Александр Левинтов: К 75-летию окончания Второй мировой войны

Loading

Мир прожил без мировых войн неслыханно долго, 75 лет. Но было ли это время мирным? Всё-таки одна мировая война, с 15-летним перерывом, идёт и не думает прекращаться — Холодная. А теперь вспомним военные события и конфликты…

К 75-летию окончания Второй мировой войны

Александр Левинтов

Окончание 2-ой мировой войны — пожалуй, самый большой и чистый праздник 20-го века. 75-ю годовщину будут отмечать все народы, страны и государства Земли, все, кто участвовал и кто не участвовал, кто победил и кто проиграл (таких совсем немного). Все, кроме России, которая сама себя вычеркнула не только из цивилизованного круга, но и из мировой истории.

В память об этом событии и в знак несогласия с позицией нынешней России и её политического руководства, я решил написать цикл коротеньких материалов-зарисовок на эту тему, хроникально-документальных и вымышленных.

2 сентября 1945 года

«мир, который мы знали»
вряд ли когда вернётся,
в дальние-дальние дали
прошлая жизнь унесётся

и отболеют печали,
страхи, надежды, страданья,
мы свою жизнь отстояли,
а не орудья и зданья

небо безоблачно чисто,
и тишина наступила,
падают первые листья
к свежим и новым перилам

даже не верится… где-то
отполыхали зарницы,
пастырь на кладбище место
ищет для братской гробницы

Мой первый театр

Ленинград, мне 4 или 5 лет, наверно, всё-таки 4 года, с половиной, следовательно, весна 1949 года, апрель месяц.

Первые тёмно-бронзовые меленькие жучки снуют по нагревающемуся асфальту, на солнцепёке сидят с низенькими колясками молоденькие офицерские жёны, здесь же копошатся их же мелочь, но покрупнее — 2-3-летняя, с сачками, совками и ведёрками. Между дровяными сараями натянуты бельевые верёвки — для сушки на порывистом и ласковом сквознячке.

Мама намастерила кукол — она большая умелица и выдумщица на такие затеи, ведь её отец, мой дедушка Саша, ещё будучи молодым, был главным режиссером и главным актером сельского народного театра в пензенской Пачелме.

Куклы имеют голову с дыркой внутри для указательного пальца и ещё две руки с дырками — для большого и безымянного пальцев, голова разрисована и узнаваема по персонажу, если надо, то имеет приклеенные волосы и приклеенный головной убор. Костюм закрывает вся кисть кукольника и также вполне узнаваемый.

Нам роли учить не надо — мы их все знаем на зубок, а, кроме того, не возбраняется импровизировать и нести любую чушь и отсебятину.

На бельевую верёвку вешается во всю длину простыня, за ней — 2-3 табуретки, по числу кукольников. Зрители устраиваются кто на чём, принесённом из дому, кое-кто — просто на земле, сидя по-турецки или на карачках.

Мы играем «Репку», «Колобка», «Курочку Рябу», даже кусками «Царя Салтана» и «Балду» — неважно, что Поп только что был Колобком, а Балда — Дедом. Неважно, что кукольники друг другу громко подсказывают и затевают споры, кто что должен говорить и кто кого должен бить, гнать, рвать и т.п.

В «зрительном зале» стоит визг и хохот, уже несколько часов кряду. У всех — и взрослых, и детей, возбуждённо горят глаза и лица светятся счастьем, полным и настоящим.

И я был счастлив и радовался вместе со всеми и остро понимал, что, конечно, первыми здесь радуются дети, а взрослые — по сопричастности, понимая, что, вот, у детей, наконец, и наступил мир и покой, а, значит, и у взрослых он наступил, может быть, в первый раз, но скоро будет военный парад, отцы опять оденут на себя все эти рабские атрибуты и символы войны: портупеи, кители, шинели, тяжеленные сабли и страшные в своих кобурах пистолеты, и будут не собой, а заводными солдатиками на марш-параде, где нельзя улыбаться и быть самими собой, а надо быть как все, серьёзными и готовыми умереть и убивать.

Театр же есть — настоящий, свободный, не рабский мир, мир игры и дурачеств, и как же это здорово, и пусть никогда не кончается, потому что это — мир, мир, наконец-то наставший мир в сердцах людей.

А потом это замкнулось — время от времени мы ещё давали кукольные представления между дровяными сараями и за протянутой веревкой, на которой висит простыня. И каждый раз это был праздник мира — в военном городке академии связи в Ленинграде, ещё не верящем, что война кончилась.

День Мира

Воскресенье, 2 сентября 2012 года, деревня Зеефельд в Тироле.

