Леонид Смиловицкий: По следам еврейских кладбищ Беларуси. Лоев

Loading

Люди, восстановившие еврейское кладбище в Лоеве, понимали, что забвение — это обоюдоострый меч. Он ранит не только тех, кто не хочет помнить, но и тех, кто придет им на смену. Человек разумный выделяется из живой природы тем, что имеет память.

По следам еврейских кладбищ Беларуси

Главы из будущей книги
Лоев. Повторение пройденного

Леонид Смиловицкий

Продолжение. Начало

 Леонид Смиловицкий О поездке в Лоев в 2017 году я рассказал в двух публикациях: «Холокост в Лоеве» и «Кладбище в Лоеве. Где старые памятники?»*.

В ответ пошли письма. Александр Баршай из поселения Элазар в Гуш-Эцион под Иерусалимом писал, что прочёл мои статьи не только с большим интересом, но и с печалью. Тема эта, по его словам, очень грустная и почти безнадежная. Баршай вспомнил, как несколько лет назад он попал в баварском районе Франкония на старое еврейское кладбище. Как немцы сегодня содержат еврейские могилы! Так бы они заботились о живых евреях в годы войны. Тем не менее, кладбища по всей Германии в образцовом порядке! «А в Лоеве, — продолжал А. Баршай, — хорошо уже то, что кладбище не разграблено, не разбито». Прочитал я в этом письме и пессимистические нотки: «Ты поднимаешь очень важную тему и даешь властям дельные советы. И хотя, конечно, это практически слова на ветер, но, как говорится, вода камень точит. Может, постепенно, что-то и сдвинется с места?» — заключал Александр.

Леонид Миркин из Вашингтона, наоборот, считал, что мои статьи о Лоеве оставили светлое впечатление, несмотря на все нерешенные вопросы, которые в них поднимались. Миркин с теплотой вспоминал свои годы в Беларуси: дружная жизнь евреев и белорусов, в отличие от всех остальных советских республик (пожалуй, кроме кавказских). Он уточнял:

«Я не касаюсь антисемитизма на государственном уровне и махровых бытовых антисемитов. Я говорю о собственных впечатлениях детства и юности. И, похоже, что Лоев — это яркое тому подтверждение».

Тамара Степановна Науменко, директор Лоевской центральной районной библиотеки, получив от меня из Иерусалима газету «Берега», написала о своем соседе Марке Исааковиче Рузине, по ее словам, очень светлом и добром человеке, с хорошим чувством юмора. Марк Исаакович долго сражался с болезнью, но не потерял силы духа и оптимизма. Диабет спровоцировал сухую гангрену, постепенно болезнь захватывала все новые участки. Палец, третью часть стопы, половину стопы, потом всю стопу и все выше и выше. Потом вторая нога, Марк (мы все звали его Марек) пересел в инвалидную коляску:

«Но остался старшим нашего двора!!!! Редкий человек! Нам всем очень его не хватает, его юмора. Мы с ним часто секретничали, я могла доверить ему свои тайны, его очень уважает мой сын, когда Марек перестал выходить из квартиры, мы несколько раз навещали его. Пусть ему будет хорошо на небесах, он это заслужил».

Но тема этим, конечно, далеко не была исчерпана. Доказательством стало письмо от Александра Петровича Гребенка, которое пришло в Иерусалим из Лоева. Александр Гребенок примечательная личность. С 2000 г. он — военный пенсионер, служил срочную на Урале, сверхсрочную в Чехословакии, затем по контракту в десантно-штурмовой бригаде в Средней Азии, потом воздушно-десантные войска в г. Уссурийске, а заканчивал службу в войсках специального назначения ВДВ в Белоруссии. В настоящее время Гребенок — председатель Лоевского районного общества Республиканского объединения «Матери против наркотиков».

