Кладбище окружено бетонным забором. Но на входе нет вывески, что это за место, нет национальной символики. Просто «какой-то» забор и «какие-то» ворота. Устроители не подумали или не захотели дразнить антисемитов? Почти двадцать лет назад потомки выходцев из Радошковичей решили навести порядок на кладбище…

По следам еврейских кладбищ Беларуси

Главы из будущей книги

Радошковичи

Леонид Смиловицкий

Продолжение. Начало

В моей юношеской памяти Радошковичи всегда откликались на название железнодорожной станции, которую я обязательно проезжал по пути на родительскую дачу в Боярах. Но, к своему стыду, я в Радошковичах никогда не был и даже не придавал значения, тому что сам городской поселок находится в 10 км от его одноименной станции.

В Радошковичах меня ждала Раиса Вульфовна Ботвинник, одна из трех последних евреек этого некогда богатого историей и событиями еврейского местечка. Раиса Вульфовна оказалась очень гостеприимной и хлебосольной хозяйкой. Она рассказала свою семейную историю и водила меня по еврейским улочкам Радошковичей, которые стали легендой, а потом познакомила с еврейским кладбищем.

Место в истории

Радошковичи (бел. Радашковiчы, польск. Radoszkowicze) — городской поселок, центр сельсовета в Молодечненском районе Минской области, при слиянии рек Вязынка и Гуйка, которые образуют реку Рыбчанку, в 32 км от Молодечно и 41 км от Минска, узел автодорог на Олехновичи, Пролески, Рогово.

Первое упоминание в письменных источниках датируется 1447 г. В памяти Радошковичей осталось немало громких имён. В числе его владельцев были правнук Дмитрия Донского князь Василий Михайлович Верейский, затем его зять Альбрехт Гаштольд, воевода Виленский. Гаштольдов сменила королева польская, великая княгиня литовская Бона Сфорца и магнаты Глебовичи, Масальские, Огинские, Радзивиллы… С 1549 г. Радошковичи стали городом, двадцать лет спустя получившим магдебургское право. Из Радошковичей король польский и великий князь литовский Сигизмунд Август грозил войной русскому царю Ивану Грозному. В марте — июне 1708 г. в Радошковичах размещалась главная штаб-квартира шведского короля Карла XII.[1]

В 1793 г., после второго раздела Речи Посполитой, Радошковичи отошли к России и стали заштатным городком Вилейского повета, затем центром волости Виленской губернии. Когда разразились шляхетские восстания в 1830-1831 и 1863-1864 гг., в окрестностях Радошковичей шли жаркие сражения повстанцев с царскими войсками. В 1861 г. в Радошковичах насчитывалось 222 двора и 1223 жителя, в 1885 г. — 2250 жителей/[2]

В 1863 г. в местечке было открыто народное училище, а в 1866 г. действовали два постоялых двора, пивоваренный и кожевенный заводики, костел, церковь и три синагоги. В 1897 г. — 346 дворов, работали городское и реальное училище, проживали 2615 чел., в том числе 1515 евреев, 521 поляков, 500 белорусов и 76 русских. Местечко было известно своей большой Троицкой ярмаркой, на которой торговали в основном лошадьми и скотом.

В годы первой мировой войны здесь находилась прифронтовая база российских войск. Затем последовали две оккупации — немецкая и польская.[3]

По Рижскому мирному договору Радошковичи вошли в состав Польши и почти двадцать лет (1921-1939 гг.) являлись приграничным городом. Они превратились в третий по значению, после Вильно и Минска, центр белорусского национального возрождения. Здесь было образовано Товарищество Белорусской школы, открылась гимназия им. Ф. Скорины. На улицах Радошковичей можно было встретить художника и этнографа Язэпа Дроздовича, политических деятелей Западной Беларуси — Симона Рак-Михайловского, Игната Дворчанинова, Альберта Павловича, Бронислава Тарашкевича. В сентябре 1939 г. Радошковичи вошли в состав Белорусской ССР, а с 1940 г. стали поселком городского типа в Молодечненском районе Минской обл.

