Ханох Дашевский: Правда и вымысел

Loading

Идиш являлся языком изгнания, языком галута. В эпоху национального возрождения он так или иначе должен был сойти со сцены, уступив место ивриту. И потому проблема не в идише как таковом, а в том, что являлось его неотъемлемой частью и называлось «идишкайт» — еврейская сущность.

Правда и вымысел

(о национально-культурном геноциде советских евреев)

Ханох Дашевский

Геноцид — это страшно. Геноцид — это целенаправленное истребление по национальному или расовому признаку. Можно постараться убить как можно больше. Можно поставить целью истребить всех. И то и другое — геноцид: массовое физическое уничтожение. Оно происходило в разных регионах земного шара, и даже уважаемые страны и народы в давние и недавние времена тоже приложили к этому руку. А в древности это была одна из форм ведения войны — войны на истребление. Чтобы закрепиться на захваченной территории, не всегда лучшим способом являлось превратить покорённых в рабов. Раб, сохранивший историческую память, язык и традиции — опасный горючий материал. Он всегда готов воспламениться. Поэтому уничтожение аборигенов было распространённой практикой в своё время. Никто это не осуждал, поскольку геноцидом побеждённых племён, поголовно или частично, в те времена занимались все. Но что глубокая древность и беспощадные дикие орды, когда в просвещённом девятнадцатом веке возросшие на Библии американские протестанты-переселенцы осуществляли геноцид индейцев или, по крайней мере, соглашались с ним, а в ещё более просвещённом двадцатом были резня армян и Холокост.

Но есть и бескровный, национально-культурный геноцид. Когда закрыты школы и печатные издания, когда под запретом национальное искусство, литература и язык. Существует и определение подобной ситуации: этноцид — культурная форма геноцида. И одним из лучших примеров, если не самым лучшим, являются евреи Советского Союза, чьё положение на позднем этапе развития советского общества едва ли не полностью вписывалось в классическую схему этноцида. И тем не менее, можно ли приписать ликвидацию еврейской национальной жизни в СССР одной лишь безжалостной советской власти? Ведь и политика режима менялась, и вообще всё было не так однозначно и просто.

Для российских евреев, которые стали российскими не по своей воле и ещё не так давно имели польское подданство, бурный девятнадцатый век начался с попыток царя Александра Первого реформировать еврейскую жизнь. Русский царь Александр не был извергом, да и намерения у него были не самые худшие. Но евреи так отчаянно сопротивлялись «гойским» новшествам, сплотившись вокруг старого, но не обветшавшего древа национально-религиозной традиции, что царская администрация отступила. Не состоялась «эмансипация евреев по-русски» и при Николае Первом, царе гораздо более жёстком. Хотя в еврейской среде зарождалась Гаскала — движение просвещения, которое поддерживало правительственные реформы, видя в них желанный инструмент давления на традиционное еврейство — влияние просвещенцев («маскилим») было минимальным. До середины позапрошлого столетия еврейский народ в России демонстрировал монолитную твёрдость и упорство, отстаивая свою самобытность. При этом надо отметить, что на основу основ еврейского существования — национальную религию — царизм не посягал. Крещение было конечной и подлинной целью реформ, но даже Николай Первый рекомендовал продвигаться к ней «с величайшей осторожностью». А пока речь шла скорее о внешних аспектах, таких как одежда, обычаи, род занятий, не затрагивая глубинную сущность еврейства.

