Ася Крамер: Язык мой, друг мой…

Loading

Ася Крамер

Язык мой, друг мой…

Скажите, кто не переживает за сохранность русского языка, не болеет душой за его благополучие? Разброс «болельщиков» здесь огромен: от Жириновского, который при всем своем клоунстве, тем не менее, каким-то образом формулирует подспудные желания немалой части российского общества, до русскоязычных иммигрантов во многих странах. И внутри этого спектра мнения самые разные — от «запретить и не пущать» до «да пускай жывет как хочит, на то он и МРЯ — могучий русский язык!»

Эти злободневные заметки начнем с того, что нам ближе, — с нас самих.

«Мы должны сохранять чистоту русского языка! — уверял меня один читатель, когда видел в «русской» газете слово foreclosure или, того хуже, русскими буквами, «крайм». — Это, если хотите, наша миссия!» Так строгие родители не разрешают своему «дитяти» водиться с ребятами из соседнего двора, чтобы не нахватался какой заразы.

Сразу захотелось возразить, что нам никто не давал такого поручения — «сохранять чистоту», и мы сами не подписывались под подобным обязательством! Сохранять богатство — да! Изымать из расщелин времени забытые прекрасные глаголы и волнующие своей поэтикой прилагательные — трижды да! Не гнушаться при этом некоторыми новейшими веяниями — почему бы нет? Но борьбу за «чистоту» оставим дуэньям с оттопыренными мизинцами.

Конечно, это шутка, но если серьезно, то потуги сохранить языковую «праведность» нереальны, да к тому же еще и забавны своим наивным желанием идти наперекор времени и обстоятельствам.

Впрочем, единственную пользу из таких попыток удается извлечь: можно с точностью до нескольких лет определять время и «волну» приезда.

Послереволюционное поколение говорили: « Папенька изволили откушать», чем умиляли слушателей из другой эпохи и другой страны обитания.

Поколение, чья молодость и профессиональная работа со словом пришлись на советские семидесятые, характеризуются тяготением к словосочетаниям «слагаемые успеха» и «молодой задор», а также дикой боязнью личного местоимения «я» — оно считалось нескромным и заменялось безличным глаголом: подумалось, захотелось, думается.

Речь жителя метрополии конца девяностых вы без труда распознаете по отметинам «как бы» и «да?» Последнее завершало почти любую фразу и, хоть и сопровождалось вопросительной интонацией, означало утверждение. Русские эмигранты так часто заканчивали свои фразы этим «да», что оно вошло в американский сленг — означает какую-то странность, с которой в разговор лучше не соваться.

Но даже без этой эмигрантской самоконсервации — можно ли «сохранить чистоту русского языка»? Эту сомнительную задачу может поставить перед собой только тот, кто не очень хорошо понимает природу языка.

Мы часто слышим, что язык — это живой организм. Но что это означает? Вот врачи например, уверяют, что если организму нужен кальций, он его возьмет — из зубов, из волос, но пополнит нехватку. Точно так и с языком. Недостающее — восполняет. В чем же нехватка у русского языка?

Во-первых, нахождение в течение многих десятков лет за «железным занавесом» предохранило язык от естественных заимствований. А те, что проникали, выжигались каленым железом как зловредные симптомы «преклонения перед Западом».

Во-вторых, язык был лишен множества назывных существительных — это то, чем богат английский: бессчетное количество предметов, явлений и результатов их взаимодействия имеют конкретные названия. В русском вы найдете много описательных слов, но недостаточно конкретных, назывных. Попробуйте перевести на русский слова appointment, entitlement, и вы поймете о чем речь.

Да тот же упомянутый выше foreclosure. Означает это слово по словарной трактовке «лишение права выкупа заложенного имущества». Непонятно и общо? Хорошо, скажите так: «угроза потери дома из-за того, что сумма кредита оказалась больше сегодняшней стоимости недвижимости». Длинновато… Тогда напишите «foreclosure» — и забудьте об этом! Станет понятно и пользы больше. А то будет как с одной бабушкой. Она долго искала в американских магазинах аммиак из какого-то «русского» совета, а оказалось, что здесь это «аммония».

Но главный вызов времени не в этом. Тут мы плавно переходим на российское поле. Вызов — в новых технологиях, которые весь мир с благодарностью берет вместе с языком авторов, т.е. Америки. Так же как латынь была языком католического христианства, как итальянский звучал как язык музыкального мира, так английский язык — это язык компьютерной эры, и ничего с этим поделать нельзя. Да и не нужно.

