Редко теперь смотрю футбол по ТВ. И не потому, что стал футбол хуже. Во многих отношениях лучше, ярче, красивее. Вот выходят на поле огромных стадионов черные и белые звезды — сколько длинноволосых красавцев! Кумиры миллионов, да и сами миллионеры. Все умеют, все могут. А мне чудится наша Восточная трибуна…

Девятнадцать девять

(из воспоминаний старого болельщика)

Генрих Иоффе

Как давно это было! В мае 1945 г. кончилась война. Страна пребывала в разрухе, не затихла боль страшных потерь, но уже нужны были отдохновение, нечто доброе и радостное. Полузабытый за военные годы футбол мог это дать. И в дни матчей Москва «валила» на центральный стадион «Динамо». Трамваи были обвешаны целыми гроздьями людей. Метро забито до отказа. У входов на стадион — шпалеры пеших и конных милицейских.

Лидер нашего футбола «Спартак», в котором играли сыновья одного из царских егерей — знаменитые братья Старостины (Николай, Петр, Александр и Андрей), мастерские вратари Акимов, Жмельков и другие игроки, вышел после войны ослабленным. Сыграл свою роль, конечно, и арест Старостиных. Об этом ходили совершенно разные слухи.

Зато набирали мощь две команды — «Динамо» во главе с тренером, «профессором» довоенного футбола Михаилом Якушиным, и ЦДКА (Центральный дом Красной Армии), тренируемой Борисом Аркадьевым.

В «Динамо» уже блистали вратарь А. Хомич, защитник М. Семичастный, полузащитник В. Блинков и особенно нападающие К. Бесков, В. Карцев и др. А ЦДКА! Думается, такой отлаженной, сильной команды у нас ни раньше, ни позже не было. Армейцев называли «командой лейтенантов», выделялась в ней линия нападающих, прямо-таки «суперлиния». Тогда в обиходе болельщиков слова «звезда» не было, но в нападении ЦДКА — почти все были звезды.

По краям кинжальные прорывы совершали маленький, юркий В. Демин и стремительный А. Гринин. В центре блистал еще довоенный великий Г. Федотов. Правым инсайдом играл цыганистый на вид, плотно сбитый В. Николаев, а левого инсайда, как тогда говорили, «исполнял» только недавно заблиставший Всеволод Бобров. Этот парень в созвездии цедековских «лейтенантов» прямо на глазах болельщиков становился сверкающим бриллиантом.

Позднее Е. Евтушенко посвятил ему стихи:

Когда с обманным поворотом
Он шел к динамовским воротам,
Аж перекусывал с проглотом
Свою казбечину Михей.

(Михей — это тогдашний тренер «Динамо» Михаил Якушин).

На Восточной, самой дешевой, трибуне, где, как считалось, собирались истинные болельщики, главным образом из рабочей массы, вспоминали о давних играх с Уругваем, с турками. Говорили, конечно, о матчах с грозными басками, приезжавшими из Испании в Москву в 1936 г. (Баски тогда вроде бы лидировали в футболе, как позднее — бразильцы с Пеле, венгры с Пушкашем, немцы с Бэккенбауэром,, голландцы с Кройфом). А тут вдруг речь пошла о том, что наши поедут за границу и куда?! В Англию, страну, признанную по классу футбола номером 1.

— Припухнут! — говорили на футбольной фене скептики и пессимисты с Восточной трибуны. — Припухнут, это как пить дать! С кем играть-то взялись, сирые? С ангичанами! У них уж сто лет с бутс мяч не сходит…

— А это еще как сказать! — говорили оптимисты. — Севку Бобра или Костю Бескова не удержать.

На Восточной трибуне судили и рядили состав. Кого только не перебрали! Потом выяснилось: поедет «Динамо», но усиленное в нападении В. Бобровым из ЦСКА и ленинградцеами Е. Архангельским и Б. Орешкиным. . Боброва Якушин брать не хотел: не отрабатывает — мол в защите. Но он был прирожденным форвардом! Взяли и не просчитались. Команду повез Михей.

Это теперь за своими любимцами болельщики летят самолетами, а в ту пору… Москва изготовилась слушать репортажи, которые должны были, нам казалось, передаваться чуть ли не с того света. С динамовцами полетел единственный тогда футбольный комментатор Вадим Синявский, обладатель хриплого тенора, с помощью которого он достигал эффекта почти присутствия зрителей на стадионе. Много потом мы слышали и видели футбольных радио — и телекомментаторов, а такого, как Вадим Синявский нет, кажется, нет, не было.

