Борис Дынин: Как важно еврею быть серьезным!

Loading

Трудно следовать за Старым Ребе. Трудно следовать за “последней борьбой в человеческих душах” (Лев Шестов). Но нужно помнить, как важно быть серьезным. Это поможет понять и Старого Ребе и других, кто мучился своими, быть может иными вопросами и ответами. Ради этого стоит быть серьезным.

Как важно еврею быть серьезным!

Борис Дынин

В Гостевой портала «Заметки по еврейской истории» вновь прозвучал вопрос:

«Является ли иудейское учение единственно возможной идеологической скрепой, обеспечивающей сохранение еврейского народа?».

Поместив в Гостевой краткий ответ на вопрос, согласно моему пониманию, я вспомнил свой давний текст времен, когда наша эмиграция была еще молода (не по возрасту эмигрантов!) и когда вопросы: «Кто есть еврей? Зачем быть евреем?» звучали остро в первые годы вхождения в жизнь на Западе. Тогда посланец Ребе Шнеерсона, рабби Иосиф Зальцман, еще только укреплял русскоговорящую еврейскую общину Торонто, и я опубликовал в газете общины «Эксодус» статью на, очевидно, не теряющую актуальность тему. Годы прошли (более тридцати лет). Мы изменились (постарели, поумнели ли?). И Израиль, и диаспора, и мир изменились. Но захотелось мне предложить коллегам тот мой давнишний текст как знак времени и как картину неумирающих эмоций.

* * *

Ты еврей?

Что за вопрос, да еще такой несерьезный для читателя еврейской газеты? Нет вопроса, если у читателя мама еврейка. А если только папа — еврей? Или папа — не еврей, а ты хочешь быть похожим на него? Или оба родителя евреи, но ты вырос “человеком русской культуры” и не понимаешь, что в тебе еврейского? Или по всем статьям русский, но вслед за поэтом готов воскликнуть:

“Еврейской крови нет в крови моей. Но ненавистен злобой заскорузлой я всем антисемитам, как еврей, и потому — я настоящий русский!” (Е. Евтушенко, Бабий Яр).

Вот такой настоящий русский уехал сегодня в Израиль с мыслью “навсегда”, стал ли он настоящим евреем? Многим из нас, росшим без понятия об “эруве” и других законов субботы и чистоты, всякое смешение было приемлемо: что еврей, что нееврей, лишь бы человек был хороший! Вот только другой раз расскажешь анекдот о евреях, нееврей повторит — и тот же анекдот звучит антисемитским пересудом.

Еврей, живущий по Торе, пойдет к раввину за ответами на свои вопросы. Известно, раввины не во всем согласны между собой, но еврей имеет право выбрать раввина и, соответственно, определить для себя как жить евреем. Однако сегодня мы знаем себя евреями и без знания Торы. По рождению? А что закономерно в акте деторождения? Возможно, серьезнее было бы прислушаться не к раввину, а к поэту: “Здесь делом растут коммуны слова: узнай хоть раз из семи, который из этих двух славян, который из них семит. Не нам со зверьими сплетнями знаться. И сердце и тощий бумажник свой откроем во имя жизни без наций, грядущей жизни без нищих и войн!” (В. Маяковский, Еврей). Хорошо сказано, да разрушилась советская коммуна, воюют народы на востоке, на юге, в Европе, и Организация Объединенных Наций в основном работает как организация разъединенных наций. И если тебя интересует место и судьба евреев среди этих разъединенных наций, то и беспокоиться тебе вопросом: Кто и что есть еврей? Неважно, если ответ будет не оригинальным, важно, чтобы был серьезным.

Кто есть еврей? Что есть еврей? Два вопроса, разные и связанные. Как человек рождается или становится евреем? Что значит жить евреем: для ребенка, взрослого, женщины, мужчины, мамзера и т.д.? Найдешь ответ, да не всегда захочешь его принять. Книг по иудаизму сегодня не счесть. Уже, кажется, и к раввинам не надо идти. Подойди к книжной полке и найдешь там самоучители по иудаизму (C.M. Pilkington, Judaism, Teach Yourself Books, 1995; David C. Gross, 1001 Questions and Answers about Judaism, N.Y., 1987 и другие). Но, я не думаю, эти книги для тех, кто стремится к серьезному ответу на вопросы об иудаизме.

Предположим, ты интересуешься вопросами еврейской семьи и просмотрел дюжину самоучителей. Неудивительно прочитать воодушевленные слова о законах еврейского брака, но вряд ли встретится слово о мамзере, разве только беглое определение: “отпрыск прелюбодеяния или кровосмешения.” (Rabbi Dr. Shmuel Himelstein, The Jewish Primer, p. 161). Сегодня мы знаем лучше законы гражданского, а не еврейского брака; и беглое упоминание о прелюбодеянии не отпугнет нас. Скорее отпугнут законы об отпрыске запрещенного Торой союза, осквернившего культовую святость брака. Тора регулирует брак между евреями; нееврей не может быть мамзером. Как еврей, мамзер должен следовать Торе и может стать даже бо’льшим праведником, чем иной законнорожденный левит, потомок первосвященника Аарона. Но мамзер не может жениться на отпрыске законного еврейского брака, даже на том, кто нарушает Тору днем и ночью. И так до одиннадцатого колена. Оставаясь под законом Торы, мамзер должен жениться на еврее, но только на мамзере же или прозелите в иудаизм. Законы еврейского брака есть часть ответа на вопрос: «Кто и что есть еврей?», и не легко сегодня соглашаться с подобными ответами. Слишком часто они звучат диссонансом здравому смыслу и морали, и потому беспокойны для самих же евреев.

Воодушевление еврейским вопросом не гарантирует серьезный ответ на него. В начале 70-х годов советские евреи воодушевились библейскими словами: “Отпусти народ мой!”. И я воодушевился ими. Сама их древность, тысячи лет, придавала им серьезность. Но, сравнивая себя с евреями древности, я перечел, сначала с гордостью, а потом с беспокойством книгу Исхода. “И сказал Господь Моисею:… явись пред лице фараона… скажи ему: так говорит Господь: отпусти народ Мой, чтобы он совершал Мне служение.” (Исх. 8:20). Народ свободный и от фараона и от Господа не есть народ Моисея, не есть народ Исхода. “Отпусти народ Господа служить Господу!”,— речь о евреях, и если не служишь Господу, то не еврей. И я вынес урок для себя: исполняешь законы Торы или нет, относись к ее словам серьезно, даже с риском засомневаться в привычных философских и гражданских представлениях о свободе и справедливости.

В иудаизме “свобода”, “справедливость”, “народ” и иные человеческие ценности определились по слову Б’жьему. Сегодня, для большинства из нас, эти ценности представляются или самоочевидными, или выводами разума, не зависящими от Б’га, даже если Он и повелел нам следовать им. Иудаизм письменной и устной Торы, талмудистский иудаизм раввинов, вера в Завет между Б’гом и евреями представляется ограничением ценностей гуманизма, их искажением. “Еврей” не укладывается в категории современных этнологических, социологических, культурологических учений. С евреями всегда какое-то беспокойство и неурядица, и для политиков и для ученных.