Недавно прочла забавный рассказик, в котором приведен «волапюк» русского компьютерщика. Там надо было «поэкслюдать тулзы» и «залогать ворку» — обхохочешься! Да ведь не от хорошей жизни они, бедолаги, так говорят — от безысходности. Некоторые российские компьютерные компании в патриотическом порыве перевели термины на русский. Получилось еще хуже. Все эти «откройте папку», «выберете опцию настройки», «нажмите клавишу предпочтений»… мрак! Надо в уме перевести это на английский, чтобы понять, о чем идет речь! Чем быстрее русский язык впитает в себя новшества, тем быстрее запустится в России этот вожделенный прогресс «а-ля Сколково» и иже с ним.

Согласна, очень смешно и даже нелепо звучат русские окончания у английских терминов. Но так формируются все новообразования, поэтому по-русски мы говорим «телеграммы» и «туалеты», «шоколадки» и «рюкзаки», «кухни», «галстуки», «лейтенанты», «цивилизация», «цивильный», — это все иностранные слова с русскими суффиксами и окончаниями. Тут просто чья возьмет: или это все еще будет «волапюк», или термин войдет в русский язык, и появится, например, глагол «гуглать» — в англоязычном мире он появился, и никто не закатывает по этому поводу истерики. You have to google this — так говорят даже дикторы американского телевидения. Название компании GOOGLE стало глаголом, который олицетворяет новую эру в поиске информации. Он оказался незаменяем и потому востребован. (Хорошо еще, что компания YAHOO не вышла на тот же уровень!)

С технологическими терминами, кажется, все ясно. Но лингвистов пугают какие-то сумасшедшие темпы появления неологизмов, пугает связанная с ними (или не с ними?) безграмотность, пугает уголовная «феня», вползающая во все сферы жизни. Это уже совершенно другая история.

Язык — он ведь как зеркало. Отражает то, что в обществе происходит. Бороться с жаргоном административными мерами — это все равно что зеркало лишний раз протереть, чтобы отражение «покрасивше» было. Криминальный мир обосновался на вершине российского общества, ножки свесил и диктует. И если «успешные» и «крутые» говорят «забить стрелку», то и молодая поросль будет так говорить. Се ля ви.

Недавно прочла «Крестьянин и тинейджер» — книгу Андрея Дмитриева, получившую в этом году премию «Русский Букер» («Тинейджер» обозначился в названии, но не в словаре. В словаре русского языка только-только появилось слови «пейджер»! В то время, как это устройство уже пятнадцать лет, как выброшено и напрочь всеми забыто. Но официальные словари — дело медленное, с ними трудно, а без них — совсем плохо. В России ведь как: нет в словаре — значит употребление незаконно, можно и по шее от начальства схлопотать!)

Так вот, в повести Дмитриева уехавший в город сельский мужичок усиленно входит в реальность через новояз. Письма его на деревню другу и словесные извержения-монологи восхитительны: поток неглубокого сознания через «новомодные словечки» вскрывает всплески драматизма и даже трагизма.

«Тут Вова умолкал, мрачнел и, оглянувшись, принимался вновь выкрикивать своими новыми словами непонятное: о жизни гребаной, в которой утром клево, вечером — голимо, и о туфте, которую тебе любой убогий крендель берется впарить по пять раз на дню, и о совковых чмо в отстое (“…ты бы попробовал оформить регистрацию, ты бы побегал сам за всеми ксивами и подписями: без этой лажи весь твой бизнес вне закона, тут нары светят или крыша неподъемная, без вариантов, а то и от бычар книфт под микитки!..”), и о пинцете полном, который должен был настать — и он настал! — после того как все эти крутые вместе с лузерами гуляли по буфету, скупая пачками эти туфтовые бумажки гэкэо, и облажались с ног до головы …с чем мы их всех и поздравляем: пинцет, трындец и обостратушки!»…

Поначалу показалось, что Дмитриев замахнулся на новую тему — на изучение роли слова в современных условиях. Ведь оно, сегодняшнее, воплощает в себе саму «мерзость запустения» и одновременно преодолевает ее, втискивая юнцов и тех, кто уже постарше, в мир техногенных и иных преобразований. Но автор тему не осилил и забросил на корню. А жаль…

Между тем, в Российскую Госдуму внесен законопроект, позволяющий штрафовать граждан на сумму от 2 тыс. до 2,5 тыс. рублей за употребление иностранных слов, если в русском языке есть общеупотребительные аналоги.

Предложенные группой депутатов от ЛДПР во главе с Владимиром Жириновским поправки в закон «О государственном языке РФ» «в части защиты русского языка» предполагают наложение санкций в том случае, если нарушение норм современного русского языка произойдет при публичном распространении информации».

