Иосиф Гальперин: Стихи о войне

Loading

«В многой мудрости много печали…» Есть печаль умаления сил. Ну а ваши печали — в начале, их трёхтонки бортами качали, увозя в наступающий тыл…

Стихи о войне

Стихи, написанные перед сорокалетием Победы

Иосиф Гальперин

Иосиф ГальперинГерой

Ног у него не было.
Зато у звезды его — пять лучей.
И воля
Прокофия Нектова
боли его мощней.
Мальчишке понять это трудно, да?
Как то, что степь — целина…
У золота, даже нагрудного,
меньше хлеба цена?

И вдруг по Телеграфному переулку,
пропахшему селёдкой и керосином,
мимо барака соседского к нам в полуподвал
вразвалку шагает дядька,
звезда на груди его сильной.
Отец о нём пишет очерк и в гости его зазвал,
Нектов кулак поставил — солнце рыжЕе пышет,
он говорит о хлебе, комбайне — не о ногах.
Отец вспоминает пехоту, в блокнот ничего не пишет.
А я, глядя под ноги, думаю
о протезах, каталках, культях…

Видел: руками — в булыжник
ехал дядька другой,
из половины нижней
только крестец живой.
Подшипников крик смертельный
я буду потом вспоминать,
когда самокат самодельный
захочу на щенка сменять,
Я думал…

Что ж нынче выдумывать?
Был день, золотой, как зерно,
и разговоры дымные,
и белое в рюмках вино…

Не первая в памяти водка,
а первый живой герой —
зарубка на жизни короткой.
Отец, пощажённый войной.

* * *

Отцу, Давиду Гальперину

Как душа проступает на коже
обречённым рисунком морщин,
так, старея, вы стали моложе,
поколенье военных мужчин.

Старит мудрость итогом печалей…
Есть печаль умаления сил…
Ваши старшие беды — в начале,
их полуторки не укачали,
проверяя болотный настил.

Колыбели — купели — воронки —
шаг ускоренных курсов бойца.
Вы мудрели, послав похоронку,
жгла махорочная хрипотца.

Как сквозь марлю — кровавые пятна,
смерть сквозь веки ложилась на сны,
но погибшего звали обратно,
из окопа — за парту бы с ним.

А когда наяву вы вернулись,
зря казалось, что юность пришла:
на болоте вы с ней разминулись,
через сорок лет догнала…

«В многой мудрости много печали…»
Есть печаль умаления сил.
Ну а ваши печали — в начале,
их трёхтонки бортами качали,
увозя в наступающий тыл.

По-мальчишески веруя в братство,
в младших братьев с тревогой смотря,
к пенсионным годам — не богатство,
вы скопили листву сентября…

Обломок

Он был полковник кавалерии,
осёдланный большой женой.
Глаза голубеньким горели,
как недопитое вино.

Усы, ковры и разговоры,
дом и снаружи, и внутри
напоминали цветом порох,
но тот, который не горит.

Подмоченный вином отставки,
скрывая это предо мной,
он показал штыки и шашки,
объединённые стеной.

Но на ковре, как на картине,
я видел лишь одну деталь:
сиянье ножен чёрно-синих,
скрывающих густую сталь.

И я рванул эфес рукою —
мальчишка, слабенький щенок,
я жаждал тяжести и крови!..
Но был обломанным клинок.

Почти у самого эфеса
кончалась стали полоса,
и не было у сабли веса,
и крови не просил тесак.

Потом знакомство продолжалось
ещё, казалось, целый день.
Но я свою не прятал жалость —
я был безжалостен совсем.

А он станочки и тисочки,
пивные кружки и фарфор —
трофейный гонор худосочный —
мне демонстрировал в упор.

В дождливом дворике пустынном,
десятилетья сбросив кладь,
он выстрелил из карабина
и дал к плечу его прижать.

Мелкокалиберка, подделка,
небоевой, невзрослый пыл…
За это пожалел отдельно
и больше в гости не ходил.

1974

Сорок жизней

Ветеран — м. лат., престарелый
служака, сановник, чиновник…

В. И. Даль

Ветеранам своих походов цезари
раздавали завоеванные земли.
Выжив, больше не помнят войны белорусские битые ели
и Днепром отмытый от крови санитарно-белый песок.
Это сами создали мы:
хрестоматийные складки
до сих пор долгополой шинели
и гранит повторяемых памятью
никогда не рыдающих строк.

Но скажи, ветеран, что тебе это чуждое имя?
Чтоб навеки созвучием раны к себе притянуть?
Сорок жизней пройдёт, на посмертной твоей годовщине
этим цезарским словом тебя не дадут помянуть.
Пусть умелец меча называет себя ветераном,
уставной отставник вспоминает прославленный путь,
ты — забыл уже, как неумелым, решительным, рваным
швом сапёрной лопатки зашивал европейскую грудь.

