Джонатан Сакс: Одиночество и вера. Перевод Бориса Дынина

Loading

Я верю, изоляция содержит в себе духовные возможности. Мы можем использовать ее, чтобы углубить нашу духовность. И мы можем найти утешение в историях о Моисее и тех, кто испытывал моменты отчаяния, но кто преодолел его. Именно когда мы чувствуем себя глубоко одинокими, мы обнаруживаем, что не одиноки.

בס״ד

Одиночество и вера

Loneliness and Faith (Beha’alotecha 5780)

Джонатан Сакс
Перевод с английского Бориса Дынина

В главе Беаалотха есть момент, интриговавший меня много лет. После длительного пребывания в Синайской пустыне евреи собираются начать вторую часть своего путешествия. Они уже не идут «от», но идут «к». Они больше не бегут из Египта, но направляются к Земле Обетованной.

Тора содержит длинное предисловие к этой истории: первые десять глав книги Бамидбар (Числа). Евреев исчисляют. Они собираются, племя за племенем, вокруг Скинии в том порядке, в котором выйдут в дорогу. Лагерь подготовлен к очищению. Изготовлены серебряные трубы для созыва людей и сигнала выйти в путь. И путешествие начинается.

И здесь возникает знаменательная реакция. Сначала слышится неясная жалоба (Чис. 11: 1-3). Затем мы читаем:

«Пришельцы между ними стали обнаруживать прихоти; а с ними и сыны Израилевы сидели и плакали и говорили: кто накормит нас мясом? Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук и чеснок; а ныне душа наша изнывает; ничего нет, только манна в глазах наших». (Чис. 11: 4-6).

Кажется, что люди забыли, что в Египте они были рабами, угнетены, их дети мужского пола были убиты, и что они взывали к Богу об освобождении. В памяти еврейской традиции сохранилась паять о еде, которую они ели в Египте: это хлеб скорби и вкус горечи, а не мясо и рыба. Что касается замечания о том, что пища в Египте доставалась им даром, так ценой этой пищи была свобода.

В этом поведении евреев было нечто чудовищное, и оно вызвало у Моисея, на сегодняшнем языке, нервный срыв:

«И сказал Моисей Господу: для чего Ты мучишь раба Твоего? и почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? разве я носил во чреве весь народ сей, и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка, в землю, которую Ты с клятвою обещал отцам его? откуда мне взять мяса, чтобы дать всему народу сему? ибо они плачут предо мною и говорят: дай нам есть мяса. Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня; когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость пред очами Твоими, чтобы мне не видеть бедствия моего». (Чис. 11:11-15)

Это была самая низкая точка в служении Моисея. Тора не говорит нам прямо о его состоянии, но мы можем сделать вывод из ответа Бога. Он наказывает Моисею назначить семьдесят старейшин, которые будут нести вместе с ним бремя лидерства. Мы можем представить себе страдание Моисея от одиночества. Он стал одиноким человеком веры.

Моисей не единственный человек в Танахе, почувствовавший себя настолько одиноким, что молился о смерти. То же самое случилось с Илией, когда Иезавель пригрозила его убить после гибели пророков Ваала от руки Илии (3 Царств 19: 4). То же самое случилось с Иеремией, когда народ вновь и вновь не обращал внимания на его предупреждения (Иер. 20: 14-18). То же самое случилось с Ионой, когда Бог простил народ Ниневии, по-видимому, лишив смысла предупреждение о разрушении города через сорок дней (Иона 4: 1-3). Пророки, чувствуя себя одинокими и изолированными, несли тяжелое бремя одиночества. Им казалось, что так жить невозможно.

Мало где раскрывается эта тема так глубоко, чем в Псалмах. Снова и снова мы слышим отчаяние царя Давида:

Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою. (6:7)

Доколе, Господи, будешь забывать меня вконец, доколе будешь скрывать лице Твое от меня? (12:2)

Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего. (21:2)

Из глубины взываю к Тебе, Господи. (129:1)

И есть много других псалмов в том же духе.

Нечто подобное можно услышать и в наше время. Рав Кук описывал свои первые дни в Израиле:

«Нет никого, молодого или старого, с кем я мог бы поделиться своими мыслями, способного понять меня, и это очень утомляет меня».[i]

Еще более откровенным был покойный рав Иосиф Дов Соловейчик. В начале своего знаменитого эссе «Одинокий человек веры» он резко замечает: «Я одинок». И продолжает:

«Я одинок, потому что порой чувствую себя отстраненным и покинутым даже самыми близкими друзьями, а слова псалмопевца (Пс. 27, 10) : «Отец и мать покинули меня» кажутся мне жалобным воркованием горлицы».[ii]

Это необыкновенный язык.

Во времена одиночества я находил большое утешение во всех этих словах. Они мне говорили, что я не одинок в своих чувствах. Другие люди были здесь до меня.

Моисей, Илия, Иеремия, Иона и царь Давид были одними из величайших духовных лидеров, когда-либо живших. Тем не менее, психологический реализм Танаха столь глубок, что позволяет нам заглянуть в их души. Они были выдающимися личностями, но все же людьми, а не сверхчеловеками. Иудаизм последовательно избегал одного из величайших искушений религии: стирать границу между небом и землей, превращая героев в богов или полубогов. Самые выдающиеся деятели ранней истории иудаизма испытывали трудности при исполнении своего призвания. Они никогда не теряли веру, но иногда ее напряжение становилось невыносимым. Именно бескомпромиссная честность Танаха делает его таким убедительным.