Александр Петрович откликнулся на мое предложение навести порядок на еврейском кладбище, которое долгие годы находилось в запустении — убрать могилы, вывезти мусор, починить ограду, сделать, наконец, вывеску при входе на кладбище. Понятно, что в одиночку эту ношу было не поднять, и Александр создал инициативную группу из местной интеллигенции и всех заинтересованных лиц. В качестве консультанта выступил краевед Николай Иванович Анисовец, который летом 2017 года вместе с Борисом Израилевичем Кацманом водил меня в Лоеве по еврейскому кладбищу и рассказывал о тех, кто там упокоился. Анисовец своими публикациями в белорусской прессе создал коллективный портрет лоевских евреев, рассказал, как они жили и чем были известны.

Денег для наведения порядка на кладбище в Лоеве А.П. Гребенок не просил, слишком хлопотно. Решено было все сделать своими руками. В этой работе приняли участие члены семейного клуба «Наследники Лоя», сотрудники музея битвы за Днепр, председатель «общества инвалидов», учащиеся Лоевского государственного педагогического колледжа, представители пограничной комендатуры «Лоев» — люди с разным жизненным опытом, но с одними нравственными ценностями. В центральной районной библиотеке Лоева, у входа, был оформлен стенд с рассказом и фоторепортажем о ходе восстановительных работ на еврейском кладбище. Откликнулся и Лоевский райжилкомхоз.

Владимир Михайлович Школяр помогает убирать еврейское кладбище Лоева, ноябрь 2017 г.

С наступлением холодов работы пришлось приостановить, и А.П. Гребенок принялся за изготовление надписи у входа, чтобы еврейское кладбище перестало быть анонимным. По моей рекомендации Гребенок обратился за советом к Александру Лазаревичу Литину из Могилева, который много сделал для сохранения памяти еврейских кладбищ в Могилеве, Быхове, Дашковка, Дрибине, Сухари, Шклов, Чаусы, Рясно и других городах Беларуси. Надпись решено было сделать на трех языках — древнееврейском (иврите), как языке молитвы, белорусском, как языке, где жили, трудились и умирали евреи Лоева и английском, как международном.

Гребенок нашёл и обработал подходящую древесину, раздобыл резцы и начал выводить слова, чтобы потом покрыть краской и закрепить лаком от ультрафиолетовых лучей и внешних природных осадков. С резьбой продвигалось медленно, тогда Александр перешёл на выжигание, и дело заспорилось. Приспособление для выжигания Гребенок сделал самостоятельно. По его словам, получилось даже лучше, чем из магазина. Фото, которые я получил из Лоева, говорили сами за себя. Весной и летом работы по наведению порядка на еврейском кладбище обещали продолжить.

Александр Петрович Гребенок за работой, декабрь 2017 г.

Александр Петрович Гребенок и Ксения Владимировна Семашко у входа на еврейское кладбище Лоева, январь 2018 г.

Написав эти строки, я закрыл тетрадь и подумал, сколько нужно еще повторять эти уроки? О том, что человек должен помнить не только то, что было с ним самим, но и до него. Это важно, чтобы ответить на вопрос, кто мы и зачем на этой земле. Скептики утверждают, что «история учит только тому, что ничему не учит». Я с этим не согласен и пример гражданской инициативы в Лоеве это подтверждает. Пока есть неравнодушные люди, надежда не потеряна.

Я хочу подчеркнуть добровольный характер этой инициативы. Никто не заставлял людей идти на еврейское кладбище, чтобы привести его в порядок. Никто не искал виноватых, не взывал к совести, люди просто пришли и сделали свое дело. Можно предположить, что у каждого были на это свои мотивы, своя память о евреях, которые встречались на их жизненном пути. Или верх взяли простые человеческие чувства, гуманные ценности, сработал нравственный камертон, который направляет наши поступки? Все мы временны на этой земле и после естественного ухода, кто-то должен позаботиться о месте последнего упокоения.

