Христианство, безусловно, заложило основание как для феминизма, так и для победной поступи гомосексуализма, в качестве «нормы». Но если феминизм всего лишь «перебарщивает», то приравнивание гомосексуальной связи к брачному союзу разрушает Божественную антропологию в самой ее основе.

Супружеская любовь

(«Ки теце»)

Арье Барац

Фундаментальный грех

В недельном чтении «Ки теце» дается запрет на связь с замужней женщиной:

«Если найден будет кто лежащим с женою замужнею, то да умрут они оба: человек, лежащий с этой женщиной, и женщина эта, и истребишь ты зло из Израиля» (22.22).

Существует несколько заповедей, за нарушение которых Тора предусматривает смертную казнь, в их числе связь с замужней женщиной. Однако это преступление выделяется среди прочих еще и тем, что оно входит в число трех самых серьезных, по поводу которых сказано: «умри, но не преступи».

В случае смертельной опасности, человек вправе пренебречь исполнением заповеди. Так, например, оказавшись в рабстве, еврей вправе работать по субботам, если его принуждают по утилитарным соображениям, а за отказ он может поплатиться жизнью. Но существует три запрета, через которых нельзя переступать даже ради спасения собственной жизни, относительно которых сказано именно: «умри, но не преступи». Это — идолослужение, убийство и «кровосмешение». Причем под термином «кровосмешение» («гилуй арайот») понимается не только инцест, но и ряд других запретов сексуального характера, включая связь с замужней женщиной. Три этих греха являются самыми тяжкими, отрицающими жизнь и Творца в самой своей основе.

Кого-то этот перечень может удивить. Современный человек понимает недопустимость убийства, он легко согласится с тем, что лучше погибнуть самому, чем стать палачом невинного человека. Ему также понятна недопустимость идолослужения, во всяком случае, если он истолкует ее как общий запрет на измену собственным базисным ценностям. Но с какой стати умирать, если смерти можно избежать с помощью того или иного сексуального контакта? Почему бы (пусть даже и под угрозой смерти) не испытать своего рода удовольствия?

Почему, в самом деле, сексуальные отношения возведены Торой к тем базисным, нарушение которых карается самым суровым образом?

По-видимому, дело в том, что Синайское откровение видит в этих отношениях не способ «получения удовлетворения», а основу своей антропологии. По-видимому, дело в том, что Синайское откровение относит брак к фундаментальным экзистенциальным характеристикам человека.

Сексуальная связь — это не просто одно из жизненных удовольствий, в первую очередь это основание человеческой личности. Слова «Благословен Ты, создавший человека по Своему образу» произносятся не в тот час, когда человек родился, и даже не на восьмой день после этого, когда ему делают обрезание, а в день его свадьбы. Согласно Синайскому откровению, человек — это супружеская пара.

«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину — сотворил Он их» (Берешит 1.27).

Сам Всевышний представляет собой единство Всесвятого, да будет Он благословен, и Шехины Его. И человек, являющийся Его образом, также полноценен лишь тогда, когда он представлен союзом мужчины и женщины. Но тем самым тот, кто соблазняет замужнюю женщину, разрушает основы как её, так и своего богоподобия, уничтожает основы личностной идентификации.

Более того, согласно представлениям иудаизма, вся вселенная построена по принципу супружеской любви. В мидраше Брешит Раба говорится, что после того, как Всевышний сотворил мир, Он занят лишь тем, что сочетает супружеские пары. Мудрецы толкуют эти слова в том смысле, что все диалектические полярности, и соответственно и все духовные категории несут мужские или женские признаки, и всякий подлинный синтез возможен по образу супружества.

Когда мы читаем в Тегилим слова: «Милость и истина встретились, справедливость и мир соединились» (85.11), то должны понимать, что помимо всего прочего здесь идет речь также и о духовном браке диалектических противоположностей, восходящем к двум именам Единого Бога — Элоким (женская категория) и четырехбуквенное имя (мужская категория).

Не существует парных категорий, которые не отличались бы прежде всего именно по своему полу. Так, например, иудаизм учит, что адекватное отношение человека к Всевышнему описывается двумя чувствами: любовью и страхом. Эти чувства иногда сравниваются с парой крыльев, ибо только обладая двумя этими чувствами, можно подняться к Богу. Но одновременно каббала указывает, что эти чувства коренятся в разделении мироздания на два пола. Чувство любви — это мужское начало религиозного чувства, чувство страха — женское начало.

