До неузнаваемости меняются общественные отношения, но и сегодня мы слышим громкий, уверенный, настойчивый голос Корахов, прожжённых демагогов, уверенных, что они всегда смогут если не убедить, то уболтать своих слушателей, разбудить в них самые примитивные инстинкты, самые низменные чувства.

Недельный раздел Корах

Михаил Ривкин

И отделился Корах, сын Ицара, сына Кыата, сына Лейви, и Датан, и Авирам, сыны Элиава, и Он, сын Пэлэта, сыны (из колена) Рэувэна. И предстали пред Моше, и (с ними) двести пятьдесят мужей из сынов Исраэйля, начальники общины, призываемые на собрания, люди именитые. И собрались против Моше и Аарона, и сказали им: полно вам! ведь вся община, все святы, и среди них Г-сподь! Отчего же возноситесь вы над собранием Господним? (Бемидбар 16:1-3)

Издавна имя Кораха стало собирательным в иудаизме для обозначения непомерного честолюбия, надменности и заносчивости. Но ведь не один Корах выступил против Моше! Двести пятьдесят человек выступили вместе с ним, в едином порыве, против того человека, который вывел их из Египта, против пророка Г-сподня, который, у них на глазах, получил Тору на Горе Синай. Что это были за люди? Почему они пошли за Корахом?

Рабби Авраам ибн Эзра полагает, что это была весьма разнородная масса. Были среди них левиты, недовольные тем, что их поставили служить коэнам. Были и люди из колена Реувена, недовольные тем, что первородство было отнято от их колена и передано колену Йосефа. Особенно они сердились на Йеошуа бин Нуна, который, как им казалось, смог добиться непомерных льгот для своего колена благодаря личному влиянию на Моше. Были и первенцы из всех колен Израиля, недовольные тем, что исключительная привилегия жертвенного Служения Г-споду, была отнята от них и передана тому единственному колену, которое не запятнало себя Грехом Тельца. И все они до какого-то момента нерешительно поглядывали друг на друга, не рискуя открыто выступить против Моше. Но вот Корах открыто заявил о своём недовольстве, и все эти очень разные люди, все эти фракции, чьи интересы совершенно не совпадали, и даже противоречили друг другу (и левиты, и первенцы претендовали на исключительное право Жертвенного Б-гослужения) разу устремились за ним. Наверное, было в этом человеке что-то такое, что заставило их всех сразу признать его непререкаемый авторитет. Наверное, нашёл он какой-то ключик к этим суровым и ожесточённым сердцам, сумел подобрать какие-то слова, которые на всех подействовали. Сама Тора пересказывает слова Кораха довольно скупо. Но эту лаконичность с лихвой восполняет Мидраш:

«И в собрании легкомысленных» (Тхилим, 1:1). — это про Кораха, который насмехался над Моше и над Аароном. Что же Корах сделал? Собрал всю общину, как сказано: «И собрал против них Корах всю общину ко входу шатра соборного» (Бемидбар 16:19). И начал он паясничать, и сказал им так: жила в наших краях вдова, и было у неё две дочери. Хотела она пахать, и сказал ей Моше: «Не паши на быке и осле вместе» (Деварим 22:10). Хотела она сеять — сказал ей: «поля твоего не засевай двумя родами семян» (Ваикра 19:19). Хотела она жать урожай и собирать снопы, сказал он ей: оставь бедным несжатый край поля, и рассыпанные колосья, и забытый сноп. Хотела она молотить урожай, сказал он ей: отдели труму, и первую десятину, и вторую десятину. И она всё это исполнила, и отдала ему. /…/ и всё это он вытворяет, и сваливает на Пресвятого, будь Он Благословен» (Мидраш Шохар Тов, Тхилим, 1).

Корах во всей красе демонстрирует свои ораторские способности. Мы видим в этой речи все характерные признаки демагогии, словесной эквилибристики, подстрекательства и насмешки против самых разумных и нужных законов. Вот эти признаки:

Во-первых, критика закона основана не на принципиальных возражениях, не на обобщённом анализе, а на фантастически заострённом описании одного частного случая. Некто, в особых, конкретных обстоятельствах, пострадал от тяжести закона, значит, плох закон, как таковой. И, конечно же, героем этого трогательного рассказа должен быть кто-то, кто сразу же вызовет наше сочувствие: человек слабый и беззащитный. И кто же, как не несчастная вдова с двумя дочерьми-сиротами, способен выжать слезу у слушателя и вызвать негодование против закона?

Во-вторых, Корах сознательно игнорирует тот факт, что именно героиня его рассказа, вдова, пользуется исключительной защитой и исключительными привилегиями именно в силу законов Торы. Именно Тора многократно оговаривает особый статус вдовы, сироты и гера:

«Не бери в залог одежды вдовы» (Деварим 24:17)

«Никакой вдовы, ни сироты не притесняйте» (Шемот 22:21)

Более того, именно тот закон, который Корах приводит как пример чрезмерного ужесточения в отношении вдовы, закон о несжатом крае поля, забытом снопе и рассыпанных колосьях, указывает именно вдову (наряду с гером и с сиротой) как исключительного бенифициара:

«Когда будешь жать на поле твоем и забудешь сноп на поле, то не возвращайся взять его: для пришельца, сироты и вдовы да будет он, чтобы благословил тебя Г-сподь, Б-г твой, во всяком деле рук твоих» (Деварим 24:19).

Возможно, в силу этого закона вдова потеряет один забытый ею сноп, зато приобретёт сотню снопов, забытых состоятельными владельцами больших участков.

Но Корах, как и всякий демагог, перечисляет только обязанности, налагаемые законом, и ни слова не говорит о тех правах, которые закон предоставляет. С древних времён и по сей день демагог умеет тщательно, ничего не упуская перечислить все те налоги и сборы, которые должен платить гражданин: подоходный налог, НДС, таможенные сборы, арнона. При этом он ни слова не скажет о тех благах, которые гражданин получает от государства: здравоохранение, образование, железные и шоссейные дороги, и, самое главное, армия и силы безопасности, которые защищают всех граждан, включая и самого демагога, от опасности внешнего вторжения. именно так Корах описывает Тору: сплошные требования и никаких привилегий, сплошные обязанности и никаких прав.

В-третьих, хотя по сути все издёвки и насмешки Кораха, всё его деланное негодование направленно против законов Торы, он нигде не говорит об этом прямо, ибо прекрасно отдаёт себе отчёт, что даже у тех двухсот пятидесяти раздражённых и озлобленных слушателей, которые готовы идти за ним, уважение и почтение к Б-жественному закону перевешивает их спонтанное рпздрпжение и недовольство. Корах и тут использует испытанный демагогический приём: не сам по себе закон плох, плох тот, кто приставлен к его исполнению, тот, кто этот закон нам объясняет и толкует. «Что вы, товарищи! Разве я против Г-спода Б-га?! Нет, разумеется! Я против того, кто всё это вытворяет и сваливает на Пресвятого, будь Он Благословен». Не закон Торы виноват, виноваты Моше и Аарон, которые исказили его на пользу себе и своим близким.

Проходят века и тысячелетия, исчезают с лица земли народы и цивилизации, до неузнаваемости меняются общественные отношения и государственные институты, но и сегодня мы слышим громкий, уверенный, настойчивый голос Корахов, голос прожжённых демагогов, уверенных, что они всегда смогут если не убедить, то уболтать своих слушателей, разбудить в них самые примитивные инстинкты, самые низменные чувства. Прежде чем за такими демагогами последовать, стоит вспомнить о судьбе тех двухсот пятидесяти, что пошли за Корахом.