Вот это знакомо! Каленым железом! А также поганой метлой! (Кстати, уберите из своего меморандума слова «санкции», «информации», «публичное» да и несколько сотен других).

Читателям будет интересно узнать, что не только в России это происходит. В Польше тоже есть одна организация — Академия языка называется. Тоже любит «каленым железом повыжечь все иностранное. Я прочла недавно, что баскетбол, который во всем мире баскетбол, в Польше надо называть кошекувкой. А футбол — это пилку ножна. А автомобилист ездит на самоходе. Точнее, даже на самохуде. Каждому слову, пришедшему из другого языка, патриоты-академики придумывают польский аналог. Они тоже борются за «сохранность», а на самом деле поступают как самые настоящие языковые костоломы и мародеры…

Потому что язык в этих случаях не богатеет, как представляет себе доморощенное языкознание, а беднеет.

Впрочем, как мы уже убедились, языковый организм недостающее — возьмет. Он будет впитывать, ассимилировать, русифицировать иностранные слова и будет делать это гораздо быстрее, чем чиновники от языка внесут то или иное слово в словарь. Так что тем, кто привык свое словотворчество с опаской проверять по Ожегову или по Далю с Розенталем, — трудновато придется: им нужно будет ходить по нехоженому полю неологизмов. И самому день за днем заниматься словотворчеством — отделять зерна от плевел.

Print Friendly, PDF & Email

11 комментариев для “Ася Крамер: Язык мой, друг мой…

  1. О-ля-ля! Суета сует, господа. Не вмешивайтесь в естественный процесс. Привет ВАМ от лучшего друга детей и физкультурников (экое мерзкое слово, не русское), выдающегося лингвиста-аматора (опять же не русское), автора выдающейся работы в области языкознания («Вопросы языкознания») товарища И.В.Сталина! Ведь в школе изучали, конспектировали и успешно боролись с происками безродных космополитов!

    1. Роман
      — Sat, 29 Jun 2013 06:49:22(CET)

      О-ля-ля! Суета сует, господа. Не вмешивайтесь в естественный процесс. Привет ВАМ от лучшего друга детей и физкультурников (экое мерзкое слово, не русское), выдающегося лингвиста-аматора (опять же не русское), автора выдающейся работы в области языкознания («Вопросы языкознания») товарища И.В.Сталина!
      ==============================
      Спасибо за привет оттуда, но собственные тексты тоже следует проверять. Стряпня Сталина называется «Марксизм и вопросы языкознания».

  2. Самуил
    — Thu, 27 Jun 2013 09:17:51(CET)
    ==
    Самуил, вы не могли бы появляться в Гостевой почаще ? Читать вас — одно удовольствие … 🙂

  3. На круг — мне очень понравилось. Жизнь на стыке двух языков порождает интересные гибриды — хорошо помню слово «ВРИТЕ» — «WRITE» в pусифицированном COBOLe 🙂
    Была еще в Ленэлектронмаше (?) стенная газета «COBOLтус» — и выходило очень весело.

    В русском, на котором сейчас говорят в РФ, есть неологизмы вроде «экслюзива» — но язык, надо думать, сам разберется, что оставить, и что отбросить.
    Спасибо автору.

  4. Не могу понять гнев автора против поляков. По-русски мы говорим паровоз, пароход, когда-то велосипед называли самокатом, так почему поляки не могут назвать атомобиль «самохудом», что есть перевод этого слова с латыни?! Вообще говоря, иностранные слова в языках проходят своего рода проверку временем: вспомним, сколько иностранных слов вошло в русский при Петре Великом, и сколько из них осталось сегодня. А призыв не сверяться с Далем и Розенталем сродни с призывом не сверяться с правилами дорожного движения. ИМХО

  5. Уважаемый Евгений!
    <…>
    Пока не будет абсолютно равного м симмитричного отношения к любому человеку, пишущему на Портале, я печататься здесь не буду.
    Мне ваши лавры ни к чему.
    А девочкой для битья этой непочтенной публики я,извините, быть не хочу.
    А уж тем более, работать у вас корректором.
    Выпускающий редактор: должен ответственно заявить, что уважаемая госпожа Майя никогда, ни одной минуты не работала в нашей редакции корректором, равно как ничем иным, ни разу за всю историю Портала, не оказала никакой помощи. Это не в упрек сказано — никто не обязан нам помогать. И уважаемую госпожу Майю мы никогда ни о чём и не просили. Всё её участие и «помощь» заключается во многолетнем троллинге в гостевой. И только.

  6. «Так что тем, кто привык свое словотворчество с опаской проверять по Ожегову или по Далю с Розенталем, — трудновато придется: им нужно будет ходить по нехоженому полю неологизмов. И самому день за днем заниматься словотворчеством — отделять зерна от плевел».

