А чего ты только кофе и самсу взяла? А я поем… Не, а правда, чего ты не ешь-то сама? Экономишь или стесняешься? Хотя тебе бы похудеть не вредно. Я не к тому что, а вообще для здоровья. Нет, так-то я кости не люблю. Как гритца, лучше на волнах качаться, чем о камни биться. Шучу, конечно!

А там еще немного – и Прованс…

Рассказы из книги «Дом общей свободы», издательство «Арт Волхонка», 2020

Татьяна Хохрина

А ТАМ ЕЩЕ НЕМНОГО — И ПРОВАНС…

— Ир, ну что ты киснешь и киснешь?! Сколько вы с Вовкой в разводе? Двенадцать лет? С ума сойти! Уже сын твой скоро женится, а ты все сидишь на берегу и ждешь, когда мимо проплывет. Только не труп врага, а Артур Грэй под алыми парусами и списком Форбс подмышкой. Будь проще. Невозможно же. Новый год сейчас будет, опять одна будешь сопли размазывать? Или к тетке потащишься вспоминать Гражданскую войну. Или Вадьке праздник изгадишь — он как добрый мальчик не бросит маму одну, особенно если она ему дырку в голове по этому поводу проест, и вместо того, чтоб девушек по сугробам валять, будет около тебя салатом давиться и Огонек смотреть. Короче, это не дело. Даю тебе две недели: или перестаешь в интернете читать кулинарные рецепты и находишь мужика хотя бы на праздничные дни, или за три дня говоришь мне и я притаскиваю кого-то специально для тебя и ты встречаешь Новый год с нами!

— Ирина? Это Борис. Как гритца, не важен способ, важен результат. Ну что, забиваем стрелочку? Предлагаю пообедать и познакомиться одновременно. Какой райончик к Вам ближе? Оооо, дама за рулем! Я уже заинтригован. А какую кухню предпочитаете? Это знаете, теннисиста этого нашего, как его, Сафина, кажется, спросили, какую, мол, кухню Вы предпочитаете, а он ответил — натурального дерева! Ой, не могу! Вы поняли, да? Они его — про жратву, а он им — про мебель. Спортсмены — они, как правило, туповатые, особенно если удары больше по голове! Шутка, конечно! Вы не спортсменка часом? А то там невнятно как-то написано, только образование, без деталей. Ну да, ну да, завтра при встрече, пока храните тайну. Ну так где обедаем-то? Вы как к узбекской еде? Там рядом у Вас есть Хинкальная. Бюджетно и сытно, не против? Значит, завтра, в 14.00 у входа в Хинкальную. Я в куртке синей, остальное сердце подскажет!

— Вот ты какая! Ничего, что я на ты? Чего нам дурку-то валять, мы — люди простые! Ты чего, пешком что ли? А, во дворе запарковала? Молодца, место нашла, деловая. А я пешком сегодня. В сервисе мой верный конь. Какая, кстати, лошадка у тебя? Хонда? Скромно, но надежно. Я-то большие люблю, чтобы свысока на всех глядеть и издалека красивых женщин замечать! Шучу, конечно! У меня Лэндкрузер сейчас. Ну, не будем хвастаться! Ты давно в Москве? То-есть и родилась тут? Чего я спрашиваю, по породе видать. А живешь с кем, в смысле — в квартире? Родители что ль померли уже? Чего-то наследственность у вас так себе. Шучу, конечно! А сынку сколько? Ого, когда ж ты его родила-то? Не, в двадцать нормально. Значит, на следующий год у вас с ним двойной юбилей — двадцать и сорок? Пора уж выпихивать его в самостоятельную жизнь, я от родителей как в училище в пятнадцать лет ушел, так всё. Ну куда-куда… Пусть сам думает, куда, никто на блюде не подаст! Пусть работает и снимает или женится выгодно. Шучу, конечно! Я просто к тому, что у меня и здесь, и на Новой Риге, и в Испании, и в Лондоне есть, но сыну сразу сказал — губу закатай, все сам, как папа сам! А у тебя-то квартира как, ничего? Аааа, трешка, терпимо. Но разменивать не на что, пусть и не рассчитывает.