Еврейская община

Евреи жили в Радошковичах с середины XVI в. Когда это точно произошло, установить трудно, но известно, что в 1765 г. в кагале насчитывалось 455 плательщиков подушной подати. Первое письменное описание еврейской жизни Радошковичей оставил раввин Шломо Давид, который тогда был главой ешивы Радошковичей. Раввин делал наброски по краям текста, который изучал. Эти комментарии касались частных и государственных дел и передавались из поколения в поколение (The History of Radoshkowitz, according to the book “Memoirs of a Lithuanian Rabbi” by Bezalel Isaacson, p. 13). По ревизии 1847 г. «Радошковичское еврейское общество» состояло из 1701 души, в 1857 г. — 683. По переписи 1897 г. в Радошковичах проживало 1519 евреев, или 58% всех их жителей. В 1910 г. — 1175 евреев (26,3%), в 1915 г. — 1207 евреев, в 1921 г. — около 1200 евреев.[4]

В 1857 г. евреи Радошковичей молились в четырех синагогах. Одни из них были сторонниками Хабада, а другие — хасидов из Койданово. Главная улица местечка тянулась по диагонали с севера на юг. Она была засажена деревьями и являлась частью дороги от Вильно до Минска. Одни переулки от нее вели к полям и лесам, а другие — к невзрачным жилым кварталам. В центре местечка находилась рыночная площадь и магазины, которые до большого пожара 1851 г. были достаточно внушительными. Потом их заменили более примитивными постройками (The History of Radoshkowitz …, p. 44)

С 1890 г. раввином в местечке служил Меер Рабинзон. В 1891 г. в Радошковичах случился пожар, который уничтожил много еврейских домов вместе с синагогой, и от этого бедствия многие семьи так никогда и не оправились. Тем не менее, жизнь брала свое. Трудолюбие и мастерство еврейских ремесленников помогали справиться с трудностями. Белорусы окрестных сел нуждались в услугах. Многие евреи были заняты в мелкой торговле. В 1914 г. евреям принадлежали единственный в Радошковичах склад аптечных товаров и 42 лавки, в том числе 15 бакалейных, семь мануфактурных, четыре пивные и две обувные. Еврейские купцы организовали вывоз зерна и леса, которые они продавали в Германию и Венгрию. В 1910 г. в Радошковичах работало двухклассное казенное еврейское училище с женской сменой, возник сионистский кружок и отделение общества «Тарбут».[5]

Первая мировая войны принесла большие несчастья. Российские власти заставляли евреев покидать родные места, оказавшиеся на пути немецкого наступления. Многие жители потеряли не только собственность, но и средства к существованию. Выручал Еврейский Комитет помощи жертвам войны (ЕКПО). Это было общество, созданное в России в 1914 г. для помощи евреям–жертвам войны. Оно заботилось о переводе беженцев на новые места, обеспечении их питанием, одеждой и кровом, предоставлении медицинской помощи и создании медико-санитарных отрядов. На них лежала забота о детях, поиске работы или денежной поддержке, организации общеобразовательных и профессиональных школ, курсов. ЕКПО получал средства от Джойнта и еврейских общин разных стран. В Радошковичах не менее 50 семей воспользовались этой поддержкой.

