Воевать и выживать мы можем, а добивать врага… совесть не велит. И княгиня Марья Алексевна не велит. Христианской моралью заражены даже ортодоксальные евреи. А Заветы молчат: у нас свобода выбора… По большому счёту проблема не в еврейской морали. Проблема в том, что цивилизация душевно больна.
Мир искусства и мировая война
Иосиф Келейников
У каждого народа свои истоки, своя история, свой язык, свои нескончаемые войны, своя судьба. Судьба своя, но остальное не совсем. Какая-то связь существует. В основном, — военная. Связь времён и связь людей.
Оставим в стороне Истоки. Они теряются в глуши и темени тысячелетий, где-то в районе Большого Взрыва. В лучшем случае — от Бога, в худшем — от обезьяны.
Проще и очевиднее летописная история. Вот характерный пример. Русский народ в истории молодой, еврейский — древний. А между ними — посредники. Помните у Пушкина: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам»? Спрашивается, за что «отмстить»? За то, что хазары несли более развитую культуру? И зачем Олегу понадобились волхвы, история которых связана с Ассирией, Вавилоном, халдеями и семитскими племенами? Так кому, за что и зачем русский князь и поныне «сбирается отмстить»? Русский дух, русское лихо: «Раззудись плечо, размахнись рука!» (А. Кольцов).
Всё здесь спутано: еврейский каганат, многозначный символ змеи, татаро-монгольская и скандинавская кровь. (В те достославные времена князя Олега звали Хелгу, князя Игоря — Ингва, Ольгу — Хельга, их сына Святослава Игоревича — Свандислейф, что в переводе означает «воин, родившийся и выросший среди славян»). Это не из «Песни варяжского гостя», а из «Повести временных лет».
Прошли века, а плечо и поныне зудится. И руки готовы размахнуться. И не только у россиян. А головы нет…
Связь времён. Связь людей. Не узелок, не узел, не клубок с колобком, а колтун на голове Сатаны.
История кровопролитий и кровосмешений — история всех народов и наций. История человеческих войн уходит корнями в животный мир. Если не вдаваться в подробности, война, как человеческое свойство, непрерывна. Можно ли считать миром период между Первой и Второй мировыми войнами? Это же была передышка. Передышка, заполненная искусством Пикассо с его Герникой, Барбюса с его «Огнём», Ремарка с его романами, и философией экзистенциалистов с их страхом человеконенавистничества.
Передышки не исключают перманентности войн: нужно набраться сил, обновить вооружение, зализать раны, лихорадочно повеселиться, элегически поплакать.
Вот, например, типичная передышка французского импрессионизма и символизма позапрошлого века. Одно из своих стихотворений Верлен заканчивает четверостишием:
«Как-то особенно больно
Плакать в тиши ни о чём.
Плачу, но плачу невольно,
Плачу, не зная о чём».
Что это? Ренессанс-декаданс? Пир во время чумы? Слёзы умиления? Реакция страуса? У меня нашёлся ответ:
Вихри событий крепчают,
в пыль превращая слова.
Времени нет для печали.
Прошлому негде причалить.
Нет у нас с небом родства.
В пропасть несётся эпоха…
Кто её хлещет бичом?
Что за Всевышний!? Пройдоха…
Жизнь до последнего вздоха
плачет, не зная о чём…
Во времена конфликтов неандертальцев с кроманьонцами процветало искусство рукопашной борьбы. Во времена Ренессанса от ужасов войны спасали библейские мотивы. Теперь процветает искусство уродства и повсеместная война уродов.
«Третья мировая война» — это для тех, кто считает до трёх. Человеческая эволюция и народные войны — тавтология. Не было шестидневной войны, не было и столетней. Вторая мировая война — естественное продолжение первой. Любая война — продолжение предыдущей и всех последующих. Меняются участники, меняются лозунги, меняются поля боёв. А война родилась с человечеством, с человечеством и помрёт.
Войну с искусством связывает религия. У этого тройственного, взрывоопасного союза существует бикфордов шнур — язык, — высшее достижение то ли Бога, то ли Природы.
