На все виды ископаемого топлива приходится одна тридцатая экономики, а вам сегодня пришлось заправляться по два доллара за галлон. Или того хуже, целый евро за тот же литр. Что-то тут не так?! Сейчас попробуем разобраться вместе. Определим, кому и за что мы платим этот самый евро…

Без нефти

Альтернативная история ХХ века

Сергей Эйгенсон

Продолжение. Начало

12. ПОЧЕМ? ТОПЛИВО И КАЗНА
(по странам и континентам)

Хорошо, допустим, что уголь вполне может заменить нефть с газом. И что его для этого на планете вполне достаточно. Но ведь золото и серебро можно в большинстве случаев использовать как заменители меди. Даже лучше иногда. Проблема в стоимости. Не получится ли у нас золотым бензин из угля? Надо-то, сами видели, совсем немало. Можно согласиться с дороговизной трюфелей, но не хлеба. Значит, надо оценить — сколько мы на это тратим сегодня и насколько больше будем тратить завтра. Или, что в нашем случае то же самое, сколько на это тратят жители Угольной Реальности. В числе наших предшественников по таким прикидкам окажется великий химик и известный экономист профессор Д.И. Менделеев. Знаете, с бородой?

Оценку эту он произвел в статье «Топливо» энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Почитайте при случае, очень рекомендую. Изящная работа, как все у этого автора. Ей-Богу, вот такие люди и служат перед Вечностью оправданием существования какой-либо национальной культуры. Не всегда с ним соглашаешься — но всегда преклоняешься.

Вот смотрите, что он сделал.

“Чтобы судить о значении Т. в среде других средств, которыми живут современные люди”, он взял для 6-ти ведущих, России, Франции, Германии, Австро-Венгрии, Соединенного Королевства и Северо-Американских Соединенных Штатов доходы от сельского хозяйства и промышленности. Суммарно получилось для лидеров около 16 миллиардов в тогдашних рублях для аграрного сектора и больше 27 миллиардов для промышленного. Данных по общему количеству топлива, потребляемого этими странами в его распоряжении не было, а суммарная добыча главного топлива того времени, каменного угля в них была около 610 млн тонн, что он перевел в пуды — 37 миллиардов. Дальше цитата:

“Считая цену пуда на местах потребления от 10 до 20 к., получим, что один кам. уголь в этих странах обходится от 3¹/₂ до 7¹/₂ миллиардов руб., т.е. стоит уже около половины того, что доставляет все сельское хозяйство. Принимая же во внимание ценность древесного, торфяного, нефтяного и др. видов Т., производимого в указанных странах, можно с уверенностью утверждать, что ныне в образованных странах цена потребляемого Т. если не выше, то по крайней мере близка к цене хлебных и других пищевых товаров, получаемых теми странами. Это тем поразительнее, что еще в XVIII столетии роль и значение Т. были во много раз меньше, чем роль и значение хлебных товаров”.

Дальше Менделеев предсказывает увеличение этой доли за счет вздорожания угля и снижения цены на хлеб. У нас необходимости в прогнозе на ХХ век нет, мы можем попросту повторить расчет приблизительно по менделеевской методике для конца этого века.

Значит, так. Суммарный валовой национальный продукт для всего мира по данным Организации Экономического Сотрудничества и Развития на 2000 год будет около 36 триллионов. Это в специальных интернациональных долларах, приведенных к 1990-му году. Такое исчисление дает возможность учета инфляции при сравнении по разным годам. Есть другие оценки, но отличаются они не сильно. Нефти в этом самом 2000-м году добыто и потреблено около 27 миллиардов баррелей и продавалась она по средней цене 25 тех же интердолларов 90-го года за баррель. Суммарная ее цена, значит, 675 миллиардов. Газа тем же методом насчитаем на 350 миллиардов. Угля на 150. Итого добыто и потреблено ископаемого топлива на 1,175 триллиона. От мирового продукта получается 3,2%.

