Генрих Иоффе: «Мятеж» в Революции

Loading

О чем она, принявшая муки за крестьянство, могла думать в последнюю минуту перед тем, как нкаведешник — наверное, простой крестьянский парень — выстрелил ей в голову?

«Мятеж» в Революции

(«мятеж» левых эсеров 6–7 июля 1918 г.)

Генрих Иоффе

 Генрих Иоффе Падение монархии, открыв для России новые государственные перспективы, не могло не углубить в ее политических партиях разномыслий и разногласий, существовавших и до Февральской революции. В самой многочисленной партии — крестьянской партии социалистов-революционеров (эсеров, ПСР) — расширилось и значительно активизировалось левое крыло. Выявились и его лидеры. Кто были эти люди? Казалось бы, «леваки» в революционное движение должны бы рекрутироваться прежде всего из нижних, наиболее подавляемых слоев общества. Но нет. Они в основном были выходцами из состоятельных, интеллигентских кругов, чиновничества, дворянства. Почти все учились в университетах, что открывало им немалые перспективы.

Можно сказать, символическая фигура левых эсеров, один из их лидеров, легендарная Мария Спиридонова — дочь чиновника, окончила гимназию. Примкнула к тамбовской Боевой организации эсеров и в январе 1906 г., на станции в Борисоглебске смертельно ранила высокопоставленного чиновника Гавриила Луженовского, который возглавлял карательные экспедиции против бунтовавших крестьян. Там же на станции ее схватили, подвергли страшым надругательствам, зверски избили. Военно-окружной суд приговорил ее к смертной казни, но дело получило большой протестующий резонанс. И командующий войсками Московского военного округа, генерал С. Гершельман ходатайствовал перед министром внутренних дел П. Дурново о смягчении приговора «ввиду болезни» Спиридоновой. Дурново согласился с просьбой Гершельмана. Смертная казнь была заменена вечной каторгой.

Эсеры не остались в долгу. Подъесаул П. Аврамов и помошник пристава Борисоглебска Т. Жданов, измывававшиеся над Спиридоновой и уже находившиеся под следствием были выслежены и убиты тамбовскими боевиками.

Кроме М. Спиридоновой, руководящую роль у левых эсеров играли Б. Камков (Кац), В. Карелин, А Колегаев, И. Майоров, П. Прошьян, И. Штейнберг и некоторые другие.

Камков — сын врача. Карелин — из дворян, юрист и журналист. Колегаев — сын ссыльного народовольца, учился в Харьковском и Парижском университетах. Пожалуй, только И. Майоров происходил из крестьян, но и он был студентом Казанского университета. П. Прошьян — сын известного писателя и общественного деятеля. А. Устинов — дворянин, его отец — богатый помещик. И. Штейнберг — из семьи предпринимателя, учился в Московском университете. И все они пошли в революцию, прошли тюрьмы, ссылки, каторгу, изгнания… Почему, зачем?

Причин много. Но, пожалуй, основная заключалась в том, что в эпоху, о которой идет речь, значительная часть интеллигенции пребывала в стойком убеждении: прогресс страны и общества может быть достигнут посредством социально — политической перемены ее государственного строя, осуществленной ею, ителлигенцией. Для этого она должна придти к власти. Но характер этой власти разными партиями мыслился по-разному. И Февральская революци, освободившая одних революционеров из тюрем и ссылок, вернувшая других из эмиграции, открыла широкое поле острейшей политической борьбы.

* * *

Как уже отмечалось, в этой борьбе левые эсеры порвали с ЦК партии эсеров. Рассматривая совершившуюся в феврале-марте революцию как буржуазную, они, расходясь с эсеровской ортодоксией, проводили идею дальнейшего развития революции и доведения ее до социалистической. Поэтому они осудили Временное правительство (как буржуазное), считали необходимым переход власти к Советам, требовали прекращения войны (как империалистической) и настаивали на немедленном проведении аграрной реформы в пользу крестяьн.

Нетрудно видеть, что такая политическая позиция сближала левых эсеров с большевиками. Пожалуй, единственное их расхождение заключалось в отношении к другим революционно-демократическим партиям. Левые эсеры были за коалицию с ними и высказывались за создание так называемого «однородного социалистического правительства», в то время как большевики идею коалиции с другими партиями практически отвергали. Впрочем, этот вопрос касался будущего и не препятствовал блокированию левых эсеров с большевиками.

