Он вывел иудеев из Египта, / и вёл их по пустыне сорок лет. / Как писано в тех первых манускриптах: / «Чтоб не остался в душах рабский след…»
Стихи
Из книги «Еврейские праздники»
Семён Гольберг
От автора
Обращаясь с молитвою к Б-гу,
повторяем мы из года в год:
«Дай нам счастья во всём понемногу,
чтоб улучшить заветный полёт…
Чтобы ты замечал нас почаще,
уводя от земных передряг…
А серебряный дождь моросящий
осыпал бы нас множеством благ!..»
И, как будто минуя преграды,
нам сигналит священный ковчег:
— Надо помнить, что счастья награда
в том, что жизнь продолжает свой бег!..
ХАНУККА
Лампадки мерцающей пламя
напомнит о чуде былом,
о том восстановленном Храме,
о счастье, пришедшем в наш дом.
А в доме кружится игрушка
под звон хануккальных монет,
здесь — пенная шапка над кружкой
и сладостей — радужный цвет;
вновь высится чувств панорама,
где девять свечей — над землёй,
а дни новоселия Храма,
как детские годы — со мной…
* * *
И горят хануккальные свечи
в светильнике вечном,
чтобы каждый мог видеть
мерцанье заветных огней;
что в серебряных платьицах
пляшут легко и беспечно,
освещая мне путь
от туманов до солнечных дней!..
За собою ведут эти свечи
меня от порога,
как солдаты они охраняют
мой дом и покой;
вновь, склоняясь, внимаю
я слову единого Б-га;
и горит хануккальный огонь
над моей головой!
Уличный музыкант
Карлу Райфу
Звуки катятся упруги
по горе Кармель.
Музыкант играет фуги,
выдувает трель.
Музыкой звучит незвонкой
саксофона рог.
Подпевает ему тонко
птичий говорок.
Музыкант! Родной! Карлуша!
В горле ком без слов.
Помнишь, как учил ты слушать
музыку ветров…
Благодарно вспоминаю
всё, что дал ты мне,
и монету я бросаю
в кепку на земле…
Музыкант в толпе играет
фуги наизусть.
Над горой Кармель витают
музыка и грусть…
Отчий дом
Окнами глядит на мостовую
моё детство — старый отчий дом.
Я его по памяти рисую,
раскрывая времени альбом.
В этом доме все живут, как прежде,
те, кого давно уж с нами нет.
Их заботы, радости, надежды
освещает лампы тусклой свет…
Вот они весёлою гурьбою
собрались за праздничным столом,
и звучит их время молодое,
наполняя счастьем старый дом.
Там сияет в небе месяц новый-
серебристой вечности завет.
И, окончив день волшебным словом,
моё детство гасит в окнах свет…
Дельфинарий
(У памятника погибшим в Тель-Авиве в теракте 21 юношам и девушкам 1 июня 2001)
И снова я слышу сквозь времени бег
недавнего прошлого стон…
Здесь двадцать один молодой человек
террором был страшным сражён.
Здесь-камня невзрачного матовый цвет,
встаёт за строкою строка…
Здесь души тех юных встречают рассвет
улыбками издалека…
И мучит раскаянье горьких потерь,
вопросов пылающих рой…
Здесь матери ждут: — вот откроется дверь,
и дети вернутся домой…
Эйлат
Горы — словно вздыбленные кони
на крутом песчаном берегу.
Чувствую дыхание погони,
по морскому дну опять бегу.
И хамсина огненное жало
заметалось вдруг над головой.
Здесь — пути заветного начало
возвращения к себе домой…
Знаю:— в рай земной войдут лишь дети
тех, кто начал памятный исход.
Я стою у моря на рассвете.
Надо мной крылом — небесный свод…
Над Бэйт-Шэаном кружат журавли…
Над Бэйт-Шэаном кружат журавли,
для зимовья места выбирая,
вместе с криком своим посылая
мне привет от далёкой земли.
Из широких заморских краёв
через страны, моря и границы
к нам летят перелётные птицы
без гражданства и без паспортов.
Прилетели сюда переждать
холода и зимы непогоду,
чтоб весною по зову природы
возвратиться за море опять.
Мой народ — наподобие птиц:
Мы летим сквозь миграции, сборы.
Вызывает печальные взоры
наш прощальный полёт вдоль границ.
И несём по просторам чужим
нашу веру, детей, чемоданы,
через годы и разные страны,
через ненависти рубежи.
Я прошу тебя, Г-споди, вновь:
Ты нас вывел, вручив нашу Тору,
Книгу жизни, надежды опору-
замени же всё Зло на Любовь…
«Брит мила»
(Слово сандака)
Я на троне сижу с сильно бьющимся сердцем.
На коленях моих-восьмидневный внучок.
Ритуального действа открытая дверца
приглашает ступить за условный порог.
Мы проходим, внучок, долгий путь вспоминая,
как бежали из рабства, спасая детей,
как стояли потом у подножья Синая-
наша память хранит яркий свет этих дней!
Помним мы о следах Катастрофы ужасной,
о кровавых наветах огромной земли
и о бое часов, что потребовал властно
возвратиться в свой дом из галутной дали.
Ритуал завершён, и с молитвенной речью
ты прошёл праотцами очерченный круг…
Озаряют твой путь благодатные свечи…
Будь же счастлив, мой мальчик, мой маленький внук!
«Чёрный лес»
(Шварцвальд — Германия)
В этом чёрном лесу бродят старые сказки,
повторяя волшебников добрых слова…
Расцветают вокруг справедливости краски,
их разносит по свету людская молва…
Вот опять в том лесу начинается действо…
Братья Гримм зажигают свой сказочный свет-
возвращаемся мы в наше давнее детство,
получая при входе желанный билет…
Там поют о счастливой любви трубадуры,
проходя в город Бремен дорогой своей.
Там гуляет портной, со старинной гравюры,
удивляя бесстрашьем врагов и друзей…
Средь деревьев больших кружит счастия птица.
Добрым людям она дарит чудо-перо,
чтобы помнил народ о любимых страницах,
где всегда и везде побеждает добро!..
В этом чёрном лесу бродят старые сказки…
Двадцать седьмое апреля
Ушедшему в далёкий путь
свечу зажгу в день годовщины,
и собираются мужчины
молитвой душу помянуть.
При свете тусклого огня
молитва чудо совершает:
отец как будто оживает,
с портрета смотрит на меня.
И связь нарушена времён,
так, словно не было прощанья…
Прошу не прерывать свиданья,
не прерывать волшебный сон.
На блюдце талый парафин
со свечки, как слеза стекает,
минуты быстро убегают…
Я снова в комнате — один.
МОИСЕЙ
Он вывел иудеев из Египта,
и вёл их по пустыне сорок лет.
Как писано в тех первых манускриптах:
«Чтоб не остался в душах рабский след…»
Чтоб прошлое ушло тропой желанной,
а в поколеньях гордость родилась,
он шёл с людьми к земле обетованной
нашёптывая слов заветных вязь…
Пророк учил нас, продвигаясь к цели
как печь мацу, где запастись водой.
Твердил, что семидневную неделю
закончит наш шаббатный выходной.
И получив над горною вершиной
Законы жизни — десять кратких строк,
вождь, предрекая сложный путь и длинный,
всем в будущее главный шлёт урок…
Он был лучом, то время осветившим,
и вечно помнит каждый иудей —
Рабейну, с кем беседовал В-вышний!
Учителя, чьё имя — Моисей!
