Люди на киевском Майдане Незалежности, ребята в Минске, пишущие баллончиками лозунги против Лукашенко, прокурор в Дагестане, везший меня и не прятавший автомата, таможенный генерал, благодаривший за то, что после моих выступлений отсидел меньше, чем планировали коррупционеры с Лубянки… Все они — мои соавторы.

Отдел Расследований

Фрагменты политической истории 1990-2020-х годов

Иосиф Гальперин

От автора

У меня вышла книга, состоящая из моих журналистских расследованией. Большая часть текстов опубликована на Портале. Ниже — предисловие и текст об отравлении Литвиненко, который давно потерялся в странном архиве «Совершенно секретно».

* * *

История последних тридцати лет на постсоветском пространстве была полна кровавыми событиями, преступлениями, нарушениями закона вряд ли больше, чем в предыдущие годы российской жизни, как в царское время, так и в советское. Но зато об этих событиях иногда можно было говорить. Мне повезло — я сталкивался с реальностью, не затуманенной пропагандой, и мог рассказывать о том, что обнаружил. Что узнал от людей, которые не боялись говорить правду.

Я их помню. Лицо и фигуру Кости Марусича в ободранном проеме бесланской школы, где он пережил три дня под прицелом террористов. Тогда ему было четырнадцать лет, теперь это взрослый мужчина, но я его запомнил мальчиком с твердым взглядом и тихим голосом. Фатиму Богатыреву, пришедшую в президентский кабинет в Черкесске во главе сородичей узнать правду об исчезнувшем брате. Там узнавшую о его убийстве по приказу президентского зятя, закрывшую лицо руками и старающуюся не слушать уговоры прилетевшего из Москвы Дмитрия Козака. Помню болезненное дыхание Михаила Ивановича Трепашкина, адвоката, а до того — сотрудника ФСБ, который жалел, что не удалось уберечь коллегу Литвиненко от яда спецслужб. Уверенное и думающее лицо Алексея Навального я запомнил не по нынешним виртуальным появлениям, а по разговору после моей поездки в Киров, где я убедился в полной абсурдности заведенного на него уголовного дела.

Люди на киевском Майдане Незалежности, ребята в Минске, по ночам пишущие баллончиками лозунги против Лукашенко, прокурор в Дагестане, везший меня на своей машине по горам и не прятавший автомата на заднем сидении, таможенный генерал, благодаривший за то, что после моих выступлений отсидел меньше, чем планировали коррупционеры с Лубянки…

Всё это — мои соавторы в текстах, составивших калейдоскоп политической истории последних тридцати лет. Посчитал: за эти годы я публиковался в полутора десятках изданий, от официозной «Российской газеты» до ныне запрещенных в России «Граней», писал о событиях от Норильска до Дербента и от Калининграда до Владивостока. А еще — об Азербайджане, Узбекистане, Абхазии, Южной Осетии… Особенно я благодарен газете «Совершенно секретно», в которой семь лет проработал обозревателем. А название «Отдел расследований» я взял из «Московского комсомольца», который и направил меня на этот путь. Из десятков расследований, сохранившихся в моем архиве, я выбрал самые типичные, не утратившие, к сожалению, актуальности. Например, о «дворце Путина», о котором писал в 2006 году. Тексты я оставил в том виде, в каком они публиковались, лишь иногда поясняя детали. Из современности — публицистические заметки, продолжающие темы расследований, заметки эти тоже публиковались, чаще всего — в электронных СМИ России и зарубежья.

Вторую часть сборника составили рассказы мемуарного характера, тоже непридуманные, показывающие работу и психологию журналистов.

* * *

Свидетель, который предупреждал
Михаилу Трепашкину есть что поведать Скотланд-Ярду

Московский адвокат Елена Липцер устала от атак журналистов:

— Только не спрашивайте меня, кто убил Литвиненко, я не знаю!