А чего ты только кофе и самсу взяла? А я поем. Я утром только кашу и ягоды, а сейчас хочу плотно. Я хинкали люблю и лагман. И салатик хочу, Ташкент. Не, а правда, чего ты не ешь-то сама? Экономишь или стесняешься? Хотя тебе бы похудеть не вредно. Я не к тому что, а вообще для здоровья. Нет, так-то я кости не люблю. Как гритца, лучше на волнах качаться, чем о камни биться. Шучу, конечно! Так-то ты симпатичная. Новый год вместе встретим, а на День Святого Валентина в Прованс тебя повезу, небось не была там? Чего, и самсу не стала? Скажи, чтоб в коробочку положили и еще пару туда добавили, водителю своему отдам. Нет, машина в сервисе, а он меня около дома ждет, документы отдать. Черт, у меня карта только Американ Экспресс, не берут тут. Ну здесь недорого, весь счет на две с половиной тыщи. Заплатишь? Тогда целую-обнимаю, у меня сейчас встреча важная. Это я одет по-простому, чтоб тебя не смущать. В кабинете костюм надену. Всё, побегу. Ближе к Новому году созвонимся, лады?

— Ир, ну не рыдай! На сайте знакомств каждый второй аферист, не бери в голову! Радуйся, что сразу раскусила. Хуже, если бы вляпалась. Ой, я умираю — Испания, Лондон, Прованс… Смотри, как поднаторели! И выкручивается, как намыленный! Хорошо, что в Хинкальной встречались, а не в Принцессе Турандот, не расплатилась бы! А худеть, между прочим, и правда надо. Не рыдать, а взяться за себя, скинуть килограмм десять, морду подтянуть, гардеробчик поправить и Прованс станет вдвое ближе. Мне Алик мой все время говорит:»Сейчас время тотальной конкуренции. Школьницам дышит в затылок детский сад! Ты обязана следить за собой и иметь фору в десять лет». Я ж тебе не жалуюсь, и ты не знаешь, а с Аликом очень не просто, это не Вовка твой бывший! Алик, конечно, надежный и не блядун, но претензий тоже — будь здорова, сколько! Он мне вон тоже уже пять лет Прованс обещает, а я пока только Щербинку вижу! А капризы, как у маленького: » Юля, я этого не ем, то не ношу, от такого чешется»… И в близости-то духи его раздражают, то белье, то рано встал, то поздно лёг. Я уж молчу, что на пятнадцатом году семейной жизни такие странные фантазии и желания появились, что диву даюсь. Чем меньше может, тем больше требует. Так что ты не ной, а работай над собой, не жри до Нового Года, сходи, ботокс уколи, купи платье новое пооткровеннее, а я тебе Аликиного сослуживца подгоню, у меня на примете есть.

— Ооооо, Ирка! Какая ты шикарная! Алик, ты что Иру не узнал? Представляешь, тебя Алик не узнал! Аааа, покраснел, покраснел! Признавайся, не узнал? Сколько вы не виделись, лет пять? Смотри, какой у меня муж галантный! Говорит, что мы на эти пять лет постарели, а Ира на них помолодела! Ну проходите все к столу, чтоб нам старый год успеть проводить! Ир, поможешь мне на кухне?

Мать, правда, что ты с собой сделала? Выглядишь — отпад! Лучше, чем на свадьбе двадцать лет назад. Правда, не вру! Постриглась шикарно и цвет очень удачный! А похудела-то… Сколько ты сбросила? Восемь кг за две недели? Не фига себе! Ты вообще что-ли не ела? Ну расскажешь мне потом, что за супчики такие. И морда гладкая, как детская попа! Правильно, послушалась меня, гилауронку подколола, а я так и не собралась. А комбинезон где ты такой оторвала? Да я во Времена Года и не захожу. там цены несусветные. Нет, один раз можно конечно, особенно когда есть цель. Мне-то не надо, я своей цели уже добилась! Только я тебя огорчу. Сегодня мне тебя нечем порадовать. Этот Аликов сослуживец со своим самоваром приперся. Кто ж знал?! Алик наивный такой, ничего не замечает. Знал, что тот холостой, вот и позвал его для тебя, а он возьми да приди с бабой. И баба-то никакая, ни кожи, ни рожи, а не выгонишь же! Вот и сидят голуби на диване ручка в ручке, того гляди — яйца откладывать начнут! Ты уж, мать, не расстраивайся и не обижайся! Поедим вкусно, тем более ты выголодалась, поржем, песни поорем под Огонек. Не переживай!

А Ира и не переживала. Новый Год нормально встретили. Лучше, чем дома. А на День Святого Валентина она улетела с Аликом в Прованс.