До Вавилонского столпотворения язык был общий. Но люди возгордились и перестали понимать друг друга. Возникли наречия, иносказания, символы. Сохранились прежние жесты и повадки, Язык, как известно, до добра не доводит. Усовершенствовались методы взаимоуничтожения. Появился защитный механизм от сумасшествия: стали молиться — одни на Бога, другие на искусство. Оно и понятно: каждый обманываться рад.
Так и живём: на передовой прогресса — «язык — враг мой», а в тылу — «враг мой — друг мой» (при условии, что получить пощёчину желательно другу).
«Жизнь коротка, искусство — вечно». Вот уж сморозил Гиппократ! — Попробуйте опровергнуть, и получится наоборот — «жизнь вечна, искусство коротко». Прошли века, но Вольтер не ушёл далеко от Гиппократа: «Секрет искусства в том, что оно исправляет природу». Каково?! Какая заносчивость! Вольтер исправлял природу, а его потомки пытаются исправить Бога. Ну, как же! — Мы, ведь исправленные, вернее, правильные гомо сапиенсы!
Всё зависит от точки зрения. Бальзак выразился намного лучше: «Правда природы не может быть, и никогда не была, правдой искусства». Но у каждого народа правда своя… Не успели покончить с язычеством и словоблудием, как замаячил Интернет, а в эфире затаился квантовый язык.
Можно предположить, что эволюция общения представляет собой замкнутый круг. Он начинается на мировом информационном поле, где всё взаимосвязано. Продолжается на биохимическом, речевом и кибернетическом уровнях. И заканчивается тем самым началом. Нам ещё предстоит понять собственную миссию в этой петле, и надеяться, что петля не окажется мёртвой.
А пока суд да дело, торопимся наговориться на животном сленге. Да, взаимоуничтожение — это по Дарвину. Взаимоуважение — это по мере опьянения. Искусство спасает от правды, если правда глаза колет. Помогает и в похмелье. Искусство спелось с прекраснодушием, но оба дают петуха. Как выжить Чарли Чаплину, матери Терезе, Николаю Рериху, Стивену Хокингу? Как выжить миролюбцам? Как выжить улыбке чеширского кота, наконец?! А никак. Разве что искоренить зло войны, которое паразитирует на Прогрессе. Но… мешает горе от обывательского ума: «Ах, боже мой! Что станет говорить Княгиня Марья Алексевна?» Лучше петь о войне вчерашней, чем воевать завтра. А сегодня княгиня поёт: «Боже, царя храни!»
Коль скоро мы добрались до конкретных людей, то их судьбы зачастую кровно и чувственно связаны с судьбой их народа.
Рассуждая о бедах человечества, невозможно отрешиться от личных проблем и проблем своего народа. Казалось бы, что общего у рязанского поэта с девушкой из Шираза? Недосягаемая Любовь? «Как бы ни был красив Шираз, он не лучше рязанских раздолий…» Что общего у красавицы Шагане с поэтом Есениным и у Давида Ширази с Александром Матросовом? Есенин грезил о несусветной любви. Шагане и Давид жили в одном городе, но в разное время. Семья Давида из Персии репатриировалась в Израиль совсем не для того, чтобы погибать. Но судьба распорядилась иначе. В дни шестидневной войны он распластался на колючей проволоке, чтобы по нему могли броситься в атаку бойцы. Продолжал воевать и погиб. Он был ровесником Саши Матросова.
Было по Торе, когда «разверзлись все источники великой бездны», и спаслась семья Ноя вместе с пресмыкающимися, птицами и животными. Так началась наша цивилизация. Но нас до сих пор укачивает Потоп. И не видно ни голубя, ни радуги. Одно утешает: на ковчеге можно пользоваться Интернетом. И всё в нашем распоряжении. Хочешь, — заблудишься в дебрях информации, хочешь — узнаешь почём фунт лиха, хочешь, — выключишь Интернет и поднимешься на палубу подышать свежим воздухом и подумать о житейских хитросплетениях.
