Иосиф Гальперин: Мои дни космонавтики

Loading

Через двадцать лет после полета Гагарина в редакции республиканской молодежки мы обсуждали, как отметить дату. Я рассказал своему другу Диме Ефремову, заму главного редактора, про уфимскую семью Комарова, про то, что в первом отряде космонавтов он был дядькой-наставником — летчик с боевым опытом.

Мои дни космонавтики

Иосиф Гальперин

Иосиф ГальперинЗимой 61-го я был уверен, что все вокруг, и мои ровесники, и взрослые, так же, как и я, ждут полета человека в космос. Слышат, как и я, про запуски «кораблей-спутников» с манекенами на борту и считают разы: ну, сколько еще будете пробовать? Поэтому, придя из школы 12 апреля и услышав по радио голос Левитана, я решил обрадовать своих единомышленников, выскочил на крыльцо дома на улице Кольцевой в городе Уфе (на самом-то деле — в Черниковске, рабочей его половине) и заорал:

— Человек в космосе!

Мало кто обратил внимание на мою суету на обледенелом крыльце.

Спустя почти 59 лет приехав в Уфу, я попросил Дементия Казанцева отвезти меня в Черниковку. Крыльцо на месте, снег тоже — под окнами нашей тогдашней квартиры. Кричать не хотелось, только руками изобразил памятный жест…

Гагарин мне, да думаю, как и многим, был особенно близкой легендой. Я даже представлял себе, как в Чкалове, где я родился, пока он еще не стал опять Оренбургом, встречал в нарядном скверике у драмтеатра в толпе ослепительных курсантов ЧВВАУ-1 (первого Чкаловского высшего военного авиационного училища, летчиков, второе готовило зенитчиков) парня с улыбкой, способной очаровать любую оренбургскую казачку. Было — не было? Ну как я мог в свои пять-семь лет запомнить одного курсанта из толпы!

Во мне долго оставалось ощущение личной причастности к космонавтам. Отец, разузнав про то, что семья родителей жены Владимира Комарова живет в Черниковке, через них узнал адрес его квартиры в Звездном городке под Москвой, и пока командир корабля «Восход» вместе с двумя товарищами, Константином Феоктистовым и Борисом Егоровым, пару суток кружил по орбите, вылетел в Москву. Там от платформы Чкаловская пробрался к периметру Звездного городка, перелез через ограждение и в квартире Владимира Михайловича Комарова ждал вестей о приземлении корабля. Потом он сделал на Башкирском телевидении теплый фильм о Комарове и уфимской семье, ставшей самой близкой одному из первых космонавтов-профессионалов. И когда Владимир Михайлович прилетел в гости к своим родным, отец разрешил мне подождать Комарова у подъезда. Вышел летчик с какой-то почти гагаринской, но не такой безоглядной, улыбкой, я сказал: «Владимир Михайлович, можно я вас для школьной стенгазеты сфотографирую?», Комаров улыбнулся уже адресно и ответил: «Ну, если для стенгазеты — давай!». Жаль, снимок теперь не могу найти…

Через двадцать лет после полета Гагарина в редакции республиканской молодежки мы обсуждали, как отметить дату. Я рассказал своему другу Диме Ефремову, заму главного редактора, про уфимскую семью Комарова, про то, что в первом отряде космонавтов он был дядькой-наставником — летчик с боевым опытом. Дима сказал: «Езжай к ним, разговаривай и пиши!» Мне было как-то тягостно, Владимир-то Михайлович погиб при первом испытательном полете корабля «Союз», и вспоминать-ликовать его жизнь мне казалось неловким в день, требующий праздника. Вспомнил я свое знакомство с другим позже погибшим космонавтом, Владиславом Волковым, приезжавшим в Уфу на приборостроительный завод принимать аппаратуру перед вторым своим полетом. Поговорили мы с ним, я дал в газете обтекаемое интервью, а испытатели первой космической станции «Салют» погибли при посадке. Как Комаров…

Я поехал в Черниковку, старики жили теперь рядом с улицей Комарова. Блокнот, выпрошенные под честное слово фотографии — и помчался в редакцию. Бегом относил исписанные листки в машбюро, а под конец уже просто диктовал, поглядывая в конспект. Успел! Получилась целая газетная полоса формата А2, примерно половина авторского листа. Утром газета вышла, материал повесили на «красную доску», пообещали премию…

А к обеду вернулся редактор из обкома партии, не глядя по сторонам снял газетную полосу с доски, вызвал меня. Дима уже сидел у него. На столе перед ними лежала полоса, исчерканная красным. Секретарь по идеологии велел меня гнать, объясняя причину самодеятельным подходом к важным историческим событиям. То есть не имел право журналист был лично причастным к событиям всемирно-исторического значения, писать по собственному разумению и об отряде космонавтов, и о смертях ребят из этого отряда, своей гибельной отвагой исправлявших спешку индустрии, подгоняемой идеологическими понукалами.

