Мирон Амусья: Статья необычной судьбы

Loading

Эта статья Сахарова есть определённый антипод статьи Гранина… написанные в одно время, эти две статьи органично дополняют одна другую, и позволяют оценить их как до боли современные по описываемым причинам всеобщего острого беспокойства за будущее человечества, так и по путям устранения причин беспокойства.

Статья необычной судьбы

(Об одной трижды не принятой к публикации в журналах статье Д. Гранина)

Мирон Амусья

Надо рукописи разобрать,
Покопаться в минувшей весне,
В неисполненном пятничном сне,
И забытое пролистать.

Из сети

Наиболее пугающее и удручающее — это сбывающиеся пророчества и оправдывающиеся гадания.
Из забытого автора

Дочь Даниила Александровича Гранина, Марина Чернышёва-Гранина прислала мне найденную ею в архиве отца статью, написанную по заказу определённого журнала, но отклонённую без объяснения причины. Потом статью не приняли ещё в двух других журналах. Статья датирована 1983 г., и редактировалась автором в 1985. К этому времени Гранин был уже широко известным и признанным писателем, автором популярнейших книг, включая романы «Искатели», «После свадьбы» и «Иду на грозу», по которым были сделаны хорошо посещаемые фильмы. Он был награждён уже тремя орденами (включая орден Ленина в 1984) за литературную деятельность. Гранин не был диссидентом и в прямом политическом значении этого слова. Его с А. Адамовичем «Блокадная книга», пусть и со значительными купюрами, но была издана в 1984. К 1983-85 гг. Гранин явно не «исписался», что, кстати, и не произошло с ним вплоть до последних дней жизни. И вот, несмотря на сказанное, есть факт — невзирая на усилия автора, статья его не была принята тремя весьма известными журналами.

Мне трудно представить подобное с работой какого-нибудь известного физика, тем более, члена АН СССР. Знаю, что статьи главного редактора ЖЭТФ академика П. Капицы проходили анонимное рецензирование на общих основаниях, но при этом неизменно печатались. Бывали некие «межшкольные» трения, так что даже именитым авторам приходилось статью посылать в другой журнал. Но чтоб отклонили сразу три?! Такого не слыхивал.

И, тем не менее, явно мир литературы, и, возможно, искусства, к политике весьма близкий, отличался от мира науки, от политики гораздо более далёкого. На Фото последней страницы рукописи приведена история её странствий. Она записана женой Гранина, Риммой Михайловной Майоровой. Почему статью не принимали, что в статье нашли такое крамольное, или чего необходимого не нашли, что понудило статью отвергать, оставалось неизвестным. Статья была, согласно этой записи, написана по заказу журнала «Проблемы мира и социализма», но отвергнута им, как пишет Р. М., «У Карякина не прошла». Ю. Карякин был известный журналист перестроечной эпохи и её взглядов, работал консультантом при шеф-редакторе Ю. Склярове, чьи взгляды были определённо ортодоксальны. Гранина с Карякиным связывала совместная работа в перестроечном альманахе «Апрель», и совместное подписание «Письма 42-х» опубликованного в «Известиях» 05.09.1993.

Римма Михайловна пишет:

«В феврале 1985 г. по просьбе Огнева В.Ф. отправлена ему для зарубежного журнала. Тоже не прошла. Теперь в сентябре 1985 даем в «агентство печати «Новости». Отправлена 30.09.85 г.».

Там она тоже «не прошла».

Фото. Последняя страница рукописи Гранина «Право на жизнь» с «историей странствий» статьи.

Эта статья была, однако, включена самим автором в его сборник «Выбор цели», опубликованный издательством Советский писатель, Ленинградское отделение, 1986 г., с числом экземпляров в 200 000, и датирована там 1985 г. Я сопоставил рукопись статьи и книжную версию. Дополнения в книжной версии, по сравнению с текстом, представлявшимся в журналы, подчёркнуты. Обнаружилось и четыре строки, в книжную версию не попавшие. Они заключены в квадратные скобки. На мой взгляд, никаких серьёзных изменений, впечатляющих купюр, или насилующих автора вставок я в этих изменениях не увидел.