Ты участник, но не ветеран. Пенсионы тебя не кормили.
Молодою ладонью гимнастёрку обжав под ремень,
отскоблив сапоги от германской прилипчивой пыли,
ты вернулся туда, где лежала Россия во мгле.
И — в атаки, осады, обходы, котлы, окруженья,
продолжая движенье, ты сорок веков штурмовал
чаще — план, реже — быт, потому что, при всём уваженьи,
ты колбасную очередь с пулемётную не уравнял!

Вы — солдаты войны, керосинок, учебников, жизни,
добровольцы труда, рычагов, авторучек, лопат.
Сорок жизней пройдёт, и на вашей заслуженной тризне
Этим словом наёмным никогда вас не оскорбят!

Кукушка в Хатыни

Что кричала кукушка из яркой твердыни,
из отточенных листиков,
крепости
оперённых ветвей?
Что собой защищается жизнь
даже в этой бесхатной Хатыни,
что гранитное эхо
от птичьего крика
живей.
Что кричала кукушка в пустынной гордыне,
своим слабеньким горлышком,
птичьей кровью своей?
Что живёт её сын,
потому что надёжно покинут,
что не бросили люди
и мёртвых своих сыновей.
Что кричала кукушка
белорусской холмистой долины,
поминальному звону
подражая в своей чистоте?
Что напомнить хотела:
былую свистульку из глины
или прятки —
на сегодня забытые игры
приехавших с нами детей?
Что считала кукушка —
обратное время от ныне?
Но обратный отсчёт
ракетному пуску нужней,
что нас ждёт впереди?
Неужели не хватит Хатыни
или тысячелетий,
в которые мы не забудем о ней!

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Иосиф Гальперин: Стихи о войне

  1. Это странно. Я о Великой Отечественной знал в детстве и юности то, что знали все вокруг. Отец, который с деревенского выпускного вечера утром потопал в военкомат, потом в быструю военную школу, потом сразу в мясорубку Сталинграда, где выжил, а чуть не был убит в конце войны — 4 апреля 1945 года (дата сохранилась в маминых записках фронтовых) — он вообще молчал о войне. А застав меня за чтением чёрного блокнотика — его фронтового дневника, откуда я узнал о войне больше, чем откуда-то ещё, — он этот блокнотик вырвал у меня, порвал и сжёг. Он не знал, что я читал и его, и мамин блокнотик в третий или четвёртый раз. Да, они встретились на фронте. Но я мог и не случиться. Во время перехода — зимнего, ночного, длинного — мама напрочь отморозила ноги. Врач в походном госпитале пытался что-то сделать, но нет. Ей нужна была полная ампутация обеих ног. Будущая мама моя просила у него яду, но он не дал, а перенёс операцию на следующий день. А утром привезли пенициллин. И мамины ноги спасли. А после Дня Победы маме дали возможность уехать искать отца. Она объездила три или четыре возможных госпиталя, нашла его и выхаживала несколько месяцев. Но всю эту информацию я выдавливал из них по капле (из мамы, в основном). Отец молчал о войне. Он и после операций был нашпигован осколками (три — под сердцем). А вот дед, который и на ВОВ воевал, воевал и в Первую мировую войну, и в гражданскую, — от него я о том времени знал много. И вот странность. О Первой мировой я писал много, и о современности (вплоть до наёмничества), и о войнах вообще. Но на Великую Отечественную у меня было как будто отцовское табу. Но я всегда с особым интересом читаю других поэтов. И твои честные молодые стихи мне пришлись по душе. Они категоричны, они интересны, и люди выпуклы. И ещё зацепило слово «ветеран», от которого я всегда вздрагиваю, потому что этот камешек (как море гальку) обкатали другие слова, превратив в картонную дурилку какую-то. И когда меня из самых добрых чувств обозвали ветераном, я почувствовал себя заживо погребённым. Согласен с тобой. Спасибо за подборку.

  2. Дорогой Иосиф!
    Преклоняюсь. Тихо, скромно, без пафоса… О своём сокровенном, о том, что в каждом из нас звучит…
    Родители отца и его сестра расстреляны на окраине Даугавпилса… Братья мамы Матвей и Абрам(сержант и старший сержант), один погиб под бомбёжкой, другой скончался в госпитале под Смоленском от ран…

    1. Мамин брат Матвей.
      Красноарнеец-дальневосточник. Погиб в сентябре 1942-го года.,

Добавить комментарий для Виталий Челышев Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.