Главным делом жизни рава Адина Штейнзальца был перевод-комментарий Талмуда. Сама личность Штейнзальца предъявила неочевидное свидетельство: возможны ортодоксия без мракобесия, твердая вера и умение увидеть и выслушать другого, умение стоять на своем, не наступая на ноги и не отпихивая оппонента.
בס״ד
Памяти Рава Адина Штейнзальца
Эдуард Бормашенко
Сказано в «Пиркей Авот» — «Обрети себе учителя, заведи себе друга и суди о каждом с лучшей стороны». Для громадного числа советских евреев рав Адин Штейнзальц был и другом, и учителем. А научиться судить о каждом с лучшей стороны нам еще предстоит.
Есть в иврите идиома מורה בנפש»”, очень приблизительно переводимая на русский язык, «учитель по призванию». Рав Адин Штейнзальц и был учителем по призванию. В свои 23 он стал самым молодым директором школы в Израиле, разработав систему, направленную на раскрытие творческого потенциала ученика. Но подлинным Учителем Рав Штейнзальц стал для советских евреев. Культурный разлом между традиционным еврейским обществом и советским еврейством, перемолотым войной, жизнью и системой народного образования, был огромен, почти непреодолим. Советские евреи к восьмидесятым попросту разучились понимать язык иудаизма. Я говорю не о том, что большинство советских евреев не знали ни идиша, ни иврита. Это — само собой разумеется. Разрыв был отнюдь не только лингвистическим. Русские евреи перестали понимать культурные коды иудаизма, и более того, у еврея, прошедшего советские университеты, иудаизм вызывал (и вызывает) острое эстетическое отторжение.
Штейнзальцу удалось невозможное, он заговорил с нами понятным, образным, современным языком, не льстя и не подыгрывая своим ученым собеседникам, и не поступаясь тем, что почитал правдой. Он был истинным мудрецом, и мудрость его была подлинной. Не ней стоит печать самой высокой пробы — печать ненавязчивости. Я бесконечно перечитываю его книги, поражаясь тому, сколь многого я не знал о простых, знакомых и самых главных вещах: добре, вере, любви, смерти.
Штейнзальцу удалось растопить наше ученое невежество, еще и потому что он был безгранично образован, изучив в Еврейском Университете физику, химию и математику, и остепенившись по химии и математике (интеллигентный еврей другого раввина слушать бы и не стал). Он понимал, что честный ученый в своем поиске истины может приближаться к Б-гу. А может и стать идолопоклонником, сменив Молоха на науку.
Главным делом жизни рава Адина Штейнзальца был перевод-комментарий Талмуда. Современный человек ленив, и потенциальный языковый барьер, чаще всего для него непреодолим. Кто же в здравом уме сегодня станет учить окоченевший арамейский язык? Перевод Штейнзальца сделал Талмуд доступным миллионам читателей. Как у нас водится, перевод и комментарий вызвали яростный, утомительный, а часто и облыжный разнос. Но только после работы Штейнзальца появились другие, тщательно проработанные, отшлифованные переводы-комментарии. Работа Штейнзальца была первой, она открыла шлюзы. Пусть каждый, кто жаждет, придет и учится.
Сама личность Штейнзальца предъявила неочевидное свидетельство: возможны ортодоксия без мракобесия, твердая вера и умение увидеть и выслушать другого, умение стоять на своем, не наступая на ноги и не отпихивая оппонента. Да будет благословенна память праведника.
Спасибо, Эдуард, за лучший некролог! Несколько раз слушал Рава вживую. Впечатление незабываемое.
Жаль когда уходят еврейские мудрецы. Спасибо, Эдуард.
זצ»ל (да будет благословлена память о праведнике)
Два штриха к портрету великого человека, с которым я имел счастье иногда общаться. Разговор в нью-йоркской квартире знакомых, речь зашла о русской литературе. Рав сообщил, что Мастер и Маргарита ему не нравится. И действительно, без флёра булгаковкого языка (русского рав не знал) заметнее почтение автора к злому, но бесконечному могуществу. Понятно, кто у него скрывался за образами и Воланда, и Понтия Пилата. «А вот братья Стругатские – другое дело…» Рав любил фантастику, написал о ней эссе. Правда, имел к ней и семейное отношение. Он был женат то ли на дочери, то ли на сестре Айзика Азимова.
Другая беседа. Я что-то говорю о категориях диалектики. Рав поправляет: это не Гегель, это марксистская диалектика. Рав снабдил комментариями весь Талмуд, изучал, как пишет Эдуард, все науки. И помнил, чем отличается марксистское понимание диалектики от гегелевского. И при этом ещё читал русские книжки…
!זכרונו לברכה
Спасибо вам, Эдуард Юрьевич.