Ядгар Шакиржанов: Короткие рассказы об увиденном во сне и наяву. Продолжение

Loading

Мама медленно угасает. Жизнь тонкой струйкой уходит из неё. В каждое моё посещение родительского дома я замечаю удручающие перемены в её состоянии. И вот она уже перестаёт вставать с постели. Печальный взгляд и круги под глазами. Мама сильно похудела. Мне тяжело на неё смотреть.

Короткие рассказы об увиденном во сне и наяву

Часть 3

Ядгар Шакиржанов

Продолжение. Начало

Ядгар ШакиржановНостальгия

Кому знакомо это чувство, тот меня поймёт. Бывает ностальгия по родине, а бывает — по прошлому. По тому периоду жизни, который особенно дорог, который уже не вернёшь. Для меня им стали 70-е годы. Это время моего взросления и открытия мира. Время, когда многое происходит впервые. Первый звонок и первый урок в школе. Значок «октябрёнка» и приём в пионеры. Открытие чудесного явления под названием литература, когда уносишься мыслями к героям, о которых запоем читаешь. Знакомство с таинственным процессом фотографии и первая поездка в столицу нашей бывшей родины. Никогда больше не повторится хохот при первом просмотре любимых кинокомедий! А разве можно описать восторг от первого в жизни прослушивания битловского “Abbey Road” или “The Dark Side of the Moon” группы Pink Floyd. Это время первых озарений и первых разочарований. Это пора первой влюблённости. А ещё это — тоска по тому времени, когда ты мог просто так, без приглашения, зайти в гости к друзьям.

Но самое главное, что это время, когда ещё живы и здоровы большинство тех, кто тебе близок и дорог и кого уже никогда не воскресить. Разве что во сне …

Горные лыжи

Так уж вышло, что в детские и юношеские годы я не был дружен с зимними видами спорта, так как большая часть свободного от учёбы времени была отдана утомительным тренировкам в плавательном бассейне. Конечно же, я съезжал с горки на санках, вставал на коньки вместе со сверстниками. С одноклассниками скользил на беговых лыжах во время уроков физкультуры в соседнем со школой парке. Но последнюю точку в моих отношениях с лыжами поставила зима 1976 года.

В зимние каникулы меня занесло на горную турбазу, километрах в 15 от нашего города. Меня пригласил туда мой родственник, на два с половиной года старше меня. Его отец был в то время директором турбазы. Неудивительно, что горные лыжи стали для него любимым развлечением. То есть на лыжах он стоял уверенно и без опаски. Чего нельзя было сказать обо мне. Мое знакомство с горными лыжами ограничивалось просмотром спортивных трансляций по телевидению. Вызывало трепет зрелище, как мужественные парни в шлемах и очках несутся с огромной скоростью вниз, а потом лихо и непринуждённо тормозят, пересекая финишную черту, поднимая столб снежной пыли. По телевизору это выглядело легко и просто.

И вот я, высунув язык, с тяжёлыми лыжами на плече и в массивных, громоздких лыжных ботинках, медленно карабкаюсь вверх по заснеженному склону. В те годы здесь ещё не было подъёмников, поэтому добраться до нужной точки на горе — уже само по себе было занятием не для слабаков. На голове у меня вместо шлема — спортивная шапка. Волосы под ней взмокли так, что пришлось её снять. Когда же закончится этот путь? И зачем только я согласился на эту авантюру! Мой родственник взял меня на «слабо». И я решился — чтобы доказать, что могу это сделать. Сейчас-то я понимаю, что ему просто хотелось посмотреть, как я потерплю фиаско. Ведь я даже не получил нормального инструктажа, как вести себя при спуске с горы.

«Если наберёшь большую скорость и не сможешь остановиться, сразу падай на бок!» — единственный совет, который он дал мне перед восхождением. Не густо, если учесть, что я не знаю, как правильно тормозить.