Скорее всего, не знает этого в деталях и подробностях и ее клиент из Свердловской области, осужденный нижнетагильской исправительной колонии №13 Михаил Трепашкин. Но он уверен, что его знания могут пригодиться следствию, идущему по следу отравителей Александра Литвиненко.

«Нас передушат, как щенков!»

Об этом тагильский заключенный написал в письмах, широко разошедшихся в Интернете. Вот что он писал Литвиненко тогда, когда судьба последнего еще висела на волоске:

«Уважаемый Александр Вальтерович! Я сочувствую Вам в связи с отравлением. И считаю, что частичной виной этому является бездействие по конкретным фактам готовившихся на Вас покушений. В частности, еще в августе 2002 года я сообщал о том, что у меня была встреча около станции метро «Китай-город» с бывшим сотрудником УРПО ФСБ РФ Шебалиным В.В. (по его просьбе). При этой встрече он заявил, что снова работает на УСБ ФСБ РФ …, что создана «очень серьезная группа», которая будет «е… шить всех, кто связан с Березовским и Литвиненко». Мне он сообщил, что если я отойду от дела по взрывам домов и начну сотрудничать с этой группой, то меня «оставят в покое». Тогда же он попросил у меня данные на твоего отца и еще какого-то родственника (сейчас не помню), проживающих в Бирюлеве. Я ему тогда ответил, что вообще не перевариваю грязное насилие, а тем более убийства. Я четко понял, что твоих родных решили потихоньку убирать, маскируя факты убийства. Если они живы, то из-за того, что я факт этого преступного предложения сразу предал огласке. Вспомни, я тебе тоже об этом говорил, но реакции не последовало. А нужно было требовать расследования».

Прервем цитирование писем, чтобы разъяснить некоторые детали. Шебалин — тот самый закрытый маской участник знаменитой пресс-конференции, на которой офицеры ФСБ рассказывали, что начальство заставляет их убить Березовского. Трепашкин познакомился с Литвиненко и Шебалиным в 1998 году на этой пресс-конференции, где они разоблачали родную «контору». Если Литвиненко говорил об организации в ее недрах некоего подобия «эскадрона смерти», то Трепашкин представлял одну из возможных жертв тогдашнего «отдела убийств».

По его заявлению о попытках организации покушения на него в 1996-97 годах было даже заведено уголовное дело, в котором фигурировали 12 свидетелей существования «заказа» на Трепашкина, но дело закрыли. В связи с том, что само покушение не состоялось. Хотя, заметим в скобках, брата четырехкратного олимпийского чемпиона Александра Тихонова, Тихонова Виктора, осудили именно за приготовления к покушению на убийство кемеровского губернатора Амана Тулеева. Тогда тоже дело до самого покушения не дошло.

Понятно, почему в письме отравленному соратнику Трепашкин легко переходит с официального тона на прямодушное «ты» — они с Литвиненко связаны общими испытаниями и переживаниями. Вот что Михаил Иванович пишет, вспоминая ту пресс-конференцию 17 ноября 1998 года в Интерфаксе, пишет уже в другом письме — на следующий день после сообщения о смерти Александра Литвиненко:

* * *

«У Литвиненко тогда спросили: как может сложиться ваша судьба с учетом таких громких разоблачений? Он ответил: если не будет хорошей поддержки, то преступные генералы-убийцы нас уволят, а потом передушат, как щенков!

Генеральская солидарность и большие деньги сделали свое дело… Литвиненко А.В. сидел в СИЗО «Лефортово» и Бутырке, прошел через многие обвинения, а в результате — 3 года 6 месяцев л/с условно по сомнительным деяниям и бегство в Лондон. И вот убит!

Все без исключения «разоблачители» были уволены из ФСБ РФ…

Продолжилась оперативная работа и по жертвам… Трофимов (бывший генерал ФСБ .— Ред.) — убит в Москве (он послал в 1994 году Литвиненко разбираться с первым покушением на Березовского, в результате чего они подружились). Меня же заключили под стражу, и вот уже четвертый год я удерживаюсь в местах лишения свободы при особом режиме изоляции по сфабрикованному обвинению.