Многие семьи зарабатывали на жизнь садоводством и огородничеством, арендуя участки земли у поляков и белорусов. В двадцатые и тридцатые годы еврейская экономика Западной Беларуси страдала от мирового экономического кризиса, высоких налогов и конкуренции поляков, пользовавшихся государственной поддержкой. Все более привлекательными становились идеи сионизма. В местечке была основана учебная ферма «ге-Халуц». Радошковичи превратились в транзитную станцию на польско-советской границе для еврейских беженцев, возвращавшихся из Советской России в Польшу. Евреи из Радошковичей были одними из первых членов «Третьей алии», в ходе которой в 1919-1923 гг. в Палестину из стран Восточной Европы переселилось около 40 тыс. евреев. Они возделывали землю, осушали болота, сажали лес, работали в садах и на плантациях, создали еврейскую организацию самообороны «Хагана». Несмотря на трудности, в Радошковичах работали школа «Тарбут» и еврейская библиотека. Среди раввинов общины были Авраам бен Иуда Лейб Маскилисон, Меир бен Джошуа Шеви Рабинсон и его сын Иосиф Зундель, последний раввин Радошковичей.[6]

Евреи Радошковичей гордились своими земляками: Мордехаем Цви Мане (1859-1886гг.) — художником, прозаиком и поэтом-лириком, писавшим на иврите; Нафтали Маскилейсоном (1829-1897 гг.) — еврейским поэтом, автором статей по исследованию Аггады; Рубиным (Рабиновичем) Исер-Мойше (1871-1957 гг.) — журналистом и переводчиком; Арье-Леон Шейнхаусом (1867-?) — писателем и бизнесменом. Упомянем коротко только об одном из них. Мордехай Цви Мане родился в семье меламеда. Мальчик получил традиционное еврейское религиозное образование, и в 13 лет родители отправили его в Минск в одну из иешив. Однако когда Мане обнаружил незаурядные способности к рисованию, то его отправили в Вильно, где находилась рисовальная школа. Он прекрасно учился и самостоятельно выучил русский и немецкий языки. Окончив рисовальную школу (1880 г.), Мане поехал в Петербург, где был принят в Академию художеств. В годы учёбы Мане взял псевдонимом Ха-Мецайер, свои искусствоведческие и литературоведческие статьи он публиковал на иврите в газетах «Хамелиц» и «Ха-Цефира». С 1884 г. молодой человек жил в Варшаве, где у него проявились первые симптомы роковой болезни — чахотки. В 1896 г. издательство Тушия выпустило полное собрание сочинений талантливого автора из Радошковичей в двух частях. Именем Мане названы улицы в Тель-Авиве, Хайфе и Рамат-Гане.

Гибель общины

Немцы пришли в Радошковичи через несколько дней после начала войны, 26 июня 1941 г. Они приказали евреям нашить на одежду отличительные знаки и строго соблюдать комендантский час с 6 часов вечера до 6 часов утра. Все трудоспособные мужчины и женщины в возрасте от 15 до 55 лет ежедневно должны были являться к семи часам утра на рыночную площадь, откуда их отводили на работы — убирать улицы, строить дороги, валить лес. 700 евреев забрали прокладывать трассу Молодечно-Минск и дробить камни для дорожного полотна. В августе 1941 г. в Радошковичах был образован юденрат, в руководстве которого были поставлены Вайнбойм, Слощер и Бер Чехис. Под страхом смерти они собирали у узников все, что требовали оккупационные власти, от одежды, обуви, нижнего белья, постельных принадлежностей до денег и драгоценностей. Юденрат пытался задобрить немцев, чтобы продлить существование гетто. Те, кто работал, получал 200 гр. хлеба в день, остальные продукты выменивались у местных жителей–неевреев на вещи и предметы обихода. До марта 1942 г. санитарные условия в гетто оставались относительно терпимыми. Врачи Абрам Шустер и Наум Вайсборт оказывали посильную медицинскую помощь.[7]

