Смотрю я на фотографию Саши и не верится, что его уже нет много лет. Ах, Александр Сергеевич! Пожить бы тебе ещё несколько десятков лет! Сколько бы ты ещё смог сделать! Впрочем, и то что сделал, уникально и бесценно. На таких людях и Россия, и Земля держится!

Ах, Александр Сергеевич

Яков Логвинович

Как-то сам собой возник в памяти цельный образ Александра Сергеевича Кулика, взявшего впоследствии в качестве псевдонима фамилию отца — Гуревич.

Кажется, обычный студент. Но была в нём всегда какая-то необычность, что-то незримо витало вокруг него в воздухе. Когда он что-то интересное рассказывал, его лицо преображалось, а глаза просто светились.

С каким упоением он рассказывал о показанном на телевидении малюсеньком фрагменте с концерта «Биттлз»! Практически все его смотрели, но на него он произвёл неизгладимое впечатление. Так рассказывать и восхищаться как он умели немногие!

В мае 1979 года в Советский Союз приезжает Элтон Джон и выступает с концертами в Ленинграде и Москве. Естественно, билетов не достать. И вот однажды на пешеходном переходе Саша совершенно случайно оказывается недалеко от Элтона Джона, узнаёт его и умудряется во время перехода Невского перекинуться с ним парочкой-другой дежурных фраз на английском (типа: как поживаете?, каковы впечатления от города?) Эта встреча была для Саши (настоящего меломана) самым лучшим подарком. Все сокурсники слушали об этой сиюминутной встрече, раскрыв рты от изумления: «Во повезло! Самого Элтона Джона видел, да ещё и поговорил с ним!!»

На четвёртом курсе у нас появился предмет «Научный атеизм». Читал лекции и принимал экзамен доцент Муковозов. Дал же бог такую фамилию! А вот лекции были просто замечательные и лишь временами напоминали этот самый научный атеизм.

Математики не всегда баловали хорошим посещением лекторов по истории, философии, политэкономии,… Да и на четвёртом курсе никого уже не боялись. Однако в данном случае после первой же лекции старались их не пропускать. В его лекциях для математиков было абсолютно всё — литература, культура, искусство,… Одним словом — всё, кроме этого самого научного атеизма. Если кто-то отсутствовал, то просил рассказать, что же было интересненького на лекции (как потом спустя годы пересказывали друг другу мексиканские сериалы). Кстати, все сдали экзамен просто замечательно: кто знал — на 5, а кто ничего или почти ничего не знал — на 4. Как-то зашёл разговор о поэзии Андрея Вознесенского. Лектор высоко оценил творчество Вознесенского, прочитал наизусть некоторые из его стихов, а затем процитировал отрывок из поэмы «Лонжюмо», посвященной Ленину и слушателям его марксистской школы в Лонжюмо.

«Заряжая ораторски
философией вас,
сам,
как аккумулятор,
заряжался от масс.
Вызревавшие мысли
превращались потом
в «Философские письма»,
в 18-й том».

Как известно, находясь в эмиграции, В.И. Ленин заботился о подготовке и воспитании партийных кадров для революционной деятельности в России. Весной 1911 года он организовал в местечке Лонжюмо под Парижем партийную школу РСДРП.

Прочитав наизусть отрывок, лектор продолжил:

«По молодости я решил докопаться до истины и прочитать эти самые «Философские письма» (лекция была весной 1980 Олимпийского года). Ну, у кого столько томов? Ясно у кого, у Ленина! Иду в библиотеку, беру 18-й том, открываю и что же я вижу? 18-й том полного собрания сочинений В.И. Ленина содержит произведение «Материализм и эмпириокритицизм». Делать нечего. Может что-то в тексте этого произведения есть? Прочитал всё! Ничего подобного, никакого упоминания!»

Свои рассуждения он закончил словами: «Да! Заврался Андрюшка Вознесенский!» Последние слова я прекрасно запомнил. Они были произнесены с каким-то особым, непередаваемым словами трепетом, выдавая не желание бросить тень на поэта, а показывая истинную любовь лектора к творчеству замечательного поэта.