Меня, правда, не выгнали, даже выговора дать не могли — в партию я не вступал, а из комсомола выбыл по возрасту. Ефремов, как молодой начальник, переживал больше меня — неужели он принял неверное решение? И написал письмо в Москву, в «Комсомольскую правду» Василию Михайловичу Пескову, одному из первых «космических» журналистов. Что сказалось самым неожиданным образом.

Созвали партийный какой-то форум по руководству печатью. Песков на нем выступил, рассказал про Димино письмо и мою заметку, объяснил, что газета и автор имели право на мнение, подкрепленное фактами, пусть и расходящееся с официальной трактовкой. Что он сам о некоторых моментах думает по-другому, но это не ошибки, за которые надо карать. И завершил: «Вот так партийные органы с печатью работать не должны!» В перерыве башкирский партийный секретарь подошел к нему, ласково объяснил, что его неправильно поняли, что он и сам журналист, что никаких репрессий не будет…

Причастность к жизни страны, я понял, приветствуется, когда страна об этом просит или требует. События большого масштаба должны отражаться так, как на данный момент решила руководящая сила. Например, решила вспоминать День победы, который сама когда-то исключила из числа праздников, — будете и вохровцев называть ветеранами!

Очевидно, об этом принципе догадывались мои соседи, когда я мальчишкой вещал с крыльца. Другое дело, жители далекого заполярного гарнизона, где служил до командировки в Москву лейтенант Гагарин. 12 апреля 1961 года они все выбежали на мерзлые еще улицы, как рассказывала мне потом моя сверстница, радовались, кричали, стреляли из ракетниц. Примерно полвека спустя я проезжал по тамошней тундре и удивился странным заборам из блестящих труб вокруг. «А это из отделившихся ракетных ступеней делают. У нас же тут Плесецк рядом», — объяснили мне.

Рациональное, приземленное отношение «к вековой мечте человечества» — видимо, нормально. Ликование молодежных, студенческих толп в Москве и Ленинграде — это ярко, но не охватывало всю осторожную страну, привычную к тому, что власть энтузиазмом и романтикой прикрывает свои интересы.

Но так же нормально и напряженное, подвижническое отношение к новому, невиданному делу тех, кто этому делу отдает свою жизнь. С какой же болью водили меня в Химках по своему разоренному КБ имени Лавочкина люди, создававшие те самые космические корабли и спутники…

Крыльцо на месте, снег тоже — под окнами нашей тогдашней квартиры. Кричать не хотелось, только руками изобразил памятный жест…
Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Иосиф Гальперин: Мои дни космонавтики

