Сергей Колмановский: Абсолютный вкус

Loading

И вот спустя почти шестьдесят лет, получив драгоценную запись, я делюсь своей радостью со школьным другом, живущим в Америке, и узнаю́ от него, что в их эмигрантских кругах хорошо знают эту песню, поскольку её рефренная строчка может относи́ться и к Трампу. Песня исполняется, она живёт, её поют!..

Абсолютный вкус

Сергей Колмановский

На днях друзья переслали мне ссылку на запись очень дорогой мне старой отцовской песни, которую я считал давно и безнадёжно похороненной. Её судьба поистине уникальна. Но прежде рассказа об этом я хочу выразить сердечную благодарность безымянным рыцарям советской песни, которые неизвестно где и как находят записи, иногда ещё делая на их основе зрительный ряд, и запускают их в интернет. Их энтузиазм особенно поражает в этом случае, поскольку зта запись в своё время была запрещена и так и не вышла в эфир.

В 1963-м году Марк Бернес решил создать песню памяти Кеннеди. Он даже придумал рефренную строчку: «Американцы, где ваш президент?». Марк Наумович был вообще не только талантливым шансонье, но и генератором идей. Значительная часть его репертуара была его заказом, его курацией. Например, строчку «Хотят ли русские войны?» тоже придумал Марк Бернес. И на этот раз его выбор пал на Евгения Евтушенко и Эдуарда Колмановского. Они оба загорелись этим замыслом. И немудрено: с одной стороны тут не было ничего коньюнктурного, действительно было до боли жалко убитого Кеннеди, и возмущение его убийством было вполне искренним. С другой стороны тематика была для советской песни оригинальной, неординарной. И в то же время ничего противоречащего социалистической идеологии и политике советского правительства. Все трое создателей песни были уверены в абсолютной проходимости темы. Поэт и композитор работали над песней в благословенной «Рузе», в известном Доме творчества композиторов, где, помимо идеальных условий для жизни и творчества, была очень существенная возможность показать своё сочинение нескольким коллегам. На этот раз песня оказалась в центре внимания рузовской общественности. Многие из находившихся там в это время композиторов охотно помогали отцу советами, поскольку сочувствовали его замыслу. Уже вернувшись в Москву, отец сказал мне по секрету:

— Ты знаешь, очень стылно, но один оборот мне подсказала Зара Левина!

Авторы считали песню редкой удачей, тем более, что она понравилась достаточному числу их коллег. Каким же горьким было разочарование композитора и особенно поэта, когда Бернес решительно забраковал стихи! Ему очень не понравился их несколько злорадный подтекст. Я был в восторге и от музыки, и от стихов, и запомнил их наизусть, но целиком приводить их не стану. Насколько Бернес был прав, стало очевидным, только когда Евтушенко написал другие стихи, полные сочувствия и тревоги за человечества. Вряд ли поэт захотел бы, чтобы я или кто-то другой цитировал стихи, от которых он, пусть и под влиянием Бернеса, отказался. Я предложу вниманию читателя лишь несколько строк, чтобы проиллюстрировать, каким сложным был союз Колмановского и Евтушенко. В отличие от многих других поэтов, работавших в жанре песни, Евтушенко не понимал особой цепкости и жёсткости радиоцензуры. Далеко не всё, что поэту разрешалось напечатать в журнале или в книге, могло пройти в эфир, поскольку радио и телевидение было в центре внимания советских идеологов. Отец, несколько лет проработавший редактором на радио, вынужден был всё время одёргивать поэта. И вот пример. Евтушенко пишет:

У нас, конечно, многое дороже,
И наш народ не слишком разодет,

И не хватает столького, а всё же:
Американцы, где ваш президент?

Отец поправляет ради проходимости: «Вы пи́шете, что многое дороже, что наш народ… и т.д.»

Конечно, эта нескладная пометка была сделана только для того, чтобы показать поэту в каком направлении нужно исправлять эти строки. Однако это не понадобилось, поскольку Бернеса возмутила сама постановка вопроса. Он кричал:

— Женя, ты бы ещё написал, что у нас негров не бьют! Это в конце концов просто дурной вкус!

Марк Наумович был всегда настолько убедителен, что даже Евтушенко, с его независимым характером и огромным опытом полемики, перед Бернесом всегда пасовал. Когда поэт согласился написать совершенно новые стихи, отец робко заметил:

— Женя, не меняй размера.

Ведь музыка Бернесу нравилась. Но Марк Наумович вскинулся:

— Всё меняй!