Повезло лишь бесхребетному трусу Шебалину В. В…, Шебалин бросился в ноги к нечистоплотным сотрудникам ФСБ РФ и предложил выступить в качестве агента-провокатора УСБ ФСБ РФ и лжесвидетеля по Литвиненко и его окружению… И вошел в группу, разрабатывавшую схемы уничтожения как самого Литвиненко, так и его сторонников».

Беслан, «Норд-Ост», Лондон…

О роли Шебалина в дальнейшей судьбе Трепашкина (и Литвиненко?) подробнее можно узнать из обширного письма Михаила Ивановича воронежским правозащитникам. Это письмо, написанное еще летом, до убийства Литвиненко, неизвестно широкой общественности, поэтому имеет смысл процитировать его как можно более полно. Оно объясняет не только историю гонений на самого Михаила Трепашкина, но и судьбу Александра Литвиненко.

* * *

«В середине ноября 1996 года ко мне как сотруднику Управления перспективных программ ФСБ РФ (Управление было создано по указанию Секретаря Совета Безопасности России Лебедя А.И. и просуществовало 1 год) явился гр-н С. И заявил, что он является членом преступной группы из генералов и других высокопоставленных лиц, занимающихся в корыстных целях незаконными поставками оружия в горную часть Чечни для чеченских боевиков. Этот человек занимал когда-то высокий пост в «Оборонконтракте», поэтому доверять ему вполне можно было.

Он пояснил свой мотив явки: его «бросили» с долей прибыли при очередной сделке по продаже оружия на сумму более 3 млн долларов США (сделка состоялась в первых числах ноября 1996 года), поэтому он хочет наказать обидчиков и расскажет об очередной подобной сделке, планируемой на конец ноября 1996 года, когда торговцев смертью можно будет взять с поличным…

Схему деятельности он обрисовал так: одна московская фирма, в которой работают генерал органов безопасности Цуркан, полковник Слесарев, поставляет на Северный Кавказ при организующей росли некоего Валерия Джураева оружие самолетами через аэропорт гор. Беслана. Туда затем подъезжают спецмашины («Скорая помощь», инкассаторские и т.д.), на которых оружие через Ингушетию переправлялось в горную часть Чечни.

Следовательно, вывод: захватчики детей в школе №1 пришли в Беслан протоптанными тропами, известными (а, возможно, что и контролируемыми) силовым структурам! Я, кстати, писал об этом Торшину в Совет Федерации и прилагал список с перечнем поставленного оружия, но ответа не получил. Возможно, его комиссия не проверяла сей факт.

Добавлю о событиях 1996 года. Я тогда оформил заявление г-на С., приложил все бумаги и план поимки незаконных торговцев с поличным в Беслане в конце ноября 1996 года. Мой рапорт ушел на доклад к Патрушеву Н.П. (был тогда начальником УСБ ФСБ РФ) и Ковалеву Н.Д. (был директором ФСБ РФ). А вскоре у меня забрали все материалы, и в отдел кадров поступило указание об ускорении моего увольнения!? Ясно, что торговцев оружием никто не тронул. Так тогда мне и не удалось узнать, кто же входил в преступное сообщество…

По этой теме были публикации (без возражений):

• в «Новой газете», «Истец ответит за все», статья Романа Шлейнова;
• в «Литературной газете», «Приказано молчать», статья Игоря Андреева и др.