Но во второй половине девятнадцатого века многое изменилось. Царь Александр Второй, в отличие от предшественников, не собирался оказывать на евреев никакого давления. Более того, царь-реформатор отменил наиболее одиозные указы своего отца, одновременно приподняв для евреев шлагбаум. Черта оседлости продолжала существовать, но появились возможности, которых не было раньше, и, в первую очередь, возможность получать образование в российских гимназиях и университетах. А это открывало дорогу в широкий мир, готовый, как уверяли «маскилим», распахнуть для евреев объятья. Соблазн был велик, и второе поколение уроженцев местечек, безоглядно устремившихся к новым горизонтам, часто уже не знало ни языка, ни традиций своего народа. Принадлежал к этому поколению родившийся в 1891 году Илья Эренбург. Отец его был из тех, кому реформы Александра Второго помогли покинуть традиционный еврейский дом, получить русское образование, стать инженером. Сам же Илья Григорьевич на склоне жизни, не испытывая никакого неудобства, писал: «Мой родной язык русский. Я не знаю ни идиш, ни древнееврейского языка. Никогда я не молился в синагоге…». В то время, в шестидесятые годы прошлого века, под этими словами могло бы подписаться значительное большинство советских евреев, но нельзя забывать, что для Эренбурга и его поколения никаких проблем с еврейским воспитанием не было. Отсутствовал только один, но самый необходимый инструмент — желание покинувших еврейство родителей вырастить евреями детей. Хотя дорога в русское общество изобиловала многочисленными ухабами, поток стремящихся встать на этот путь не иссякал. Даже традиционный, кондовый русский антисемитизм не служил препятствием. Распад скреплявших еврейство связей начался задолго до большевистского переворота, и главное — носил добровольный характер.

Пришедшие к власти в многонациональной стране большевики вынуждены были проводить взвешенную национальную политику. В первые годы советской власти все народы и народности СССР получили ту или иную форму национальной автономии. Кто-то республику, кто-то автономную область, а кто-то поменьше — национальный район, или хотя бы национальный сельсовет. Не являлись исключением и евреи. Несмотря на то что теоретики марксизма являлись горячими сторонниками еврейской ассимиляции, реальность оказалась сложнее. Были созданы еврейские национальные районы, еврейская автономная область, и если она не стала республикой, то потому что еврейские массы не спешили переселяться в нелюдимую и опасную приграничную зону. Развивалась еврейская культура, национальная по форме и социалистическая по содержанию. Правда, «язык буржуазии и клерикалов» — иврит запретили, но кто на нём говорил? Сионисты в далёкой Палестине. Зато процветал «язык еврейских трудящихся масс» — идиш. Власть боролась с «буржуазными пережитками», одним из которых являлась религия (любая!), а национальная советская культура, в том числе еврейская — пожалуйста! А что же сами евреи, чего хотели они? Свидетельствует еврейский писатель Цви Прейгерзон, ни одна из книг которого не могла быть издана в Советском Союзе, поскольку писал он…на иврите:

«Вначале в большой мир из местечек потянулась молодежь. Легионы комсомольцев с горящими глазами разлетелись по необъятным просторам СССР‚ вливаясь в ряды его строителей. Вслед за ними двинулись старики‚ и вот тогда-то‚ вконец опустев‚ местечки покрылись пылью забвения. Разъехались все‚ кто куда‚ а за ними поплыл по течению и я…».

Свидетельство более чем красноречивое. Кто цеплялся за национальные устои? Кто, как в былые времена, сплотился вокруг свитков Торы, готовый ценою жизни защищать святыню? Лишь отдельные стойкие евреи, а остальные? Если условно разделить советскую эпоху на периоды, то двадцатые годы, о которых говорит Прейгерзон, были самыми либеральными. Открылись просторы нееврейского мира, без остатка поглотили тех, кто о них мечтал, и таких оказалось огромное большинство. Коммунистам, которые старались выкорчевать традиционную еврейскую жизнь, облегчало задачу то, что лишь отдельные сыны Израиля держались за национально-религиозные корни.

Большинство евреев были грамотными людьми: в конце 20-х г. г., при общей грамотности населения СССР 40%, почти 72% евреев были грамотны. В силу специфических условий существования среди других народов многие знали три, а то и четыре языка. Это приводило к тому, что евреи были востребованы в годы, когда не национальность, а социальное происхождение влияло на возможность карьерного роста. К 1930 г. большинство среди еврейского населения СССР составили советские служащие. Их было 23,4% (рабочих 14,8%, ремесленников — 19%). Казалось, не существует никаких видимых причин, которые могли бы перекрыть открывшийся широкий путь. Казалось, что провозглашённые большевиками принципы пролетарского интернационализма незыблемы, и это кружило голову полубесправным совсем ещё недавно людям.