Весь предоктябрьский период они шли рука об руку. Левые эсеры полностью разделяли идею вооруженного переворота и свержения Временного правительства. Они вошли в Военно-революционный комитет и принимали активное участие в самом восстании. «В Октябрьской революции мы шли вместе с вами — большевиками», — говорила Спиридонова. «Мы были бы плохими социалистами и революционерами…, если бы в октябрьские дни мы не были бы в рядах восставших», — вторил ей левый эсер — В. Абрамов. И они остались с большевиками на проходившем 2-м съезде Советов, в отличие от делегатов других социалистических партий, ушедших со съезда в знак протеста против восстания.

Левые эсеры вошли во ВЦИК, а через некотрое время согласились войти и в Совнарком, не настаивая на своей формуле создания «однородного социалистического правительства». Колегаев стал наркомом земледелия, Штейнберг — юстиции, В. Трутовский — местного самоуправления, Прошьян — почт и телеграфа, А. Измайлович — по дворцам республики, Карелин и В. Алгасов — наркомами без портфеля. Не обошли левые эсеры и созданную в конце 1917-го г. ВЧК. Заместителями Ф. Дзержинского были левые эсеры — В. Александрович (Дмитриевский) и Г. Закс.

Тесное сотрудничество левых эсеров с большевиками сыграло важную роль в победе Октября. Благодаря левым эсерам, большевики укреплялись в деревне, преодолели сопротивление меньшевиков и эсеров, парализовали деятельность Учредительного собрания, никогда не подписавшего бы Брестский мир. Вряд ли будет преувеличеним сказать, что без союза с левыми эсерми большевики вряд ли смогли бы продержаться у власти.

В конце 1917 г. фракция левых эсеров за свой «большевизм» была исключена из ПСР. Но это, пожалуй, придало им большую политическую значимость. Они создали свой ЦК и новые местные организации, активизировали работу во ВЦИКе, где их Крестьянский отдел фактически контролировал деревню, значительно увеличили свое присутствие в ВЧК. Важно и то, что в отношениях с большевиками левые эсеры, отныне как легальная и к тому же правящая партия, могли занимать по разным вопросам более устойчивые и нередко критические позиции.

* * *

Но то были «медовые месяцы». Начиня с марта 1918 г. отношения между левыми эсерами и большевиками стали меняться. Обозначились существенные расхождения. Оычно их связывают с заключением и ратификацией большевиками Брестского мира с Германией. Это так. Но имелись и другие причины, которые относились к внутренней политике. Центральная из них — крестьянский вопрос. Весной 1918 г. в стране сложилось тяжелейшее продовольственное положение. Большевики объявили Декрет о продовольственной диктатуре. В деревню за хлебом для городов и армии двинулись рабочие продотряды, в самих деревнях создавались так называемые комбеды (комитеты бедноты). Троцкий называл все это «стратегией отчаяния».

В продотряды в немалом числе, попадали, и уголовные элементы, не останавливашиеся перед применением грабежей и насилия вплоть до расстрелов. Комбеды же зачастую просто разжигали в деревне ожесточение и войну.

Левые эсеры считали, что в происходящем виновны большевики. Позднее и сам Ленин признал, что в подходе к крестьянству они «погрешили чрезвычайно».

В марте же 1918 г. к расхождению в крестьянском и продовольственном вопросе остро прибавился упомянутый Брестский мир, сепаратно заключенный большевиками с Германией. Левые эсеры вместе с большевистской фракцией «левые коммунисты», несогласной с ленинской политикой Брестского мира, выступали против этого мира. Они отвергали формулу Ленина, согласно которой Брест станет для Советской власти необходимой «передышкой». По их убеждению Брест — недопустимая для революции сделка с германским империализмом, которая будет душить русскую, а в перспективе и мировую революции. На 4-м съезде Советов (март 1918 г.) левые эсеры проголосовали против ратификации Брестского мира и в знак протеста против него вышли из Совнаркома.

Вообще левые эсеры теперь считали, что большевики, добившись власти, стали думать не столько о дальнеших революционных преобразованиях, сколько об укреплении своей государственности. «Ленин капитулировал, — говорила Спиридонова, — и пошел на путь соглашательства». Отсюда — не политика социализации промышленности и земли, а фактически — государственной капитализации, для чего привлекались буржузные «спецы», армия создавалась не на революционных, а почти на традиционных основах и т.д.