Всего-то?!

Пересчитайте сами.

Что же, Менделеев ошибся? Да нет, просто за это время сменился характер экономики, в какой-то степени, тип цивилизации, чего он никак предвидеть не мог. К слову, доля сельхозпродукции в мировом совокупном продукте, равна 4%, действительно, как и классик полагал, от топлива недалеко ушло. Просто главными стали совсем другие вещи, как для Робинзона сначала на первом месте было выжить, а потом его потребности стали заметно превышать этот минимум. Я на эти темы многие десятилетия не задумывался. Работы хватало, работа была интересная, коллеги и рабочая обстановка временами, как из стругацкого «Понедельника», начальство относилось с уважением и некоторой опаской, платили неплохо. Правда, далеко от Москвы — так я и вырос не в тепличке. В общем, начал несколько заноситься умом, полагать, что вот я и мои друзья и есть передовой отряд современной цивилизации, «застрельщики техносферы», можно сказать. Холодный душ на меня пролил мой приятель, завотделом вычислительной техники в соседнем НИПИ.

Он сказал:

“Вы, нефтяники, вообще энергетики, в смысле, тяжелоиндустрийщики, сильно преувеливаете свою роль в мироздании. Вот посмотри из космоса на Землю. Уже с Луны ни одного вашего объекта не разглядеть. С Марса уже не видать и сельского хозяйства. А теперь давай взглянем на Солнечную систему в радиодиапазоне хоть откуда. За сто лет излучение желтого карлика по необъяснимым причинам на этих длинах волн увеличилось в два раза. Космическое событие, а?”

А и вправду. Сейчас, конечно, и больше, ведь пятнадцать лет уже прошло. Посмотришь вокруг, что ни человек идет, то в кармане ультракоротковолновая радиостанция под псевдонимом мобильного телефона. Не говоря о телестанциях, беспроводной связи в домашних компьютерах, полицейских воки-токи. Хотим мы или нет, то, что связано с этой сферой, и по железкам, и по чисто информации сегодня создает больше, чем металлургия и нефтедобыча. Так скорость-то изменений!

Вот мы с вами уже Бог знает сколько страниц рассуждаем о техническом развитии в одном из секторов энергосферы. Стыдиться нечего, прогрессировали — не гуляли. А тем временем в инфосфере возник, расцвел и отжил свой век телетайп, на смену ему пришел и уже почти ушел факс, пошла в дело электронная сетевая почта, «You Got Mail» — а уже все отправляют друг-другу SMS-ки с мобильника на мобильник. Еще просто просится примером хранение информации. Все-таки, Слово и Музыка — это для человека почти то же, что и Хлеб. Возьмем музыку. Давно уж научились записывать ее знаками на пергаменте и бумаге. Но так можно сберечь талант и работу композитора, но не певца или пианиста. XIX век и Томас Альва Эдисон дали фонограф, валики которого впервые с сотворения мира сохранили для нас и последующих поколений пение Карузо и молодого Шаляпина, игру Бузони и Рубинштейна, голоса Льва Толстого, Оскара Уайльда, Марка Твена. В ХХ веке пришли пластинки из шеллака со спиральной записью, потом намагниченная проволока, бобины с пленкой, которую склеивали уксусной эссенцией, одно из отчетливых воспоминаний детства в середине 50-х. Винил, компакт-кассета, CD, DVD, а сегодня в моем нагрудном кармане мурлычет старинную песенку про перекаты тот самый мнемокристаллик, который, помнится, напевал что-то подобное космопилоту Горбовскому в солнечный полдень XXII века. О росте качества и не говорю.