И вот я на вершине склона. Смотреть вниз жутко. Слева виднеется рощица молодых елей, справа — обрыв к горной речке. Необходимо скользить вниз прямо туда, откуда я начал своё восхождение. В ногах появилась предательская слабость и дрожь. Сильно колотится сердце. Конечно, можно спуститься на «пятой точке», но тогда меня засмеют и о моей трусости узнают наши общие знакомые. И я решаюсь встать на лыжи. Присев на корточки, с большим трудом вставляю массивные ботинки в лыжные крепления и застегиваю их до щелчка. При неправильном положении ног лыжи должны автоматически отстегнуться, что предохраняет от возможной травмы. На полусогнутых ногах я наклонился над краем спуска, упершись лыжными палками в снег. На душе неприятно и тоскливо.

«Зачем я здесь?» — промелькнула мысль. Внезапно лыжи подо мной медленно поехали вниз.

«Всё!» — успел подумать я, так как потом думать было уже некогда. На согнутых ногах, склонившись вперед, я начал спуск, набирая скорость. К моему ужасу, она нарастала столь стремительно, что я не понимал, куда меня несёт. К тому же у меня не было защитных очков, слезы заливали глаза. Меня сковал страх. Я почувствовал, что не смогу остановиться, и сейчас разобьюсь, к чёртовой матери. Так быстро я ещё никогда не летал в моей короткой жизни, да и на бок завалиться не хватало духа. И я принял единственно правильное решение, сохранившее мне здоровье: повернул лыжи в сторону поросли из молодых ёлочек. С визгом я врезался в них, успев только прикрыть глаза и лицо от колючих веток. Сшибая и повалив молодые деревца, я упал на поломанные ветки, раскидав лыжи в разные стороны. Какое-то время я пролежал, уткнувшись лицом в усыпанный хвоей снег, пытаясь понять, не сломал ли что-нибудь себе. Обошлось лишь многочисленными ссадинами на теле и лице и мелкими порезами на шее и руках. Домой я прибыл весь перемазанный йодом.

С тех пор я и близко не подхожу к горным лыжам.

Костяная нога

«Бегите все скорее!» — раздался издалека голос моего товарища. Но поздно — меня окружила агрессивная толпа, а приятелей как ветром сдуло. У меня мало времени на раздумье — ведь в руках у них палки и обрезки металлических труб.

«Надо бежать!» — промелькнула запоздалая мысль. Прорвать это плотное кольцо окружения можно только с боем, так как разговаривать со мной они не намерены.

«Началось!» — только и успеваю подумать я, уклонившись от первого удара нападающего. Меня обдало резким запахом водки. Мой пинок в грудь одного из них достиг цели, и я устремился сквозь проём в живой стене. Внезапно сзади меня настигает сильный удар чем-то твёрдым по правому бедру. Нога «складывается» под неестественным углом.

«Как больно!» — и я падаю на землю. В изумлении смотрю на свою ногу. Мне кажется, что это происходит не со мной, как будто я вижу замедленные киносъёмки. И тотчас получаю порцию мощных ударов по телу и голове. А затем проваливаюсь в темноту.

Это произошло 16 мая 1981 года. Подходило к концу десятилетнее обучение в любимой школе. Спустя много лет могу повторить это словосочетание. Несмотря на все неприятные происшествия и неадекватных педагогов, это лучшие годы моей жизни.

В тот тёплый субботний день я собрался со знакомыми из другой школы прогуляться на горе Кок-Тобе. На фуникулёре мы поднялись на смотровую площадку. Не помню точно, как, но один из моих знакомых умудрился вступить в конфликт с какими-то ребятами. До драки дело не дошло, но всё же они затаили злобу. Оказывается, это студенты одного из институтов. Видимо, они проследили за нами, когда мы спустились с горы, и вызвали подмогу из общежитий, расположенных рядом. Ну а что было дальше, вспоминать не очень приятно.

«Как вы себя чувствуете?» — свет фонарика в глаза и женский голос выводят меня из небытия. Приподняв веки, вижу склонившуюся надо мной женщину в белом халате, моих «друзей» и человека в милицейской форме. У меня во рту и на лице кровь. Я пребываю в прострации.