10 марта 1942 г. в Радошковичи прибыл карательный отряд во главе с оберштурмфюрером СС Рудольфом Граве, который был назначен начальником полиции безопасности и СД Вилейки. Поскольку гетто в Радошковичах было открытого типа, т.е. не охранялось и не имело ограждения, строго пропускного режима, то от белорусских и польских полицейских потребовали собрать всех евреев вместе. Утром 11 марта Граве издал приказ для жандармерии и полиции выгнать евреев из домов. Город окружили, чтобы не дать евреям бежать. Узников били и силой гнали на рыночную площадь, а больных, слабых и несогласных расстреливали на месте. Еврейские дома обыскивали и грабили. Потом евреев построили в колонну и погнали по Минской улице к двум амбарам, которые отстояли на расстоянии километра от черты города на восток. Там Граве отобрал 60 мастеров вместе с членами их семей. Другие евреи должны были сдать все ценные вещи и снять с себя верхнюю одежду и обувь.[8]

Евреев расстреляли, а их тела сложили в амбары, заперли двери, подожгли и бросили ручные гранаты. В тот день погибло 800 евреев Радошковичей, а в течение недели в окрестностях местечка было поймано и убито еще 60 несчастных людей.[9]

В конце марта 1942 г. для остававшихся в живых 350 евреев было создано гетто закрытого типа. Гетто окружили высоким забором и рядами колючей проволоки. Полиция строго охраняла два входа в гетто. В апреле 1942 г. пять юношей и девушка бежали из гетто в лес, но были вынуждены вернуться, поскольку партизаны их не приняли к себе, и когда об этом стало известно, нацисты их расстреляли.[10] Еще семь узников собирали деньги, чтобы купить оружие, как условие приема в партизанский отряд. Юденрат попытался этому помешать и даже угрожал раскрыть немцам планы беглецов.

Последний акт трагедии евреев в Радошковичах произошел 7 марта 1943 г. Поводом послужило бегство двух молодых людей, которые пренебрегли угрозой нацистов о том, что если даже один человек попытается спастись, то все остальные узники жестоко пострадают. Все 350 узников встревожились, а некоторые пытались скрыться. Но это только обозлило нацистов, которые устроили поголовную проверку и обнаружили, что не все оказались на месте. После этого немцы вместе с полицейскими расстреляли 290 чел., оставив в живых 22 узника, в услугах которых они нуждались. Еще 35 евреям удалось спрятаться, пережить облаву и обыски и тайком уйти в лес. Из 22 узников Радошковичей, временно оставленных нацистами в живых, пять человек скоро умерли, а остальные искали оружие.[11]

В июле 1943 г. Филипп Горман передал записку 17 евреям в Радошковичах, чтобы они готовили побег к партизанам отряда им. Котовского бригады «Народный мститель». 13 июня 1943 г. группа из четырех партизан во главе с Жуковским попыталась проникнуть в гетто, но натолкнулась на охрану и отступила. Только через месяц повторная попытка удалась. 17 евреев были приняты в отряд, и среди них Лейб Бомштейн, Беньямин Зильберг, Шмуэль Лапидус, Барух Шепсенвол, Изак Эльман, Реувен Медник, Хирш Шельман, Авраам и Исаак Фенкель, Леон Тененбойм, Нехемия Шульман, Песя Бомштейн, Хаим и Реувен Гринбойм, Соломон Бомштейн, Зусман Гринтлид и Исаак Израильский. Когда 1 июля 1944 г. Радошковичи были освобождены, в родное местечко вернулось только немногим более сорока евреев, еще десять погибли, как советские партизаны.[12]

Память

После 1945 г. в Радошковичи вернулось около ста евреев. Это были люди, вышедшие из леса, участники партизанского движения, демобилизованные воины Красной армии и их семьи, прибывшие из эвакуации. Была образована иудейская община, которая взяла на себя заботу увековечить память невинно убитых родных и близких. Рассчитывать на помощь властей не приходилось. Построить коровник, открыть школу, отремонтировать мост, а память подождет, тем более еврейская… Когда бывшие узники гетто требовали от местных жителей вернуть свое имущество, расхищенное в годы оккупации, то находились и такие, кто говорил: «жаль, что Гитлер вас не добил …» В 1948 г. Совет по делам религиозных культов в Минске отклонил ходатайство верующих евреев из Радошковичей открыть синагогу, а уцелевшее довоенное здание синагоги (ул. Школьный Двор, д. 3) было передано под районную библиотеку.