Разумеется, ничто не стояло на месте в этот век. Автомат АКС-74У не в пример бойчей мосинской трехлинейки, «Хаммер» много круче автомобиля Винтона, современная газлифтная или глубинно-насосная нефтяные скважины гораздо совершеннее колодца, из которого нефть черпали ведром-желонкой, «Боинг-747» или «Буран» несравнимы с райтовской «Китти-Хоук» и даже с сикорским «Ильей Муромцем». Но надо признать, что прогресс в инфосфере идет с много меньшим расходом ресурсов, чем в тяжелой машинной индустрии. В конце концов, преимущества аэробуса или космического челнока над парусинными этажерками первопроходцев основаны по преимуществу либо на применении более дорогих и ресурсозатратных материалов-либо на их оснащении приборами и другой продукцией той же электроники.

Конечно, мобильником не вспашешь землю, а программным продуктом не согреешь дом по зиме, не заправишь бензобак — но кувалдой не изготовить современный автомобиль, да и нефть без ихних приборов-программ не найдешь и не добудешь. Все отрасли одна от другой зависят, типа «мамы всякие нужны». Но нам, людям баррелей и джоулей, а не байтов, в утешение остается мысль, что мы удовлетворяем самые жизненные потребности человечества и без нас оно не обойдется никогда. Даже если настанет термоядерное энергетическое изобилие, нужно будет грамотно управлять потоками, орошающими мир. А не то — погубить почву легче всего немеренным поливом.

Вы можете удивиться и задать мне законный вопрос: «Парень, ты когда последний раз был на бензозаправке?«. Действительно, на все виды ископаемого топлива приходится одна тридцатая экономики, а вам сегодня пришлось заправляться по два доллара за галлон. Или того хуже, пятнадцать рублей за литр, и что уж совсем жаба душит — целый евро за тот же литр. Что-то тут не так?! Сейчас попробуем разобраться вместе. Определим, кому и за что мы платим этот самый евро.

Виды затрат, цен, прибылей	Примерные значения для сибирской нефти в Европе на весну 2003 г.	% от итога
Себестоимость добычи	$7/барр	5.9
Налог за добычу	$2/барр	1.7
Транспорт от Сибири до Новороссийска (Черное море) или Приморска (Балтика)	$2.5/барр	2.1
Портовые платежи	$1/барр	0.8
Пошлина на экспорт	$5.5/барр	4.6
Итого затраты до терминала	$18/барр
Цена нефти Urals F.O.B.. в российском порту	$21/барр
Прибыль компании-производителя	$3/барр	2.5
Фрахт и страховка из Новороссийска до Италии или с Балтики до Роттердама	$2/барр	1.7
Цена нефти Urals C.I.F. в зап.-европ. порту	$23/барр
Стоимость переработки на европейском НПЗ	$4.5/барр	3.8
Суммарная стоимость н/продуктов из одного барреля сырья на выходе НПЗ (до налогов на продажу)	$29/барр
В том числе средняя стоимость автотоплив	$30/барр
Прибыль переработчика	$1.5/барр	1.3
Расходы и прибыль «даунстрима» от НПЗ до бензоколонки и других конечных точек	$10/барр	8.4
Налоги на продажу и подобные им в стране потребления	$79/баррель	66.4
Средняя цена н/продуктов из 1 барреля сырья с учетом налогов	$119/барр	100
Цена барреля автотоплива для европотребителя	$176/барр
Цена галлона автотоплива для европотребителя	$4.20/галл
Цена литра автотоплива для европотребителя	$1.12/литр
Попадает в казну с каждого литра автотоплива	75 центов на литр = $2.8/галлон

Биться за точность оценки до центов не стану, делал на коленке, а примерно получается так. За счет этих 79 долларов, точнее, соответствующей им суммы в евро и существует в основном европейский социализм — бесплатная медицина, высшее образование, пособия по безработице позволяющие в промежутке между получением чеков слетать на Майорку, шестинедельные отпуска и все прочее. В том числе и дотации своим фермерам.