«Что случилось?» — облизнув разбитые губы, хриплю я. Ну а потом — травматология горбольницы, куда меня очень долго везут люди в белых халатах с озабоченными лицами. Я изо всех сил пытаюсь помогать самому себе и врачам, когда меня перекладывают с носилок на стол для рентгена. Правая нога тяжелым и непослушным грузом лежит на столе, не давая мне пошевельнуться от дикой боли. Мордатый хирург, посмеиваясь и шутя с ассистенткой, сверлит дрелью мое бедро, предварительно сделав несколько уколов. Затем вставляет в кость металлическую спицу. Меня снова пронзает жуткая боль.

«Неужели это со мной?» — проносятся мысли сквозь шум в голове. Я плохо всё понимаю, а голоса врачей звучат как эхо. Чтобы зафиксировать положение ноги, вешают гирю, привязанную тросом к спице. Я вскрикиваю от этих манипуляций. У меня перелом со смещением бедренной кости и сотрясение мозга.

«Вот так отдохнул! Что скажет мама?» — думаю я.

Я очень долго испытываю мучения. Ранним утром слышу в коридоре голоса родителей и знакомых. Переполошились все. Милиция быстро находит нападавших, так как бабушка одного из моих знакомых, которые предательски бросили меня в тот день, была ближайшей подругой жены самого Кунаева, первого секретаря компартии Казахстана в те годы. В больнице я нахожусь без движения около месяца. Большие неприятности доставляют пролежни. Приятели (кроме близкого друга, Ильи, и его родителей) навещают очень редко, ведь у них другие интересы. Родители, особенно мама, постоянно приезжают ко мне. На больничной койке овладеваю очень полезным в моем положении навыком. Называется он — «убей муху одним хлопком». Этому меня научил дядя Леша, отец Ильи. Он большой любитель пошутить. «Что-то гиря у тебя мало весит! Пойду скажу доктору, чтобы повесил гирю потяжелее», — сходу пугает он меня при первом посещении, видимо намекая на моё увлечение культуризмом.

Спица с вытяжкой не помогли вернуть кость на место, поэтому позже предстоит операция. Двое суток до неё я не ел. Перед самой операцией ко рту и носу прижали маску, и я отключился. После наркоза мне очень плохо. Болит голова и сильно тошнит. Мама принесла трехлитровую банку воды с протертым лимоном и отпаивает меня. На этот раз мне вставили в бедренную кость металлический штифт и заковали в гипс от грудной клетки до пятки правой ноги. Красота! А главное, очень удобно!

Через несколько дней после выписки в моей школе состоялся выпускной вечер. Конечно же, я не могу пропустить этот момент, которого так долго ждал. С огромнейшим трудом, с помощью друга и двоюродного брата, добираюсь до родной школы, где мне вручают аттестат зрелости. Экзамены я не сдавал. А оценки в аттестат получил по результатам учёбы в течение года. На выпускной «пьянке» я не смогу присутствовать, не хватит сил. Предстоит тяжёлый путь домой на костылях. Вот и всё! Закончилась школьная пора!

Летом 1981 года я ещё в гипсе. Он очень тяжёлый и не даёт возможности согнуться в пояснице. Можно только стоять или лежать. Конечно, после длительного пребывания на кровати с деревянным настилом и мучительных пролежней это ещё не самое худшее. Ведь человек — такое существо, которое может приспособиться к любым обстоятельствам. Начинаю учиться жить в этом тяжёлом панцире. Родители на работе, и дома за мной некому ухаживать. Постепенно приспосабливаюсь. Самыми сложными оказываются попытки делать элементарные вещи — поход в туалет и соблюдение личной гигиены. Но я парень упрямый, и у меня всё получается. Следующий этап — самостоятельная кормёжка на кухне. Если в обычной ситуации поставить чайник или кастрюлю на газовую плиту просто, то в моём положении — приходится потрудиться. Без костылей я и шага не могу сделать, а в зубах кастрюлю не донесёшь. Но не зря наше поколение зачитывалось романом «Как закалялась сталь» и подвигом летчика Мересьева. Поэтому на кухне я совершаю свой ежедневный маленький «подвиг».