Переселявшиеся в крупные города из местечек евреи быстро ассимилировались в новой среде, перенимая русский язык и плотной массой устремляясь в русскую культуру. Молодые вырастали настоящими «советскими людьми» и становились благодатной основой, подлинной закваской формируемой сталинской пропагандой общности, которую уже в тридцатые годы стали называть «советским народом». Евреям, натерпевшимся при царизме, имевшим пышный букет национальных ограничений, ущемлённым в правах, импонировала интернациональная демагогия большевиков. Они начинали чувствовать себя частью огромного механизма, в котором они будут крутиться вместе с другими роликами и шестерёнками без всяких различий. В таком случае еврейское происхождение становилось обременительным, оно теряло смысл для тех, кто стремился к интеграции в создаваемом новом обществе. Оторванные от древней культуры, которую заменил советский суррогат, эти евреи были яркими образцами нового «советского человека». Повсюду Советы вели наступление на «буржуазный национализм», иными словами на традиции всех народов СССР, выхолащивая национальную сущность, придавая ей нужный коммунистам оттенок, но коренные народы России цеплялись за землю, на которой они обитали, с которой была связана душа народного организма, а у евреев утраченную историческую родину заменяла национально-религиозная традиция, и лишённые этой традиции они теряли еврейскую душу. Но и соглашаясь с теми, кто утверждает, что национально-культурный геноцид евреев в СССР начался уже в первые годы советской власти, нельзя забывать, что расслоение традиционного еврейского общества происходило и до прихода большевиков, что комиссары, среди которых было немало евреев, пришли на хорошо удобренную почву. Они не прилагали слишком больших усилий, чтобы оторвать евреев от Торы. Это был обоюдный процесс.

Изменение советской национальной политики во второй половине тридцатых годов тоже не было специфическим антиеврейским явлением. Сталин стремился к унитарному государству с автономией для крупных регионов, поэтому ещё до войны было ликвидировано многое из того, что благодаря влиянию коммунистов-интернационалистов создавалось в первый послереволюционный период. В Постановлении Политбюро о национальных районах и сельсоветах говорилось, что существование мелких национальных единиц не оправдывается составом их населения. Утверждалось, что многие из районов были созданы врагами народа с вредительскими целями. На фоне таких обвинений, в условиях репрессий, кто мог протестовать? Было ликвидировано около шестидесяти национальных районов самых разных народов. Прекращали существование национальные школы: если в 1932 году в начальных и средних школах преподавание велось на 104-х языках, то всего через шесть лет в большинстве школ официальным языком стал русский. Преподавание на национальных языках осталось только в союзных и автономных республиках, да и оно сокращалось. Это была общая политика руссификации, постепенно и сознательно внедряемый Сталиным русский великодержавный шовинизм, а не применяемый исключительно к евреям этноцид. В те годы евреи шли в общем фарватере. Сокращение печати на языке идиш происходило параллельно с общим сокращением печатных изданий на национальных языках. Закрытие в 1939 году всесоюзной газеты «Дер Эмэс» нанесло серьёзный удар и без того обкорнанной со всех сторон еврейской культуре, но всё меньше и меньше читателей было у этой газеты. Всё меньше и меньше учеников посещали окончательно закрытые в 1938 году еврейские школы. Шёл процесс добровольной интеграции в общую советскую культуру, приобретавшую явный славянский оттенок, и этот процесс сыграл немалую роль в том, что ассимиляционная политика советской власти воспринималась как нечто естественное и необратимое. Эта политика почти не встречала сопротивления. Евреи повсеместно переходили на русский язык, а если употребляли в домашних условиях идиш, то нередко для того чтобы дети не поняли, о чём говорят родители. Таким образом второе поколение вырастало без родного языка. Родным становился русский.