Почему, как это случилось, что большевики и левые эсеры, эти партии «близнецы-братья», разошлись и стали противниками? Позднее М. Спиридонова писала в «Открытом письме большевикам»:

«Что, что сделали вы с нашей великой революцией, освященной такими невероятыми страданиями народа?! Я спрашиваю вас, я спрашиваю… Ваша политика стала каким-то сплошным надувательством трудящихся…»

Она не произносила слова «начавшееся перерождение», но можно было понять, что они имелись в виду. Левые же эсеры рассчитывали идти по революционному пути дальше, дальше, дальше… Вплоть до мировой революции. Они занимали теперь позицию левее большевиков.

Но как в такой нелегкой ситуации они должны были и могли поступить? Ведь несмотря на уход из Совнаркома, левые эсеры оставались во всех учреждениях и коллегиях народных комиссаратов. Уйти и оттуда? Это, по меньшей мере, привело бы их к политической изоляции. И задача, которую они перед собой поставили формулировалась как «выпрямление общей линии советской политики». Но что значитло «выпрямление»? До каких граней оно могло дойти? А самое главное — как прореагировали бы на это большевики? Ведь они могли воспринять это «выпрямление» как выступление, даже как восстание против их власти, и воспользоваться им как предлогом для разгрома партии левых эсеров.

В левоэсеровских кругах вызрела мысль разрыва Брестского мира, который, по их убеждению, был главным рычагом, сбивавшим Россию, а в перспективе и другие страны с пути социалистической революции. Здесь предполагали соглашению с германским империализмом противопоствить революционную идею восстания против иностранной буржуазии, идею партизанской и гражданской войны против оккупантов и угнетателей, пока «не подоспеют революции в Германии, Австрии и других странах». Эта идея может показаться по меньшей мере наивной сегодня, но не тогда. Тогда ее воспринимали многие. А к тому же весна и особенно лето 1918 г. было, пожалуй, худшим временем для большевиков. Их престиж упал, численность сокращалась и, напротив, как бы сейчас сказали, рейтинг левых возрастал.

10 июня ВЦИК принял решение о созыве 5-го Всероссийского Съезда Советов.

Левые эсеры рассчитывали получить на нем равное с большевиками или даже большее, чем они, число голосов и, используя это, осуществить свое намерение. Но предоставив городским Советам в сравнении с крестьянскими несопоставимое преимущество по числу мест (плюс разного рода махинации) , как выразилась левая эсерка А. Измайлович, большевики «сотворили чудо»: получили огромное преимущество. Однако, левые эсеры, вероятно, рассчитывали на поддержку той части большевиков, которые составляя фракцию «левых коммунистов (А. Бубнов, Н. Бухарин, М Урицкий, А. Коллонтай и др.), выступали против ленинской «передышки» и за разрыв Брестского мира. И левые эсеры не были бы эсерами, если бы ограничивались лишь сферой полтической деятельности. Их оружием был еще и террор.

* * *

Съезд открылся 4 июля в Большом театре. Этот день и следующий, 5 июля, были отмечены острейшей, порой грубой перебранкой между левыми эсерами и большевиками. Со стороны левых эсеров то и дело раздавались крики: «Долой Брест!», «Долой Мирбаха!», «Долой немецких прислужников и лакеев!», «Мы эти ваши комбеды и продотряды выбросим из деревень за шиворот!». Резкие выпады неслись и против Германии.

Присутствовавший на съезде сотрудник германского посольства Карл фон Ботмер записал в дневнике:

«Эсеры уже выступили с бурными речами против Германии, потребовали даже объявления войны… В речах Спиридоновой, Карелина, Камкова и др. звучали угрозы, раздавались оскорбления, сопровождавшиеся угрожающей жестикуляцией».

Но Ленин, Я. Свердлов, их сторонники стояли неколебимо. Выступая, Ленин прямо заявил, что если левые эсеры не желают считаться с политикой большинства, т.е. с политикой Бреста, то «скатертью им дорога».

«Мы… не пожалеем об этом ни на одну минуту. Те социалисты, которые уходят в такую минуту… те враги народа».

Ленин сказал то, что думал. Левые эсеры сделали свое: помогли большевикам взять власть в Октябре и укрепить ее. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Левым эсерам становилось ясно, что воспользоваться трибуной съезда, чтобы изменить политику ленинского Совнаркома им не удастся. И тогда…

7 июля в дневнике фон Ботмера записана кричащая фраза: «Убит граф Мирбах!»

«Это для всех нас трагическое событие, политические последствия которого для Германии и России оценить пока невозможно. Произошло это вчера в 3 часа…»

Как было совершено покушение на германского посла Мирбаха и кто его совершил было без труда выяснено в тот же день, 6-го июля. Дело в том, что убегая из германского посольства после совершения теракта, террористы в страшной спешке оставили на столе свои портфели, в которых среди других документов находились удостоверения с их именами. Да и во время разговора террористов с Мирбахом в комнате присутствовали два сотрудника: первый советник посольства К. Рицлер и военный атташе В. Мюллер.