В любой нет-дискуссии, связанной с углеводородами, рано или поздно появляется русский эмигрант, ныне проживающий в Германии на социале или по рабочей визе. Он обязательно вносит свои пять пфеннингов, сообщая, что может заливать в бак своего дизельного «Мерседеса» растительное масло из галонных бутылей в ближайшем продмаге. Машина, в принципе, едет, а так гораздо дешевле, чем заправляться на танкштелле. Я бы, все-таки, не рекомендовал делать это нормой жизни. Рапсовое масло — канола содержит полиненасыщенные жирные кислоты и, если в него специально не добавлены соответствующие присадки, может окисляться и полимеризоваться, образуя знакомую многим пленочку, какая бывает на неотмытой тарелке. Происходит это не быстро, но если машина, заправлявшаяся таким топливом, постоит без движения — могут быть некоторые осложения в питательных трубках и даже в плунжерном насосе.

Интересно тут другое — что же, масло дешевле нефтяного дизельного топлива? Нет, конечно, себестоимость углеводородного топлива ниже. Но к его цене добавляются описанные выше ломовые налоги, а из цены масла вычитаются многомиллиардные субсидии национальному сельскому хозяйству. А откуда они берутся? Оттуда же. Для Федеративной Республики Германии поступления от акциза на горючее — это более 20 процентов всего прихода бюджета. Для остальных европейских социалистических республик и королевств — не меньше.

Повышается цена на нефть — повышаются и отчисления в казну европейских правительств. Не зря ведь великий человек ОПЕК, многолетний нефтяной визирь Саудовской Аравии шейх Ахмед Заки Ямани всегда обращал внимание европейских журналистов на то, что каждому доллару, попадающему дополнительно в карман стран-производителей при повышении нефтяных цен сопутствуют гораздо менее обсуждаемые три доллара дополнительных налоговых поступлений в казну стран Евросоюза. В США эти налоги во много раз меньше — около 20 центов федеральных сборов и столько же в среднем штатных на каждый галлон газолина. Поэтому и бензин стоит в два с половиной — три раза дешевле. Но и бесплатная медицина тут далеко не для всех, да и вообще социализма много меньше.

Вот давайте посмотрим, как соотносятся различные виды затрат, прибылей и налоговых платежей для гипотетического барреля нефти «Юролс», добытой сибирской компанией «УгрюмНефтеГаз» и отправленной в Европу.

Тут требует, вероятно, пояснения слово «даунстрим». Оно обозначает систему и затраты на нее по послезаводскому транспорту и бензоколонкам и прочим элементам системы рапределения нефтепродуктов. Все это я знаю слабо и разделить где расходы, а где прибыль не сумею. Видно, однако, что прибыль есть. Хотя бы по тому, что многие компании с удовольствием расстаются с нефтеперерабатывающими заводами и переключаются на заправки.

Следующая картинка рассматривает судьбу не сибирской нефти, а нефти из гипотетического арабского шейханата Эль-Заваруха, расположенного неподалеку от Персидского Залива. Сами бедуины, конечно, нефти не добывают, ограничиваясь получением дохода. Нефть добывает нанятый ими оператор — компания «Кусако Ойл Инкорпорейтед». Пролетариат — палестинцы, персы и филиппинцы, младший командный состав из Сирии и Египта, «мозговой штаб» из англосаксов. На карте шейханат можете не искать, а вот структура затрат и прибылей у него достаточно близка к таковым же для Саудии, Кувейта и других нефтяных королевств. Как видите, себестоимость много ниже, чем в России, и почти нет расходов на транспорт до танкера. Естественно, что в казну шейха поступает значительно большая доля из того же евро за литр, чем в Казначейство РФ. Зная судьбу коллег-скупердяев, шейх Абу-ибн-Натощак без всяких лифшицев давно дошел до мысли, что «надо делиться». Он и делится долей доходов с полноправной частью обитателей княжества, кочевниками из племени Бану-Бедуин, и те разъезжают в «Мерседесах», от души благословляя своих не столь давних предков, которые пришли сто лет назад в здешний оазис, срубили три пальмы и стали пасти верблюдов. Об американских геологах, которые нашли тут нефть полвека назад, наши счастливцы, естественно, не помнят.