Трудно переоценить значимость личного примера, который преподали старшие — младшим. Когда дети видят, как взрослые приводят в порядок еврейские могилы, они никогда не будут антисемитами, не воспримут ложь, направленную против евреев. В их душах верх возьмет чувство справедливости, когда каждый народ имеет право на жизнь и память. Подвижнический труд по сохранению еврейской памяти в Лоеве говорит о том, насколько богата его история, когда евреи и белорусы жили бок о бок. Они родились на этой земле, под одним небом, дышали одним воздухом, пили одну воду, работали на одной земле. Когда же Холокост разрушил эту жизнь, а последующая советская действительность не оставила следа от еврейской культуры и традиции, то возместить эту потерю могла только народная память. Давно известно, что в природе ничего не исчезает бесследно и физическое отсутствие человека вовсе не говорит о том, что исчезло его духовное наследие. Остается память, и от нас зависит, чтобы ее сохранить и передать тем, кто нам наследует.

Можно утверждать, что люди, восстановившие еврейское кладбище в Лоеве, понимали, что забвение — это обоюдоострый меч. Он ранит не только тех, кто не хочет помнить, но и тех, кто придет им на смену. Человек разумный выделяется из живой природы тем, что имеет память. И если память не подвержена эрозии, которую несет с собой политика, идеология или пропаганда, то она благотворно влияет на души людей, объединяет, делает человека здоровым и полноценным.

Продолжение

___

*) Мы даём ссылки на материалы, напечатанные в Мастерской, автор же здесь пишет о публикациях в периодике по «по горячим следам», осенью 2017 года (ред.).

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Леонид Смиловицкий: По следам еврейских кладбищ Беларуси. Лоев

  1. Уважаемый Леонид Львович! Хочу добавить несколько предложений к Вашему тексту о Лоеве. В частности, о погибшей в конце 1941 г. жительнице Лоева — Софье (22 лет). Имя и возраст ее указаны правильно. Она родилась в Лоеве в 1919 г. Ее отцом был известный в Лоеве и окрестных местечках строитель Абрам (Авром-Бер) Израилевич (или Мордехаевич) Финкельберг. Он был подрядчиком и строил не только в Лоеве, но и в соседних местечках здания общественного назначения (школы, больницы, конторы, полицейские управы и т.п.)/ Сам он умер в 1937 г. от рака. В Лоеве осталась его жена — Эстер Финкельберг. Когда в начале войны наша мама, ее старшая дочь, приняла решение эвакуироваться, то мы заехали за ней в Лоев. Но она категорически отказалась уходить из Лоева, из своего домика, построенного собственноручно ее мужем, от огородика и от своей козочки. Она при этом ссылалась на свой опыт жизни «под немцами» в 1918г. Софья была ее младшей дочерью, за месяц до начала войны закончившая Гомельский пединститут и получившая направление на работу в г. Ломжу (территория Польши, уже к тому времени занятая Красной Армией). Но уехать в Ломжу Сонечка не успела. Она ждала приезда своего жениха, жителя того же Лоева, по имени Янка. Они дружили со школьных лет, и весь Лоев знал, что их ждет белорусско-еврейская свадьба. Янка в то лето заканчивал Белорусский Гос. Университет (кажется, факультет журналистики). Янка приехал к ней и за ней после освобождения Лоева. Ему рассказали о ее судьбе. Встречавшие его люди впоследствии рассказывали, что он очень долго и тяжело переживал утрату. Но через несколько лет нашел девушку, похожую на нее внешне и даже совпавшую с ней по имени — Соня, тоже еврейку — и женился на ней. Я хотела только уточнить ее фамилию — Финкельберг Софья Абрамовна (1919 г.р.). А остановиться не смогла. Она была младшей сестрой моей мамы. = Извините за длинноты.

  2. Леонид, тема сохранения еврейского наследия в Восточной Европе, откуда беды 20-го века евреев убрали, — тема важная и глубокая. Ваши очерки дают отчетливое представление, как это решается в Беларуси. Впечатление более чем пессимистическое. Пожалуй, только Лоев даёт основание надеяться…
    Посетили ли Вы в Ваших странствиях Чериков Могилёвской области? Там корни моей жены Лины. Может, собираетесь посетить?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.