Я уезжал с тяжелым чувством, что посетил ещё одно место, где когда-то бурлила жизнь, а теперь все быльем поросло. Сколько подобных кладбищ разбросано в Беларуси? Почему это не нужно тем, кто здесь живет? Кладбище в местечке, где нет евреев — это бельмо на глазу или национальное наследие?

По следам еврейских кладбищ Беларуси

Главы из будущей книги

Индура

Леонид Смиловицкий

Продолжение. Начало

Поехать в Индуру мне посоветовали Инна и Владимир Соркины из Гродно. В Индуре я никогда не был, но много слышал. Індура (бел.), Индура (рус.), Indura (лит.), אַמדור (идиш) — сегодня это деревня Гродненского района Гродненской области в 25 км от Гродно на юг, по автомобильной дороге Гродно — Большая Берестовица.

Я знал, что там ещё сохранились остатки иудейского кладбища и величественной синагоги. Знал, какое место занимала Индура в еврейском мире, где жили известные раввины и цадики (праведники), которые были знатоками Торы. Накануне я просмотрел путеводитель «Дорогами штетла» и понял, что мне туда нужно обязательно съездить. Важно все видеть своими глазами, почувствовать, пропустить через себя.

Однако на этот раз в Индуре не нашлось краеведа, который повел бы по еврейским улицам, рассказал местные легенды, поделился находками о жизни евреев и белорусов. История двух народов настолько тесно переплелась между собой, что часто трудно проследить, где шов, который их разделяет.

Мы рассчитывали, что выручит кто-то из местных жителей. Остановившись на перекрёстке дорог, мы подошли к двум старичкам, которые предлагали нехитрые плоды из своего сада и огорода. Огурчики, помидорчики, яблоки, сливы и ягоды, аккуратно разложены по мисочкам. На вопрос, кто ещё помнит, как в Индуре жили евреи, один из сельчан вызвался проводить нас к старейшему жителю деревни.

Место в истории

Первое упоминание Индуры в летописи относится к 1413 г., когда было принято постановление продлить Кревскую унию Великого княжества Литовского и Польского королевства. Тогда к Трокскому воеводству отнесли Ошмяны, Слоним, Волковыск, Индуру и Гродно. Все они названы в документе городами. В период Северной войны 1700-1721 гг. недалеко от Индуры шведский генерал Меерфельд одержал победу над русско-саксонскими войсками. В 1795 г. в результате третьего раздела Польши Индура оказалась в составе Российской империи, где стала центром волости Гродненского повета. В 1833 г. в Индуре работало 8 магазинов. В 1915 г. местечко было оккупировано германскими войсками, в 1919-1920 гг. — Индуру заняли отряды Красной Армии, а затем польские легионеры. В 1921 г. по Рижскому мирному договору Индура — центр гмины Гродненского повета, Белостокского воеводства второй Речи Посполитой. В 1939 г. Индура вошла в БССР и 1 мая 1940 г. стала центром сельсовета.