Мы можем понять психологические кризисы, пережитые героями Танаха. Их задачи были на грани возможного. Моисей пытался обратить воспитанное в рабстве поколение в свободных и ответственных людей. Илия был одним из первых Пророков, критиковавших власть. Иеремия должен был сказать людям то, что те не хотели слышать. Ионе пришлось столкнуться с тем, что Божье прощение распространяется даже на врагов Израиля и может опровергнуть его предсказание о гибели, провозглашенное самим Богом. Давиду пришлось бороться с политическими, военными и духовными проблемами, а также с собственными страстями в личной жизни.

Рассказывая нам об их душевной борьбе, Танах открывает нам нечто чрезвычайно важное. В своей изоляции, одиночестве и глубоком отчаянии они взывали к Богу «из глубины», и Бог отвечал им. Он не упрощал их жизнь, но помогал почувствовать, что они не одиноки.

Само их одиночество вело к беспрецедентной близости к Богу. В этой и следующей главах сам Бог защитил честь Моисея от упреков со стороны Мариам и Аарона. Желая умереть, Илия услышал на горе Хорив «тихий голос» Бога. Иеремия нашел в себе силы продолжать пророчествовать, и Иона получил урок сострадания от самого Бога. Изолированные от современников, они были едины с Богом. Им открылась глубокая духовность в одиночестве.

Я пишу эти слова, в то время как большая часть мира все еще находится в карантине из-за пандемии коронавируса. Люди не могут быть вместе. Дети не могут ходить в школу. Свадьбы, бар и бат-мицвы и похороны малолюдны. Синагоги закрыты. Скорбящие не в состоянии произнести кадиш. Это беспрецедентные времена.

Многие чувствуют себя одинокими, обеспокоенными, изолированными, лишенными общения. Чтобы помочь, Натан Щаранский выпустил видео, рассказывающее о том, как он пережил годы одиночества в советском ГУЛАГе, узником КГБ. Во многих рассказах тех, кто пережил одиночное заключение, включая покойного Джона Маккейна, слышно, что одиночество является ужасным страданием. В Торе слова «не хорошо» впервые появляются в предложении

«Не хорошо быть человеку одному» (Быт. 2:18).

Но в одиночестве есть и горе и утешение. В своем одиночестве мы не одиноки, ибо великие герои человеческого духа испытали его в разные моменты своей жизни — Моисей, Давид, Илия и Иона. как и наши современники, такие как рав Кук и рав Соловейчик. Именно одиночество позволило им развить более глубокие отношения с Богом. Опустившись на глубину, они достигли высот. Они встретили Бога в безмолвии души и почувствовали себя приближенными к Нему.

Это не уменьшает шок от пандемии коронавируса и его последствий. Тем не менее, мы можем обрести мужество в опыте многих людей, от библейских времен до современности, кто глубоко переживал свою изоляцию, но кто обратился к Богу и обнаружил, что Бог обращается к ним.

Я верю, изоляция содержит в себе духовные возможности. Мы можем использовать ее, чтобы углубить нашу духовность. Мы можем читать книгу Псалмов, вновь приобщаясь к величайшей религиозной поэзии, которую когда-либо знал мир. Мы можем молиться с большей искренностью. И мы можем найти утешение в историях о Моисее и тех, кто испытывал моменты отчаяния, но кто преодолел его и укрепил свою веру благодаря интенсивному общению с Божественным. Именно в минуту, когда мы чувствуем себя глубоко одинокими, мы обнаруживаем, что не одиноки, «потому что Ты со мной».

I believe that isolation contains, within it, spiritual possibilities. We can use it to deepen our spirituality. We can read the book of Psalms, re-engaging with some of the greatest religious poetry the world has ever known. We can pray more deeply from the heart. And we can find solace in the stories of Moses and others who had moments of despair but who came through them, their faith strengthened by their intense encounter with the Divine. It is when we feel most alone that we discover that we are not alone, “for You are with me.”

Шаббат Шалом,

___

[i] Igrot ha-Ra’ayah 1, 128.

[ii] Joseph Dov Soloveitchik, The Lonely Man of Faith, Doubleday, 1992, 3.

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Джонатан Сакс: Одиночество и вера. Перевод Бориса Дынина

  1. Спасибо за статью. Но все-таки есть разница между внутренним и внешним одиночеством, изоляцией духовной и физической.

    1. Emil
      — 2020-06-03 17:14:48(809)

      Все-таки есть разница между внутренним и внешним одиночеством, изоляцией духовной и физической.
      =========================.
      Уважаемый Emil, несомненно это так.

      Слова рабби Сакса: «Именно одиночество позволило им развить более глубокие отношения с Богом», я думаю, не должны пониматься в некоем христианском смысле. «Я» в иудаизме, определяющиеся его отношением к Богу, реализуется через осознание себя частью «мы», народа, семьи Израиля. Отшельничество, уединение как желанный путь к Богу чуждо Израилю. Одиночество, навязанное нам пандемией, не есть наш выбор пути к Богу. Но если это случилось, то и при этом путь к Нему не закрыт с прорывом одиночества. Такова, я думаю, мысль рабби Сакса. Более того, он подчеркивает, что еврей и в физическом одиночестве не одинок, ибо
      «в своем одиночестве мы не одиноки, ибо великие герои человеческого духа испытали его в разные моменты своей жизни — Моисей, Давид, Илия и Иона. как и наши современники, такие как рав Кук и рав Соловейчик».
      Поэтому, хотя есть разница между внутренним и внешним одиночеством, изоляцией духовной и физической, физическая изоляция не означает духовной изоляции. В этом суть, как я понимаю рабби Сакса. И в навязанном физическом одиночестве еврей молится вместе с общиной. Уверен, Вы знаете, что наши молитвы пронизаны «мы».

  2. Очень сильная, глубокая статья. Заставляет задуматься. Спасибо, Борис, за перевод

Добавить комментарий для Лев Мадорский Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.