“Отпусти народ мой!” — Почему “твой”? Без Торы у тебя даже нет своего народа, а только смесь этнических групп и не знающих, куда приткнуться личностей. А с Торой твой народ это просто “окаменелый пережиток древности”, как заявил А. Тойнби в прославленном “Исследовании истории”. Вот “отпустили” народ твой в Израиль, и что же? Стали евреи нормальным народом? Диаспора не исчезла, а весь мир то и дело в раздражении от Израиля. Не человечнее ли, современнее и справедливее добиваться свободы всеми народами вместе и от всякой тирании, в том числе и от тирании религиозных культов, разделяющих народы? Не должен ли “вечный жид” со своей историей исходов, погромов, возрождений стать общечеловеческим символом свободы и справедливости: то русым символом, то смуглым, то с семитским профилем, то с римским? Однако так много евреев упрямо продолжают считать себя единым особым “народом из всех народов, которые на земле” согласно своей Книге, читают ли они ее как Откровение или как свою историю. Если так, то, опять же, здесь требуется серьезность, не только общая моральная и историческая, но и особенная еврейская, библейская: “Ибо ты народ святый у Господа, Б’га твоего; тебя избрал Господь, Б’г твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле” (Втор. 7:6). В урезанном виде (“народ среди народов”) библейский стих оказывается несерьезной банальностью.

Когда я говорю здесь о серьезности, я еще не имею ввиду приятие или неприятие Торы. Я говорю о несерьезности решения вопросов о евреях согласно очевидностям здравого смысла.

Философские воспоминания

Помните, как Достоевский осуждал здравый смысл “всемства” (само слово, кажется, было изобретено Достоевским в “Записках из подполья”), как он противопоставлял ему Алешу Карамазова и Князя Мышкина? Всемство, для писателя, это те, чье мировоззрение руководствуется очевидностями “дважды-два четыре”, кто возводит из таких очевидностей стену между собой и Б’гом, перестает видеть за ней Его или представляет себе Его раздающим хлеба, чудеса и власть на потребу человека. “Ищет человек преклониться перед тем, что уже бесспорно, столь бесспорно, чтобы все люди разом согласились на всеобщее пред ним преклонение… И чтобы непременно все вместе.” (Великий Инквизитор). В этом “всемстве”, в этом примирении с очевидностями есть “что-то успокоительное, нравственно разрешающее и окончательное”, как пишет Достоевский в “Записках из подполья”. Сам писатель принимал Иисуса наперекор всемству, воскликнув даже “Страшно попасть в руки бога живого!”.

Но как только речь заходила о евреях, шаблоны христианского всемства, обеспокоенного “избранностью” евреев (“не со всеми вместе”), становились очевидностями и для Достоевского. Откровение об избранности евреев было измерено моральным “дважды-два четыре”, осуждено и перетолковано на потребу всемству. “Выйди из народов и составь свою особь и знай, что с сих пор ты един у бога, остальных истреби, или в рабов обрати, или эксплуатируй… Вот суть идеи этого status in statu, а затем, конечно, есть внутренние, а может быть, и таинственные законы, ограждающие эту идею… Что двигает евреем и что двигало им столько веков?… Безжалостность. Евреи все кричат, что есть же и между ними хорошие люди… О боже! Да разве в этом дело?… Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо “неудавшегося” христианства…” (Дневник писателя за 1877 г. Глава вторая. Часть III. ). Откуда такие представления о Торе и евреях у Достоевского? “Еще в детстве моем я читал и слыхал про евреев легенду… Но я верю, что суть дела существует непременно…”, — пишет Достоевский там же. Здесь для него мнение христианского всемства есть непременная истина.

Помните, как другой великий экзистенциалист, уже атеист, Жан-Поль Сартр, также нападал на всемство, “человека толпы”, но теперь уже защищая от него евреев. Сартр пишет в “Антисемите и еврее”: “Антисемит — это человек толпы… Антисемит — это человек, который боится условий человеческого существования (свободы, ответственности, одиночества, и т.д.)… Он воплощает свой страх в еврее… Мы определенно не знаем никакого специфически еврейского принципа… Это не прошлое, не религия, не родина — что объединяет сынов Израиля… Еврей создан его жизненной ситуацией… Еврей — это тот, в ком другие люди видят еврея… Это антисемит создает еврея… Это христиане сотворили еврея, внезапно остановив его ассимиляцию… Еврей знает, что он есть тот, кто стоит отдельно, неприкасаемый, проклятый, изгнанный — и именно этим он утверждает свое существование. В своей изоляции, с которой он примерился, еврей вновь становится человеком… Выбор аутентичности обнаруживается как моральное решение, придавая определенность еврею на этическом уровне”.

Читая русского Достоевского и француза Сартра, я представляю себе картину: сидят они друг против друга и спорят. Достоевский обзывает безбожника и социалиста Сартра бесом и настаивает на определении еврея (всякого!) как носителя безнравственного анти-христианского “таинственного закона” (Тору). “Да и нельзя, повторяю я, даже и представить себе еврея без бога, мало того, не верю я даже и в образованных евреев безбожников: все они одной сути, и еще бог знает чего ждет мир от евреев образованных!” Сартр же возмущается верой Достоевского в Б’га, ограничивающую экзистенциальную свободу человека, отбрасывает “таинственные еврейские законы” как плод испуганного антисемитского воображения, и определяет еврея чуть ли ни носителем общечеловеческих принципов нравственности. В отличии от Достоевского, Сартр начинает свой анализ не вообще с “еврея”, а с образованных ассимилированных евреев Франции середины ХХ века. Но также как Достоевский, он заключает определением всех евреев: “В противоположность широко распространенному мнению, это не еврейский характер провоцирует антисемита, но, скорее, это антисемит творит еврея.” Как нам, российским евреям, столь искренне трудившимся на разных поприщах российской жизни, не откликнуться с пониманием на слова философа? Но защита ли здесь еврея или его опустошение, изничтожение смысла быть евреем? Сартр не мог сказать, что “это французский антисемит творит французского ассимилированного еврея”, — это было бы не только бессмыслицей, но и против его же указания: “Сам еврей хотел бы быть ассимилирован современными народами, но он оказывается тем, кого эти народы не хотят ассимилировать”, так что речь идет вообще о евреях, не только об ассимилированных французских. Сартр не устает подчеркивать:”Это общество, а не Б’жий декрет, сотворило еврея” (заметьте, он не сказал бы, что общество сотворило француза). И в конце концов:”Мы сотворили этот вид человека, который не имеет никакого иного существования кроме как быть искусственным продуктом капиталистического (или феодального) общества и чей единственный смысл существования заключается в служении козлом отпущения для все еще иррационального общества”.