Мы уже месяц отдыхали в этой энергичной деревушке об сотню домов и домишек — здесь прошло аж две зимних олимпиады, чем может похвастаться ещё только один город в мире, Иннсбрук, что в двадцати с небольшим километрах отсюда. В Зеефельде прошла часть олимпийской программы и все эта спортивная инфраструктура до сих пор успешно эксплуатируется, в окрестных горах полно очаровательных ресторанчиков, до одного из них, «Старый Лесной Лось» можно добраться в просторном рыдване на упитанных битюгах, с настоящим кучером, а в самом ресторане можно, помимо раздушистого самодельного яблочного шнапса, побаловать себя парным молоком пасущихся рядом коров (они деликатно не гадят, как наши буренки, и терпеливо ждут закрытия ресторана сразу после обеда) и горячим свиным окороком — прямо из печи, нарезается длиннющим и острейшим ножом в твою тарелку, а уж тирольское пиво, believe me, не хуже соседнего баварского.

А какие дивные грозы идут в Зеефельде в конце августа! Деревня располагается на плато, что на 500 метров выше баварского Гармиш-Партенкирхена и на 700 — Иннсбрука, воздушные массы гуляют и пасутся то с Северного моря, то со Средиземного, сталкиваются, бодаются между собой, стоят такие красивые двойные и тройные радуги — они гуляют по полям и склонам, окрашивая мир и свет своими сказочными арками, а по ночам идут тёплые освежающие дожди, пьёшь под эти ливни светлое душистое «сове» или благоуханный бергамотовый шнапс — и не можешь напиться и насладиться, утром же рваные клочья облаков и бывших туч висят на склонах, цепляясь за верхушки темнохвойных елей, по кухне гуляют ароматы кофе и свежеподжаренной молодой картошки с лисичками, яичницы не беконе либо ещё только что испечённого леберкейса (Leberkäse) со свежайшим белым хрустящим хлебом, а ещё хрустящих поджаристых, посыпанных крупной запёкшейся солью бретцелей.

И вот этого всего надо уезжать — сначала в Мюнхен, а потом и вообще к чёртовой матери в Москву.

С утра над Зеефельдом плывёт колокольный звон от единственной в селении кирхи Малиновый звон, очень напоминающий балладу Гёте, необычный воскресный звон, к которому мы уже привыкли, а торжественный и торжествующий, будто это 9-я симфония Бетховена.

И люди идут мимо нашего дома в тирольских нарядах, средневеково-маскарадных, и все такие весело-торжественные, возвышенные и бесшумные. И всё бесшумно, только колокола.

Мы спускаемся на машине в Баварию, до которой всего-то километров 15, и во всех городках и деревушках — такая же нарядная тишина и праздничность.

Здесь и по всей Европе, по всему миру — день Мира и примирения, день, каждый год обещающий: больше войны не будет, никогда.

И только далеко на сумрачном Востоке, называвшемся древними греками Тартаром, гремит и скрежещет, пугая всех, оружие, отсюда пахнет войной, кровью, угрозой, смертью и серой, и даже не верится, что к вечеру мы уже будем там…

Военнопленные

здесь тоскуют о детях,
оставленных дома,
все пропавшие в нетях,
как осколки в окопах

и глядят в облака,
принесённые ветром,
из дали-далека,
от родимого недра

и тирольский пастух,
и строитель Пассау
с губгармошкой на слух
подбирают пассажи

«Сказки венского леса»
в дремучей тайге —
погребальная месса
над могилой нигде

здесь рябина как оспа,
как шрапнели следы,
здесь и жизнь словно россыпь,
где отмаешься ты

храм чужой разбирая
на куски кирпичей,
доживёшь ли до мая? —
ты не свой и ничей

молодые берёзы
окружают кресты:
здесь хоронятся слёзы,
скоро ляжешь и ты…

75 лет неспокойного мира

Мир прожил без мировых войн неслыханно долго, 75 лет. Но было ли это время мирным? Всё-таки одна мировая война, с 15-летним перерывом, идёт и не думает прекращаться — Холодная. А теперь вспомним военные события и конфликты в трех наиболее значимых субъектах мира, источниках войн, какие помнятся.

СССР-Россия

СССР тайно, но оставляя грязные следы и улики, участвовал в послевоенных военных событиях и войнах в Китае, Корее и Индо-Китае (конец 40-х-50-е годы), в Тибете (война между Индией и Китаем) и Кашмире (война между Индией и Пакистаном), обеспечивая воюющие стороны оружием (50-60-е годы), во Вьетнаме (60-70-е годы) во время войны между США и Северным Вьетнамом, а затем между Вьетнамом и Китаем, на Кубе (конец 50-х-60-е годы), в африканских войнах в Эфиопии-Эритрее, Анголе и Мозамбике (вооружения — советские, солдаты — кубинские) (70-е), вторжение в Венгрию (1956) и Чехословакию (1968), участие в войнах против Израиля на стороне Египта, Сирии и Иордании (60-70-е годы), война в Афганистане (1979-1990), две чеченских войны (1994-96) и (1999-2001), война с Грузией (2008), два фронта, Крымский и Донецкий, войны с Украиной (с 2014), война в Сирии (с 2014). Суммарно это занимает гораздо больше, чем 75 лет.

