Мясо большинства наземных хищников не съедобно, в отличие от мяса травоядных. Но есть одно животное, которое употребляет в пищу живых существ, и при этом мясо его не только съедобно, но и по праву считается одним из самых вкусных и питательных. Это — свинья!

Недельный раздел Шемини

Михаил Ривкин

В недельном разделе Шемини повествовательные эпизоды чередуются с законодательными. Самый известный повествовательный эпизод — смерть Надава и Авиу. Самый известный закон — это список разрешённых и запрещённых в пищу животных. Сама по себе идея пищевого запрета в источнике Р разработана глубже и детальнее, чем в трёх более ранних. Мы уже встречали в разделе Цав запрет на употребление крови и тука, запрет на употребление падали и разорванного хищником животного. Список запрещённых животных ещё более сужает рацион сынов Израиля. Но есть в самом факте появления двух параллельных списков и нечто новое. Новое это состоит в мотивировке запрета. Запрещённые животные именуются — тамэ (скверна) (Ваикра 11:8, 26, 27, 29, 31) и шекец (мерзость) (там 11:11, 12).

В статье «Парадоксы Красной Коровы» мы разобрали, в чём суть противопоставления теора (чистота) и тума (скверна) в Торе, и в первую очередь в источнике Р, который чаще всего пользуется этими терминами. Понятием тума обозначаются все негативные, вредоносные, аморальные аспекты человеческого бытия, и в аспекте физическом, и в аспекте трансфизическом, всё то, что удаляет отдельного человека и Мироздание в целом от того состояния идеальной жизненной полноты, совершенства и гармонии, которое Тора обозначает термином «святость» и приближает отдельного человека и всю Вселенную к состоянию разложения дисгармонии и хаоса.

Это может быть запрещённая, оскверняющая пища:

Потому что Я Г-сподь, Б-г ваш, освящайтесь и будьте святы, ибо Я свят, и не оскверняйте душ ваших никаким гадом, ползающим по земле (Ваикра, 11:45)

Это может быть трансгрессивный секс (нарушение запретов кровосмешения и святости семьи):

Не оскверняйтесь ничем этим, ибо всем этим осквернялись народы, которых Я прогоняю от вас (Ваикра,18:25)

Это может быть и грех убийства, особенно если убийство осталось безнаказанным:

Если кто убьет человека, то убийцу должно убить по (свидетельству) свидетелей; один же свидетель не может свидетельствовать против человека, (чтобы осудить) на смерть. И не берите выкупа за душу убийцы, грешника, которому (надлежит) умереть, а он должен быть предан смерти. И не берите выкупа за убежавшего в город убежища своего, чтобы возвратиться (ему) жить в стране до смерти (великого) священника. И не оскверняйте земли, на которой вы, ибо кровь оскверняет землю, и земле не искупиться от крови, пролитой на ней, разве только кровью пролившего ее. И не оскверняй земли, на которой вы живете, в которой Я обитаю; ибо Я, Г-сподь, обитаю среди сынов Израиля (Бемидбар, 35: 30-34).

При всём разнообразии конкретных жизненных ситуаций, для их описания используется термин тума. В цитированных отрывках это слово переводится как «скверна», и это самый точный перевод. В главе Шемини, при описании запрещённых животных, это же слово переводится как «нечистота». Этим не только нарушается принцип единообразия перевода, но и сильно затемняется истинный смысл слова тума. Тума это не просто «отсутствие чистоты», это не некая «грязь», которую надо «почистить», нейтрализовать, чтобы вернуться к «нейтральному» состоянию «отсутствия грязи», отнюдь! Это некое качественно новое состояние. Словом тума обозначается некая особая онтологическая субстанция, которую можно обозначить как Абсолютное, «беспримесное» Зло. Достаточно точным эквивалентом в русском языке является понятие «скверна», и именно этот термин следовало бы использовать для перевода слова тума во всех случаях. В случае запрещённых в пищу животных использование именно этого слова указывает на трасфизическую сущность запрета: поедая их, и даже соприкасаясь с их тушками (там 11: 26, 28, 31) человек приближается к состоянию «скверна» и удаляется от состояния «святость». То же самое происходит и в том случае, когда человек ест падаль и даже прикасается к ней, даже если это падаль животного, изначально разрешённого в пищу:

И когда падет какой-либо скот, который идет вам в пищу, то прикоснувшийся к трупу его нечист [осквернён — МР] будет до вечера, И кто съест что-нибудь из трупа его, должен омыть одежды свои, и нечист будет до вечера; и носивший труп его должен омыть одежды свои, и нечист [осквернён — МР] будет до вечера; (там 11:41-42)

Последний пример особенно важен, в этом случае истинная сущность понятия тума, как субстанции Абсолютного Зла, раскрывает себя «без маски», явно и зримо. Падаль, мёртвая, разлагающаяся туша — вот проявление тумы, которое видно и понятно каждому. Это — одна из самых низших, самых злокачественных ступеней скверны. Ниже и страшнее её — только тело мёртвого человека. «Мертвец — праотец праотцев Тумы» (т.е. является её первичным онтологическим источником) [РАШИ Бемидбар 19:22], И хотя отдельные физиологические проявления или состояния, отдельные действия человека, описанные категорией тума вовсе не обязательно напрямую связаны со смертью на уровне биологических процессов, хотя не всякое осознанное нарушение воли Всевышнего ведёт к смерти на уровне бесспорных фактов «причина — следствие» (как это происходит в случае ненаказанного убийства), их общее, то что и позволяет объединить их в одну категорию и дать им родовое имя — это именно их тяготение к Изнанке Мироздания, к Абсолютному Злу, к Хаосу и к Смерти.