О событиях в «Норд-Осте» я тоже тезисно расскажу лишь об одном эпизоде…

В 2002 году, работая адвокатом и имея массу клиентов в Западном округе гор. Москвы (Солнцево, Переделкино) я неоднократно получал информацию, что в Москве появилось много вооруженных чеченцев, которые открыто и безбоязненно приезжали на т. н. «стрелки», принимали участие в криминальных разборках (достаточно вспомнить взрыв автомашин у «Макдональдса» около метро «Юго-Западная»). Микрорайон «Солнцево», «солнцевская ОПГ» находились под особым контролем ФСБ РФ и других спецслужб, поэтому без их ведома невозможно было ходить по этой территории с оружием!? А тут, начиная с мая и по август 2002 года свободно разгуливали и разъезжали на автомашинах вооруженные люди. Значит, им дали для этого добро. Бараева видели неоднократно в «чеченском доме» на Кутузовском проспекте в Москве, где зафиксированы были встречи с людьми, приезжавшими на автомашинах Администрации Президента РФ.

В августе 2002 года около здания Никулинского районного суда гор. Москвы (Мичуринский пр-т, дом 17 «а») я встретил знакомого по работе в середине 90-х годов Евстигнеева Александра. Он мне сказал, что в Москве появился полевой командир Салмана Радуева по прозвищу «Абдул» (или «Абдул-кровавый»). Я задерживал его в Москве в декабре 1995 года, но тогда его приказал отпустить Патрушев Николай Платонович. Он тогда рванул в Турцию и обещал по возвращении расстрелять меня, Гачаева А.Л. и Шевченко А.Э. (два последних в то время работали в КБ «Сольди», куда пришли полевые командиры Радуева, ГРУшники и ФСБшники вымогать 1, 8 млрд рублей, где и были задержаны с поличным). На сей счет есть публикации в газете «Комсомольская правда», 12 мая 1997 г., статья Сокирко В.А. «Генштаб помогал дудаевской мафии» и в газете «Коммерсант» за апрель 1998 года статья Екатерины Заподинской «Борца с чеченским бандитизмом заставили уволиться из ФСБ».

Узнав от Евстигнеева Александра, что появился снова «Абдул» и зная его как крупного специалиста по организации террористических актов, а также опасаясь за жизни Гачаева и Шевченко, я позвонил полковнику ФСБ РФ Шебалину Виктору Васильевичу, служившему в сверхсекретном подразделении УРПО ФСБ РФ, которому рассказал о появлении «Абдулы» и о готовящейся какой-то акции (с учетом скопления вооруженных людей). Зная, что он снова восстановился в органах ФСБ РФ и работал в глубоком прикрытии, я передал ему данные о связях в Москве «Абдулы» по 1995 году и рассказал, что его когда-то спасал Патрушев Н.П. Со слов Шебалина В.В. мне было известно, что он передал информацию о готовящейся акции. А вскоре грянул «Норд-Ост». Я высказал претензии Шебалину и ФСБ РФ, что они не приняли мер по предотвращению террористического акта, в результате которого погибло 129 человек.

В ответ меня обвинили в разглашении сведений, составляющих государственную тайну России, содержащую данные о планах ФСБ РФ!? Получается, что захват людей в театральном центре на Дубровке («Норд-Ост») — это были планы ФСБ РФ. Так мне пояснили судьи Военной коллегии Верховного Суда РФ, определяя за это срок в 2 года 6 месяцев лишения свободы в колонии-поселении…

Я имел контакт с Шебалиным В.В. в 2002 году исключительно по обстоятельствам предупреждения о готовящейся акции и по вопросу, почему не отреагировали. А они — сволочи — достали из архива другие документы (старые, несекретные), всунули их Шебалину и под компроматом заставили заявить, что он получил их у меня. Потом подогнали «экспертов» из ФСБ РФ, которые заявили, что в этих документах содержится гостайна. И так я оказался за колючей проволокой. За что? — За то, что полковнику ФСБ РФ сообщил ставшие известными мне сведения о готовящемся террористическом акте!?

У меня есть основания считать (с учетом анализа материалов), что «Абдул» появлялся и в «Норд-Осте» и в Беслане. И где он может быть сейчас?..

Касательно взрывов домов я хочу пояснить, что по этой линии я только стал работать, как меня арестовали, подбросив «чеченский» пистолет и обвинив в покушении на Путина В. В.