Теракт, закончившийся убийством посла, совершили Я. Блюмкин — левый эсер, заведывавший в ВЧК «отделом по борьбе с немецким шпионажем», и бывший фотограф этого отдела, член Ревтрибунала, тоже левый эсер Н. Андреев.

В этом тандеме «первую скрипку» играл Блюмкин. У него «в разработке» находился некий Роберт Мирбах — обрусевший немец (или австриец), работавший каким-то хозяйственником в Смольном. Но по чекистскому замыслу Блюмкина этот человек был «преобразован» в арестованного австрийского военнопленного, а главное — в родственника германского посла В. Мирбаха. Такое «преобразование», вероятно, нужно было Блюмкину и вообще ВЧК на случай необходимости какого-либо шантажа германского посла. И вот теперь этому «делу» был дан ход…

На мандате, якобы уполномачивающем Блюмкина и Андреева «войти в переговоры с господином германским послом в Российской республике, по поводу дела, имеющему отношение к господину послу», Блюмкин подделал подписи председателя ВЧК Дзержинского и его заместителя И. Ксенофонтова. Другой заместитель Дзержинского, левый эсер В. Александрович поставил на этом удостоверении печать, но он и не подозревал о плане Блюмкина и Андреева.

С поддельным удостоверением Блюмкин и Андреев прибыли в «Националь», где им выдали револьверы и две бомбы. Отсюда на машине, которой управлял матрос из отряда ВЧК, которым командовал левый эсер Д. Попов и в котором было множество левых эсеров, они направились в германское посольство (Денежный переулок). Там их встретили Рицлер и военный атташе Мюллер. Они заявили Блюмкину и Андрееву, что посол Мирбах не принимает и поручил им выслушать любое, даже секретное дело. Но Блюмкин и Андреев упрямо настаивали на встрече с послом. На свое несчастье Мирбах почему-то согласился и вышел к пришедшим чекистам.

Выслушав «дело» своего «родственника», обвиняемого Ревтрибуналом в шпионаже, В. Мирбах сухо ответил, что упоминаемого человека он лично не знает, дело это его не интересует и ответ будет дан обычным порядком через комиссариат инстранных дел.

— А Вы знаете что ждет этого человека в Ревтрибунале? — спросил Блюмкин. — А вот что!

С этими словами он выхватил револьвер и стал стрелять в Мирбаха, Рицлера и Мюллера. Блюмкина и немецких дипломатов разделял только мраморный столик и тем не менее Блюмкин раз за разом промахивася!

Видно у этого террориста слишком сильно тряслись руки и коленки…

Рицлер и Мюллер инстинктивно упали на пол, а Мирбах бросился к двери в другую комнату. Тут его и настигла пуля из револьвера Андреева. Он же швырнул в уже упавшего Мирбаха две бомбы, одна из которых не взорвалась. В начавшейся суматохе (в приемной был народ) Блюмкин и Андреев выскочили из здания, перемахнули через ограду, причем Блюмкин, прыгая, повредил ногу и был ранен в ногу же выстрелом охранника. Машина, на которой Блюмкин и Андреев приехали, стояла тут же. Они ввалились внутрь ее, и она с места рванулась. Мчались в Трехсвятительский переулок. Там находился штаб Боевого отряда ВЧК , в большинстве своем левых эсеров и частично анархистов. Комадовал отрядом 26-летний матрос Д. Попов, сам левый эсер.

В штабе Блюмкина побрили, постригли и переправили в ближайший лазарет. Андреев, которому собственно и принадлежали «лавры» убийцы Мирбаха, вообще куда-то ичез…

Через некоторое время в Трехсвятительский прибыл сам Дзержинский в сопровождении двух чекистов. Там он застал Спиридонову, Прошьяна, Камкова, Карелина и еще нескольких членов левоэсеровского ЦК. Дзержинский потребовал выдачи Блюмкина и Андреева, но кончилось это тем, что поповцы арестовали его самого. Член левоэсеровского ЦК Д. Черепанов сказал ему:

«Брестский договор сорван, война с Германией неизбежна. Мы власти не хотим, пусть будет и здесь, как на Украине, мы уйдем в подполье. Вы можете оставаться у власти, но вы должны бросить лакействовать у Мирбаха…»

Когда Ленину сообщили, что Дзержинский в руках левых эсеров, как вспоминал В. Бонч-Бруевич, «Владимир Ильич нельзя сказать побледнел, а побелел». Его потрясло подозрение, что ЧК и сам Дзержинский может быть ему изменили. Он распорядился распустить эту ВЧК и создать новую службу безопасности.