Саше на экзамене попался вопрос «Религия и искусство».

Однажды на письменном экзамене по философии в одном из американских университетов профессор задал вопрос: «Что такое смелость?» Все студенты погрузились в работу, кроме одного, который написал на своем листке два слова «Вот это», подписал работу и сдал ее преподавателю. Студент этот получил высший балл.

Саша написал гораздо больше слов, но не уступил в смелости американскому студенту (а, возможно, это американец повторил его подвиг: о времени американской истории мне неизвестно). Саша в качестве ответа написал на английском языке текст популярной в то время рок-оперы Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса «Jesus Christ Superstar» («Иисус Христос — суперзвезда»). Доцент Муковозов посмотрел, улыбнулся, исправил кое-где ошибки в написании слов, вернул написанное и поставил высший балл. Что же это, если не смелость!?

Одного из студентов доцент попросил назвать 10 произведений Шекспира. Студент уверенно начал: «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Король Лир», «Укрощение строптивой», «Двенадцатая ночь», «Буря», «Много шума из ничего» и остановился, лихорадочно вспоминая. Но вспомнить было не судьба! И тут студент нашёл чудесный выход. Он, хитро улыбнувшись своей изумительной находке, бодро продолжил: «Сонет № 1», «Сонет №2», «Сонет № 3», … Муковозов высоко оценил юмор студента, но впоследствии уже просил, задавая это дополнительный вопрос, называть не больше одного сонета. Этот реальный случай стремительно разошёлся в массы в виде анекдота. Слышал эту историю и Саша. Не знаю, оказали ли эти истории на него какое-то влияние. Сказать затрудняюсь, но думаю — в какой-то мере да. Спустя какой-то десяток лет Саша стал поэтом и, подобно герою фильма, подумал: «А не замахнуться ли нам на Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспира?» И замахнулся, да ещё как!

Многие его переводы сонетов Шекспира просто восхитительны! Он не испугался сложности, неизбежной критики, а просто, как настоящий мужик, не побоялся, взял и сделал!

Однажды он провинился на военной кафедре и получил выговор от начальника 2-го цикла полковника Иванова. Что делает Саша? Он приходит через неделю на занятия с изумительным по красоте анекдотом. Не знаю, сам придумал, или с кем-то, но рассказал он его отменно.

— Студент Кулик!

— Я!

— Почему вы три недели назад не были на разводе?

— Товарищ полковник, ехал на метро. Час пик, давка. Затем в автобус, снова давка. Вот и опоздал.

— А почему вы две недели назад опоздали на развод?

— Товарищ полковник, сел уже сразу на автобус. Но час пик, давка. Автобус долго стоял на остановках. Прибежал на военную кафедру, а тут перед самым носом и закрыли дверь!

— А почему прошлый раз — неделю назад — вообще не были на военной кафедре?

— Болел, товарищ полковник!

— А где справка, заверенная в университетской поликлинике?

— Понимаете, товарищ полковник, день полежал, легче стало. Какой смысл идти к врачу?

— Значит, уважительной причины снова нет! Студент Кулик!

— Я!

— Объявляю вам строгий выговор!

— Есть, строгий выговор! Товарищ, полковник, разрешите обратиться!

— Обращайтесь!

— Товарищ полковник, прошу освободить меня от занятий на военной кафедре.

— Как это освободить! Почему?

— Видите ли, товарищ полковник, я борец за мир, я не могу иметь дело с оружием, я не приемлю войну. В общем, я — пацифист!

— Кто, кто?

— Пацифист, товарищ полковник!

— Студент Кулик!

— Я!

— Этот вопрос, я один решить не могу. Пойду посовещаюсь с начальником военной кафедры генерал-майором Тюфякиным.

Спустя какое-то время начальник 2-го цикла полковник Иванов приходит и диалог возобновляется.

— Студент Кулик!

— Я!

— Мы тут посовещались и с товарищем генералом, и с товарищем майором и решили: то, что вы педераст, не освобождает вас от занятий на военной кафедре.