Но остаётся открытым вопрос, почему именно те виды животных, птиц, рыб и насекомых, которые перечислены в главе Шемини несут в себе это начало тума?

«Законы Торы формально закрепляют разделение между чистым и оскверняющими видами живых существ. Появляется годная для практического применения разделительная система, в которой задействовано несколько факторов:

1. Отдаётся явное предпочтение домашним животным и птицам /…/
2. Принято во внимание, чем животные питаются, и как переваривают пищу, с целью гарантировать, что ничего из запрещённого в пищу людям не будет съедено и употребляемыми в пищу животными. Если, всё-таки, животное такую пищу съест, то она должна быть полностью переварена или, по крайней мере, должна сохраняться возможность отделить эти пищевые остатки от туши животного после убоя. Все разрешённые животные — травоядные, в то время кеак почти все запрещённые животные — хищники. /…/
3. Эмпирические данные указывают на несомненную корреляцию между способами передвижения и характером употребляемой животным пищи. В большинстве случаев травоядные животные являются парнокопытными. На этом основании парнокопытные животные приравниваются к домашним, и разрешены в пищу, животные с лапами — запрещены

В основании этой классификации лежат ясные социально-религиозные принципы. В идеале человек должен питаться тем, что произрастает из Земли. Если, вместо этого, другие живые существа используются в пищу, то есть можно только тех животных, которые сами едят произрастающее из Земли, и не пожирают других живых существ и не нападают на человека. При поедании плоти животных также следует соблюдать осторожность, и не поедать «жизнь», иными словами, их кровь. Совершать такое, значит совершать убийство. Приравнивание «жизни» человека к «жизни» других живых существ несомненно восходит к Пост-потопному [завет с Ноахом] установлению. /…/ есть кровь значит проливать кровь»[i]

Б. Левин очень точно обозначил внутреннюю логику запрета на поедание хищников. Выше мы приводили цитату, где прямо сказано, что кровопролитие (безнаказанное убийство) оскверняет Землю (Бемидбар, 35: 30-34). Убийство несёт в себе колоссальный заряд тума. Хищное животное, которое живьём поедает жертву и пьёт её кровь, тоже совершает нечто подобное убийству человека человеком. Категория «святость жизни» распространяется на всех одушевлённых существ, поэтому терзающий жертву и глотающий её кровь (её жизнь) хищник совершает своего рода безнаказанное убийство и содержит огромный потенциал тума. Но очень важно понимать, что это именно потенциал, а не проявленная, воздействующая на человека тума! Прикосновение к живому хищнику не оскверняет! Пока животные живы, между хищником и травоядным нет, в этом плане, никакой разницы, ни тот, ни другой не оскверняют. В мире животных, действуют беспощадные законы поедания сильными слабых, и человек не властен эти законы изменить. Но если этот хищник переходит из сферы животного царства в сферу человеческого существования, если человек убил его, чтобы использовать как пищу, то скверна потенциальная превращается в скверну реальную. Такое убитое животное оскверняет не только того, кто его съел, но и того, кто к его туше прикоснулся и ввёл его, тем самым, в сферу человеческого бытия.

В этом плане становится понятным пристальное внимание евреев не только к употреблению свинины в пищу, но и к свинье, как к животному. Из множества запрещённых животных, перечисленных в нашей главе, именно свинья превратилась в собирательный символ запретной пищи, более того, в символ всего ненавистного и мерзкого евреям. Даже вполне светские евреи, далёкие от соблюдения кашрута, ни за что не согласятся попробовать свинины. Вообще говоря, мясо большинства наземных хищников не съедобно, в отличие от мяса травоядных. Запрет есть хищников это, скорее, первичная, не проговоренная вслух предпосылка, на которую достраиваются все прикладные нормы классификации разрешённого и запрещённого в главе Шемини. Но есть одно животное, которое употребляет в пищу живых существ, и при этом мясо его не только съедобно, но и по праву считается одним из самых вкусных и питательных. Это — свинья! Соответственно, соблазн нарушить пищевой запрет особенно велик именно по отношению к свинине. Её раздвоенное копыто, внешний признак травоядности, вплотную приближает свинью к границе дозволенного. Метаболизм хищников жёстко «запрограммирован» на животные белки. Посадите хищника не вегетарианскую диету, и он через какое-то время умрёт. Другое дело — свинья! Она вполне может обходиться растительной пищей, именно так свиней и откармливают в сельском хозяйстве. Но при этом для получения наиболее качественного свиного мяса рекомендуется добавлять в корм свиней отходы производства мясных продуктов. Свинья, вроде бы, уже включена в сферу человеческого бытия, избавлена от суровой необходимости жить по законам дикого, хищного, кровожадного мира животных. Для свиньи выбор животной пищи это, если угодно, её свободный выбор между травоядением и хищничеством, свободный выбор в пользу Беспримесного зла. А раз так, то и тума свиньи выше, чем тума остальных хищников…

Вам это ничего не напоминает, уважаемые читатели?

___

[i] Baruch A. Levine The JPS Torah Commentary Leviticus Philadelphia NY Jerusalem 1989 p.247-248