Еврейская община

Евреи в Индуре упоминаются еще в XVI в. Известно, что в 1720 г. во время проведения ярмарки в Индуре заседали старшины литовских кагалов (Литовский Ваад), составившие роспись налогов еврейской общины. По переписи 1766 г. в местечке насчитывалось 505 евреев. Во второй половине XVIII в. Индура — второй после Пинска центр хасидизма Великого княжества Литовского. Во главе общины Индуры стоял раввин Хаим Хайкл бен Шмуэль (Хаим Индурский, Хайкель Амдурский). Он был учеником Магида (рабби Дов-Бер) и раввина Аарона из Карлина, принесшего новое учение в Полесье и Литву. Хайкель Амдурский был цадиком в Индуре в 1770-1780 гг. Советоваться с ним приезжали хасиды со всей Литвы. После кончины раввина Хаима Хайкла бен Шмуэля общину возглавил его сын раввин Шмуэль. В 1847 г. Индурское еврейское общество состояло из 1220 душ. По данным, сохранившимся в Национальном историческом архиве Беларуси в Гродно известно, что в сентябре 1852 г. в Индуре случился пожар. Сгорело 54 еврейских и 15 христианских домов с застройками и все лавки с товарами. Около 150 семей остались без крова и средств. В 1881 г. в Индуре было 237 еврейских и 4 христианских дворов. По итогам Всероссийской переписи 1897 г., в Индуре насчитывалось 314 дворов, костёл, церковь, синагога, четыре еврейских молитвенных дома, приходская школа, почта, фельдшерский пункт, пивоварня, две винокурни, 16 мастерских, известняковый завод, 8 корчм, торги в воскресенье. В 1897 г. — 2674 жителей, из которых 2194 евреев. Некоторые выходцы из Индуры носили фамилию Амдур. В Российской империи она встречалась в Латвии и Литве, Курляндии, Беларуси и на Украине.

Синагога

Знакомясь с Индурой, мы остановились у бывшей синагоги, которая до сих пор поражает своим величием. Видеть синагогу «городских» размеров в местечке очень необычно. В 1885 г. ее возвели на месте сгоревшей синагоги, когда-то имевшей славу шедевра деревянного зодчества. Это пример строгого, монументально-классического направления в архитектуре синагог, с минимальным применением декоративных элементов. Здание кирпичное, в прошлом было оштукатурено. Даже сейчас, заброшенная, с выбитыми окнами и заколоченными дверями, с деревьями, выросшими на её карнизах, синагога не оставляет прохожего равнодушным. Насколько сильной и жизнеспособной, многочисленной и влиятельной была община в Индуре, чтобы нуждаться в подобной синагоге? Построить и содержать двухэтажную каменную синагогу требовало немалых средств, и если они у общины находились, то это яркая характеристика ее жизненного успеха. После войны синагога использовалась местным колхозом под склады для удобрений. У нее по-прежнему нет хозяина, и синагога постепенно приходит в запустение. Сильнее всего пострадал интерьер, утративший все элементы первоначальных малых форм.

Гибель общины

Мы пришли к Станиславу Ивановичу Масько, одному из последних старейших жителей Индуры, где нас тепло встретили. Пригласили пройти в дом, предложили чаю, а маленькому сыну моих друзей, который нас сопровождал, дали шоколадку. Я достал диктофон и фотоаппарат, но ожидания не оправдались. Ответы на вопросы оказались более чем скромными. Время неумолимо делает своё дело, забирая с возрастом у человека память. Станислав Иванович искренне пытался помочь, но ничего не получалось. Правда, он упомянул, что по поручению отца несколько раз тайно пробирался в гетто, чтобы выменять у евреев на продукты какую-то вещь. Масько вспоминал, что до войны евреи охотно давали товар в долг, за который можно было расплатиться со временем, при этом существовало полное взаимное доверие. Жители местечка были заинтересованы друг в друге: белорусы в евреях и наоборот. Я обратил внимание на такую фразу рассказчика: «Только не подумайте, что обманываю, говорю то, что было, но уже не помню. Я специально не запоминал, не знал, что это будет интересно». Это невольное признание очень тронуло. Станиславу Масько в 1943 г. было 10 лет. Он помнил, как в конце июня 1941 г. в Индуру пришли немцы, как было создано гетто.

Евреев в Индуре не расстреливали. 2 ноября 1942 г. узники гетто (около 2 тыс. чел.) были переведены в транзитный лагерь Колбасино, а затем отправлены в лагеря смерти Треблинка и Освенцим. Индуру освободили 14 июля 1944 г., но евреев там уже не осталось.