Ясно, что одни Блюмкин с Андреевым совершить покушение на германского посла не могли. Кто же стоял за их спиной? Казалось бы ответ ясен: тот, кому политически было выгодно убийство германского посла, а это ЦК партии левых эсеров. Но вопрос оказывается не так прост и однозначен. Левые эсеры не могли, конечно, не учитывать, что 5-й Всероссийский Съезд Советов большинством голосов отвергнет их требование разрыва Брестского мира. И поэтому 24 июня левоэсеровский ЦК принял резолюцию, в соответствие с которой предусматривалось проведение терактов против высших германских представителей. Однако никаких имен конкретно не указывалось, а относительно времени осуществления терактов указывалось, что оно будет определено «на следующем заседании ЦК». Левые эсеры, повидимому, выжидали. Можно предположть, что когда уже в первый день работы Съезда, 4-го июля, выяснилась, что большевистское большинство не допустит разрыва Брестского мира, в ЦК левых эсеров обратились к резолюции 24-го июня.

Позднее Блюмкин показал, что вечером 4-го июля его пргласил «один член ЦК левых эсеров» (скорее всего это была Спиридонова) и сказал, что решено убить Мирбаха и, тем самым поставив Совнарком перед совершившимся фактом вероятного разрыва Брестского мира, вынудить большевиков к «борьбе за мировую революцию». Убийство Мирбаха «член ЦК» поручал ему, Блюмкину.

Но до 6-го июля, т.е. до дня убийства Мирбаха, левоэсеровский ЦК заседаний не проводил. И возможно тот «член ЦК», который «давал задание» Блюмкину на теракт действовал либо от своего имени, либо по поручению группы наиболее непремиримых, агрессивных членов ЦК (не исключено, что и примкнувших к ней некоторых левых коммунистов, скорее всего из ЧК).

Но кто бы в действительности ни организовывал убийство Мирбаха, (ЦК левых эсеров или какая-то группа их) оно не способствовало осуществлению цели партии левых эсеров: «выпрямлению» линии Совнаркома в направлении перемен его внутренней и внешней политики. Германское правительство не посчитало необходимиой расплатой за убийство своего посла наказание большевистской России. В Берлине понимали, что в случае падения болшевиков, к власти придут правые силы, враждебные Германии, и тогда война на Восточном фронте будет возобновлена. Большевики тоже понимали, что немцы вряд ли решат «разменять» гибель своего посла на удержание России под своим контролем.

* * *

Большевики заклеймили убийство Мирбаха как часть левоэсеровского мятежа, имеющего целью свержение Советской власти. Не мог Ленин и его сподвижники не сознавать, что такую задачу левые эсеры не ставили и ставить не собирались? Революцинеры «до мозга костей», они знали: свержение власти большевиков только проложит дорогу контрреволюции. Как раз в Ярославле вспыхнуло антисоветское восстание, руководимое Б. Савинковым, связанным с Добровольческой армией (на Дону). Но убийством Мирбаха левые эсеры давали большевикам повод призвать к немедленной ликвидации «мятежа… новых слуг белогвардейских замыслов».

Прежде всего решено было уничтожить вооруженную «базу» левых эсеров — Боевой отряд ВЧК Дмитрия Попова, находившийся в Трехсвятительском переулке. По разным данным он насчитывал от 1500 до 500 человек, последняя цифра представляется более верной, если не была еще несколько меньше. В отряде было 8 орудий, 64 пулемета, несколько бронемашин. Эти силы вряд ли могли успешно противостоять тем войскам, которые контролировали большевики, но если бы левые эсеры находились в состоянии мятежа, отряд Попова должен был бы действовать не так, как он действовал, а лучше сказать — фактически бездействовал.

Ленин поручил разгром отряда Попова И. Вацетису — командующему латышской дивизией. Он не очень доверял ему, но других войск фактически не было. Когда Вацетис сказал Ленину, что он гарантирует успех, Ленин долго пожимал ему руку и взволнованно говорил: «Спасибо, товарищ! Вы очень меня порадовали!» Предполагалось, что отряд Попова будет атакован уже к концу 6-го июля, но в ночь с 6 на 7-е на Москву обрушился ливень с грозой и ранним утром она оказалась окутана почти непроницаемым туманом. Пришлось ждать пока туман расеется, а потом артиллерия открыла огонь с 200 метров. Поповцы попытались сопротивляться. Находившийся в подпитии Попов, требуя освобождения находившейся в Большом театре Спиридоновой, кричал, что «за Марусю снесет половину Кремля». Но пришлось вступить в мирные переговоры. Ничего не получилось. В полдень 7-го июля все кончилось. Отряд Попова был разбит, и бойцы его бежали к Курскому вокзалу. В награду Троцкий вручил Вацетису 10 тыс. рублей.