А Я СЯДУ В КАБРИОЛЕЕЕЕЕТ И УЕДУУУУУУУ…

«Помнишь, девочка, гуляли мы в саду, Я бессовестно нарвал букет из роз. Дай Бог памяти, в каком это году…» Аля с трудом открыла глаза. Господи, когда же соседу наконец осточертеет этот шансон и просто наступит тишина?! Ей казалось, что она под шансон родилась и под него же и умрет. В их коммуналке не менялись привычки, менялись только поколения. Поэтому Алина бабка слушала блатняк в исполнении соседова деда, Алина мама баюкала Алю под аккорды откинувшегося после очередной отсидки соседова отца, а теперь Аля и ее дети живут под вечный разгуляй, перекрывающий все другие звуки внешнего мира. Как же она от этого устала! Даже тогда в кафешке, где она с подругами отмечала свое сорокапятилетие, стоило зазвучать репертуару Успенской или Ваенги, как у Али портилось настроение и она приплачивала немолодой певице не за исполнение, а за молчание.

«За окошком снегири греют куст рябиновый,Наливные ягоды рдеют на снегу. Я сегодня ночевал с женщиной любимою…» Дааа, с женщиной любимою… Привяжется теперь — целый день буду подвывать. Тем более, что настроению соответствует. — Аля совершенно по-особому восприняла наступившую дату. Раньше ее как-то особенно не впечатляло, сколько бахнуло — двадцать восемь, тридцать пять, сорок три. Да и некогда было впечатляться-то: то мужа из пьяных историй вытаскивала, то дети были маленькие совсем, то мама лежала столько лет. Не до себя было и возраст ничего не менял, поэтому значения не имел. Но в этот раз все по-другому. Муж растворился в прошлой жизни так давно, что и не узнала бы, если бы встретила, у дочки своя жизнь, сын в армии и мама уже в другом измерении, так что ничего и никто Алю не держит, рук не вяжет и другого времени изменить всю жизнь не случится. Или сейчас — или никогда. Говорят, если чего-то в жизни ждешь и все время только об этом думаешь, оно в конце концов случается, но это, похоже, не Алин случай. Всю жизнь с малых лет она забивалась куда-то в угол с книжкой или журналом и телепортировалась в другую реальность. Сначала она была то Гердой, то Золушкой, то Белоснежкой, а, став старше, вдруг обнаруживала, что летит в кабриолете рядом с Колином Фертом по платановой аллее или бредет по пустынному песчаному пляжу бок о бок с Жаном-Луи Трентиньяном, или внезапный ливень загнал ее с Джудом Ло в случайное бистро, или ей с Робертом Де Ниро распахнул двери летний ресторан и они танцуют, танцуют, танцуют под чудный оркестр, играющий только для них двоих… Аля мечтала об этом всю жизнь, но реальность оставалась прежней и правило выполнения задуманного не срабатывало. Поэтому ждать больше нельзя, надо что-то делать самой!

«Я куплю тебе дом у пруда, в Подмосковье, и тебя приведу в этот собственный дом…» В день, когда стукнуло сорок пять, Аля с утра пришла на работу на почтамт, раз двадцать выслушала шутку, что она — ягодка опять, дежурно ответила, что — моченая, потом вшестером с подружками-сослуживицами отправилась в соседнее кафе отмечать это печальное событие. Подруги закусили, выпили, отчего стали выглядеть еще старше, и начали, как водится, пересказывать истории сказочных судеб телезвезд и сюжеты мыльных сериалов, из которых следовало, что возраст их как раз подходящий для новой жизни, что для головокружительных приключений и безумной любви совершенно необязательно иметь длинные ноги, юное лицо, приличное образование, гардероб и работу. Женщины наперебой приводили примеры того, как судьба вознаграждает как раз невидных, неустроенных, битых жизнью, находит их за печкой, вкладывает их руку в руку наследных принцев, олигархов, знаменитостей, до этого дня одиноких и несчастных, и наконец вознаграждает обе стороны. Счастье это в основном наступает за пределами Нечерноземья, на фоне океана, пальм и полей лаванды. причем незнание иностранных языков тут не помеха, всем как-то удается понять друг друга и без этого. И Аля поняла. что ее ожидания пока не увенчались успехом просто потому, что она застряла в других широтах, что надо собраться с духом, сделать рывок за флажки и все будет.