Хотя статья в итоге и опубликована, но едва ли сейчас легко доступна читателю. Она интересна, как некий документ — свидетельство тех настроений в советском обществе, которые уже народились, тех мыслей, которые готовились стать общепринятыми в ходе того, что в самом начале 1987 было официально названо «перестройкой». Вот обсуждаемый текст:

Право на жизнь

Разговор начался у телевизора. Мы смотрели поток демонстрантов на улицах Англии, ФРГ и Италии против ядерного вооружения. Шли бесконечные колоны сторонников мира с самодельными плакатами, произносились речи об угрозе всеобщего уничтожения… Мой приятель, человек циничный и желчный не преминул заметить:

— Демонстрируют, а завтра придут на работу и займутся изготовлением новых ракет. Будут достраивать авианосец. Одни и те же люди, вот в чем парадокс!

— Но они протестуют!

— Протестуют раз в год, а работают ежедневно. Меня угнетает абсурдность ситуации. Чтобы ты сказал о двух противниках, которые стоят у барьера, у одного на поясе восемь пистолетов, у другого десять. Ну, какая разница у кого семизарядный, а у кого десяти, у кого какой калибр! Вооружение наращивается, хотя его давно достаточно для уничтожения всей земли. Ясно, что в ядерной войне не может быть победителей. Это самое антивоенное положение, выдвинутое советскими руководителями… А если победителей не будет, тогда зачем все? И тем не менее гонки продолжаются. Порой мне кажется, что, если человечество позволяет вовлечь себя в эту адскую карусель, оно вполне заслуживает гибели.

— Думаю, что эта мысль годится для оправдания пассивности и бездействия. В старину сочли бы, что её подсунул тебе дьявол, он утешает неверующих, падших духом.

— И тем не менее люди готовят себе орудие самоубийства. Самоубийство акт болезненный, противоестественный, но кто знает, может быть, он заложен в наших генах? Может история человечества зашла в тупик, развитие исчерпало себя? А? Так получилось, что цивилизация наша пошла не по тому пути, где-то она свернула на путь создания самоуничтожающих орудий?

Он долго еще убедительно, с горечью развивал эту тему. Пессимизм всегда имеет изобилие примеров. Признаюсь, я не сразу нашелся с ответом. Но его слова заставили меня по-новому продумать эту проблему.

Допустим, что он прав, что мы лучшего не достойны, думал я. Ну, а природа, она за что должна исчезнуть? Ведь мы утащим за собой в пропасть все живое. Почему, за какие грехи должно погибнуть великое чудо жизни, то, чем наполнены моря и реки, леса и воздух, все растущее, летающее, дышащее? Ученые все более убеждаются, что зеленая наша планета — единственное обретение космоса, неповторимое образование, возникшее случайно из бесконечных проб и ошибок. Она-то никак не заслуживает гибели. Да и люди… Все те, кто выходят на демонстрации, кто голосует за немедленное разоружение, они-то доказывают, что человечество способно тянуться к доводам разума. Среди людей, которых я знаю, есть, конечно, глухие ко всему, кроме собственных дел. Большая же часть знакомых мне людей и у нас, и в других странах, обеспокоены и готовы на любые усилия ради достижения прочного мира на земле.

Искусство всегда было за мир. Даже воспевая подвиги воинов, оно не воспевало войну. Литература разоблачила первую мировую войну, как бессмысленную бойню. Писатели собирали всемирный антивоенный конгресс еще перед второй мировой. С тех пор не переставали звучать голоса писателей всех континентов. Ежегодно собираются конференции, происходят встречи местные, региональные, дискуссии за круглым столом. Публикуются призывы и декларации, несть им числа. Иногда, кажется, что мы повторяемся, на разных языках твердим, не замечая, одно и тоже друг другу. Возникает изжога, и смысл наших встреч ускользает, возникает усталость, глухота. Для кого мы говорим, кого мы убеждаем, если мнения наши сходятся? Может мы создаем опасный иммунитет к опасности?