США

Корейская война (конец 40-х-1951 год), Вьетнамская война (1960-1975), участие в Суэцком конфликте (1956), Балканская война в составе НАТО (1999), Афганская война (2000), «Буря в пустыне» (1991), Иракская война (2003-2011), война в Сирии (с 2011).

Америка всегда имела грубую и нелепую внешнюю политику, явно отстававшую от внутренней и непопулярную даже внутри страны. Коронавирус, будем надеяться, станет весовым аргументом для сторонников военного и политического изоляционизма. Преимущество Америки — даже не в экономике, а в интеллектуальном лидерстве.

Европа

Внешних войн было совсем немного: Франция в Индо-Китае (1946-54) и в Алжире (1954-62), Суэцкий конфликт (1956), война Англии с Аргентиной за Фолклендские острова (1982), сирийская война (с 2011). Зато было много локальных европейских конфликтов: Албания против Югославии (50-70-е), Греция и Турция на Кипре (1974), Англия и Северная Ирландия (1971-98), тресковая война между Исландией и Англией (1958-76), Балканская война (1999),

Европа, в общем, разнежилась и не желает воевать, что, разумеется, бесит соседнюю с Европой Россию, нищую, но воинствующую: вы там, гады, благоденствуете, с жиру беситесь, марихуану курите и педераствуете, а мы тут за вас страдаем и голодаем.

Европа сейчас переживает исламское нашествие, очень похожее на военные действия, хотя в основном это — почти мирные жители. И, хочется надеяться, коронавирус послужит объединением Европы во взаимопомощи и налаживании новых условий игры. Увы, Россия как явный аутсайдер и enfant terrible, будет участвовать в этом сугубо деструктивно и агрессивно.

Четвёртым источником войн в мире безусловно является Израиль, но не как зачинщик, а как жертва военных агрессий. Собственно вся история Израиля как государства — сплошная и непрерывная война. Можно только удивляться, как в таких условиях эта страна процветает и является одним из безусловных интеллектуальных лидеров современного общества.

Всюду мир

в Австралии весна такая ранняя:
и первоцветы — только появились,
Аделаида — чистая, нарядная,
Георгу эвкалипты поклонились

весна, весна… солдаты возвращаются
из дальней и загадочной Европы,
закаты в океане ярятся,
и в горы убегают тропы

над пивом в пабах — только разговоры
о том, что мир в далеком мире, кажется,
и вновь вернулись о футболе споры:
мир по волнам прибоистым катается

Речь Перикла на Генеральной сессии ООН,
посвящённой окончанию Второй мировой войны

Граждане!

Вот и закончилась самая кровопролитная, самая ужасная война в истории человечества.

Наверняка, в этой войне были свои герои и свои злодеи, одних мы чтим и будем чтить какое-то время, других мы проклянём и накажем, каждого в меру его злодеяния и преступления, и постараемся вытравить их из своей памяти.

Но есть участники войны, с которыми мы не знаем, что делать. Это — жертвы войны, это мы с вами, оставшиеся в живых и погибшие, израненные и невредимые — мы все жертвы войны, с которыми что-то надо делать.

Мы — жертвы войны, потому что нас втянули в неё помимо нашей воли и нашего разума. Мужчин под страхом расстрела призывали и мобилизовывали, стариков, женщин и детей выталкивали с насиженных мест в эвакуации. И нас никто не спрашивал — хотим участвовать в этой войне и во имя чего. Нам это навязывали и приказывали. Но где мы были сами? В каких волнах патриотизма гибла и тонули наша совесть и наша честь? Как мы позволили себе ненавидеть таких же, как мы?

Победителей принято не судить. Им ставят памятники и их именами называют улицы наших городов. И никто их не спрашивает — зачем они погнали безвольных людей умирать и убивать, ранить и наносить раны, страдать и причинять страдания? А ведь они — живы и не пострадали, и ни один волос ни упал с их голов, они обвешаны орденами как рождественская ёлка, они — кумиры и всеобщие фавориты.

Мы говорим «жертвы войны» — о сегодняшнем поколении. Но куда многочисленней будущие жертвы войны — неродившиеся от погибших дети и внуки, а также те, кто родится от сегодняшних сирот и инвалидов, кого на поколения вперёд лишили чести и достоинства, кого будут обливать помоями лжи о прошедшей войне, кто навеки окажется на чужбине, оторванный от родных корней и могил. Что мы должны сделать для этих будущих жертв войны?

Что бы обязаны сделать с собой и с ними, чтобы это никогда более не повторилось ни в каком масштабе? Ведь если мы сейчас этого не сделаем, войны будут продолжать бушевать, и мы никогда не сможем утереть последнюю слезу и каплю крови жертв войны.

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Александр Левинтов: К 75-летию окончания Второй мировой войны

  1. Мои самые униженные извинения за бесчисленные ошибки и описки в текстах. Лишь самым незначительным оправданием является то, что писалось всё это в деревенской глуши, с лихорадочным Интернетом и электричеством, со скверным освещением в самом тёмном углу дома. я бы хотел все эти ляпы исправить.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.