Если говорить о национально-культурном геноциде, то для этого понятия больше всего подходит период позднего сталинизма, когда были уничтожены последние остатки еврейской культуры вместе с её творцами, когда называться евреем стало опасно. Это продолжалось несколько лет, но Сталин умер, и настала оттепель. Репрессивный механизм отступал медленно, со скрипом, то и дело пытаясь совершить новый рывок, и всё же положение изменилось. Начали появляться отдельные книги на идиш и произведения еврейских писателей в переводах. Стал выходить журнал. Время от времени еврейские артисты и певцы выступали в западных районах СССР, где ещё оставались носители еврейского языка. Это была бутафория, это нужно было для того, чтобы, налаживая необходимые контакты с Западом, закрыть рот любопытным зарубежным интеллигентам, интересовавшимся, куда подевалась в Советском Союзе еврейская жизнь. Но это была та ситуация, которую можно было использовать и хотя бы попытаться восстановить разгромленное. Стандартным ответом официальных представителей на неудобные вопросы являлось утверждение, что квадратные буквы еврейского алфавита и еврейская речь не нужны самим советским евреям, которые прекрасно обходятся без них. Вот тут-то и надо было доказать обратное. Нужна была критическая масса, которая, опираясь на советские же законы, добивалась бы возвращения родного языка и культуры. Для этого было необходимо мужество. Перед массовым стремлением народа режим мог бы отступить. Но не было ни мужества, ни массы. С отдельными энтузиастами расправлялись легко, ведь они никого не представляли, а остальные уже прошли духовную кастрацию, и это было самое страшное. Когда через несколько лет в СССР зародилось сионистское движение, мужество борцов за алию выглядело наивным и лишним в глазах равнодушного большинства. Критическая масса и здесь оставалась инертной, пока не стала рушиться империя. До самого конца большинство советских евреев всем своим поведением показывало, что они мало нуждаются в еврействе, предпочитая оставаться манкуртами.

Поэтому правда состоит в том, что применявшиеся советским режимом попытки насильственной ассимиляции не натолкнулись, как бывало в нашей истории, на кремень духовного сопротивления. Это было, как мы уже говорили, уделом героев, но не позицией большей части евреев СССР. Позицией было либо стремление к ассимиляции, либо согласие с ней. Почему это произошло? Как вообще могло такое случиться? Даже малые народности, никогда не имевшие письменности, в непроходимых лесах и болотах сохраняли родной язык, а что сделали мы? Ведь отказаться от языка -то же самое, что отказаться от матери. Не случайно родной язык называется у нас «лашон эм», или «мамэ лошн» на идиш. Когда-то армянская поэтесса Сильва Капутикян в напутствии сыну написала: «И если мать забудешь ты, армянской речи не забудь». Так сохраняется народ, так сохраняются его корни, если наперекор всему он хранит свой язык. Это правда, что Катастрофа уничтожила в Советском Союзе большинство носителей идиша. Правда и то, что советский режим, особенно в послевоенный период, пытался убить евреев духовно. А вымысел — это пассивное сопротивление, которого не было. Кто при мерцающих свечах учил детей языку? Кто раскрывал перед ними величественную панораму еврейской истории? Кто открывал для них кладовую нашего духовного богатства? Вопрос риторический.

И всё-таки определённая историческая закономерность существует. Идиш являлся языком изгнания, языком галута. В эпоху национального возрождения он так или иначе должен был сойти со сцены, уступив место ивриту. И потому проблема не в идише как таковом, а в том, что являлось его неотъемлемой частью и называлось «идишкайт» — еврейская сущность. Её утратили с языком и традицией советские евреи, и это стало роковой потерей. Вот почему большой алие, бывшим «совкам», было так трудно в первые годы репатриации. Они приехали без идишкайта. Идиш мы уже не вернём, прошло его время, а вот без «идишкайта» не обойтись. Иначе можно остаться манкуртом даже в Израиле. И когда мы смотрим на евреев в лапсердаках и начинаем испытывать раздражение, если не что-нибудь похуже, надо тут же вспомнить, что мы сами плоть от плоти этих евреев, что похожим образом одевались наши прапрадеды. Они хранили идишкайт, а мы — нет. Потому что «комсомольцы с горящими глазами», отбросив талесы и мезузы, самозабвенно помчались за чужим паровозом, упорно не замечая в его колёсах кровавых костей. В том числе и еврейских.