И оказался по-своему прав. Евгению Александровичу тоже очень нравилась мелодия (по-моему, действительно замечательная), и он-таки в новых стихах сохранил старый размер. Ритмически новые стихи идеально ложились на старую мелодию, но эмоционального соответствия теперь не получалось, и Эдуард Колмановский вынужден был сочинять новую мелодию. Она давалась ему нелегко-очень трудно написать вторую мелодию на стихи в том же размере и на ту же тему. И теперь уже мелодия далеко не сразу устроила Бернеса. Дошло почти до ссоры. Был вызван Арно Бабаджанян в качестве арбитра. Каким образом стороны пришли к согласию, я уже не помню….

Я не первый не устаю восхищаться Марком Бернесом, как совершенно уникальным явлением в советской песне. Почти всё, что он пел (а он всегда исполнял песню только первым экраном), шло в народ. Между тем у него не было ни певческого голоса, ни малейшего музыкального образования (да с общим образованием было не густо — он сам это признавал), зато были проблемы с ритмом и даже со слухом! Тем не менее, его мнение было решающим для авторитетнейших композиторов с консерваторским дипломом и для поэтов-интеллектуалов. Очень точно про Бернеса сказал А. Эшпай: «Да, у него не было абсолютного слуха, но был абсолютный вкус!». Бернесу нелегко было угодить и с инструментовкой, но в этот раз он остался очень доволен фонограммой отца. Песня была сравнительно быстро записана на радио и вот-вот должна была выйти в эфир.

Но этого не произошло.

Мало того, что песню не пустили в эфир. Чтобы запись не стала распространяться из дома в дом, авторы были поодиночке вызваны к начаьнику отдела культуры ЦК КПСС Поликарпову. В беседе с композитром этот советский вельможа не снизошёл до объяснений. Прослушав запись песни, Поликарпов, надо признаться, дал ей очень высокую оценку, а потом процитировал Козьму Пруткова:

«Бросая в воду камень, следи за кругами, им образуемыми».

Вот и вся мотивировка запрета. Эдуард Колмановский никогда не фрондёрствовал, и поэтому Поликарпов справедливо полагал, что сам факт вызова в ЦК заставит автора похоронить песню. По отношению же к Евтушенко партийнй начальник счёл необходимым прибегнуть к некоторому запугиванию:

— Ты что, хочещь войны с Америкой? Что за бестактность? Как это — американцы, где ваш президент? Президент в Белом Доме, и зовут его Линдон Джонсон».

Впоследствии поэту удалось узнать, что была достигнута некая договорённость в верхах, согласно которой американская сторона не подчёркивает принадлежность Ли Освальда (предполагаемого убийцы Кеннеди) к околокоммунистическим кругам, а советская сторона вообще не раздувает шумиху вокруг этой трагедии….

Как только началсь перестройка, авторы стали искать возможность дать песне хоть какую-то жизнь, и, насколько я помню, благодаря усилиям Евтушенко, она прозвучала в его авторской радиопередаче. Но время этой песни ушло, да и трудно популяризировать песню без телевидения — ведь Бернеса давно уже не было в живых. Возродить песню не удалось. И вот спустя почти шестьдесят лет, получив эту драгоценную запись, я делюсь своей радостью со школьным другом, живущим в Америке, и узнаю́ от него, что в их эмигрантских кругах хорошо знают эту песню, поскольку её рефренная строчка может относи́ться и к Трампу. Правда, песня исполняется, как правило, не целиком — всё-таки ситуация не совсем аналогичная — и в несколько ироническом ключе, но тем не менее, она живёт, её поют! Вот уж действительно «Нам не дано предугадать..-» А, может, всё-таки кому-то было дано? Например, Марку Бернесу…

Видеоприложение:

Фотоприложение:

Эдуард Колмановский и Евгений Евтушенко
Колмановский, Бернес и Евтушенко
Они же с жёнами
Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Сергей Колмановский: Абсолютный вкус

  1. Да, Сергей, хорошо показали отношения между великими людьми, удачно добавили про Бернеса и напомнили о железобетонной идеологии, за что вам, автору, безусловное спасибо.
    Я только не согласен, что к Трампу и нынешним выборам относится лишь рефренная строчка, там и другие строчки подходят. «Американцы, что же с вами будет?» — вот это самое и будет и уже есть. А «простреленная статуя Свободы» — подозреваю, Марк Наумович придумал. С его абсолютным вкусом и способностью предугадать.

Добавить комментарий для Ефим Левертов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.