«Спонсор твой весь день на телефоне, у него какой-то офис в Бонне, ну а может быть он крутой бизнесмен из Ниццы…» На следующий день после юбилея Аля написала заявление в кассу взаимопомощи, заняла денег у кого можно и нельзя, снесла в скупку золотые часики, обручальное кольцо и мамины золотые коронки и купила себе новые босоножки на каблуке, темные очки и автобусный тур во Францию. Аля была настолько уверена в правильности своих действий и эффективности принятого решения, что действовала быстро, четко, не раздумывая, и уже через три недели ранним утром садилась в международный туристический автобус. Она уехала, не оглянувшись и твердо зная, что движется навстречу новой жизни.

«Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка, в Каннах или в Ницце ласковый прибой…» Первые десять дней путешествия не обнадеживали. Тур был более чем бюджетный, попутчики в основном пожилые и унылые, все время записывающие вслед за экскурсоводом, а в перерывах грызущие прихваченную из дому сухую колбасу. Ночевки в физкультурных залах местных школ или в дешевых хостелах знакомств не прибавляли, да и контингент там убивал последнюю надежду. Короче, похоже было, что и тут Алино счастье ходило другой дорогой. Аля даже перестала прислушиваться к жужжанью сопровождающего, смотрела в окно на сменяющие друг друга поля лимонно-желтого рапса и сиреневой лаванды, на сумасшедшую красоту окрестных мест, на мелькающие перечеркнутые фахверками старинные домики и мечты таяли, как прошлогодний снег. Вдруг она обратила внимание, что почти вровень с автобусом движется белый кабриолет с шикарным мужиком за рулем. Аля заметила этот автомобиль еще час назад, когда они возвращались в автобус после экскурсии по Руанскому собору. Она тогда еще подумала, что именно такая машинка была элементом паззла новой прекрасной жизни, но водителя на месте не было и кабриолет просто отдыхал на стоянке. Теперь же он явно сопровождал автобус, а водитель то и дело чуть привставал, пытаясь разглядеть кого-то через дымчатые окна. Аля перестала жевать чипсы, махнула расческой по волосам, подкрасила губы и, с прямой спиной застыла в кресле в ожидании ближайшей остановки. Она лишь мельком поглядывала в окно, чтоб убедиться, что кабриолет на месте, и снова замирала. Она ни секунды не сомневалась, что это — за ней и теперь только мечтала, чтоб какая-то идиотская случайность не испортила все дело.

«В любви и ласках время незаметно шло, пришла весна, и кончился твой срок…» Аля так была напряжена, что даже не сразу поняла, что говорит экскурсовод, а он объявил о приближении к ярмарочной площади и остановку для покупки сувениров. Никакие сувениры Але не нужны были, она сама сейчас мечтает стать сувениром, но ясно было главное — можно выйти из автобуса и подойти к судьбе вплотную. Аля последний раз взглянула в зеркало и ступила на тротуар. Кабриолет уже остановился рядом с автобусом и, широко улыбаясь, его хозяин шел к Але. «Замучился ехать за вами!-сказал он.-Легче было пешком идти, чем ползти на такой технике, как черепаха. Я тебя еще в Руане приметил! Ничего, что я на «ты»?— Аля только сейчас поняла, что он говорит с ней и по-русски. — Ну ты раскраснелась, прям как девушка! Одна едешь или с кем-то? Хорошо, что одна! Можешь тогда забить на все это! Тебя как зовут? Меня — Николай. Москвичка? Я сразу просек, что нет, что из провинции. Да по всему видно: и по прикиду, и по поведению. Но мне как раз такие нравятся! Не наглые и избалованные, а такие простые-ромашки полевые, как ты. Чего смущаешься? Да ладно тебе, ведь не девочка уже, я ж вижу. Не, я не с подколкой, я молодняк не люблю, одни капризы. На сколько путешествие-то твое запланировано? Еще на четыре дня? Бери чемодан свой и давай в индивидуальный транспорт ныряй! Газанем сейчас, чтоб твои спутники полный рот пыли набрали и увидим их только через четыре дня и то, если захотим! Лады? — Аля молча кивнула и метнулась к автобусу за чемоданом. Всё правда, всё! Главное — как следует захотеть! Здравствуй, новая жизнь! Ничего не будет, как раньше!… Аля села рядом с красавцем Николаем в кабриолет, машина бесшумно рванула вперед. В глазах зарябило от солнечных бликов, Алины волосы спутал встречный ветер, а из динамиков полилась песня! Знакомая.»Владимирский централ, ветер северный, этапом из Твери…»