  1. Так было, думаю, везде. Я вот написал в ФБ про своё Запорожье:
    МЫ ТУДА ДОБРАЛИСЬ! И НЕБО СТАЛО БЛИЖЕ
    Я помню этот день. Просто сошёл с ума от радости. Мне казалось, что люди ещё не знают. Смылся с урока пения, бежал по улице и кричал прохожим: «Наш человек полетел в космос!». Все улыбались, а потом кто-то мне сказал: «Он уже приземлился». И я понял, что все всё знают, а некоторые — больше меня. Вернулся в школу к концу урока, зашёл в класс и крикнул: «Наш космонавт уже приземлился!». Все загудели. Кто-то крикнул «Ура!». Учительница пения была очень некрасивой, но тут она улыбнулась, и мне показалось, что она очень даже ничего. Постучала пальцем по деке мандолины, сказала: «Садись и пой». И я запел вместе со всеми: «То берёзка, то рябина», а она ловко так выдавала трели пластмассовым медиатором. ТАКИМ БЫЛ ДЕНЬ ЮРИЯ ГАГАРИНА. МЫ ТУДА ДОБРАЛИСЬ! 🙂 Мне было тогда 13 лет… И я любил Юрия Гагарина и ничуть не завидовал ни ему, ни его славе. Он был для нас полубог, вырвавшийся из земной клетки на космическую свободу. Куда лететь дальше? Это уже другая история. В тот день небо стало ближе.
    ***
    И народ начал тут же вспоминать своё…
    Александр Томачинский:
    Я тоже помню этот день, сидел во дворе, слушал радиоточку и радовался…
    Yuriy Ushakov:
    А я помню эту учительницу. Анастасия Ивановна Буденная СШ 32.
    Галина Талалаева:
    И я помню. Из школы возвращалась в таком настроении, будто и нет земли под ногами, будто все мы слегка крылаты! Только захотеть!!!
    Ольга Чугина:
    А мы сидели на уроке биологии. И вдруг во время урока, открылась дверь и кто-то крикнул: «Наши в космосе!». Все закричали тоже и захлопали. Как же все радовались!
    Елена Митавская:
    А нас отпустили с уроков, и мы подошли к Ленинскому пр-ту и пытались через четыре ряда увидеть, как из Внуково поедет Гагарин. А те, кто остались в школе, видели из окон.
    Валентина Плугару:
    Все помним тот день. Солнечный, без единого облочка. Смотрели в небо и казалось, что и мы скоро полетим.
    Людмила Лебеденко:
    Наш класс (СШ № 58 г. Запорожье) учился во 2-ую смену; все уже знали, что Юрий Гагарин, облетев Землю, приземлился. Школа «гудела» от восторга. В этот день урок истории Майя Семёновна Табачникова, которую все обожали, посвятила именно космонавтике, полёту человека в космос. Мы строили предположения о том, как изменится жизнь на планете Земля, свидетелями каких великих открытий станет наше поколение. А ещё мы гордились нашим Вовкой Мыслей (Мысленков), который увлекался радиотехникой, и ему удалось «поймать» сигнал, отправленный Гагариным из космоса! Это был великий день истории! 🚀
    Tatta Gladstein:
    Родители в 70-х работали в Звездном городке. У нас с сестрой-близнецом в год были щеки как шлем от скафандра. Поэтому и соседи нас называли, и это всегда был наш день — День космонавтиков!

  2. Не знал, что Уфа настолько «космический» город, но знаю ещё одно имя уроженца этого города, близкого к космосу — это директор ИКИ, к сожалению только почётный, А. Галеев. Знаю, поскольку это младший брат моей однокурсницы, которая и сейчас живёт в Уфе. Он начинал своё высшее образование у нас в МЭИ, но оказался слишком талантлив и ушёл через НГУ в науку, в космическую науку. Наследовал директорство Сагдееву. В годы его директорства на Доске объявлений о приёме на работу у ЦУПа появилось объявление, вывешенное кем-то из интернационалистов: Требуется Дмитрий Донской. Кому-то показалось, что слишком много «иногородцев» в институте.
    А вот с Гагариным встретиться мне не пришлось, немного разминулись. В нашем 10-м классе учился мой друг Семён Трескунов. Его отец недавно был переведён в ЧВАУ-1 (тогда В было ещё одно, без Высшего) замполитом командира училища. И пока семье подбирали квартиру, жили они прямо в здании училища в красном уголке. Я часто бывал у Семёна, готовились поступать в институт. Это был 1954/55 учебный год, а Гагарин появился в училище только в октябре 55-го, когда мы уже учились в Москве. Сейчас, заходя на сайт Одноклассники, я вижу множество криков о помощи в связи с запустением/разрушением того здания, где учился Гагарин.
    Близко я видел Гагарина в день его приезда после полёта в Москву. 12 февраля (день запуска «Венеры1) у меня родилась дочь. В солнечный день приезда Гагарина я прогуливал её в коляске по Ленинскому проспекту. Гагарин с Хрущёвым в открытой машине проехали рядом с нами. Восторг от его полёта и приземления в те дни ещё не прошёл.

    1. Галеева, конечно, помню, за Роальдом Зиннурович следил с симпатией, до и после отъезда в Штаты. А кроме приборостроительного «космического» завода, где директором был Ковалев, основавший клуб «Салават Юлаев», в Уфе был еще пяток предприятий, работавший на отрасль — моторы шли на «маленькие» ракеты, химики делали гептил (ядовитое ракетное топливо, пропитавшее водозабор), гидравлику, электрику — отдельные заводы. А в паспорт мне записали место рождения Оренбург, почему-то, а не Чкалов.

Добавить комментарий для Иосиф Гальперин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.