Язык мой — враг мой, как и язык врага моего… Житейские хитросплетения до добра не доводят: мы плохие переплётчики.
Декарт писал: «Определите значения слов, — и вы избавите мир от половины его заблуждений». Об стенку горох. На каждом шагу нас подводят: то идеалы, то политика, то ветер в голове. Казалось бы, журналисты — доки в словесности, но даже израильские борзописцы оказываются в хоре международной ветрености. «Аннексия Израилем палестинской территории!?» Как!? Можно ли в мирное время силой присваивать свои собственные территории?
Вот, на днях, в российской электронной сети промелькнула идея усовершенствовать русский язык по примеру евреев: обойтись без гласных. «ЖПЧШЦ» и всё ясно. А для неграмотных — фотография хомячка, чешущего свой задик. Как-никак, но шаг вперёд от эсперанто к будущему квантовому языку. Вот только большинству кажется квантовый язык фантастикой, а матерщина — откровением. Что журналисты, то и власть имущие, то и толпа.
Кого слушать? Кому доверять? Макрону или Меркель? Путину или Ким Чен Ыну? Джордж Флойд внёс бы ясность, но он не вовремя пал жертвой самого себя, — уголовника…
Игра словами, как и искусство вообще, опьяняет и деморализует. Надежды на Любовь и Красоту иллюзорны. Красота и Любовь не в нас, а в Природе. Уверенность в том, что Природа поделится с нами Красотой и Любовью, значительно важнее безвольной надежды.
Ну, конечно, у каждого народа своя судьба. Как у того хомячка. Только чесаться некогда: надо воевать!.. Уничтожать, чтобы жить — палка о двух концах. Многие народы на этом пути наломали дров. Не у евреев, а в библейских Заветах хранятся инструкции по выживанию в перманентной войне.
Все мы в одном ковчеге. Со всеми своими заморочками. Выпиваем за мир во всём мире. Поём хором: «Этот день победы порохом пропах. Это радость, со слезами на глазах». Пьём, поём, плодимся и размножаемся. А вокруг Война. Не слышим. Не видим. Токуем.
Глохнем и слепнем от золотых куполов, колокольного звона, воплей муэдзинов и биржевых маклеров.
Насыщаемся массовой информацией и перевариваем её в концертных и выставочных залах. А по радио каждая песня или о любви, или о мире. «Мир — теперь!» — политическое движение тетеревов. Тоже самое и с любовью: здесь и сейчас! Хоть у стенки, хоть на стиральной машине, хоть в туалете. На выбор.
Мир и любовь превыше всего. Помните? — нацистское «юбер аллес!»?
Радуемся, когда очередной обстрел или террористический акт обходятся без жертв.
Живём, отравленные высосанными из пальца идеями братства, равенства, свободы. И нас уже не тошнит.
Знаем прошлое, но не делаем выводов. Молимся Заветам, но не исполняем их. Читаем Библию, но то, что между строк, не замечаем.
Путаем Природу с Богом, а они, в один голос говорят нам, что Добро должно быть не только сильнее Зла, но оно должно искоренять Зло. И окончательно! Это при условии, что мы будем руководствоваться библейскими Заветами, вне зависимости от того, кем они были предложены.
Что нас удерживает в прошлом, когда настоящее более актуально и драматично? Сладкая ностальгия? Страх будущего?
Прошлое кажется нам лучше настоящего. Будущее нам никак не кажется, и думать о нём не хотим, но оно могло бы быть прекрасным, если бы мы захотели.
Мир искусства и мировая война… Оно нам надо? — Евреи прекрасно обходятся без металлолома медалей и орденов, без чеканного шага на парадах, без какой-либо показухи. Но, в случае опасности солдаты запаса не ждут повесток, они приезжают на своих машинах в свою воинскую часть, прилетают из заграницы.