Оба писателя — экзистенциалисты, но, когда речь заходит о еврее, они, кажется, разговаривают на более чуждых друг другу языках нежели русский и французский. Один превращает еврея в античеловека, отождествляет его со злом; другой выхолащивает из самого еврея всякое доброе или злое содержание, превращает его в фантом, в философский принцип. И все таки оба писателя приходят к согласию, как только речь заходит о возрождении Израиля, оба согласны в его отрицании. “Евреи верят все, что мессия соберет их опять в Иерусалиме и низложит все народы мечом к их подножию”, — предупреждает Достоевский. “Сионист… хочет государство построенное на расе”, — негодует Сартр. Прислушиваясь к их разногласиям и согласиям, я думаю: Конечно же, есть таинственная святость в еврее, особенно цадике; конечно же, есть моральная чувствительность в еврее, особенно ассимилированном. У иного еврея святость выступает законничеством, у иного — чувствительность выливается в истерику, но во что превращается еврей в устах Достоевского и Сартра! Оба заслуженно почитаются за великих писателей, однако как несерьезны они, когда речь заходит о евреях! Оба писателя заботились об истине, но повторили на уровне антисемитского пересуда то, что слышали от евреев об их богоизбранности и, вместе с тем (еврейские парадоксы!), о желании ассимилироваться. Да простят мне тени великих писателей, столь несогласных друг с другом, но невозможно не поразиться созвучием их слов о евреях, со словами того, кто был отрицанием всего дорогого и истинного для них обоих, со словами Гитлера в “Моей борьбе” (глава “Нация и раса”). Там найдется и “еврей руководствуется ничем кроме личного эгоизма”, и “еврей никогда не создал своей культуры” и прочее и прочее. Как не согласны между собой Достоевский и Сартр, так они не согласятся и с Гитлером. Но на всех их рассуждениях о евреях стоит Каинова печать всемства!

В негативной оценке “еврейства”, в моральном осуждении Откровения об “избранном народе”, в отрицании положительного смысла в существовании евреев есть нечто “успокоительное, нравственно разрешающее и окончательное” для всемства во всех его проявлениях: религиозном, философском, политическом. Трудно всемству не переходить в антисемитизм. По Достоевскому обращение человечества к истинной религии (“удавшемуся” христианству) преодолеет “жидовство”, по Сартру — “социалистическая революция необходима и достаточна для подавления антисемита” (уничтожит причины его страхов). В том и другом случае евреи перестанут существовать. Сильно желание видеть мир без евреев! Откуда оно? Талмуд говорит: “Кто не признает поклонение идолам может быть назван евреем. Отвергающий идолопоклонство как бы принимает всю Тору.” Но спокойнее жить с идолами, чем с евреями и их Торой. Спокойнее жить с идолами со знаком морального качества от всемства и философии, они понятнее.

Мои философские воспоминания затянулись, но сколь многие из нас, бывших советских, российских евреев, не знавших своего наследства, смотрели на себя через христианскую литературу и философию, воспринимали свое прошлое по Достоевскому и свое настоящее по Сартру, даже не читая их? Как часто наши предки представлялись нам “ветхим народом”, а мы сами себе без вины виноватыми жертвами своего непрошеного еврейства, разгоравшегося в воображении наших соседей ужасами космополитизма и преступлениями врачей-отравителей? Уже нет Советского Союза, открытый антисемитизм преследуется как уголовное преступление в западных демократиях, Израиль выстоял военные и анти-сионистские компании, но не так-то легко нам, образованным, русско-говорящим евреям изжить из себя самосознание по Достоевскому и Сартру. Не отсюда ли исходит готовность части евреев — русских интеллигентов прислушаться к голосу миссионера?

Конец философских воспоминаний.

Здесь важно сохранять серьезность и не отбрасывать любую критику и самокритику евреев как анти-еврейское мнение “всемства”. Были и тяжелые стороны в жизни еврейских местечек, было и рьяное служение революции еврейских комиссаров. Тора не запятналась их действиями, ибо они не переступали порога синагоги, но воплощенный в них образ “общечеловеческого” еврея должен побуждать нас быть серьезными с идеей “современности”. Попалась мне в руки книга “Почему я реформистский еврей” (Rabbi Daniel B. Syme, Why I am a Reform Jew, N.Y., 1989), и я не пропустил возможности найти один из современных еврейских ответов на вопрос: Кто и что есть еврей?. Нашел я следующие:”Предписания Торы были законодательством разработанным для израильтян древности. Они не обязательны для современных евреев. Однако моральные законы и церемонии имеющие современный смысл и значение должны быть сохранены… Каждый реформ еврей обязан утверждать и практиковать ценности социальной справедливости провозглашенные пророками. В этом и заключается сущность Реформ Иудаизма.” (см. стр. 26-27):

Здесь не место обсуждать историю и значение реформистского иудаизма. Я просто привожу пример ответа на вопрос: Кто и что есть еврей?, сформулированный в общих и, кажется, очевидных категориях социальной справедливости. Еврейские “церемонии” становятся здесь исторически и этнически преходящими формами социальной жизни. “Быть евреем не значит только родиться евреем. Родиться евреем значит нести с собой обязанность перед моральным законом… Тора — наш путеводитель… Быть евреем значит активно бороться за справедливость, чистоту и добро вокруг нас. Это значит строить более счастливый мир. Хороший еврей должен быть готов принять активное участие в борьбе за прекращение войн, за равные права между людьми, быть готовым поддержать угнетенных, сирот, вдов, больных и несчастных. Быть евреем значит оставаться верным Заповедям данным не только Израилю, но и всем людям” (Alexandr A. Steinbach, Sabbath Queen. Quoted in A Modern Treasury of Jewish Thoughts, Ed. Sidney Greenberg; 1960, pp. 56-57)

Отчего угнетенные, сироты, вдовы, больные и несчастные всех народов не стекаются в храмы Реформ Иудаизма? Да хотя бы просто потому, что учение пророков, отделенное от законов Торы, мало чем отличается от пафоса других моральных учителей человечества. Пророки жили в эпоху “осевого времени”, по выражению К. Ясперса. Их современниками были Будда, Лао-цзы, Сократ, Конфуций. Но вряд ли они поняли бы еврейских пророков, с их призывами к справедливости по законам Торы во имя провиденциального Б’га, заключившим с евреями Завет на ее хранение. В той степени, в которой устаревают законы Торы, устаревают и пророки, заменяются профессорами философии, психиатрии, обществоведения. Стало шаблоном красноречия цитировать слова Исаии о светлом будущем: “И перекуют мечи на орала, и копья свои на серпы”. Реже цитируются стих предшествующий этим словам: “И будет Он судить народы, и обличит многие племена”. Как Господь будет судить народы? Предшествующий стих говорит: “Ибо от Сиона выйдет закон и слово Господне — из Иерусалима” (Ис. 2:3-4). Закон от Сиона — это Тора, и трудно серьезно принять противопоставление слов пророков” предписаниям Торы разработанным для израильтян древности”.

Социально озабоченный еврей без “устаревшей” Торы похож на морально озабоченного христианина без “мифического” Христа, на любого человека “доброй воли”. Каждый из них будет придерживаться различных “церемоний”, но это не существенно. Стих Втор. 7:6 об избрании Б’гом евреев Себе на служение становится бессмысленным, аморальным и антисоциальным. “Еврей” оказывается случайностью рождения. Если при этом утверждается, что “родиться евреем значит нести с собой обязанность перед моральным законом”, то это звучит столь же серьезно, а точнее несерьезно, как разговор об особых моральных генах.