Что же до европейских правительств, то в их политике по нефтяному и, специально, по ближневосточному вопросу очень заметно, что они в ужасе пред перспективой прекращения или хотя бы сокращения поставок со Среднего Востока, а вот повышение цен их пугает не особенно, может быть, что и по вышеизложенным обстоятельствам.

Таким образом, когда мы говорим о 3.2% стоимостной доли ископаемых топлив в мировой экономике, мы имеем в виду именно первичные энергоносители — нефть, газ, уголь и не учитываем ни добавления стоимости при переработке и распределении, ни этих сказочных налогов. Так было не всегда. На картинке, отражающей колебания цен от самого начала почти до наших дней хорошо видно, что первые семь десятилетий ХХ века нефтедобыча баловала наше Отражение низкими и при этом довольно стабильными ценами. Ценотрясения начались с Судного Дня 1973 года и не видать, чтобы близились к концу. Пик нефтяных цен пришелся на год после Исламской революции в Иране. Нынче цены тоже высоки, если по номиналу — так и выше, но сегодняшний доллар полегче, чем четверть века назад.

В Угольном Отражении этого всего, конечно, не было. В этом-то отношении им можно позавидовать. Дела не только в том, что нефтеценовые кризисы — и взлеты, и падения каждый раз немилосердно встряхивают мировую экономику и политику — вспомните, навскидку, экономический развал конца 80-х, падение Советской власти и, в виде пародийного сиквела, дефолт с падением кабинета Киндерсюрприза, оба раза на провале нефтяных цен. Дело еще и в том, что ожидание новых скачков цены не позволяет как следует планировать, что абсолютно необходимо при крупных структурных капвложениях. К примеру, вложениях в создание мощностей по производству синтетических топлив. Вложишь триллион, урезая все другие проекты планеты — а тем временем цена на нефть опять упадет, рынка для твоих синтинов не будет. Вон, Мексика пару десятилетий назад разорилась в большой мере из-за того, что вложила большие деньги в создание отрасли переработки и утилизации нефтяного газа, а сбыта по расчетной цене не получилось.

Угольные цены много стабильнее. Вот посмотрите, как на одном и том же пятнадцатилетнем участке менялись среднегодовые цены на разные типы ископаемых топлив.

Цена на твердое топливо много флегматичнее, как видите. Почему? Ну, начнем с его распределения по планете. Если помните диаграмму из главы 10, там не было обездоленных регионов. Конечно, есть разница в себестоимости добычи, которая привела к закрытию убыточных шахт в Британии, Аппалачах, Франции, а теперь и на территории СНГ, при том. что в Китае, Южной Африке, Австралии, Польше, Нью-Мексико, да и на многих объектах Воркуты и Кузбасса уголек рубают вполне рентабельно. Тем не менее, монополистов тут нет, устроить «угольное эмбарго» и невозможно, и никому не придет в голову по большой деверсификации этих ресурсов. С газом, и особенно, нефтью дело обстоит не так. Большая часть добычи вообще сосредоточена на неспокойном полусредневековом Среднем и Ближнем Востоке, «от Магриба до Машрика», как говорят арабы. Да и вообще большинство нефтеэкспортеров находятся в «Зоне Повышенного Риска«.