Память о жертвах Холокоста в Радошковичах увековечена двумя монументами. Первый обелиск в честь 860 погибших евреев в переулке Красноармейский на месте расстрела и сожжения 11 марта 1942 г. Второй (340 евреев) — по ул. Гагарина, во дворе школы-интерната в память о трагедии 7 марта 1943 г. Оба монумента были поставлены одновременно в 1947 г.[13] Памятники приводят в порядок к 9 мая и 3 июля. Косят траву, обновляют надпись. Если дополнительно, то нужно сходить к председателю сельского Совета. И тогда делают одолжение. Если проситель из Израиля или Америки, то он может услышать: «Что вы сами о своих не заботитесь? Смотрите, спрашиваете, советуете. Дали бы денег… Сами наняли бы людей… все поправили». Что это, недопонимание или «хозяйственный» расчет?

Надпись на двух памятниках на иврите и белорусском языке гласит:

Вечная память 860 евреям, зверски убитым
немецкими палачами 11.3.1942 г.

Я сразу обратил внимание на слово «немецкие» на памятники, которое в советское время повсеместно заменили на «фашистские».

Выбор иврита, вместо идиш, на котором была продублирована надпись на памятнике, как и аббревиатура (ת.נ.צ.ב.ה), которая означает традиционное пожелание «да будет душа твоя навеки увязана в венок жизни», а также дата трагедии по иудейскому, а не григорианскому календарю ясно указывали, что это было делом рук религиозной общины.

Раиса Вульфовна, которая показывала мне места убийства 1200 евреев в Радошковичах, искренне удивлялась, почему немцы так не любили евреев, и задает мне этот вопрос. Она прожила жизнь, слышала рассказы своих земляков и приезжих гостей, но так и не пришла к разумному ответу. Да и существует ли он?

Кладбище

Иудейское кладбище в Радошковичах на природной возвышенности. Это район улицы Пушкина, а вход с ул. Рокоссовского. Отсюда открывается впечатляющая панорама окрестностей. Мысли о вечном посещают каждого, кто ступает на это место, и можно не сомневаться, что много лет назад руководители общины смотрели далеко вперед.

Кладбище состоит из двух частей — новой и старой. Новая часть раскинулась на открытом пространстве, где находится большинство послевоенных захоронений. Почти на всех надгробиях магендавиды (на мужских) и меноры (на женских). Многие надписи по-русски дополнительно продублированы на иврите. С этой целью из Радошковичей ездили в Молодечно, где жил еврей, который справлялся с этой задачей.

Старая часть кладбища скрыта под сенью хвойных деревьев и кустов. Здесь мало кто появляется, поэтому в высокой траве я заметил бытовой мусор и бутылки из-под спиртного и прохладительных напитков. Последний случай вандализма был здесь в 1998 г.

Кладбище окружено бетонным забором. Но на входе нет вывески, что это за место, нет национальной символики. Просто «какой-то» забор и «какие-то» ворота. Устроители не подумали или не захотели дразнить антисемитов? Почти двадцать лет назад потомки выходцев из Радошковичей решили навести порядок на кладбище. Циля Зильберг, которая уехала из Радошковичей в Израиль в 1958 г., собрала деньги вскладчину (Германия, Франция, Польша и Израиль) и в 2001 г. построила забор. Сельсовет в этих расходах не участвовал.

До последнего времени жители близлежащих домов косили траву на кладбище для своих нужд. Таким способом кладбище приобретало достойный вид, а местные жители пополняли запасы фуража. Я увидел в этом намек на взаимопонимание двух народов, которые без посредников мирно уживались и помогали друг другу. Теперь домашних животных уже не держат. Хлопотно, купить в магазине дешевле, поэтому косить траву перестали. Сегодня в Радошковичах кроме Раи Ботвинник живут Вера Сторобина и Мария Макарова, отец которой во время войны сменил фамилию Шмитман на Макаров. Вот и все, что осталось от евреев Радошковичей.