И здесь я хочу вспомнить человека, который выбрал себя евреем не по случайности рождения и не по учебникам морали и обществоведения. Хотелось бы думать, но не уверен, что и сегодня имя Эдуарда Кузнецова известно каждому читателю “Эксодуса” (газеты торонтонской русскоговорящей общины) . Эдуард рискнул жизнью ради права евреев на эмиграцию, и его выбор быть евреем присутствует в судьбе каждого из нас. 24 декабря 1970 Кузнецов и Марк Дымшиц были приговорены Ленинградским городским судом к расстрелу за подготовку угона самолета в Швецию с целью отъезда оттуда в Израиль. Через неделю расстрел был заменен 15 годами особого тюремного режима (материалы суда опубликованы в “Дневниках” Кузнецова, Париж, 1973).

В своем последнем слове Кузнецов сказал: “Я всего лишь хотел жить в Израиле”, и в Дневнике: “Я еврей и хочу жить в Израиле.” Обвинитель же заключил судебное рассмотрение осуждением “происков международного сионизма”, заявив при этом: “Этот процесс не об евреях. Это уголовный процесс, в котором большинство преступников евреи. Считаю, что Кузнецов — русский”. Обвинитель ссылался на паспорт и русскую мать Эдуарда. “Мать моя, — пишет Кузнецов,— Кузнецова Зинаида Васильевна, русская, отец, Герзон, Самуил И., умерший в 41 г. , был евреем. Мог ли я знать — 16-летний и безмозглый комсомолец, — какой двусмысленностью обернется моя уступка настоянию матери записаться при получении паспорта русским?… Я вырос в русской семье, о еврейской культуре… у меня практически нищенское представление, и потому на первой своей стадии мой выбор себя в качестве еврея был продиктован скорее эмоциональными, нежели осознанно кровными мотивами.” Но пришел момент, когда Эдуард сказал себе: “Я еврей и хочу жить в Израиле, на земле моих предков”, а России, нравственной и безнравственной, восклицает он в Дневнике: “Без меня! Без меня!”

Кажется естественным увидеть в духовном развитии Кузнецова просто усиливающееся моральное негодование советской властью. Но его негодование, оставаясь только моральным, должно было бы выразиться в борьбе за социальную справедливость вокруг себя, а не в возгласе “Без меня!”. Свое мужество он доказал еще в 22-летнем возрасте, когда первый раз был осужден на 7 лет за “социальную активность”. Но к 30 годам он решил: “Бороться с советской властью я считаю не столько делом невозможным, сколько ненужным, т.к. она вполне отвечает сердечным вожделениям значительной — но, увы, не лучшей — части населения.” И ради жизни евреем Эдуард пошел со своими товарищами на угон самолета с почти полной уверенностью в провале их плана.

Эдуард требовал: “Отпусти меня”, не думая о служении Б’гу, но это не ограничивает для меня его еврейства. Как быть логичным перед лицом приговора к расстрелу? Я знаю, Кузнецов не был евреем ни по советскому паспортному уложению (для судебного обвинителя), ни согласно принципам и церемониям борьбы за социальную справедливость (для Реформ Иудаизма), ни по законам еврейского брака (для любого раввина). Но если Эдуард не еврей, то он — аморальный преступник, изменник обществу, угонщик самолета, искатель легкой жизни, или… психиатрический случай — и все это в согласии с предъявленным ему обвинению. Но не обращаться же мне к советскому уголовному закону за решением моих вопросов! Признать, по примеру Евтушенко, Кузнецова евреем “в пику” его судьям не трудно, но перед его лицом выбора между смертью евреем и жизнью русским я не имею права снижать серьезность и напряженность вопросов Эдуарда: Быть или не быть евреем?

Я уверен, по приезде в Израиль у Кузнецова возникло множество вопросов о еврействе, и я не знаю, как он их решил для себя. Был ли он евреем только по случайности советской истории? Было ли большинство евреев, родившихся в советской России, случайностью паспортного режима? Ведь ответ на вопрос: “кто и что есть еврей” был прост: “Почитай отца твоего и мать твою”, — выкрикивал чиновник библейскую заповедь и тут же добавлял… “по 5-ой графе”. И евреи знали себя “евреями по 5-ой графе”. Однако сама эта графа вызывала беспокойство в наших душах. Она объединяла нас, и без знания законов Торы, с евреями иных времен и иных мест. Возникало этническое родство с людьми, казалось, не имеющих ничего общего ни по культуре, ни по физическому облику. Какие общие гены есть у еврейских женщин Эфиопии, Марокко, России, Франции? И все таки “евреи по 5-ой графе” чувствовали свою принадлежность к единому народу, чей “таинственный закон” объединяет их гены и души. Ни общей истории, ни общего места на земле; только одно общее — Тора, даже если и не открывалась она многими евреями многие годы. Эта “национальность” с ее странной этничностью была, конечно, одним беспокойством для чиновника паспортного стола, ибо по Сталину евреи не были нацией. Но это уже не мое беспокойство.

Возможно, со временем государство Израиль даст ответ на вопрос: Кто и что есть еврей? Сегодня же трудно увидеть в нем нормальное государство и в израильтянах — нормальный народ. Какая нормальность в этой смеси этнических групп, называющих себя евреями, в этом секулярном государстве связанном с раввинатом, в этой демократии, основанной на Законе о Возвращении, выделяющим евреев из всех народов? Основной закон государства предоставляет основные гражданские права группе людей, евреям, чье юридическое определение невозможно выработать! Какая уж тут “нормальность”? Не случайно, так много евреев и неевреев иммигрировавших в Израиль с надеждой найти там “нормальную для всех” демократию разочаровывались вплоть до осуждения Израиля как государства и общества.

Как Израиль может стать подобным другим государствам и народам, когда его судьба связана с Торой, которая как бы врывается в сам юридический смысл основного закона страны? Современный Израиль был создан сионистами с секулярными лозунгами на устах и пафосом Завета в сердцах. Помните, как идея заселения Уганды, хотя бы временного, была отвергнута Седьмым Сионистским Конгрессом (1905 г.)? Евреи ХХ века не были племенем “могучих богатырей”, чему Холокост — трагическое свидетельство. Но Израиль выстоял, не следуя социально-историческим закономерностям: ни по Марксу, ни по Тойнби, ни по кому либо еще. Политические обстоятельства истории Израиля случайны, кроме пафоса самих евреев. Тора и снимает случайность создания и существования Израиля. Трудно принять это за ответ, но где иной?