Print Friendly, PDF & Email

7 комментариев для “Ханох Дашевский: Правда и вымысел

  1. Гия: Был один ассимилированный еврей. Не знал ни иврита, ни идиша… Звали его Теодор Герцль.
    ::::::::::::::::::::::::::::::::::
    Правда ваша. И был Avraam, перешедший реку, и сомнительно, что он знал иврит.
    И он, тот Аврам, следовал НОВОЙ традиции. Единобожие стало популярно, “например, у антисемитов” и многих других несемитов. Прошло много веков, в расСЕЯнии потомки Авраама и Сарры забыли иврит, выучили идиш, и это помогало общаться, находясь среди других племён. Был СВОЙ язык (не беда, что он был не совсем оригинален), в котором были — с в о и — удивительные, непереводимые ни на какие другие языки, слова. Затем иврит возРОДИЛСЯ и стал языком возродившегося Израиля… Чтобы не утомлять затянувшимся комментом слуЧАЙного читателя, добавлю — нельзя не согласиться и с правдой Benny B:
    “Это исторический эксперимент моего поколения: «влияние отхода евреев от идишкайта на антисемитизм в диаспоре и на самоненависть в Израиле».
    А теперь факты: отход еврея от идишкайта всегда, без исключений, идёт с приходом к другому мировоззрению (по убеждениям или по нормам своей соц. Среды)…” — — ЧАСТО, однако, не всегда. Полагаю, что среди алимов конца 60-ых и 70-ых прошлого века, далеко не все знали идиш и иврит. Тем более – члены их семей. В Стране была (в те годы, не знаю — про 90-ые и про О-левые) Ассоциация русских жён. Это не мешало сохранять в Стране национальное мировоззрение. Такого раскола в Израиле тогда не было. Евреи в Израиле разделись на религиозных, на псевдорелигиозных, на светских, на тех, кто чтит традиции и на тех, кто разрушает.
    “Тем не менее, есть в еврейском календаре несколько дат, о которых знают все – в том числе и воинствующие атеисты. Одной из таких дат и является 9 ава – день траура и поста.” Есть крупицы правды и в работе уважаемого автора Ханоха Д. — “Если условно разделить советскую эпоху на периоды, то двадцатые годы… были самыми либеральными.” Но недолго музыка играла, недолго Хаим танцевал.
    Дела известные.
    p.s. Ни о какой Культуре, полагаю, нельзя говорить пренебрежительно. Что же ДО вклада евреев в совкультуру, то он бесспорен, но не однозначен. Были Мастера и были халтурщики, ремесленники. Что можно ожидать от “хоттабычей”, не знавших своей собственной древней культуры, кроме “пары пустяков” и нескольких бородатых анекдотов? Г у р н ы ш т.

  2. Это исторический эксперимент моего поколения: «влияние отхода евреев от идишкайта на антисемитизм в диаспоре и на самоненависть в Израиле».

    А теперь факты:
    1) отход еврея от идишкайта всегда, без исключений, идёт с приходом к другому мировоззрению (по убеждениям или по нормам своей соц. среды).
    В США это как правило борьба даже с либеральным национализмом американцев и борьба за политкорректный гумманизм методами Большого Государства.
    2) некоторые мировоззрения создают принципиально нерешаемые проблемы в обществе и в результате всегда происходит всплеск антисемитизма. А сейчас это может быть при политкорректном правительстве, которое НЕ считает себя морально обязанным охранять своих еврейских граждан от насилия.

  3. Был один ассимилированный еврей. Не знал ни иврита, ни идиша, в синагоге со времен бар-мицва не был, детям ставил елку. Звали его Теодор Герцль.