Воевать и выживать мы можем, а добивать врага… совесть не велит. И княгиня Марья Алексевна не велит. Христианской моралью заражены даже ортодоксальные евреи. А Заветы молчат: у нас свобода выбора…
По большому счёту проблема не в еврейской морали. Проблема в том, что цивилизация душевно больна. Её религия, философия и искусство пропитаны животностью, а люди этим гордятся. Они называют себя Гомо Сапиенсами, не ведая, что животное начало в них атавистично, что им пора жить, чувствовать и мыслить рационально. Пора понять, что религия, философия и искусство даны людям для преодоления скрытых в подсознании пережитков далёкого и близкого прошлого. Этот процесс катарсиса болезнен и чреват войнами, и, даже, саморазрушением. При свободе выбора необходима добрая воля. Пожелаем себе мужества. Природа — идеальный психотерапевт, но и нам бы не плошать. Активное и добровольное сотрудничество с Природой — залог прекрасного будущего. Мы зависим от себя самих.
Прекрасное будущее может обойтись и без нас. Оно существует само по себе и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Оно существует всегда. Это мы расчленяем его на времена и пространства, фантазируем, созерцаем сновидения, квантовый язык размалёвываем холсты, озвучиваем нотную бумагу, наслаждаемся самообманом. Но «будущее» здесь и всегда. И мы в нём. Оно неотличимо от прошлого. Физики-теоретики уже знают об этом. А мы воюем… Верные против неверных. Агрессивные против миролюбцев.
Нет, животные нам не завидуют.
Сегодня мы рискуем потерять своё мучительное и славное прошлое. Люди гибнут за металл, за дутые идеалы. Герои гибнут за жизнь и остаются в памяти поколений фантомной болью. Благословенна их память. Если на иврите и с огласовкой, то — зихрона́м левраха́.
И всё-таки, ещё маячит надежда на жизнь после смерти. На жизнь в естестве, но не в искусстве, благословенна его память: оно хотело как лучше.
Господа Збиг и Зайдентрегер! Спасибо за внимание! Но о чём базар? Какой нынче век?Фраза «Германия превыше всего» давно значитсяв метафорах, наряду с «высосанными из пальца идеалами братства. равенства, свободы» (так у меня). Речь-то о современных заморочках морали… А Фаллерслебен или Фаллослебен? Это-таки да, позапрошлый век.
Не немец 2020-07-05
Нет, в оригинале всё же не так:
Deutschland, Deutschland über alles,…
Уж если взялись критиковать, то будьте хотя бы настолько аккуратны, чтобы не перевирать оригинал.
————————————————————————————————-
Как ненемец ненемцу: в вашем лице я впервые встречаю такого большого знатока немецких стихов и песен 19 века. Но если уж быть точным до конца, то вам следовало написать вашу правильную фразу готическим шрифтом.
А вот чтобы включаться в тему разговора, вам следовало бы заглянуть в святцы, т.е. в ту запись, на которую я откликнулся. Там речь идёт не о художественности фразы, а о связи её с нацизмом. Напишите ваше мнение по этому поводу, и я с интересом его почитаю.
Г-н Келейников! «Юбер аллес!» к нацизму никакого отношения не имеет. Это слова из «Песни немцев», национального гимна Германии, написанной в 1841 фон Фаллерслебена и положенной на музыку Йозефа Гайдна
«Юбер аллес!» к нацизму никакого отношения не имеет.
—————————————————————————————————————
Странное замечание.
Тогда и свастика отношения не имеет. Найдёте ее в почёте у многих народов до сих пор. В том числе обнаружите её и у Красной армии в годы гражданской войны.
Приветствие поднятой рукой тоже не собственное. Древнеримское приветствие.
«Дойче юбер аллес!», конечно, из песни и звало к объединению немецких государств в одно единое государство в 19 в.
Да только всё это было переосмысленно немецкими фашистами и теми, кто с ними боролся, в годы их Рейха. И до сих пор воспринимается нами /не учёными/ так, как воспринималось до и в годы войны.
Вы будете правы, когда поправите меня: не фашистами, а нацистами. Да только для нас это были «фашисты», с ними и боролись.