Для ликвидации «замыслов белогвардейских слуг» была фактически арестована в фойе Большого театра и вся левоэсеровская фракция съезда. Ее члены даже не знали, что собственно происходит и уж во всяком случае не знали об убийстве Мирбаха. Узнали к вечеру, когда в театр из Трехсвятительского «для поддержания духа» пришла Спиридонова. Ее пропустили. Она, видимо, полагала, что съезд продолжится и сообщив, что Мирбах убит кричала: «Эй вы, слушай! Земля, эй вы, слушай, Земля!»

Между тем, всю левоэсеровскую охрану убрали. Театр был окружен латышскими стрелками и броневиками.

В полумраке левые эсеры стали произносить речи, петь «Интернационал», революционные песни. Утром 7 июля в театр приехал Л. Каменев. Члены фракции потребовали освобождения, но Каменев ответил, что все задержанные — уже «не фракция, а члены партии, поднявшей мятеж против Советской власти».

9 июля Троцкий объявил, что партия левых эсеров «совершила окончательное политическое самоубийство и уже не может воскреснуть».

Так и произошло. С этого времени Советская власть стала однопартийной — большевистской. Россия двинулась вперед путем, освещаемым фонарем Ленина

* * *

И вот судьбы левых эсеров, тех, кто думал посвятить жизнь благу народа.

Заместитель Дзержинского по ВЧК В. Александрович был расстрелен в июле 1918 году. Дм. Попов — в 1921 году. Я. Блюмкин, принятый в ВКП(б) — в 1930 году. Н. Андреев по некоторым данным умер от тифа. Все члены левоэсеровского ЦК (кроме П. Прошьяна, умершего в 1918 г.) были расстреляны в годы сталинских репрессий.

Мария Спиридонова… Большую часть своей жизни она провела на царской каторге и в советских тюрьмах, откуда ее то выпускали, то арестовывали вновь. Из 57 лет жизни лишь 25 она провела на свободе. В январе 1938 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила ее к 25-ти годам заключения. Она отбывала этот срок сначала в Ярославской, а затем в Орловской тюрьме. В сентябре 1941 г. к Орлу приблизились немецкие войска. Заключенным предъявили чудовищное обвинение: «ведение пораженческой агитации и попытки подготовить побеги для возобновления подрывной работы». По инициативе главы НКВД Л. Берии и с санкции председателя ГКО И. Сталина заключенных Орловской тюрьмы — всего 157 человек (среди них были Ф. Голощекин — бывший военный комиссар Уралоблсовета, вынесшего постановление о расстреле царя и его семьи, бывший посол в Англии Х. Раковский, бывший чекист, муж Марины Цветаевой С. Эфрон, жены уже расстреляных высших командиров А. Егорова, Я. Гамарника, И. Уборевича и др. ) — расстреляли 11 сентября 1941 г. в Медведковском лесу. Там была и Мария Спиридонова. О чем она, принявшая муки за крестьянство, могла думать в последнюю минуту перед тем, как нкаведешник — наверное, простой крестьянский парень — выстрелил ей в голову?