То, что мне удалось добыть, кажется, есть в Интернете.

Вы обратите внимание еще на один аспект. В ФСБ РФ при Патрушеве Н.П. было создано целое управление по физическому уничтожению людей — УРПО ФСБ РФ, где какое-то время служил Литвиненко А.В. О целях его деятельности было оглашено в СМИ в 1998 году, в том числе на пресс-конференции 17 ноября 1998 года в Интерфаксе. Жаль, что все свелось к «делу о покушении на Исполнительного секретаря СНГ Березовского Б. А.» и потом закрыли, так как он остался жив. Но ведь там было 49 потерпевших. Я стоял 3 в списке после Березовского и Джабраилова. Я до сих пор уверен, если бы тогда создали (как планировалось) Комиссии Госдумы и добились расследования этого дела до конца, по закону, то вполне возможно, что взрывов в 1999 году не было. Ибо дело быстро смяли, а корни готовящихся преступлений в ФСБ РФ остались, и преступное УРПО возродилось в ином виде!»

* * *

Кто следующий?

К этому письму, значительно нами сокращенному, необходимо по крайней мере одно пояснение. Не только Литвиненко писал о причастности ФСБ к взрывам жилых домов в 1999 году, Трепашкин в 2002 году тоже собирал доказательства — и это их тоже сближает. За несколько дней до начала судебного процесса над пойманными террористами Михаил Иванович сказал в интервью, которое было тогда же опубликовано, что у него есть доказательства подмены фоторобота одного из обвиняемых. Мол, на самом деле там был изображен не предъявленный обвиняемый, а офицер ФСБ, которого описали свидетели. В материале упоминаемого Трепашкиным журналиста Королькова есть данные, что этого офицера потом на Кипре сбила машина…

Сближает Трепашкина с Литвиненко и типичный вопрос, который российская общественность задает сама себе в кулуарных разговорах после каждого резонансного убийства. Кто следующий? — обычно вопрошает общественность. Сначала вновь предоставим слово Михаилу Ивановичу — фрагмент из письма, написанного в день смерти Александра Литвиненко:

«… ранее я описывал конкретную ситуацию об использовании в ФСБ РФ спецъядов для физического уничтожения людей. Уже в 1994 году некоторые из сотрудников ВКР выкрадывали эти яды с объектов разработки и пытались продать знакомым предпринимателям для устранения конкурентов. На этом и погорели, наткнувшись на агентуру ФСК РФ (так тогда называлась ФСБ. — Ред). Эти яды не оставляют следов в организме. Чаще всего отравленным констатируют при вскрытии сердечную недостаточность. Яд обычно аэрозолем либо кисточкой наносится на руль и дверные ручки автомобиля, в месте, где работает кондиционер, на телефонные трубки и т.д. В описанном мною случае было 10 видов ядов различного действия (через дыхательные пути, через кожу рук, через слизистую глаз и т.д.). Следы подобных ядов присутствуют в деле об убийстве Кивелиди, Щекочихина и других…

Молчите. И вы будете следующими».

Михаил Иванович Трепашкин серьезно болен — у него бронхиальная астма с аллергическим компонентом, болезнь достигла тяжелой четвертой стадии. Такой диагноз дает заключенному Трепашкину право на лечение в муниципальной больнице, однако его вернули в колонию, где тамошние врачи каждый день снимают приступы удушья уколами преднизолона. Этот препарат разъедает организм не хуже яда, я видел его действие. Когда Михаилу Ивановичу становится совсем плохо, тюремные врачи вызывают «Скорую». Как-нибудь она может опоздать…

Если бы Михаила Трепашкина освидетельствовали квалифицированные медики, как того требуют закон и российские правозащитники, то его бы освободили немедленно. Но куда спешить поставленным его охранять? Он ведь, к тому же, добивается встречи с английскими следователями, приехавшими работать по делу об убийстве Литвиненко.