Какой тонкий юмор! Какая игра слов! Игра слов, которой позавидовал бы, сам Льюис Кэрролл. Какой полёт ума, какая фантазия!

А вот второй анекдот, который я впервые услышал от него.

В прерии одиноко стоит ранчо, в которое приходят три студента.

— Хозяин, нужна комната.

— Нет у меня комнаты.

Кулаки к носу.

— Есть у меня одна комната, но она очень маленькая и в ней всего одна кровать.

— Ничего, хозяин, мы разберёмся.

Заходят — удары, крики, всё стихает.

Через некоторое время на лошадях приехали три монаха.

— Хозяин, нужна комната.

— Нет у меня комнаты.

Ножики к горлу.

— Есть у меня одна комната, но она очень маленькая, в ней всего одна кровать и три студента.

— Ничего, хозяин, мы с ними разберёмся.

Заходят — удары, крики, лязг ножей, всё стихает.

Через некоторое время прискакали три ковбоя.

— Хозяин, нужна комната.

— Нет у меня комнаты.

Пистолеты к виску.

— Есть у меня одна комната, но она очень маленькая, в ней всего одна кровать, три студента и три монаха.

— Ничего, хозяин, мы с ними разберёмся.

Заходят — удары, крики, лязг ножей, пальба, всё стихает.

Через некоторое время приезжает на шикарном автомобиле молодая красавица.

— Хозяин, нужна комната.

— Нет у меня комнаты.

— Хозяин, ну, очень нужна комната.

— Есть у меня одна комната, но она очень маленькая, в ней всего одна кровать, три студента, три монаха и три ковбоя.

— Ничего, хозяин, мы с ними разберёмся.

Заходит — удары, крики, лязг ножей, пальба, всё стихает.

Наутро выходят три ковбоя.

— Хозяин, три стакана виски!

Выпили, сели на лошадей и ускакали.

Через некоторое время выходят три монаха.

— Хозяин, три стакана вина!

Выпили, сели на лошадей и уехали.

Через некоторое время выходят три студента.

— Хозяин, три стакана пива!

Выпили и ушли.

Через некоторое время появляется молодая красавица.

— Хозяин, стакан лимонада!

Села в свой автомобиль и уехала.

Мораль: только 10% населения Соединённых Штатов не употребляют алкогольных напитков.

Все, кому я рассказывал этот анекдот, ждали явно другого финала, готовы были чуть ли не побить рассказчика, а спустя доли секунды заливались звонким смехом. Действительно, шикарные анекдоты, которые должны войти в сокровищницу мирового анекдота и которые я до сих пор считаю непревзойдёнными шедеврами мысли.

После распределения по кафедрам Саша рискнул поменять специализацию и перейти на кафедру геометрии. Он стал систематически изучать книгу Рохлина и Фукса «Начальный курс топологии. Геометрические главы». Но затем, подумав, вернулся обратно.

В конце учёбы Саша женился на сокурснице Ларисе Мелиховой. Помню, как после получения дипломов Саша собственноручно написал мне и многим другим свой ленинградский адрес на улице Рубинштейна и приглашал обязательно заходить к ним с Ларисой в гости. После учёбы я был несколько раз в Ленинграде, но зайти как-то не получилось… А теперь уже поздно! В 2002 году Саши не стало, а в 2016 году трагически погиб его сын Дмитрий — талантливый композитор, внешне очень похожий на своего отца — тот же удивительно добрый, внимательный и яркий взгляд и та же улыбка.

Смотрю я на фотографию Саши и не верится, что его уже нет много лет.

Ах, Александр Сергеевич! Пожить бы тебе ещё несколько десятков лет! Сколько бы ты ещё смог сделать! Впрочем, и то что сделал, уникально и бесценно. На таких людях и Россия, и Земля держится!

Тяжело, что-нибудь добавить к этим воспоминаниям, разве что строки Василия Жуковского:

О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были.

От редакции. Читайте также: «Виктор Улин: Несколько штрихов к портрету Шуры Кулика»