Но есть обстоятельство непреодолимой силы — скука. Вот с ней мне бороться тяжелее всего. По телевизору в те годы смотреть практически было нечего. Можно потрепаться с кем-нибудь по телефону. Есть ещё музыка и книги. К их помощи я прибегаю постоянно. Но они не заменят встреч с друзьями и товарищами. К тому же я давно вступил в возраст, когда живо интересует противоположный пол. Но мой «домашний арест» не способствует общению. Да и большинство моих друзей готовятся к поступлению в ВУЗы.

«Привет, Илюшка! Ты дома? Сейчас приду!» — не дождавшись ответа, кладу телефонную трубку. Друг всегда рядом и поддержит меня. Собираюсь сделать вылазку к нему, а ведь ему тоже нужно готовиться к экзаменам. Поход в гости становится серьёзным и долгим мероприятием. Нужно спуститься со второго этажа во двор. Затем, перемещаясь со скоростью черепахи, преодолеть путь до его подъезда — расстояние примерно 100 шагов. Оказывается, сделать это чрезвычайно трудно. Передвигаюсь при помощи костылей, потея и кряхтя как старик. Проникаю в его квартиру через черный ход, со двора. У него дома располагаюсь на диване. Теперь друг выполняет функции няни. Да и проблема с обедом решается, к тому же и платить не надо.

«Хочешь солёных грибов?» — простодушно предлагает Илья, он сам их обожает. Напрасно он это сделал: я незаметно для себя сжираю всю банку. Я вроде Винни Пуха из мультфильма. Однако пора домой. Вечером обо мне позаботится мама. Возвращение тоже требует немало времени и сил, поэтому все калории, которые я набрал у друга, трачу по дороге.

В марте 1982 года необходимо делать вторую операцию — удалять металлический штифт из бедренной кости. Своим ходом, с палочкой, приезжаю в городскую больницу. С собой беру две книги — Хемингуэя и Драйзера. Меня размещают в палате. Подготовка к операции занимает два дня. Почему так долго — ведь общего наркоза не будет, только местный? В этот раз мне говорят, чтобы сутки не ел. Кладут на больничную тележку и везут в операционную. Велят лечь на левый бок. Зачем-то привязывают руки и ноги к операционному столу. Обкалывают правую ягодицу, в районе шейки бедра. Делают надрез! Вот теперь я понимаю, зачем меня привязали и не разрешили принимать пищу. Хирург цепляет чем-то за верхнюю часть штифта, который находится внутри бедренной кости. Резким движением вытягивает его. В глазах от дикой боли темнеет, и меня начинает тошнить. Хорошо, что ничего, кроме воды, в моём желудке нет! Зашивают разрез и везут в палату.

Я опять на больничной койке. Читать что-то не хочется.

На пути в воинскую часть

Конец октября 1983 года. Помахав на прощание моим близким, иду на построение во дворе военкомата. Там делают «перекличку», то есть пересчитывают всех новобранцев. Мы садимся в автобусы и выезжаем в направлении города Капчагай, в воинскую часть, где формируют команды из призывников для отправки в места прохождения срочной службы. Пока едем, тоскливо смотрю за окно. Там люди, спешащие по своим «мирным» делам. Меня от них отделяет только стекло, но там совсем другая жизнь…

Едем долго, и я периодически засыпаю. Но когда просыпаюсь, начинают одолевать мысли — что же нас ждет? Проехав около 90 км, прибываем в воинскую часть. Выгружаемся из автобусов с вещами. Уже прохладно. Офицеры строят нас в две шеренги и начинают «перекличку». Со стороны плотоядно смотрят местные дембели. Они в предвкушении встречи с «духами». На самом деле мы даже ещё не «духи», а «гражданские». Выражаясь армейским языком, «ещё ср… м мамиными пирожками». Предстоит принять душ и переодеться в военную форму. Захожу в огромную полевую палатку. Она холодная и освещается несколькими тусклыми лампочками. В одном углу навалены большой кучей сапоги, обмундирование, портянки, ремни, нижнее бельё, шапки и шинели. В середине палатки лежат деревянные настилы. Сверху на них льётся ледяная вода, которая уходит в отверстие в бетонном полу. Решаю, что обойдусь без душа, тем более что даже полотенец не предусмотрено. Раздеваюсь и кладу рядом сумку с вещами. Начинаю подбирать амуницию по размеру. Это не так просто, тем более в темноте. Кроме меня в вещах роются другие призывники. Долго подбираю одежду по размеру. Сложнее всего подобрать сапоги. У меня 44-й размер обуви, но я выбираю 45-й, чтобы не было тесно. С трудом наматываю на ноги портянки, так как этому меня никто не обучал. Но я знаю, что плохо намотанные портянки могут привести к серьёзным проблемам. Одевшись, подхожу к своей сумке, чтобы переложить в вещевой мешок бритвенный станок и колбасу, которые передали родители. Но сумка пустая — видно, не зря рядом с ней ошивались «дембели». Злой, выхожу из палатки, но их уже нет. Оказывается, они обокрали всех призывников. Нас подзывает прапорщик. Под расписку выдаёт несколько банок консервов и упаковку галет, так как путь предстоит неблизкий. Опять построение. Теперь перед нами пьяный майор, который кроет всех матом и грозится устроить «сладкую жизнь» в армии.