Но что еще может писатель? Что может литература кроме слова? Не переоцениваем ли мы свои силы? Произнесено великое множество блестящих фраз, придуманы метафоры, сравнения талантливые, убедительные, сколько написано проникновенных статей и эссе. Всего этого создано в таком количестве, что душу уже не потрясает. И все же писатель снова и снова угрюмо долбит своим пером, как киркой скалу абсурда. Когда я прочел статью Гюнтера Грасса о том, что ядерная угроза отнимает у нас будущее или книгу А. Шейла «Судьба Земли», где пункт за пунктом разоблачаются аргументы военных, политиков и прочих апологетов новой войны в любой ее форме, я испытал признательность к этим авторам. Они освежили голову, подтолкнули буксующую мысль. Талантливое слово писателя может проникнуть в нетронутые глубины сознания, возбудить новые мысли. Но неужто ничего иного не остаётся и, произнеся публицистическое слово, мы с чувством исполненного долга можем возвратиться к своим стихам, романам, где гипертония предвоенного нашего состояния почти не сказывается?

Не пришел ли момент, когда в своей сокровенной литературной работе писатель обязан выразить главную тревогу времени?

Пугать или привлекать? Я бы хотел прочесть книгу о том, какой может стать жизнь народов в условиях обеспеченного, гарантированного мира. Когда прекратится гонка вооружений, прекратят работу военные заводы, будут уничтожены стартовые площадки, укрытия, военные базы. Когда миллионы лучших специалистов возвратятся из секретных лабораторий и подземных заводов для того, чтобы украшать землю, спасать природу, делать лекарства, да мало ли… [Мы боремся за мир, но как он должен выглядеть? Вот что хотелось бы увидеть. Новые поколения выросли в нечистом воздухе предвоенных лет, отравленном угрозами, страхами общей гибели. Они плохо представляют естественную, здоровую деятельность общества, жизнь планеты, да и космоса, занятого развитием жизни].

Фашизм обобрал человека, растащив, лишив его, прежде всего, человеческих качеств. Обобранный человек становился зверем. Он жил уже по другим, не человеческим законам. Признавая только силу, уничтожал всех других людей за то, что они другие. Он, этот расчеловеченный человек, фашист, выступал против всех накопленных людской историей норм милосердия, любви, человеческих прав, культуры этики, интернациональности. Он смёл все запреты, которые на протяжении тысячи лет устанавливала цивилизация.

Он решил повернуть вспять эволюцию нравов, как точно обозначил её Веркор. Дело это было противоестественным, оно не могло кончиться успехом. Все попытки такого рода кончались крахом. Видимо в человеке заложены какие-то силы, которые постоянно ориентированы — на что? Когда речь заходит об эволюции природы, возникает вопрос о целеполагании этой эволюции. Эволюция — куда она направлена? Есть ли у нее цель? Кто дал ей эту цель? Биологи раздраженно обходят эти вопросы, и может быть они правы. Человеческая же история нравов на протяжении тысячи лет отчетливо выявила стремление повысить ценность человеческой личности, увеличить долю добра, справедливости, любви. Все эти изобретения, не открытия, а изобретения человеческого общества. Может в каком-то зачаточном состоянии это есть и у животных. Но они, эти чувства, не развиваются.

Только люди, упорно, незаметно для себя, начиная с каменного века, с пещерных своих младенческих лет развивают эти качества. Развивают их так, как развивают руки, мозг. Как будто существует программа, заложенная в нашем генетическом аппарате, в разуме, несмотря на все срывы, зигзаги, человек движется по заданному пути, как движется, несмотря на заморозки и метели весна. Эволюция нравов относит человеческую особь все дольше от животных с их законами торжества сильного, гибели слабейшего.

Единственная эволюция, смысл которой нам понятен, это эволюция нравов. Жизнь человеческая, которая ни во что не ценилась, получает права. Получают права народы, когда-то считавшимися низшими. Растет их самосознание, растет понимание, что все люди независимо от их происхождения равны. Растет стремление людей к миру, отвращение к войнам, насилию. Войны еще идут, насилие происходит, но медленно, неуклонно они отвергаются все большим количеством людей. Они осуждаются. Связь, средства общения, коммуникации помогают всеобщности осуждения. Техника безразлична к этике, но все, же она ускоряет эволюцию нравов. Развитие техники обретает как бы смысл. Конечно, происходит и иной процесс, теневой. Технику использует и сила социальной реакции. Атомная бомба обрела возможность уничтожить жизнь на Земле.

