги. Девочка, естественно, легко приручается — тоскует без матери. Полковник получился несколько излишне рефлектирующий и размазанный, с завихрениями в лексиконе, которые воспринимаются с трудом — хотя преподаватель училища, да ещё поведённый на еврейках, это, само собой, не батальонный командир из Кушки. Я, кстати, хорошо помню среду военных-педагогов — мой отец лет 20 преподавал в Харьковской академии ПВО.
    Есть и небольшие несоответствия. Время действия, насколько я понимаю, совковое. А в то время зарплаты вузовских педагогов были очень даже окей, кроме ассистентов. Бой-френд девушки, альфонс-эзотерик — тип скорее из сегодняшних времен, но мог появиться и при позднем Горби.
    Ваш своеобразный стиль я отметил раньше, с удовольствием жду продолжения. Успехов!

    1. Благодарю Вас, Григорий!
      Небольшие пояснения. Моя зарплата, действительно, была, по тем временам, очень высокой. Но Ирина была старшим преподавателем без степени. Зарплата лишь немного выше ассистентской (вспомните «сапоги второго срока»). Она только готовила диссертацию. Жалею, что «размазал», думал — второстепенно.
      «Ухажёр» как раз из ТЕХ времён. Пойманных (мелких!) фарцовщиков, воришек или наркоманов вербовали и засылали в студенческую среду. Одного мне как-то показали студенты. Я предполагал развить эту сторону (с ублюдком Виктором) в отдельный детектив. Но пока не набрал достаточно терминологии для такого продолжения.

  4. Отличная работа. Крутого замеса сюжет, хорошо выстроены диалоги (по-моему, недостаточно персонифицированные — авторская поспешность выдать текст на горА). Как читатель, принимаю этот стиль неразбавленного диалог-потока: содержанием и стилистикой речи героев мне дана возможность дорисовывать и допридумывать. Авторский блинный жанр не требует начинки и фаршировки, читатель сам волен начинять полученный продукт икрой, рублеными овощами, фалафелем или хумусом Вот АБРАМОВИЧ — это избито и прямолинейно, а в сочетании с Ириной Васильевной вызывает удивление и вопросы. Возможно, автор намерен разъяснить и оправдать несоответствие. Того же, по-моему, требует и другое \»ружьё\» (\»Маша только по паспорту была русская\»), иначе не придумать, зачем оно \»повисло\».

    1. Большое спасибо. Разница в фамилии и отчестве будет раскрыта в продолжении («7,5»). Но надо ждать. Такие самодеятельных авторов, как я, в портфеле редакции более чем достаточно.

      1. Разница в фамилии и отчестве будет раскрыта в продолжении («7,5»). Но надо ждать…

        Анонс: ждать придётся только до полуночи (по среднеевропейскому времени), а потом ещё две минуты, когда… выйдет «Седьмой с половиной».

  5. Спасибо большое. Но полноценный сценарий надо уметь. А мне, скажем, до В.Черныха (Москва слезам…\»), сами понимаете. Буду пробовать. Продолжение мелодрамы смотрите в \»7,5\» и \»8,5\» (когда-то будут).

  6. В.С. — Понимать-то я понимаю. Только вижу, что ваш начальник в итальянские ботиночки обут, а у тебя, вон, сапоги второго срока, а может и третьего…
    ::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    7-ой блин готов… Думал, — что написать, чтобы по существу, а в заключительном абзаце сказать что-то воскресное… Дорогой В.С., повторюсь — диалоги у вас вполне на уровне; нужно ли так густо замешивать прямую речь, не разжижая её пейзажем, фотографией, частушкой.. — не уверен.

Добавить комментарий для Лев Мадорский Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.