Эдуард Бормашенко: Памяти Рава Адина Штейнзальца

Loading

Главным делом жизни рава Адина Штейнзальца был перевод-комментарий Талмуда. Сама личность Штейнзальца предъявила неочевидное свидетельство: возможны ортодоксия без мракобесия, твердая вера и умение увидеть и выслушать другого, умение стоять на своем, не наступая на ноги и не отпихивая оппонента.

בס״ד

Памяти Рава Адина Штейнзальца

Эдуард Бормашенко

Сказано в «Пиркей Авот» — «Обрети себе учителя, заведи себе друга и суди о каждом с лучшей стороны». Для громадного числа советских евреев рав Адин Штейнзальц был и другом, и учителем. А научиться судить о каждом с лучшей стороны нам еще предстоит.

Есть в иврите идиома מורה בנפש»”, очень приблизительно переводимая на русский язык, «учитель по призванию». Рав Адин Штейнзальц и был учителем по призванию. В свои 23 он стал самым молодым директором школы в Израиле, разработав систему, направленную на раскрытие творческого потенциала ученика. Но подлинным Учителем Рав Штейнзальц стал для советских евреев. Культурный разлом между традиционным еврейским обществом и советским еврейством, перемолотым войной, жизнью и системой народного образования, был огромен, почти непреодолим. Советские евреи к восьмидесятым попросту разучились понимать язык иудаизма. Я говорю не о том, что большинство советских евреев не знали ни идиша, ни иврита. Это — само собой разумеется. Разрыв был отнюдь не только лингвистическим. Русские евреи перестали понимать культурные коды иудаизма, и более того, у еврея, прошедшего советские университеты, иудаизм вызывал (и вызывает) острое эстетическое отторжение.

Рав Адин Штейнзальц זצ»ל

Штейнзальцу удалось невозможное, он заговорил с нами понятным, образным, современным языком, не льстя и не подыгрывая своим ученым собеседникам, и не поступаясь тем, что почитал правдой. Он был истинным мудрецом, и мудрость его была подлинной. Не ней стоит печать самой высокой пробы — печать ненавязчивости. Я бесконечно перечитываю его книги, поражаясь тому, сколь многого я не знал о простых, знакомых и самых главных вещах: добре, вере, любви, смерти.

Штейнзальцу удалось растопить наше ученое невежество, еще и потому что он был безгранично образован, изучив в Еврейском Университете физику, химию и математику, и остепенившись по химии и математике (интеллигентный еврей другого раввина слушать бы и не стал). Он понимал, что честный ученый в своем поиске истины может приближаться к Б-гу. А может и стать идолопоклонником, сменив Молоха на науку.

Главным делом жизни рава Адина Штейнзальца был перевод-комментарий Талмуда. Современный человек ленив, и потенциальный языковый барьер, чаще всего для него непреодолим. Кто же в здравом уме сегодня станет учить окоченевший арамейский язык? Перевод Штейнзальца сделал Талмуд доступным миллионам читателей. Как у нас водится, перевод и комментарий вызвали яростный, утомительный, а часто и облыжный разнос. Но только после работы Штейнзальца появились другие, тщательно проработанные, отшлифованные переводы-комментарии. Работа Штейнзальца была первой, она открыла шлюзы. Пусть каждый, кто жаждет, придет и учится.

Сама личность Штейнзальца предъявила неочевидное свидетельство: возможны ортодоксия без мракобесия, твердая вера и умение увидеть и выслушать другого, умение стоять на своем, не наступая на ноги и не отпихивая оппонента. Да будет благословенна память праведника.

Print Friendly, PDF & Email

6 комментариев для “Эдуард Бормашенко: Памяти Рава Адина Штейнзальца

  1. Спасибо, Эдуард, за лучший некролог! Несколько раз слушал Рава вживую. Впечатление незабываемое.

  2. Два штриха к портрету великого человека, с которым я имел счастье иногда общаться. Разговор в нью-йоркской квартире знакомых, речь зашла о русской литературе. Рав сообщил, что Мастер и Маргарита ему не нравится. И действительно, без флёра булгаковкого языка (русского рав не знал) заметнее почтение автора к злому, но бесконечному могуществу. Понятно, кто у него скрывался за образами и Воланда, и Понтия Пилата. «А вот братья Стругатские – другое дело…» Рав любил фантастику, написал о ней эссе. Правда, имел к ней и семейное отношение. Он был женат то ли на дочери, то ли на сестре Айзика Азимова.
    Другая беседа. Я что-то говорю о категориях диалектики. Рав поправляет: это не Гегель, это марксистская диалектика. Рав снабдил комментариями весь Талмуд, изучал, как пишет Эдуард, все науки. И помнил, чем отличается марксистское понимание диалектики от гегелевского. И при этом ещё читал русские книжки…

Добавить комментарий для Лев Мадорский Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.