«Упор лёжа принять!» — орёт майор. Солдафон хренов! Недавно прошёл дождь и бетон покрыт лужами. Выбираю место посуше и принимаю положение «упор лёжа». Чёрт побери! Одна моя рука в воде. Полы шинели тоже в луже. Поизмывавшись над нами некоторое время, майор уходит с довольным выражением на лице. Нас опять сажают в автобусы. Едем на Алма-Атинский аэродром, где на взлётной полосе нас уже ждёт ТУ-154… На следующий день рано утром наш самолёт приземляется на военном аэродроме Темплин в Германской Демократической Республике. Отсюда предстоит путь во Франкфурт-на-Одере. Выходим из самолёта и колонной отправляемся в сторону железнодорожной станции. Топать пешком приходится несколько километров.

Наконец мы добрались до железнодорожной станции. Правда, станцией это назвать сложно. Это несколько рядов рельсов, где на крайнем пути стоят четыре вагона советского производства. По электрическим столбам к ним подведено освещение. Вокруг огромное поле, где нет ни скамеек, ни крыши над головой, ни туалета. Вообще ничего здесь нет. Зато есть толпа из многих сотен призывников со всего Советского Союза — огромное количество молодых парней разных национальностей. Постепенно начинает охватывать необъяснимое чувство тревоги и надвигающейся опасности. Оно поднимается из живота и разливается по всему телу. Чувствую, как говорится, «пятой точкой». Видимо, ещё не забыл, как меня избили перед окончанием школы. Пока всё спокойно. Офицеры приказывают, чтобы никто не расходился. Поезд за нами прибудет только утром следующего дня. Сутки надо находиться под открытым небом. А если пойдет дождь или снег? Но офицеров это не волнует. Мы для них — безликая масса, а не люди. Со спокойной совестью они скрываются в вагонах. Там тепло, есть еда, вода и другие удобства.

Нас, призывников из Алма-Аты, восемь человек. Сразу же предлагаю отойти подальше от основной массы. Все соглашаются, и мы отходим от других призывников метров на триста. Хорошо, что у каждого есть фляга с водой. Мы залили её ещё до вылета. Есть консервы, но сначала их надо открыть. Для этого можно использовать пряжку от ремня. Консервы представляют собой рисовую кашу с мясом, а ложек-то нет. В ход опять идёт та же металлическая пряжка. В общем, полная антисанитария. Перспектива спать на холодной земле меня совсем не радует. Развести костёр не из чего, так как в поле нет ни веток, ни сухой травы. Ложимся прямо на землю, подложив под голову вещевые мешки. В туалет отправляемся подальше от людских глаз. Вот так и коротаем время до вечера, то болтаем, то дремлем. С наступлением темноты наше внимание привлекает нарастающий шум. Так это же с той стороны, где расположены призывники из Северо-Кавказского военного округа. Там несметная толпа парней из Дагестана, Чечено-Ингушской АССР и соседних регионов. С одним призывником подходим поближе, чтобы оценить ситуацию. И взгляду предстаёт такая картина. Кавказцы опустили «уши» на меховых шапках, чтобы отличать своих от чужих. У всех в руках солдатские ремни с металлическими пряжками. Они собрались избивать ребят из Среднеазиатского военного округа, то есть всех нас, прибывших из этих республик. Вот тебе и хвалёная дружба народов СССР! Надо бежать, и как можно дальше. Такого страха я не испытывал в своей жизни никогда. Как угорелые, несёмся к нашим.