Чтобы не ударить в грязь лицом перед бриттами, высокое наше партначальство постаралось: всех ребят обмундировали в одинаковые синие пальто и… шляпы! Знай наших! Считали, наверное, что таким шиком произведут надлежащее впечатление на англичан. Хотели как лучше… Но если мы, плохо зная англичан, делали (как понимали) все., чтобы подчеркнуть свое к ним уважение, они со своей стороны не всегда поступали так. Одна наша газета перепечатала английскую заметку:

«Сегодня русские свободны от игры. Они будут пить водку, закусывать ее черной икрой и под однообразные, надоедливые звуки балалайки танцевать на корточках». Впрочем, это писалось до первой встречи на футбольном поле.

Первый матч состоялся 13 ноябряв Лондоне с «Челси». Если бы тогда кому-нибудь из нас, болельщиков, сказали, что через 60 лет «Челси» станет собственностью российского олигарха Р. Абрамовича, мы бы решили, что это какой-то болельщик впал там в тяжкий бред…

У нас тогда писали, что «Челси» сделала ставку на непревзойденного Т. Лаутона, такого же всемогущего на футбольном поле, как когда-то был адмирал Нельсон на морских просторах. И «Челси» выигрывал 3:2. Но Бобров все же забил свой гол, сравняв счет. Эта ничья была воспринята в Москве, как победа. Теперь англичане уже не выглядели футбольными суперменами. Не таким страшным, как его малеввали, оказался и Лаутон. Динамовский «раздатчик» мячей Бесков точными пасами выводил на удар то Карцева, то Боброва, и они сделали свое дело. А вратарь А. Хомич вызывал восторг англичан «тигриными прыжками», «вытаскивая» «мертвые мячи, пробитые по нашим воротам….

17 ноября — матч с Кардифф-Сити, который наши выиграли просто с разгромным счетом 10:1!

А потом 21 ноября был футбол в тумане. Густой, тяжелый лондонский туман лег на стадион, окутал поле. Но игру со знаменитым «Арсеналом», возглавляемым футбольным корифеем тех лет Стэнли Метьюзом (потом он стал членом Палаты лордов), не отменили. Мы долго настраивали приемник в квартире нового большого дома на Соколе.

… Наконец сквозь треск и хрипы поймали прерывающийся голос Синявского. «Плохо вижу, — говорил он. — Туман скрывает фигуры футболистов. Вот сейчас спущусь к кромке поля, чтобы получше разглядеть и даже, если удастся, расспросить наших игроков.

Возможно, Синявский и преувеличивал тьму тумана, но нам у приемников он казался черным, зловещим. И там, в этом мрачном висящем тумане сражались наши ребята, боролись за победу. Неверующие, мы молились: «Бог футбола, подсоби им!»

Вот опять через треск и шумы хрип Синявского:

— Сейчас наш капитан Семичастный успел на бегу крикнуть мне, что счет 3:3.» Опять 3:3, как с «Челси». Потом на момент все стихло, только какой-то гул, отдаленный и непонятный. И разрывая его, ликующий выкрик Синявского:

— Четыре! Четыре-три! Это золотая нога Боброва направила мяч в английские ворота!..

И под занавес 22 ноября сыграли с сильной «Глазго Рейнджерс» вничью: 2:2.

Встречали ребят дома с почестями, но довольно скромными. Все тогда было скромное: и люди, и проявление чувств, и даже торжества. Футбол есть футбол, не более, чем игра, и никто из футболистов не кувыркался, не обнимался, не целовался, забив гол. Все эти цирковые номера пришли много позднее.

Издали, помнится, брошюру под названием «19:9», означающим количество забитых (19) и пропущенных (9) голов. Если не ошибаюсь, поставили какую-то оперетку на футбольную тему. Правда, некоторым, особо отличившимся, присвоили почетное звание «заслуженного мастера спорта». Дали ли какие-либо деньги? Болельщики этого не знали. Вряд ли дали много. Впрочем, о деньгах в то время вообще много не думали…

Редко теперь смотрю футбол по ТВ. И не потому, что стал футбол хуже. Во многих отношениях лучше, ярче, красивее. Вот выходят на поле огромных стадионов черные и белые звезды — сколько длинноволосых красавцев! Кумиры миллионов, да и сами миллионеры. Все умеют, все могут. А мне чудится наша Восточная трибуна, стайка игроков, выбегающих на поле из подземного тоннеля и постукивающих бутсами о бетонные ступени лестницы. Простые парни, у некоторых даже грубоватые лица, понятно: в основном заводские ребята. Прически — бокс, полубокс. Вот сейчас они разбегутся на разминку, кто-нибудь из них невысоко подбросит мяч и, не давая ему упасть, сильным ударомотправит его в небо. И он летит, вращаясь «сухим листом», мяч полета нашей юности.

Они обыгрывали дедов нынешних футбольных корифеев. А самих этих корифеев обыграли бы? На Восточной трибуне «Динамо» болельщики сказали бы:

А что? Сыграли бы: мяч-то — он круглый!