Еврейское кладбище

Иудейское кладбище расположено в юго-западной части Индуры, на улице Гагарина и составляет по периметру 660 м. Это участок неправильной L-подобной формы, который включает в себя удлиненный холм. Отсюда открывается широкая панорама окрестностей. Впереди виднеется синагога, которая традиционно представляет собой не только место молитвы, но и центр всей общинной жизни местечка. По преданию души умерших сверху следят за жизнью своих родных, соседей и друзей.

У входа на кладбище я увидел ворота и остатки металлической ограды, точно такие же, как в Лунно, Воле и Рубежевичах. И та же табличка, что кладбище было восстановлено и огорожено студентами колледжа Дартмунт (Dartmouth College) из города Гановер, штата Нью-Гэмпшир. С той только разницей, что табличка с русским переводом уже пропала и осталась только с английским.

У подножия холма — склеп на могиле раввина Хаима Хайкл бен Шмуэля, приведенный в порядок силами международной организации «Шатры праведников» из Иерусалима в 2006 г. Надпись на иврите свидетельствовала о заслугах раввина. Однако параллельного перевода на русский язык я не увидел, что, конечно, не дальновидно.

Кладбище в Индуре считается одним из древнейших в Беларуси. Сотни мацев уже бесследно исчезли, остались лишь немногие надмогильные камни, видневшиеся из травы редкими вкраплениями. Каменные плиты хранят следы бывшего величия общины. Они способны рассказать о жизни евреев в Индуре, да только это сегодня почти никому не интересно. Прежде всего, это не интересно местным жителям, потом местным властям и белорусским историкам. Это красноречивое подтверждение того, что еврейская история ждет своего первооткрывателя.

Сохранились, по крайней мере, четыре мацевы XVII в., и среди них — могила раввина Ицхака, сына раввина Хонона (1646 г.), Ривки дочери Юды Файвиша (1657 г.) и двух женщин по имени Брайна (1668 и 1693 гг.). Большие и маленькие мацевы разной формы, округлые или остроконечные, лежали или накренились над землей. Только немногие из них стояли прямо, да и то нижняя строка надписи была скрыта дерном. Мох и лишайник сделали буквы еврейского алфавита едва различимыми. Принято считать, что недостающие мацевы — в земле. Но из опыта я знаю, что это не так. Их растащили как бесхозный строительный материал.

Ко мне подошёл местный житель лет под сорок и задал наводящий вопрос:

— Впечатляет, красиво?

— Можете рассказать о кладбище? — поинтересовался я.

— Конечно, в детстве с друзьями лихо катался с этой горки на лыжах.

— И это все?

— Да, — подтвердил он и начал предлагать свои услуги за вознаграждение — убрать, покосить. Потом начал критиковать забор. — Ни к чему, только деньги потратили. Пастухи у нас ответственные, коров на кладбище не пускают.

Я же смотрел на жилую застройку, вплотную приблизившуюся к границам кладбища, понимая, что она захватила часть кладбища и дома стоят на костях… Высокая трава, яркие краски лета, которые сменяться красками осени. Потом кладбище покроется снегом, а на смену зиме придет весна и круговорот жизни повториться. Так было до моего приезда в Индуру, так здесь это и останется.

Вывод

Я уезжал из Индуры с тяжелым чувством, что посетил ещё одно место, где когда-то бурлила жизнь, а теперь все быльем поросло. Сколько подобных кладбищ разбросано по Беларуси и как долго они сохранятся? Почему это не нужно тем, кто здесь живет? Кладбище в местечке, где нет евреев — это бельмо на глазу или предмет гордости малой родины и культуры этого края, национальное наследие? Вот вопрос, на который требуется дать ответ. Вряд ли инициатива поступит от местных властей, для этого они нуждаются в директивных указаниях. Скорее всего, это будут люди совестливые, понимающие значимость еврейской истории для Беларуси. Они обязательно придут сюда, чтобы навести порядок, только пусть это будет скорее. Память не может быть бесхозной — это истина, не требующая доказательств, и поэтому теплится надежда на перемены к лучшему.

Продолжение