Так и с евреями по 5-ой графе и Кузнецовым. Только Тора снимает случайность их еврейства, только Тора придает смысл словам Эдуарда: “Я еврей и хочу жить в Израиле, на земле моих предков, на земле величайшего из народов”, ибо что еще “величайшего” есть в этом малочисленном народе, кроме Торы. Все остальное: нобелевские лауреаты, шахматные чемпионы, первые скрипки, врачи и адвокаты, бизнесмены и финансисты, спортсмены и солдаты — не закономерно ни по Торе ни по 5-ой графе. Прикрой ее пальцем, и все “еврейское” величие станет русским, французским, немецким или иным, одним словом, величием нееврейской культуры. Евреям дано выделяться в культуре народов, среди которых они живут, но их успехи здесь не определяют их еврейства. Я не предлагаю отвернуться от культур других народов, я только предлагаю посвятить хотя бы по одному месяцу на изучение каждого из четырех тысячелетий нашей истории, чтобы при встрече с миссионерами иных культур и религий знать от какого наследства они предлагают нам отказаться.

Много предложено исторических, социологических, психиатрических и прочих объяснений “еврея”, и каждый раз ответ на вопрос: кто и что есть еврей оказывается или не серьезным или указывающим на Тору. Но как понять это указание в современном мире, где столько ассимилированных или чисто “этнических” в своем сознании евреев? Без раввина здесь все-таки не обойтись. Я знаю, что раввины не согласятся с моим признанием Кузнецова за еврея (если он не прошел гиюр), я знаю, что для них сам мой вопрос: “Кто и что есть еврей?” уже решен Торой и свидетельствует об ограниченности моего еврейского воспитания и образования. Но если уж мне дано волноваться этим вопросом, я сохраню его серьезность в признании своей неспособности ответить на него.

Я не стремился найти оригинальный ответ на свой вопрос, только серьезный. Но ответ ускользает от меня, и потому я принимаю указание Торы:

“Найди себе наставника, и избегай сомнений, и не привыкай отмерять десятины на глаз” (Трактат Авот, 1:16)

И я иду изучать “Танию” с раввином Иосифом Зальцманом. После писателей и философов, упомянутых и неупомянутых выше, я иду за серьезным ответом на вопрос: Кто и что есть еврей?, к Старому Ребе, Шнеур-Залману из Ляды, кто учил 200 лет назад о борьбе между Б’жьей и животной душами еврея, о возможности победы Б’жьей души в еврее, даже забитом погромами Хмельницкого и российскими законами до нищеты и невежества.

Трудно следовать за Старым Ребе. Трудно следовать за “последней борьбой в человеческих душах” (Лев Шестов). Но нужно помнить, как важно быть серьезным. Это поможет понять и Старого Ребе и других, кто мучился своими, быть может иными вопросами и ответами. Ради этого стоит быть серьезным.

И я продолжаю учиться быть серьезным. Раввин Зальцман спрашивает меня на уроке “Тании”: “Ты еврей?” — “Да!”, — отвечаю я. И следующий вопрос: “У тебя дома есть тфилин?”…

Print Friendly, PDF & Email

19 комментариев для “Борис Дынин: Как важно еврею быть серьезным!

  1. Есть у меня сомнение, что г-н переводчик правильно рассчитал фундамент своих рассуждений, взяв за основу цитату из Льва Шестова, личности небесспорной: «Трудно следовать за “последней борьбой в человеческих душах” (Лев Шестов).

    Философия способна доказывать (или доказать) что угодно, но вот что можно например, прочесть о самом Шестове в Сети: «Так или иначе, Лев Исаакович предпочитает оставаться в рамках русской или общеевропейской, преимущественно античной и христианской, интеллектуальной дискуссии. Любые столкновения с иудаизмом обнажают неуверенность философа в своих познаниях.» https://m.rhga.ru/upload/iblock/4ee/4ee73c42a0ee13e6067d805eb6b39208.pdf

    1. Perfektionist
      — 2020-02-13 18:38

      Есть у меня сомнение, что г-н переводчик правильно рассчитал фундамент своих рассуждений, взяв за основу цитату из Льва Шестова, личности небесспорной: «Трудно следовать за “последней борьбой в человеческих душах” (Лев Шестов).
      =================.
      Спешу рассеять Ваше сомнение, уважаемый Perfektionist.
      Слова Льва Шестова не были основой моего (а не переводного) текста. И был Шестов упомянут не потому, что он мудрец Торы, а потому, что он мой любимый философ, чьи «странствования по душам» помогли мне понять проблематику человеческих душ и пойти по дороге, которая вела к Торе. И уж к слову, упомяну свои тексты посвященные ему: «Странствование Льва Шестова в поисках Бога» — http://7iskusstv.com/2016/Nomer12/Dynin1.php , а также «Свидетельства Шестова» — «Вопросы философии», #11, 2016.

  2. В.З. — «..но чтобы «простые советские люди» вдруг (или не вдруг) оказались согласными оправдать неоправдаемое, мне это понять трудно…
    В этот момент мои соображения переворачиваются на 180 градусов. Это не ТВ зомбирует население, это население Донецка, это сама жизнь зомбирует ТВ. Может быть, оно показывает не всю правду, но то, что показывает — это, теперь не сомневаюсь, истинная правда…« — —
    Моск. Осень 2014…
    :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
    B.T. — 2020-02-12
    Лев Лосев, «ПАМЯТИ ПСКОВА»
    * * *
    Когда они ввели налог на воздух
    и начались в стране процессы йогов…
    Вооружившись бубликом и Фетом,
    Я сел на скате у Гремячей башни.
    Река между Успеньем и Зачатьем
    несла свои дрожащие огни.
    Иной ко мне подсаживался бражник,
    но, зная отвращение к поэтам
    в моем народе, что я мог сказать им.
    И я им говорил: «А ну дыхни».
    — — — —
    “Каждому – своё…”
    Переводчику, Борису Д. — вдохновения, терпения и успехов.

  3. Что-то я завелся сегодня, в (бессмысленных!?) попытках побудить иных коллег, кто примитивно читает Тору, по крайне мере понять, как нельзя ее читать и толковать. R. E. Friedman, как я уже упоминал, не раввин, но академический библеист, сторонник документальной гипотезы формирования Торы и, подозреваю, не практикующий еврей. Но он серьезный ученый и в ответ на серьезное отношение к ней не успокаивают себя возгласом: «Болтовня!» Именно потому, что он представляет собой серьезную традицию изучения Торы, не будучи ортодоксом, я привожу его в пример иным коллегам. Я не призываю каждого быть верующим, но серьезным быть «ты обязан».