Print Friendly, PDF & Email

9 комментариев для “Генрих Иоффе: «Мятеж» в Революции

  1. Дорогие друзья!
    Мы почему-то зациклились на веке 19-ом, начале 20-го века. А не угодно ли взглянуть на всю тысячелетнюю историю России, включая нынешние времена? Для меня как тавро на истории России кадр из картины Тарковского «Андрей Рублёв», где стражники прикладывают скомороха головой о берёзу. Вся история России от древности до современности пронизана казнями, кровопролитием, травлей, ссылками.Не надо далеко ходить: Борис Немцов, Анна Политковская, да вот — последний пример: Павел Устинов. А до него тоже был молодой человек, а ныне псковская журналистка в ожидании приговора. А уж за советскую власть примеры уже на миллионы.
    Пару примеров из недавних времён: Иосиф Бродский и Юрий Даниэль с Андреем Синявским.
    Я это к тому, что, возможно, это и есть национальная идея России?
    Кстати, «К топору зовите Русь!» — это Чернышевский. Его призыв был услышан. Но, опять-таки, речь не об этом.
    Я напомню, сколько реформ было предложено императором Александром 2-ым. Что получила Россия в ответ на эти реформы?
    Я напомню, что в составе Государственной Думы начала 20-го века заседала фракция социал-демократов. Что получила Россия в результате «законодательного творчества» социал-демократов?
    И опять речь не об этом. Речь идёт о праве человека убивать людей по политическим мотивам. Ах, да… власть была кровожадная.. Вернёмся опять к Александру 2-му.
    Но и опять речь не об этом. Речь о том, что всякое социалистическое, всякое либеральное, всякое левое (называйте как хотите) движение ставит своей главной целью уничтожение инакомыслия. Поэтому эсеры и поплатились.
    У Петра Столыпина было своё видение развития России, он приложил немало сил для осуществления своих прогрессивных планов. У эсеров было своё видение, которое они осуществляли топором, бомбой и пулей

  2. Мне кажется, что нельзя брать один момент посредине длительного процесса и сразу выносить решение. Конечно, дочь премьера Столыпина была ни в чем не виновата. А в чем был так уж виноват поэт Полежаев, что его за, действительно фривольные стихи отправили рядовым в армию, николаевскую жестокую армию с 25-летним сроком службы? А чем был виновен критик Чернышевский, что его отправили в Восточную Сибирь? И так ли уж виновата была Геся Гельфман, что ее приговорили к петле, а потом попросту уморили в камере после родов.
    Российский режим считал себя изначально правым. По праву силы. И «столыпинские галстуки» уже после подавления революции были проявлением этого права. Ну, а у социалистов-революционеров был контраргумент — динамит. Правы ли они? Я так не считаю, но их право, во всяком случае, не меньше, чем у самодержавного полковника и его слуг.

  3. Чрезвычайно интересно и познавательно. Как же мало знаем мы российскую историю по школьным программам и учебникам! Должен с огорчением заметить, что секретари-машинистки отнеслись к работе крайне небрежно и безответственно — тьма ошибок и опечаток.

  4. В чём виновата была дочь Петра Столыпина, которой в результате взрыва оторвало ноги? Да и сам Пётр Столыпин в чём был виноват?
    Объясните мне, пожалуйста, чем были вызваны карательные экспедиции правительственных войск в начале 20-го века? Как должна была реагировать власть на проявления террора?
    О Марии Спиридоновой. Спустя более века у неё нашёлся последователь в Норвегии. Андерс Беринг Брейвик:22 июля 2011 года в 15:25:22 (по местному времени) в Правительственном квартале Осло прогремел взрыв. Семь человек погибли от взрыва на месте, ещё один скончался в больнице от полученных травм, 209 человек получили ранения, из них 15 тяжёлые[32][33]. Среди пострадавших оказались члены правительства.
    Спустя полтора часа (то есть около 17:00 по местному времени) после взрыва в центре Осло Андерс Беринг Брейвик на серебристо-сером фургоне достиг паромной переправы у острова Утёйа[36]. В это время на острове проходил традиционный молодёжный летний сбор в лагере правящей Рабочей партии[37], в котором принимало участие 655 человек в возрасте 14-25 лет[38][39]. Одетый в форму сотрудника полиции, Андерс предъявил поддельное удостоверение и сообщил о необходимости инструктажа по технике безопасности в связи с терактом в столице. Он был одет в бронежилет и при нём в сумке был пистолет, винтовка и боеприпасы.[40] Собрав около 17:22 вечера вокруг себя несколько десятков молодых социал-демократов, он вынул из сумки оружие открыл по ним прицельный огонь[41]; им было убито 67 человек[42] (в том числе одна гражданка Грузии и сводный брат) После теракта Брейвик заявил, что его целью было «спасти Норвегию и Европу от марксистского и исламского засилья».[16]. (Википедия)

    \»Пик эсеровского террора пришелся на период первой русской революции (78,2% всех терактов). С января 1905 по конец 1907 года эсеры провели 233, выражаясь современным языком, террористические операции, в том числе совершили (до 3 июня 1907-го) 220 покушений. Причем наиболее значительная часть из них (по разным подсчетам, от 74 до 93) была совершена в 1906 году (в 1905-м – от 51 до 59).\»https://mywebs.su/blog/history/10994/

    1. Yakov Kaunator2 октября 2019 at 15:44
      Вы, Яков, поставили всё с ног на голову.
      Не власть реагировала, а революционеры — на действия властей.
      Что должна была сделать власть?
      1. Провести прямые, свободные, равные выборы в парламент.
      2. На их основе сформировать правительство, перед ним, парламентом, ответственное.
      3. Принять конституцию, по которой самодержавие превращалось бы в конституционную монархию.
      4. Совсем Пустячок: отменить Черту оседлости и дать равноправие евреям.
      Увы, я не знаю ни одну страну, где такие преобразования свершались бы без революции.
      Ну может разве Скандинавия.