    Ася, не могу с Вами согласиться: тем, кто привык доверять Далю с Розенталем гораздо легче справиться и с неологизмами, и с их правописанием. Всегда и во всём важна база, а уж в языке — тем более. Тогда надстройка не обвалится.
    Что касается опечаток в Вашем тексте, то, не хотелось бы никого обижать, но не могу не согласиться с Майей — их больше, чем достаточно, и чтобы их заметить, не нужно быть «дуэньей с оттопыренным мизинцем». (я проверила — мой мизинец находится в расслабленном состоянии и губа не оттопырена) Достаточно просто вычитать текст и разделить слова: <…> Тогда это эссе больше будет соответствовать выбранной Вами теме, которая сама по себе очень интересна и актуальна. Всего доброго и успеха Вам!

    Выпускающий редактор: большое спасибо, уважаемая госпожа Зоя Мастер, за указание на конкретные ошибки, каковое указание помогло выявить и устранить ошибку процесса вёрстки. Уверяю вас, что в оригинальном авторском тексте склейки слов нет. Виноваты мы: вчера, убирая дублированные пробелы (которые портят внешний вид текста), мы малость «перестарались» — на одно нажатие на кнопку меньше, чем нужно и… между словами, где было по два пробела (на эту мелочь многие, если не большинство авторов внимания не обращают, как и на разнобой с тире — мы всегда это правим), стало ноль пробелов, т.е. слова склеились… Сейчас мы заново переверстали весь текст, взятый из оригинала. Так что, надеюсь, замеченные вами ошибки вёрстки исправлены. Еще раз: большое спасибо за содействие. Автору и читателям приносим извинения за допущенный технической службой «ляп».

  7. Майя: Беркович настойчиво требовал мой портрет с профилем, портрет моёй подруги с профилем и портрет этого человека с профилем, ещё их фотографию вместе. История просто потрясающая, но читателям Портала так и не удалось её почитать.

    Уважаемая Майя,
    к сожалению, Вы говорите неправду. У меня сохранилась наша переписка по поводу той статьи. Мой первый ответ в ноябре 2011 года был стандартным:
    Спасибо, получил.
    Пришлите несколько строк об Анявичусе в раздел «авторы» (желательно с фотографией).

    Вы мне ответили: Это невозможно
    Мой ответ: Тогда невозможно и опубликовать. Но я не думаю, что нельзя сказать несколько слов об авторе. Никто не требует подробностей.
    Вы обещали связаться с Ниной.
    Через месяц, когда материал уже стоял в декабрьском номере, я писал:
    Дорогая Майя,
    я готов вот-вот опубликовать воспоминания Витауса Анявичуса, но мне необходимы хотя бы краткие авторские сведения о нем. Кто он, жив ли? Где живет?…

    Далее Вы обещали поговорить с Ниной, потом сообщили, что поговорили и фотографии нашлись у ее сына. Потом предложили дать рассказ от Вашего имени.
    Я был согласен со всеми предложениями, но в любом случае автор публикации должен быть назван явно и в каталоге должны появиться краткие сведения о нем. Фотография везде понимается как желательный, но не необходимый атрибут.
    Так как я так и не долждался от Вас хотя бы каких-то сведений об авторе, публикацию мне пришлось снять, хотя она была уже готова для двух номеров.
    Так что вина в том, что материал не появился, лежит целиком на Вас.
    Если Вы вернетесь к этой статье и пришлете ее оформленной по нашим правилам, она будет опубликована.
    Удачи!

  8. В прошлом году я предложила Берковичу рассказ моей подруги о семье, которая спасла её из Каунасского Гетто, и рассказ одного из её спасителей.
    Беркович настойчиво требовал мой портрет с профилем, портрет моёй подруги с профилем и портрет этого человека с профилем, ещё их фотографию вместе.
    История просто потрясающая, но читателям Портала так и не удалось её почитать.
    Получается, что у вас очень разные правила.
    Это уже заметили, пожалуй, все.

  9. Редактор, что за безабразие?
    Мало того, что в статье — совершенно невероятное количество ошибок, так ещё отсутствует, в нарушение правил портала, портрет автора.

    Выпускающий редактор: редакция и автор будут признательны, если вы, уважаемая госпожа Майя, укажете на конкретные ошибки, а мы их исправим. Давать для опубликования свой портрет или нет — всецело воля автора.

  10. Cтатья интересная, только ошибок уж очень много. Аня, вы же литератор, газету издаёте, как так можно?

Обсуждение закрыто.