Наконец, не следует забывать, что избрание Израиля — это избрание семьи, а не просто «сообщества верных», что в основе святой, посвященной Всевышнему общины лежат именно супруги, именно брачные пары, а не просто «индивиды», что, кстати однозначно просматривается уже в знаке завета — обрезании: ведь крайняя плоть — это плоть, связующая мужчину с женщиной, и отсекая это связующее звено, еврей как бы посвящает себя Всевышнему на уровне брачного союза.

В этом отношении иудаизм радикально отличается от христианства, которое заострено именно на «индивиде», и всегда стремилось преодолеть половое различие («Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного, нет мужского пола, ни женского» Галат 3.28), и тем более отказывалось признавать наличие этого различия в Боге.

Действительно, объявив Бога триединым, отцы церкви в то же время умудрились все три Божественных лица, т. е. даже Святого Духа (на иврите слово «дух» женского рода) — объявить мужскими «ипостасями», полностью изгнав из Его сущности женское начало.

Возможно, в этом сказался характер греческого эроса, гомосексуального по преимуществу. Так в диалоге «Пир» мы читаем:

«Эрот — бог древнейший. А как древнейший бог, он явился для нас первоисточником величайших благ. Я, по крайней мере, не знаю большего блага для юноши, чем достойный влюбленный, а для влюбленного — чем достойный возлюбленный… Эрот Афродиты пошлой поистине пошл и способен на что угодно; это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные. А такие люди любят женщин не меньше, чем юношей».

Брак — это пункт, в котором церковь, назвавшая себя «Израилем по духу», фронтально противопоставила себя «Израилю по плоти». Монашество считается церковной традицией неким высшим служением, а брак, который хотя и признается церковным таинством, расценивается как уступка плоти, а не как нечто религиозно осмысленное. Причем это отношение сформировалось на самых ранних этапах церковной истории. Так, уже апостол Павел писал:

«Хорошо человеку не касаться женщины. Но во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (1 Кор 7.1-2).

Т. е. брак — это просто лишенная всякого религиозного смысла дань плоти.

В этом плане христианство, безусловно, заложило основание как для феминизма, так и для победной поступи гомосексуализма, в качестве «нормы». Но если феминизм всего лишь «перебарщивает» (нивелируя сексуальные особенности и заостряя общее правовое равенство полов), то легализация мужеложества в качестве «нормы», приравнивание гомосексуальной связи к брачному союзу, разрушает Божественную антропологию в самой ее основе.

Свидетельство Сведенборга

Мне остается лишь оговориться, что в христианском мире все же имеется один мистик, представления которого относительно духовного смысла супружества весьма близки иудейским. Имя этого мистика Сведенборг.

Он неизменно касается темы брака в каждой своей книге, но систематически излагает ее в сочинении «Супружеская любовь».

Сведенборг категорически не согласен с общехристианской идеей лишенной пола души. Он пишет:

«Люди продолжают оставаться людьми после смерти, и они остаются мужчинами и женщинами, ибо мужское остается мужским, а женское женским, и они не могут обращаться одно в другое» (32)

Всё, по Сведенборгу, существует в парности, например, воля и разум:

«Одна воля ничего не может без рассудка, так же и рассудок ничего не может, не имея к тому побуждения» (87).

Но главная пара, по Сведенборгу, это благо и истина.

«Благо и истина пребывают повсюду, а следовательно, и во всех тварных объектах… Благо и истина являют собой не две вещи, но исходят от Господа как одно целое. Это означает, что повсеместность супружества исходит от Господа и охватывает всю вселенную от начала до конца, то есть от ангелов небесных и до земляных червей» (92).

«Две вещи исходят от Господа: любовь и мудрость. Они исходят от Него оттого, что они — это Он. И все что связано с любовью, зовется благом, в то время как все, что связано с мудростью, зовется истиной» (60).

Супружество по Сведенборгу — это именно Пара, никакие «треугольники» в мире истины невозможны. Относительно тех слов Торы, которые я привел вначале, он писал:

«Всякий, кто считает прелюбодеяние чем-то вполне приемлемым, то есть всякий, кто совершает его из убеждения, что это не есть грех, в сердце своем грешник и неверующий. Для человека супружеская любовь и религия неразделимы. Каждый шаг, сделанный из религиозных побуждений и ради веры, есть также шаг, сделанный ради супружеской любви и во имя супружеской любви» (80).