Эту тему, о страново́м риске, упорно пытаются втолковать отечественной публике два человека. Андрей Илларионов, когдатошний исполнитель роли не то Якова Долгорукого, не то гриневского Савельича, говорителя горьких истин безрассудному хозяину, а ныне беззаветный диссидент. И лихая публицистка, оторви-голова московской интельтусовки Юлия Латынина. Но, похоже, доходит до населения слабо. А смысл в том, что при оценке инвестиционной привлекательности проекта учитываются не только размеры будущих прибылей, но и возможность потери капитала. Согласитесь сами, что за неплохие проценты от МММ известный Лёня Голубков заплатил, по всей вероятности, в итоге довольно дорого. Да и банк «Чара» у многих в памяти. Кроме риска конкретного проекта, есть еще и «риск места». Вы же не потребуете от вложений в Швейцарии той же нормы прибыли, что от инвестиции в Таджикистан? Надежность компенсирует невысокую отдачу. Одним из главных факторов тут, как легко можно догадаться, является наличие сколько-нибудь вменяемой государственной власти. Так вот, точно так же, как «Фридом Хаус» на общественных началах оценивает регулярно уровень свободы по всему свету, от Норвегии до Чучхерии, так есть специально обученные фирмы, которые, за деньги, конечно, оценивают степень риска в разных странах по результатам ретроспективного анализа. Данные их, бывает, расходятся, в зависимости от методик и использованных выборок, но такой фирмы, чтобы оценила риск в Белоруссии ниже, чем в Бельгии, в природе не существует. И, к примеру, изысканная операция по приобретению с торгов компании с нефтедобычей на 220 млн баррелей фирмой, зарегистрированной в рюмочной «Лондон» и принадлежащей физическим лицам, лично известным президенту страны, уровень риска для этой страны ни по одной методике не снизит.

Надо отметить, что риск революции с национализацией — это не главный компонент, хотя и это случается, вспомним хотя бы Ливию, Кадаффи и начало 70-х. В основном в расчетах учитываются законодательство и судебная практика страны. Все-таки, встретиться с судебным произволом гораздо проще, чем с подпоясанными пулеметными лентами красногвардейцами. Учитываются также экономические неприятности от войн, забастовок, административная коррупция и многое другое. Однако, риск ненулевой даже в самых благоустроенных и спокойных странах — это связано с возможностью сюрпризов валютного курса. Скажем, построили Вы пять лет назад завод где-нибудь в Западной Европе завод для производства сепулек, которые будут экспортироваться в США и Японию. А вот сегодня вы должны производить все затраты в сильно потяжелевших евро, а получать от сепулькопотребителя за свой товар в долларах и иенах, подешевевших по отношению к евро. Вспомните, как ожил российский нетопливный экспорт и увял импорт после дефолта 1998-го.

Вот все это сводится вместе, чтобы посчитать этот самый Country Risk. Данные эти, как я уже говорил, в основном платные, особенно за текущий год, но мне удалось найти в Сети информацию free об уровнях риска в масштабе континентов. А нам с вами, собственно, это и нужно.

Если теперь посмотреть распределение по планете ресурсов нефти, то мы увидим во-первых, что львиная доля доказанных запасов сосредоточена в одном небольшом регионе, а во-вторых, что нефть, действительно, находится по большей части в зонах повышенного риска. Требования демократичности, вышеупомянутого уровня свободы, тут, вообще говоря, нету. Но требование стабильности, вменяемости, ответственности государства за свои обязательства, конечно, присутствует. Печально, конечно, видеть, что риск на постсоветском пространстве выше, чем для Черной Африки, но таковы уж результаты анализа экономической деятельности на этом пространстве за последние десятилетия. В том, числе, что касается госполитики в нефтедобыче самого большого из этих государств. Добавим, что бесцеремонное обращение с плохо лежащими по соседству Абхазией, Южной Осетией, Крымом и Донбассом и следовавшие за этим международные санкции очень сильно повысили страновой риск конкретно для Российской Федерации.

Надо при этом заметить, что и в Африке не одни ж межплеменные войны. Есть, по крайней мере, одна довольно развитая страна, со средней зарплатой в 2,2 раза больше, чем в России. Туда мы и отправимся, чтобы посмотреть, как и почем в совсем недавнее время производилось искусственное топливо из угля.

Продолжение