    Упомянутый мною раньше перевод и комментарии на Тору Ричарда Фридмана начинает словами:
    «Первой книгой, напечатанной на иврите была не Библия, а Тора с комментариями Раши. Почему? Потому что Тора не читается, она изучается. И в процессе ее изучения студент нуждается в учителе. Изучение Торы с комментарии Раши захватывает потому что он открывает, какие вопросы можно спросить о тексте. Посмотри! Есть ли здесь противоречие? Это может иметь два противоположных значения! Какое правильно? Почему Тора не дает нам информацию, необходимую для нашего понимания текста? Почему она сообщает о факте, который, как кажется, не имеет никакого значения? »

    В одном из интервью Ричард Фридман говорит:
    «Библия — великое человеческое достижение по любым стандартам.
    Библия больше, чем сумма ее частей. Когда вы понимаете, как сводятся вместе ее части, это добавляет глубину вашей оценке книги. Целое больше, чем сумма его частей. Давайте рассмотрим пример: в Бытии 1 Бог создает людей по божественному образу. Как минимум, это означает, что люди участвуют в божественном так, как кошка — нет. Затем в Бытие 3, когда змея пытается заставить людей есть с дерева, она использует именно этот момент. Ее линия звучит так: «Если ты съешь с дерева, ты будешь подобен Богу», что, по-видимому, не повлияет на кошку, потому что кошка не стремится быть подобной Богу. Затем вы говорите: «Подождите, Бытие, глава 1 — творение по божественному образу — это P, а змея, говорящая с Адамом и Евой, — J.» Так что ни один из авторов не хотел, чтобы это произошло, и вы не можете сказать, что редактор даже подразумевал, что это произойдет, потому что он включает в себя оба J и P, замечательно соединив их. Таким образом, в самом прямом смысле Библия становится больше не только каждого из ее авторов, но и всех вместе взятых. Это своего рода божественное вдохновение в некотором смысле. Фундаменталист может взглянуть на это и сказать: да, вот видите. И некоторые из моих более религиозных учеников говорили это. Когда вы читаете Библию таким образом, вы видите ее не просто творением гения какого-то одного человека, а гением всей общины на протяжении почти 1000 лет»
    .
    https://www.beliefnet.com/faiths/2004/02/the-editorial-team-behind-the-bible.aspx

  4. Уважаемый г-н Дынин!
    На свой вопрос: «Неужели есть и сейчас мудрецы, которые готовы доказывать…» я получил положительный ответ: такие мудрецы есть.
    Есть люди, готовые оправдать убийство не повинных ни в чём женщин и детей, убийство младенцев-первенцев людей и даже скота, убийство сдавшихся и даже обрезанных мужчин, лишь бы не отказаться от своей гипотезы, от своей идеи-фикс.
    Я бы понял, если бы речь шла о людях, зомбированных с 3-4-летнего возраста (подобно «Маугли», вырос среди волков — стал волком, среди обезьян — стал обезьяной …), но чтобы «простые советские люди» вдруг (или не вдруг) оказались согласными оправдать неоправдаемое, мне это понять трудно. Отсюда ведь один шаг до оправдания Холокоста.
    Ну, что ж! Каждому — своё.

    1. В. Зайдентрегер
      — 2020-02-12 17:36
      Есть люди, готовые оправдать убийство не повинных ни в чём женщин и детей, убийство младенцев-первенцев людей и даже скота, убийство сдавшихся и даже обрезанных мужчин, лишь бы не отказаться от своей гипотезы, от своей идеи-фикс.
      ==================/
      Извините, г-н В. Зайдентрегер, но Вы отвечаете не подумав, над словами Richard Elliott Friedman.
      Вы правы, каждому свое.

  5. Есть у меня занятие: ежедневно я набираю на своём компьютере один-два абзаца из Святого Писания на немецком языке. Когда-то решил, что так я смогу улучшить своё чтение на немецком, тем более что рядом всегда лежит экземпляр на русском. Набрал уже 250 страниц, особого прогресса пока не заметил. Но всего в книге полторы тысячи страниц. Если до 120-ти успею набрать всю книгу, то, не исключено, результат будет положительным. Это присказка.
    30-14 Und Moses wurde zornig über diejenigen, die über die Streitkräfte bestellt waren, die Obersten der Tausendschaften und die Obersten der Hundertschaften, die vom Feldzug heimkamen. 15 Und Moses sprach zu ihnen: „Habt ihr jede weibliche Person am Leben erhalten? … 17 Und nun, tötet alles Männliche unter den Kleinen, und tötet jede Frau, die mit einem Mann Verkehr gehabt hat, indem sie bei einer männlichen Person lag. 18 Und erhaltet alle Kleinen unter den Frauen für euch am Leben, die den Akt, bei einer männlichen Person zu liegen, nicht gekannt haben. … Прочитав этот текст из 4-ой Книги Моисея, я решил, что совершенно не понимаю немецкого. Посмотрел русский текст тех же пунктов, убедился, к сожалению, что немецкий текст понят мною правильно.
    Нужно сказать, что происходило это в 20-х числах января, когда по всему миру проходили памятные мероприятия, посвящённые Холокосту. Понятно, что в моей голове сразу стали возникать ассоциации событий из недавней истории с тем, что написано в Книге Моисея. Мне стало очень неуютно!
    А теперь вопросы, возникшие в моей не замутнённой верой голове, голове еврея по маме-папе, по их родителям и прародителям. Неужели еврейских мальчиков с 3-4 лет до сих пор заставляют читать и запоминать эти (и другие похожие) строчки? Неужели есть и сейчас мудрецы, которые готовы доказывать мне, что написанное нужно понимать не так, как я его понял?

    1. В. Зайдентрегер
      — 2020-02-11 18:05
      Неужели есть и сейчас мудрецы, которые готовы доказывать мне, что написанное нужно понимать не так, как я его понял?
      ===========.
      Именно так, причем для этого не надо быть мудрецом Торы, а просто изучать Тору не в классе «Древние мифы как пример невежественной эпохи», а под руководством учителя, понимающего место Торы а духовном развитии цивилизации. Не знаю, читаете ли Вы по-английски, но я мало сведущ в русской литературе по иудаизму, и не могу порекомендовать русскоязычную книгу. Но если Вы читаете по-английски, то могу порекомендовать книгу не раввина (тут Вы, думаю, фыркните), а Richard Elliott Friedman, академического библеиста, сторонника документальной гипотезы формирования Библии. Вот часть его комментарий к Числам 16 (перевожу):
      “ Необычайная строгость приказа — убивать всех мужчин, даже младенцев, и всех женщин, имевших сексуальные отношения с мужчинами, связана с тем, что речь идет о ритуальном преступлении… Жестокое обращение с ритуальными преступлениями, включая казнь людей, у которых не было злых намерений (включая детей в данном случае), является одним из самых сложных для понимания текстов Торы, над которыми размышляли люди могли в течение последних двух тысячелетий. После разрушения последнего Храма мы утратили чувство «святых зон и священных границ». Стали ли лучше или хуже, но факт остается фактом. Мы озадачены и напуганы кажущимся варварством расправы над женщинами и детьми по приказуМоисея. Относительно важного различия между обращением с ритуальными и этическими преступлениями см. Комментарии к Числа 4:15; 16:32; 25: 8. (R.E.Friedman, Commentary on the Torah, p.530)

      Как видите, уважаемый Зайдентрегер, не Вы первый ужаснулись этой главой Торы. Но, во-первых, в Торе есть еще 53 главы, и смысл каждой главы освещается смыслом Торы в целом. При столкновении с отдельной главой, естественно и часто, возникает проблема, которую не решишь, рассматривая главу вне общего учения Торы, ее восприятия в жизни сотен поколений евреев и образа их жизни по Торе, а также без разъяснений знающего учителя (обычно, раввина). Так что, возможно, Вам следовало не переводить Тору с немецкого на русский язык (зачем изобретать велосипеды да еще по такому чертежу как Тора), а идти со своими вопросами на уроки к раввину по собственному выбору. А переводить можно было, например, Томаса Манна «Иосиф и его братья», сверяясь с С. Апт. Манн тоже знал Библию.