На 9 Ава (ивр. ‏תִּשְׁעָה בְּאָ‏‎ Тиш’а бе-ав), национальный день траура еврейского народа, когда были разрушены Первый и Второй Иерусалимские храмы, в Радошковичи приезжают родные и близкие из Америки, Израиля, Германии и бывших советских республик. Тогда заранее нанимают человека и кладбище выкашивают. В 2010 г. выходцы из Радошковичей общими усилиями снарядили экспедицию. Старые мацевы (133) подняли и очистили. Надписи на них были прочитаны и составлен каталог на иврите и английском языках. Типичными для Радошковичей были фамилии: Рубин, Шнитман, Левин, Мане, Альперович, Грингауз, Жуковский, Рольник, Гольдин, Старобин, Фридланд, Изиксон, Шафир, Немцер, Ботвинник, Тененбаум, Зильберг, Шульман.

Раиса Вульфовна Ботвинник утверждает, что на еврейском кладбище, которое оказалось в наши дни в центре Радошковичей, уже не загорают, а зимой не катаются на лыжах с горы. Потом, подумав, она добавила, что забор мешает. Это заставило меня усомниться, ведь на других еврейских кладбищах Беларуси это происходило и происходит. Раиса Вульфовна — хранительница коллективной памяти еврейских Радошковичей, своеобразный адрес и почтовый ящик для своих земляков. И делает это немолодая женщина не по принуждению или взятому обязательству, а из внутренней душевной потребности, которая отличает человека высокой духовности. На мой вопрос, что ею движет, отвечает уклончиво — «Бог един и все люди его дети». Каждый год Раиса добровольно из своих скромных средств пенсионерки дает по 20 руб. (10 долл.) на костел и церковь в Радошковичах, чтобы настоятели помолились за евреев, и объясняет: «Так я же живу здесь почти одна».

Продолжение

___

[1] А. Котлярчук. Швэды ў гісторыі й культуры беларусаў. Мiнск, 2002.

[2] Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich.Tom IX. Warszawa, 1881, s. 439.

[3] Российская еврейская энциклопедия. Москва 2007, т. 6, с. 325.

[4] Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона, СПб, 1908-1913 г., т. 13. с. 271.

[5] The Encyclopedia of Jewish Life Before and During the Holocaust in 3 volumes. Smuel Spektor (Ed). New York University Press, 2001. Vol.. 2, p. 1048.

[6] Rubin and M. Rabinsohn (eds.), Radoshkovich, Sefer Zikkaron, 1965.

[7] Radoshkovits: Sefer zikaron (Tel Aviv: Hotsa’at Irgunyots’e Radoshkovits be— Yisrael [u]— M.A. Bar-Yuda, 1953, pp. 199-209.

[8] Свидетельство Баруха Шуба. Архив Яд Вашем, д. 1436/133.

[9] Национальный архив Республики Беларусь, ф. 845, оп. 1, д. 63, л. 33.

[10] Shalom Cholawsky, The Jews of Bielorussia during World War II. Amsterdam: Harwood, 1998, p. 226.

[11] Государственный архив Российской Федерации, ф. 7021, оп. 89, д. 14, л. 2.

[12] Radoszkowicze. By Monika Tomkiewicz and Martin Dean. In: The United States Holocaust Memorial Museum Encyclopedia of Camps and Ghettos 1933-1945, vol. 2 Ghettos in German-Occupied Eastern Europe. Ed. Martin Dean. Bloomington: Indiana University Press in, 2012, p. 1264-1265.

[13] Памяць. Беларусь. Республiканская кнiга. Мiнск, 1995 г., с. 557.