  5. Яков Каунатор:
    Сегодня в 21 веке мы пожинаем бурю, посеянную народовольцами и эсерами.
    ====================================
    Совершенно правильное утверждение уважаемого Якова. Человеконенавистнические идеи «реальных» социалистов несут неисчислимые беды народам. А излюбленные ими соц. революции, в т.ч. «культурные», «народно-освободительные», «Антиимпериалистические» и пр., пожирают не только миллионы мирных граждан, но и своих отцов и детей.
    Не хотелось бы больше видеть эти революции в мире.
    Многие детали деятельности господ социалистов в царской России последних десятилетий можно прочитать здесь: http://z.berkovich-zametki.com/y2019/nomer7/pisarevsky/

  6. Гудериан захватил Орёл внезапно, включая аэродром и запасы горючего. Жители могли покинуть город, их не задерживали.

  7. ПСР… РСДРП… В названиях обеих партии есть единый «корень»: СОЦИАЛ.
    Родственные партии. «Сходство характеров? Есть. Общность интересов? Тоже есть…» Да и тактикой обе партии схожи. Почему же так резко разошлись «пути-дороги» родственных партий? Уж левые эсеры, казалось бы, приняли все правила игры, но и они оказались «мятежниками».
    В истории всех без исключений социалистических и народно-демократических стран как под копирку с СССР постоянно велась неустанная борьба против «мятежников», против «уклонистов», «оппортунистов», отщепенцев. Внутри самих партий всегда, постоянно велась борьба за ЛИЧНУЮ ВЛАСТЬ, за диктатуру «пролетариата», как цинично её назвали социалисты.
    Едва в Польше установилась власть ПОРП, как сразу же начались массовые репрессии против своих же однопартийцев. Едва в Чехословакии к власти пришли коммунисты, как начались репрессии против недавних соратников. Так было в Венгрии, так было в Болгарии. Так будет на Кубе, в Китае, во Вьетнаме, в КНДР.
    Ну такова сущность социалистических движений, «Боливар не вынесет двоих»…
    Попробуем задаться вопросом: а победи в революции эсеры, было бы иначе? Сомневаюсь.
    Что же касается трагических судеб эсеров… «Каждый выбирает по себе…» Они выбрали террор. Они убивали людей по политическим мотивам.
    Посеешь ветер — пожнёшь бурю. Сегодня в 21 веке мы пожинаем бурю, посеянную народовольцами и эсерами.

    1. Дорогой коллега Kaunator! Все перечисленные Вами партии были созданы советскими властями, как и органы госбезопасности, так что пример этот не очень корректный. Во ВСЕХ же странах, где социал-демократы пришли к власти: от Швеции до Израиля, — всё происходило вполне «штатно»: без репрессий и террора и без создания тоталитарных режимов. Об эсерах.

      Их политический террор был направлен не против классов, партий и т.п., а против КОНКРЕТНЫХ лиц, как правило виновных, но не привлеченных к суду правящим режимом. Та же Мария Спиридонова убила Гавриила Луженовского за то, что его карательные экспедиции проводились, как террор на оккупированных территориях с убийствами, порками, изнасилованиями, а власти же, включая губернатора, смотрели на это сквозь пальцы. Потому-то никто Спиридонову не осудил, — более того, когда ее везли на каторгу, на одной из станций по распоряжению матери-настоятельницы монахини из местного монастыря принесли ей пирог и букет с запиской: «Маше от монашек». И еще об эсерах — это была КРЕСТЬЯНСКАЯ партия в КРЕСТЬЯНСКОЙ же стране, поэтому никакого террора им устраивать не надо было: они и так получили абсолютное большинство в Учредительном Собрании. А вот большевики с их идеей диктатуры пролетариата в опять же КРЕСТЬЯНСКОЙ стране без террора просто не могли обойтись — их же поддерживало не более четверти населения. О том же, что ждало страну в случае победы эсеров следует из требований матрос Кронштадта — более-менее нормальная многопартийная система без «террора чрезвычаек».

Добавить комментарий для Григорий Писаревский Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.