      P.S. Послушаешь иного “понявшего Тору» и будешь обходить стороной еврея с цицит, а то ведь убьет до еще со всей семьей ;-(

      1. «На Солнце пятен быть не может», кто бы сомневался 🙂 Главное, правильно смотреть. Лучше всего, через темные очки и ночью.
        И тогда пятна и не пятна вовсе на общем черном фоне. А «ритуальные преступления» — не преступления, а выполнение воли божьей. Папский легат тоже говорил крестносцам «Убивайте их всех, Господь разберет своих»,

    2. 1) «… Неужели еврейских мальчиков с 3-4 лет до сих пор заставляют читать и запоминать эти (и другие похожие) строчки? …»
      =======
      Конечно, а то нечитающие наслушаются СМИ и станут орать «мы можем повторить!».

      2) «… Неужели есть и сейчас мудрецы, которые готовы доказывать мне, что написанное нужно понимать не так, как я его понял? …»
      ======
      Мудрецы ничего никому не доказывают, мудрецы объясняют свою позицию или свою гипотезу. Как это понимать — решают их слушатели.
      Но если слушатели не умеют отличать мудрецов иудаизма от светских филисофов, то с пониманием есть проблема.

  6. 1.Интересны ваши, уважаемый Борис, глубокомысленные размышления в поиске способа серьезного осмысления понятия –что есть еврей. Может быть, от того, что способу поиска придана чрезмерно высокая серьезность, вам. судя по всему ( по собственному признанию), не удалось окончательно убедиться в существовании однозначного смысла такому определению.
    Убежденность в незыблемости приведенных в иудейском учении истин склонила вас все же признать, что только организующие свою жизнь по Торе могу быть признаны истинными евреями.
    С этим трудно согласиться, ибо реальность этому не соответствует. В Израиле, где более половины всех евреев не религиозные, возможны другие представления о смысле принадлежности к еврейству. Они отличаются и для религиозных евреев различных этносов.
    Если отринуть излишнюю серьезность, то можно полагать, что поиск единого критерия вряд ли уместен. Невозможно найти то, чего . видимо. не существует. Большинство евреев в Израиле и в Диаспоре, как секулярных, так и религиозных ( возможно, в меньшей степени) менее всего озабочены раздумьями о том. каким должен быть еврей. Осознано, или интуитивно их более всего интересуют аспекты Бытия, в широком смысле этого слова. Оно же, как абсолютно точно заметил Основоположник ( не случайно еврей по генам),определяет сознание. Несмотря на то . что его учение не выдержало испытания на практике, этот его базисный тезис остается непоколебимым для всех социально-политических режимов. В более узком смысле , это относитсz ко всем религиозным и секулярным евреев в той же мере. Для многих цивилизованных и просвещенных евреев могут быть свойственны приведенные ниже взгляды по этой проблеме.
    1).Иудаизм, с формой религиозных ритуалов, это определенный вид национальной идеологии. Она, подобная по форме коммунистической, основанной теоретически на высоких нравственных принципах, также кое в чем, а в некоторых случаях существенно, расходится с практикой.. Назрела, видимо, потребность в создании новой национальной сионистско – религиозной, патриотической идеологии, построенной на базе нравственных критериев ТОРЫ и других фундаментальных религиозно-философских учений, отвечающей интересам большинства граждан страны.. Это новое учение должно отражать накопленные веками научные и гуманитарные достижения народов мира и учитывать особенности еврейского менталитета ,способствуя консолидации разобщенного, по многим причинам и поводам, еврейского населения страны. Тогда учение станет более привлекательным и понятным также для не религиозных евреев. Требуется больше науки, культуры и философии и менее всего приверженности древним шаманским культам. 2). Религиозные идеологии способствуют формированию общественного сознания, вовлеченных в верование народов. Религиозные еврейские проповедники преуспели в этом не менее других. 3). Психология большинства истинно религиозных людей настраивается на восприятие культовых проповедей, как на спасительное средство от страданий души и тела в короткой, отведенной Богом, мирской жизни. Иногда при этом, они инстинктивно верят в бессмертие своих душ в том, ином мире. Возможно, что с такими ощущениями многим истинно верующим людям удается легче справляться с проблемами реального существования. Но, при всем при этом, приобщение к религии должно быть актом свободного личного выбора. 4). Психология неверующих людей устроена иначе. Воспринимая отведенный природой ограниченный срок мирского бытия, они инстинктивно ( но, возможно и осознано ) настроены на поиски наилучших для себя путей естественного человеческого существования, способствующего удовлетворению их житейских, материальных и духовных потребностей. Каждый стремится реализовать свои жизненные потребности в зависимости от способностей и возможностей. Так уж устроена человеческая природа 5).Отличие психологии, как верующих, так и неверующих людей ,видимо, несущественное. И те, и другие борются за выживание в сложной и опасной мирской жизни. Но эта борьба отличается лишь способами достижения этой цели. Религиозные люди — выбирают путь умиротворения своих душ, веруя в их бессмертие. Не религиозные- настроены на то, как бы подоле удовлетвориться благами мирского существования, не задумываясь о бессмертности своих душ. Каждый выбирает свой путь 6). Надо полагать, что Вера в БОГА, на основе глубоких знаний религиозных учений и врожденных ( данных Богом), или привитых воспитанием особых духовных потребностей, явление важное и полезное. Невредно и не религиозному человеку сохранять Веру в Бога, не гневить его и надеяться на его милость, ибо мир бесконечен и не познаваемый, а человеческая жизнь и даже существование целых эпох — лишь мгновенная искорка в неограниченном пространстве и времени Вселенной. 7) « Русский» репатриант чаще всего внутренне не готов стать религиозным человеком. Но в определенных обстоятельствах ему приходится , иногда помимо воли, демонстрировать причастность к религиозному образу жизни. Он старается соблюдать традиции, регулярно посещать синагогу и прочее, прочее. Воспринимается это не как глубинный запрос души, а как совковая привычка соответствовать духу и требованиям установившегося общественного тренда. В массовом сознании многих коренных израильтян он будет еще долго оставаться «Русит».

    1. sava
      11 февраля 2020 at 13:26 |
      Убежденность в незыблемости приведенных в иудейском учении истин склонила вас все же признать, что только организующие свою жизнь по Торе могу быть признаны истинными евреями.
      =====================.
      Уважаемый sava, в ответ на Ваш интересный отклик замечу только, что нигде я не утверждал незыблемости в иудейском учении истин (были бы незыблемыми, вопроса не было бы — было бы только принимай или отвергай). И потому уже тот факт, что окончил свой опус замечанием, что окончательного ответа у меня нет и что я иду учиться к рабби общины, говорить о том, что я определяю «истинного еврея» нет основания. Но понимать проблему «истинного еврея» все-таки надо. И статья была написана в ответ на типичную (особенно в те времена) манеру бывших советских евреев отвечать на вопрос при унаследованном от советской жизни невежеством в нем, с наклонностью переваривать новые для них сведения об иудаизме в свете примитивного атеизма.