«Бегите!» — ору я, и мы всей толпой чешем в глубину поля. Бежим около километра, а может и больше. Хорошо, что все захватили с собой свои вещевые мешки. Проходит около двух часов. Дождавшись, когда шум драки стихнет, медленно бредем обратно к железнодорожным путям. Путь освещает только луна. На месте побоища печальная картина. Кругом разбросаны шинели, шапки и прочее. Слышу стон и вижу парня, сидящего на земле. У него вся голова в крови и болтается ухо. Дальше несколько лежащих солдат. Не берусь утверждать, что трупы, но они неподвижны. А офицеры так свои рожи из вагончиков и не высунули! Остаток ночи проводим подальше от этого места. Уже не до сна.

Мама

«Сынок! Меня сейчас госпитализируют. Необходима срочная операция!» — слабым голосом говорит она. У неё потухший взгляд, а меня словно ударили по голове чем-то тяжёлым. Вдоль стены коридора поликлиники скамейка, мама сидит на ней, на глазах у неё слёзы.

«Операция прошла успешно, но ситуация очень серьёзная», — тихим голосом произносит хирург эту страшную фразу. У него мешки под глазами и усталый вид. Доктор жадно затянулся сигаретным дымом.

«Теперь надо ждать результатов биопсии. Но могу сказать по своему опыту, что я подозреваю онкологию!» — его слова, произнесённые в слабоосвещённом дворе больницы, прозвучали приговором. Эта проклятая болезнь унесла жизнь её мамы, моей бабушки. Хорошие мысли и оптимизм покинули меня той декабрьской ночью 1985 года. Мама тяжело восстанавливается после перенесённой операции. У неё частично парализована правая рука. Она много времени проводит на улице, в компании своих подружек юности, с которыми выросла в этом доме.

Моя свадьба состоялась в сентябре 1986 года. Теперь я женатый человек, и жизнь моя полностью меняется. Весной следующего года у нас рождается сын. Но приятные хлопоты, связанные с рождением ребёнка, омрачаются ухудшающимся здоровьем мамы. Её повторно оперируют. Она надеется, что состояние улучшится. Квартира родителей пропиталась запахом лекарств. Метастазы начинают распространяться по её организму и поражают печень, поэтому мама всё время испытывает чувство тошноты. Недавно вернулся из армии мой друг и одноклассник. В субботний день мы собрались на мусульманское кладбище, так как там есть захоронение маминых родственников. Будем расширять ограждение на могилах, чтобы было место, где можно будет её хоронить. Звучит дико, но это необходимо. Утром приезжаем туда вместе с отцом и моим другом. После обеда начинается дождь, надо быстрее заканчивать, так как мама дома одна. Возвращаемся домой, а у меня в голове мрачные мысли.

Август 1987 года. Мама медленно угасает. Жизнь тонкой струйкой уходит из неё. В каждое моё посещение родительского дома я замечаю удручающие перемены в её состоянии. И вот она уже перестаёт вставать с постели. Печальный взгляд и круги под глазами. Мама сильно похудела. Мне тяжело на неё смотреть, ведь смерть незримо присутствует здесь. В один из солнечных августовских дней я нахожусь рядом. Внезапно её состояние улучшается настолько, что она поднимается с кровати и, поддерживаемая мной, совершает прогулку по квартире. Улыбка светится на лице. Но на следующий день она снова ложится, чтобы не встать уже больше никогда. За два дня до смерти, видимо её предчувствуя, мама просит принести ей внука. Сын уже становится забавным и живо реагирует на окружающих. Подношу улыбающегося ребёнка к маме. Она трогает его и, облизнув пересохшие губы, произносит: «Куколка».

Мама умерла, не дожив совсем немного до своего пятидесятилетия.

