Победа? Пораженье? Квиты. / Не выискать лазейки в мир иной, / где никогда не встретишься с войной, / где никогда не быть убитым.

Визуальное отражение слова

Ефим Гаммер

Слепые ведут слепых
дорогой слепой надежды.
Им светит слепая звезда,
своим ослепленная светом.

* * *

Сотворение мира, жизнь по спирали.
Те же ошибки на каждом витке.
Сколько бы память нам не стирали,
с прошлым по-прежнему накоротке.
Вроде бы детство. Но где ностальгия?
Мечется бедная — зонт не найти.
Дождь бесконечный, струи тугие,
очередь к хлебу, и с ней по пути
год и другой, дальше — третий и пятый,
жизнь подминается склочной толпой.
Зомбируют разум: лишь те виноваты,
кто прежде вели вас вперёд за собой.

* * *

Напрячься помыслом и нервом,
клюкой нащупать зорный след,
и прозревать, как в жизни первой,
когда сквозь чудо видел свет,
когда у звездного полога
не безъязык был и не слеп,
когда младенчески — пророком
вклинялся в помыслы судеб.

* * *

Незнанье — рок.
Всеведенье — порок.
Послушен ветер правд
песчаным генам.
И наступает —
так ли? —
перемена,
и нарастает мясо
там,
где вырван клок.

* * *

Разумная
земная толочь
и бестолочь,
проникнись и блажи.
Наступит срок,
наступит час, и в полночь
Мир распогодится.
Небесные дожди
размоют чувства —
крепи и плотины.
Целительная
звездная вода
отыщет русло
следствия-причины
и оросит вновь
тощие года.

* * *

Такая лунная
безоблачная усталь.
Такое древнее
неспешное житье.
Вся ночь — твоя.
Пожалуйста, безумствуй,
и проповедуй
звездам питие.
Кто на Руси?
Но Русью и не пахнет.
В два цвета
индевеет горизонт.
Плугами — фарами
нежданный поздний пахарь
у пули на виду
грызет гудрон.

* * *

Победа? Пораженье? Квиты.
Не выискать лазейки в мир иной,
где никогда не встретишься с войной,
где никогда не быть убитым.

* * *

И снова — тьма,
луна и вздохи камня,
отмеченного
верой и добром.
И небо говорит
в тебе стихами
на языке доходчивом —
любом.

* * *

Когда меня вбивали в землю
и — глубже, глубже каблуком,
я превращался незаметно
в зерно, и в хлебе жил тайком.
Когда меня в сто рук сгибали,
чтоб тело надвое рассечь,
я знал, что превращусь в скрижали,
но прежде в меч, и только в меч.
Когда вздымали в небо-светло,
в кумиры с песней волокли,
я понимал: теперь не вредно
уйти, частицей стать земли.
Я был землей, мечом и хлебом.
Я сознавал: такой удел.
И пусть мне тайный смысл не ведом,
Но я ведь жил! Видать, умел…