  7. Прекрасная статья, которая заставляет задуматься. Спасибо, дорогой Борис.

    1. Лев Мадорский
      10 февраля 2020 at 21:36
      Прекрасная статья, которая заставляет задуматься. Спасибо, дорогой Борис.
      =================
      Спасибо, дорогой Лев.
      Но мы люди свободные, нас не заставишь!

  8. =мой пафос обращен против легковесного (=несерьезного) разглагольствования людей о религии, особенно иудаизме и евреях, на основе примитивного атеизма=

    Позволю себе немного процитировать мой блог, в тему:
    ««Какие сны в том смертном сне приснятся? …
    Так трусами нас делает раздумье».
    В оригинале не «раздумье, а совесть. Ее свобода — freedom of conscience, как известно, есть так же и свобода вероисповедания.
    С учетом этой двусмысленности, религия оказывается уловкой, освобождающей совесть.
    И было уже «убивайте их всех, Господь разберет своих!»
    Но мы не об этом. Пока «пару слов без протокола» в пользу религии. Не все же ее изобличать и сравнивать с опиумом.
    Религия неистребимо сопровождает человека с самого его цивилизованного начала.
    Значит, «это ж-ж-ж» неспроста». И таки-да, потому, что религия сопровождает неистребимый примордиальный человеческий страх.
    Вера и есть сам этот страх, его порождение и оформление. Вера поглощает в себя страх и запечатывает его, как сосуд джинна. Вера заменяет собой страх и становится его суррогатом. Освобождая от всех прочих страхов, она замещает их страхом разбить сосуд и выпустить джинна. И тогда возникают религии, как унифицированные системы охраны сосуда.
    Вера персональна, как содержимое банковских ячеек. Религия коллективна, как система безопасности банка, с датчиками и вооруженной охраной. Эту систему не разрушить отдельными взломами и частичными экспроприациями. Ее можно отменить, лишь обесценив содержимое сейфов.
    Несомненно, что религия, в отличие от веры, является социальным институтом и служит целям управления. И в ней, как и во всяком институте, подвизаются как прохиндеи и шарлатаны, честолюбцы и властолюбцы, так и истинно верующие патриоты учреждения. Очевидно и то, что ее уставы и каноны не основаны ни на чем, кроме нужд самого заведения. Но это вовсе не значит, что она сводится к первобытному невежеству и дремучему мракобесию. В ее сейфах заперта реальная ценность страха, и ее нельзя просто объявить недействительной, несмотря на махинации и жульничества банков.
    Можно сменить банкиров и охрану. Штормы случаются, и даже Непобедимые Армады тонут. Но утопающие хватаются и за соломинку. Ведь это реально страшно, когда цунами смывает все, во что верил и чем занимался, смывает всю твою жизнь. Так что, свято место пусто не бывает. Амен.
    А если не бояться? «Бога нет, и все позволено».
    Нет ни порядка, ни его властной силовой поддержки. А зачем это власти, которая, как у чукчи из рассказа Ю.Рытхэу, «не нужна никому, кроме того, кто ее имеет»? Поэтому религия нужна еще и власти, держащейся на страхе.
    Ровно поэтому религия считает тяжким грехом суицид. Правда, не всякая религия, а провластная, у которой «цезарю – цезарево». Не бояться позволяется только за пазухой у Бога, который «спасет и сохранит». Попутно запрещая есть от древа познания, ибо «тогда узнаете, что вы как боги», и бояться-то и нечего.
    Но обезьянам и не нужны эти плоды. Им достаточно бананов»

  9. «Не читал, но осуждаю!» (народная мудрость)
    «Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь!» (мудрость Г.Г.)

  10. /Но нужно помнить, как важно быть серьезным. Это поможет понять и Старого Ребе и других, кто мучился своими, быть может иными вопросами и ответами. Ради этого стоит быть серьезным/
    =========
    Не стоит уважаемый Борис! Поверьте мне – не стоит. Искренним, убежденным, вдумчивым, не легкомысленным – да. Серьёзным –нет.
    На мой взгляд, словарь сыграл с Вами злую шутку.
    У Вас серьезный – это serious, в смысле важный, нешуточный, или grave –тяжелый, важный.
    Речь же идет о еarnest, тоже «серьезный» , но в смысле — искренний, убежденный, вдумчивый, не легкомысленный, важный по содержанию, не легковесный и не шуточный.
    Талмудическая литература изобилует юмористическими выражениями В отличие от Библии, в Мишне и Талмуде юмора много, и он очень разнообразен. Некоторые цадики имели обыкновение начинать урок шуткой (милта де-бдихута), чтобы привлечь внимание учеников. Высшим проявлением юмора у евреев является насмешка над самим собой. По словам Шалом Алейхема, «еврей смеется, чтобы не плакать» З. Фрейд, отмечал, что он не знает другого такого народа, который, подобно евреям, был бы способен смеяться над собой.

    Когда один человек попросил Рабби Гиллеля (жившего в I веке), который обращал его в веру, выразить суть иудаизма, стоя на одной ноге, тот ответил: «Не делай ближнему того, что противно тебе. Остальное – комментарии. А теперь иди и учись».
    Прошло почти двух тысяч лет, израильский Рабби Шломо Лоринц передал ответ Гиллеля американскому экономисту Милтону Фридману, который тогда был консультантом правительства Израиля, и спросил, может ли тот выразить всю экономику одним предложением».
    Могу, – ответил Фридман: бесплатных обедов не бывает».

    Могу ошибаться.

    1. Нет, уважаемый Лазарь, Вы не ошибаетесь.
      Но как десятки лет назад, так и сегодня, мой пафос обращен против легковесного (=несерьезного) разглагольствования людей о религии, особенно иудаизме и евреях, на основе примитивного атеизма (есть и не примитивный, но редко встречающийся среди наших) . Меня до сих пор удивляет, как люди, имеющие возможность познакомиться с духовными богатствами иудаизма и его практикой (редко идеальной = дело человеческое), остаются на уровне советской школы, если говорить о эмигрантов старших поколений, и позволяют себе залихватски, и иной раз ерничая, рассуждать о религии и иудаизме. Вопросам — тысячи лет. И основное, о чем я писал в этой статье, это об интеллектуальной ответственности (=серьезном) при обсуждении этих вопросов. Поэтому-то, чтобы не оставаться на уровне абстрактных призывов, я так много переводил рабби Дж. Сакса, чтобы дать доступ русскоговорящим евреям к одним из сокровищам еврейской мысли. Но, конечно, надо быть серьезным (интеллектуально ответственным), чтобы даже не столько соглашаться ними, сколь потратить усилия понять их глубину. Прошли десятки лет, и я вижу, что мой пафос все еще имеет смысл.

      1. «Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны.
        Умное лицо — это ещё не признак ума, господа.
        Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица.
        Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!»
        Г. Горин, «Тот самый Мюнхгаузен»
        ::::::::::::::::::::::::::::::::
        Аndrey Berezin
        “Глупости порой совершают с очень довольным и умным лицом.”
        … и с улыбкой.

Добавить комментарий для Perfektionist Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.