Встреча

Я десятилетиями думал о встрече с одноклассниками. Очень много лет прошло с момента нашего выпуска в 1981 году, но мы ни разу не собрались вместе — если не считать краткой встречи у стен школы весной 83-го, да и то там было человека три или четыре, не больше. Я обстоятельно подошёл к организации встречи. За несколько месяцев связался с теми, кого смог обнаружить в социальных сетях. Сделать это было непросто, так как девчонки из нашего класса давно поменяли свои фамилии и к тому же кардинально изменились внешне. С мальчишками дело обстояло немного проще, хотя и их облик на фото вводил меня в ступор. Мальчишки и девчонки — звучит немного странно, если учесть, что нам всем под шестьдесят. Но ведь в моей памяти мы так и остались молодыми и задорными.

Я обратился ко всем, кого смог найти в просторах интернета, с просьбой собраться в определённый день у стен нашей бывшей школы, чтобы потом вместе отправиться на дружеские посиделки в кафе неподалёку. Почему бывшая? Да потому что в этом здании давно уже находится другое учреждение, а наша школа с 1984 года переехала в новое здание. Но мы туда не пойдём, с той новой школой нас ничего не связывает. К моей радости, все ответили согласием. Даже те, кто теперь живет за пределами Казахстана.

Викуся должна будет приехать из Москвы. Она перебралась туда с родителями сразу после окончания десятого класса. Наш верзила и пухляк Вадим с начала 90-х переехал к родственникам в Германию, а оттуда — в Бельгию. В Казахстане он провернул одну аферу, поэтому вынужден был скрываться на исторической родине. Но так как с той поры минул уже не один десяток лет, то уже не страшно возвратиться домой. Володя после окончания школы женился на девушке из нашей школы — этнической немке — и вместе с ней эмигрировал в ФРГ. Мой близкий друг Илья уже с 1995 года живет в США и собрался проделать этот неблизкий путь ради встречи со мной. А те, кто живёт здесь, должны прийти, хоть и не в полном составе.

И вот настал этот день. Я сильно волновался. Главное — унять предательскую дрожь, пронизывающую моё тело, страдающее от болезни Паркинсона. Для этого я напичкал организм медикаментами и успокоительным. Достал пиджак, который очень редко надеваю, джинсы и тщательно побрился. До этого сходил к парикмахеру, «ведь в моём возрасте надо хотя бы выглядеть прилично», по словам жены. Побрызгался парфюмом — в общем, создал видимость холёного и успешного человека, каковым я уже, увы, не являюсь.

В назначенное время пришёл к стенам нашей школы. Я оказался первым, что меня скорее обрадовало, так как будет возможность успокоиться и собраться с мыслями. За неделю до этого я попросил у администрации здания нашей бывшей школы, чтобы нам разрешили час-два провести в комнате, где прежде находилась наша классная руководительница. Здесь мы могли бы немного пообщаться перед походом в кафе. Стоило это мне определённых денег, ну да бог с ними.

Постепенно наши начали собираться у стен школы. Я не всех сразу узнал. Ларису выдавал её насмешливый взгляд — правда, из задорной девчонки она превратилась в уставшую от жизни женщину с мешками под глазами. Фатя всё так же ходит с ровной спиной, но голова вся седая и лицо покрыто морщинами. Набокеша потеряла свою былую привлекательность и превратилась во взрослую высокую тётю, с корректированными бровями, чего она не делала в школьные годы — носила брови а-ля Брежнев. А где же Паша со своей шикарной копной на голове? К нам подошёл знакомой косолапой походкой пожилой лысый мужчина с широкой усмешкой на по-прежнему небритом лице. А вот и Нурлан. Я узнал его по оправе и приветливой улыбке. Алексей всё так же сутулится, так же серьёзен и сосредоточен, как и в школьные годы, когда он выглядел взрослым, только теперь он сильно постарел.

