Когда мы в районе президентского дворца попросились пройти за оцепление, чтобы попасть в музей, строгие ребята — без шлемов и щитов! — нас пропустили. Приезжие из Америки и Европы могут повторить нашу просьбу, оказавшись рядом с оцепленной Красной площадью (здесь у меня меньше оптимизма — что обойдется без последствий).

Парижские очевидности

Иосиф Гальперин

Ну, если новым американцам и европейцам захотелось оптимистически рассказать о коротком свидании с нашей несчастной родиной, то и я могу поделиться впечатлениями о двухнедельном хождении по Парижу. Так сказать, с ответным визитом. Итак, здесь тебе не тут!

О прелестях метро (и туалетов? в них) не буду, начну с того, что больше волнует наших соплеменников. С антисемитизма. Не видел. Нет, конечно, допускаю правдивость полупанических (провокационных?) сообщений о захлестнувшей Европу волне, но видел я вот что.

1. В радиусе 500 метров. Наискосок от мэрии — Отель де-Виля — стрелка: Музей Шоа. У моста — мемориал тем, кого отправляли по Сене в Аушвиц, с перечислением всех фамилий. Рядом почти, по улице Сент-Антуан расклеены объявления: приглашают на джазовый фестиваль с клезмерами. А на параллельной улочке — магазин израильских товаров. Заходить не стал, хватило того, что на витрине. Например, курага по 24 евро за кг. М-да, в богатой стране и цены для богатых, у нас на рынке в общинском городке Сандански (юго-западная Болгария, граница с Грецией), максимум — 6 евро (12 левов). Зато за 24(48) можно купить бутылку «Хеннеси» или арманьяка.

2. Самое большое представительство в коллекции Центра Помпиду — художники еврейского происхождения. И не только из России, хотя, конечно, Шагал — основной бренд Центра современного искусства. Вот пример:

3. На знаменитом кладбище Пер-Лашез можно увидеть могилы не только наполеоновских маршалов или французских шансонье, но и надгробия с армянскими, арабскими, тибетскими и прочими фамилиями. Случайно натолкнулся на фамилию свою:

А в 20 метрах от знаменитого памятника Оскару Уальду — скромное надгробие Александра Гинзбурга, несгибаемого диссидента. Участок и памятник оплатил Солженицын. Видимо, из присущего ему антисемитизма…

Другая тема волнует бывших беженцев из бывшего Союза — нашествие беженцев из не более благополучных стран. Несут, мол, они уничтожение последним европейским евреям. Беженцев видел, просят милостыню. Нашествие видел тоже — китайцев, их в Париже, пожалуй, даже больше, чем китайских туристов в Москве или Петербурге. Вот, например.

Что касается людей с разнообразным цветом кожи, то заметно одно: и африканцы, и арабы, и вьетнамцы — это французы. По мимике, жестикуляции, по красиво звучащему языку.

Беженцы, очевидно, живут в других районах. Как и раньше, когда в Европу хлынули сначала люди из еврейских местечек, а потом из владений большевиков, но постепенно они интегрировались в европейскую жизнь. Если этого боятся наши борцы с антисемитизмом, то такая опасность есть: как для евреев, тех, кто перестал себя ассоциировать с общиной, разве что — сходит на клезмеров, так и для любых других апатридов — русских, украинцев, вьетнамцев. А другой опасности я не видел, хотя, скорее всего, и она есть: замыкание в однородной среде, перенесение сложившихся обычаев и предрассудков в новую действительность. Она, впрочем, выглядит меньшей, поскольку ей противостоят бо́льшие силы.

Конечно, они будут прибывать. Шила в заднице не утаишь! Ну так вся история человечества — история движения масс и их перемешивания.

Теперь об уличных протестах. Были. Как раз «желтые жилеты» отмечали первую годовщину своего анархического движения. Но неудобства создавали не они, собравшиеся в традиционном месте — на площади Италии, а носившиеся со сверканием и воем по всему центру полицейские караваны, на всякий случай перекрывавшие движение. Вот так выглядела без машин площадь Согласия.

Впрочем, когда мы в районе президентского дворца попросились пройти за оцепление, чтобы попасть в музей, строгие ребята — без шлемов и щитов! — нас пропустили. Приезжие из Америки и Европы могут повторить нашу просьбу, оказавшись рядом с оцепленной Красной площадью (здесь у меня меньше оптимизма — что обойдется без последствий).

А потом рассказать. Не рассказывать же, в самом деле, о том, что в России сажают в тюрьму (не всех — но по случайной выборке) за чужие комменты на твоей странице в соцсетях, о том, что по новому закону практически любого открывшего рот можно притянуть к понятию «иностранный агент». Кстати, и за это некоторые уже сидят, например, иеговисты. Получают, гады, инструкции из-за рубежа и продолжают молиться на дому. Иудеев, мусульман и буддистов пока не трогают, хотя у них, если подумать, кроме «традиционных российских» религиозных центров есть соратники за рубежом. Так что, если надо будет — повод найдется.

Но можно, конечно, пока порассуждать, кто у нас людоед — юдофил или юдофоб?