    1. Гия: Был один ассимилированный еврей. Не знал ни иврита, ни идиша, в синагоге со времен бар-мицва не был, детям ставил елку. Звали его Теодор Герцль.
      =======
      Это верно: далёкий от идишкайта Герцль сделал для идишкайта больше, чем прихожане сотни супер-дупер ортодоксальных синагог.
      В более вежливой форме эту-же мысль выразил рав Кук.

      По-моему, с рациональной точки зрения евреям стоит понять следующее:

      1) «идишкайт» это НЕ соблюдение заповедей иудаизма, это некое минимальное знание традиции и её уважение.

      2) правым и светским евреям Израиля стоит понять, что без идишкайта их национализм станет похож (через одно относительно благополучное поколение!!!) на американский национализм-консерватизм без Конституции.
      Я такое видел: эти «американские консерваторы без знания и уважения к Конституции» это такое дерьмо, что мало не покажется.

      3) светским евреям диаспоры: в тяжелый час испытаний европейские народы и нации ставят свои интересы на первое место, а интересы евреев своих стран на пятое-десятое. Даже финны, болгары и прочие датчане, которые спасали своих евреев во время Холокоста именно ради своего национального единства. Их гуманизм был средством для их национализма.
      Далёким от идишкайта евреям диаспоры будет довольно сложно это понять. И дело не в елке, а в слабости еврейского самосознания и в огромной трудности на взаимную лояльность перед лицом общего врага-антисемита, который в центре консенсуса у местной массы «либерально-прогрессивных общечеловеков».
      Посмотрите на сторонников «прогрессивной версии теории Интерсекциональности»: там у американских евреев есть двойная белая привилегия, но они бояться говорить об этом даже между собой.
      А если демпартия ясно скажет, что ради победы над Трампом им нужна BDS — то без массового еврейского самосознания у местных евреев будет и массовая еврейская поддержка BDS.

  4. «национально-культурный геноцид?». Не стоит вешать повсюду этот трагический термин следуя отнюдь довольно странной традиции, весьма популярной , например, у антисемитов. Там орут о геноциде народа Газы, население которой с 1949-го выросло раз в десять. Да и о советской культуре, хоть она и совковая, не стоит говорить столь пренебрежительно, вклад евреев в нее бесспорен, как и бесспорно влияние нашей древней лультуры. Чего уж там, неужели, допустим, даже старик Хоттабыч не напоминает старого ворчливого евреея? Между прочим, прообразом его был почтенный еврей Богорад, фамилия которого в тексте присутствует, нашел Лагин повод в 1938 году.

  5. Уважаемый автор, совершенно согласен с оновной идеей Вашей статьи. Вы один из немногих публично заявили, что в национально-культурном геноциде, как Вы назвали потерю еврейской культуры, наряду с совеской властью, виновны сами евреи, которые не сопротивлялись, а то и способствовали гибели своей национальной культуры. Многие евреи-руководители превратились в лиц еврейской национальности без языка, традиций, забыв про своих братьев и сестер. Замечательная статья, я бы сказал достаточно смелая.
    Единственно против чего хотелось бы возразить — чрезмерное обвинение всего народа, хотя я полностью согласен с Вашим утверждением, что евреи не сопротивлялись или сопротивлялись нерешительно, неорганизованно. Можно обвинить одного человека или группу людей, но обвинять весь народ было бы несправедливо, даже если он ненамеренно способствовал этому своей пассивностью. Это не вина народа, это его беда. Есть объективные причины, о которых Вы пишете в этой статье, и много других, о которых можно написать отдельную книгу.
    Но в общем спасибо за правдивую статью.

    1. Уважаемый Mikhail, спасибо за Ваш комментарий. Я согласен — весь народ обвинять нельзя. Моё обвинение прежде всего относится к тем, кто с лёгкостью спешил снять с себя бремя еврейства. И таких, как мы с Вами знаем, было немало.

Добавить комментарий для Avraam Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.