«Я не опоздал?» — спросил Володя, посмотрев на часы на правой руке, как всякий левша. Подошла Викуся! Располневшая, настоящая бабушка, но её улыбку я сразу узнал. Шаркающей и расхлябанной походкой подошёл высокий полный пожилой мужчина. Так это же Вадим, его лицо с выдвинутой вперёд нижней челюстью не спутаешь ни с одним другим. Неспешной походкой, по-прежнему держа прямо спину, приблизился Илья. Я с ним постоянно на связи, поэтому узнать было не сложно, несмотря на поседевшие и поредевшие волосы и небольшой животик на когда-то худом теле… Да что я всех критикую?! На себя-то давно смотрел в зеркало? На молодого Аполлона совсем не похож… Больше никто не пришел. Кто-то не смог, кто-то не захотел, ведь время меняет людей.

Мы молча прошли в здание и поднялись на второй этаж, в наш бывший классный кабинет. От стен веяло старостью. А ведь я провел здесь безвылазно десять лет своей детской и юношеской жизни. Рассевшись на стульях в комнате, все молча устремили взгляды на меня.

«Здравствуйте, дорогие мои одноклассники! Пожалуйста, не перебивайте меня, а то я сильно нервничаю. Позвольте сказать вам несколько слов и задать кое-какие вопросы. А потом вы сможете, если захотите, ответить на них и задать свои», — волнуясь, начал я свой монолог. Все утвердительно закивали головами.

И я продолжил свою речь: «Как вы жили все эти годы? Помните, как мы в пятом классе собрались во внеурочное время в классе? Я тогда приготовил торт из перемолотого печенья, смешав его со сливочным маслом и какао? А ещё я принёс в школу проигрыватель, мы танцевали под песни Пола Маккартни и Би Джиз? Ты, Паша, с нами тогда не учился, так как пришёл к нам только в седьмом классе (оставшись на второй год). Очень жаль, что умерла наша одноклассница Лена, которая пела в школьном ансамбле. Печально, что наш весельчак и балагур Фархад погиб под колёсами автомобиля ещё в конце 80-х годов.

Вадим, помнишь, как ты на построении во время урока НВП упал на меня? У тебя случился голодный обморок. Ты больше не пытаешься похудеть таким образом?

Нурлан, как твои лёгкие? Ведь ты в десятом классе лечился от туберкулёза.

Фатя, у тебя была больная печень. Она тебя сейчас не беспокоит?

А ты, Володя! В школьные годы ты на уроках физкультуры подтягивался на турнике больше всех нас. Сможешь ли сейчас хоть один раз выполнить это упражнение?

Алексей, ты еще в школе увлекался археологией. Не жалеешь теперь о своём выборе?

Паша, ты лихо пел под гитару свои матерные куплеты. Поёшь ли сейчас? Ты первым сообщил мне в 1980 году о смерти Джона Леннона. Помнишь ли ты об этом?

Лариса, в четвёртом классе я тебя дразнил Лариской-крыской! Не держишь ли на меня обиды за это?

Викуся, не скучаешь ли по родному городу? Ведь ты первая уехала жить так далеко.

Набокеша, как поживает твой старший брат, с которым я чуть не подрался в восьмом классе?

А ты, Илья, счастлив ли ты, переехав жить в Америку? Не скучаешь ли по дому?

Теперь коротко о себе, если сумею. Ну, совсем коротко: жизнь моя была полна взлётов и падений. Спасибо другу Илье, что протянул мне руку помощи!

И последний вопрос, который я бы хотел задать вам: довольны ли вы были своей жизнью все эти долгие годы?»

В комнате воцарилась тишина. Павел чесал небритую щеку. Вадим перестал жевать жевательную резинку. Илья задумчиво накручивал седые волосы на палец. У девчонок появились на глазах слёзы…

Я проснулся от того, что плакал во сне, хоть я — мужчина. Почему же мне так часто снится наш класс и школа? Ведь прошло столько лет! И самое главное что мы все вместе никогда не встретимся! Только в моих снах.

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Ядгар Шакиржанов: Короткие рассказы об увиденном во сне и наяву. Продолжение

  1. Спасибо. Очень трогательно про маму. А читая вопросы из Вашего сна, задумываешься над своей жизнью. И пока ещё есть возможность что-то, нет, не исправить, а хотя бы изменить или измениться самому к лучшему, надо это сделать. Спасибо.

Добавить комментарий для Ядгар Шакиржанов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.