Социальные преобразования не поспевают за социальными противоречиями. Разрыв между ними, прежде казавшийся естественным, стал ныне трагическим. Эволюция биологическая создала великолепное разнообразие и красоту мира. Эволюция нравов создала искусство. Впрочем, тут скорее происходило взаимодействие: искусство возникло, наверное, вместе с нравственностью, во всяком случае, оно способствовало эволюции нравов. Художник получал в нравственности опору своей, казалось никому не нужной, деятельности. Можно было рисовать на стене пещеры мамонта, а можно было жить в этой пещере и без рисунков. Можно было разрисовать внутренность храма, а можно было молиться и в бревенчатой часовне. Но художник рисовал, певец пел свои песни, и это воздействовало на душу человека, образуя в ней запасы любви, добра, сочувствия. Искусство улучшало нравы. Нравы требовали искусства. Нравственный человек нуждался в примере, в одобрении, в утешении.

Хочется — ох как хочется — определить искусство как меру, способствующую эволюции нравов. Способствует эта картина, эта пьеса, этот роман — значит это стоящее искусство, не способствует — значит не нужное. Просто и в тоже время вроде бы универсально. Говорят, что литературе нужно чувствовать себя свободной от пользы, от службы. Может и правильно, пока человечество казалось бессмертным. Но бессмертие кончилось, и вместе с ним кончилась свобода. Чувствовать себя свободным, чтобы что?… что делать? Свобода потеряла смысл, если она открещивается от главной угрозы.

Новые находки антропологов отодвигают время появления человека с миллиона, потом с миллиона семисот тысяч на два с половиной миллиона лет назад. Прошлого становится все больше, а вот будущего все меньше. Два с половиной миллиона лет развивался, совершенствовался человеческий мозг, фантазия, человеческая рука завоевала себе право на свободу, труд, на семью, на достоинство, все, что составило понятие — права человека. В том числе и право на жизнь. Право это стало главным для всех народов, всех стран и континентов.

И вот, завоевав и укрепив это основное право, мы вдруг оказались в положении, когда не человек, а все человечество разом утратило право на существование. Право это очутилось впервые под угрозой. Мы подошли к непредвиденному и никогда не существовавшему еще рубежу. Нам казалось, мы подходим к атомной эре невиданного могущества, к взлету, к расцвету, а обернулось это ловушкой. Когда-то, изучая материалы для киноповести «Выбор цели», я видел историческую необходимость в создании атомной бомбы. Физики США и наши физики начинали эти работы, чтобы создать оружие против гитлеровской Германии. Тем более, что там, у Гитлера, над этой проблемой работали немецкие физики.

Но ныне, спустя годы мне начинает казаться, что мы попали в западню, созданную прошлой войной, что фашизм как бы пытается мстить за свою гибель, и борьба за мир сегодня становится продолжением борьбы с фашизмом, борьбы за право на жизнь. Фашизм считал, что целые народы не имеют право на жизнь. Право это отстояли в войне Советская Армия и союзники. Борьба с фашизмом —  это нам знакомо, это мы познали достаточно хорошо, познали и то, что фашизм может быть разгромлен физически и идейно.

Оптимизм питается не только верой в разум человека, — это было бы скорее похоже на заклинание, на надежду. У оптимизма есть и реальные опоры, в том числе на общую, нашу совместную борьбу народов с фашизмом. Она многому научила, и прошлый опыт — это наше обеспечение.

Д. Гранин, написано в 1983, исправлено в 1985, в журналах не опубликована.

* * *

Мне было весьма интересно прочесть статью, содержащиеся в ней рассуждения об исключительной опасности ядерного оружия, способного уничтожить всё живое на Земле. Были интересны замечания автора о развития человека, о направленности его эволюции чем-то, науке неизвестным, о непрерывном, хотя и отнюдь не равномерном по времени совершенствовании человеческих нравов. В этой связи вспоминаю, как Гранин в нашем разговоре как-то упомянул о величайшей несправедливости по отношению к человеку: «Мы все, с момента рождения приговорены к высшей мере наказания — смерти. Хотя большинство и не имеет заслуживающей такого наказания вины». Он видел в этом несправедливость, нарушающую главное право человека — право на жизнь, о чём и говорит его статья.

Читая внимательно эту статью Гранина, я в первую очередь пытался понять, почему её не печатали. Признаюсь, понять позицию принимавших это решение в разных местах, и троекратно, мне не удалось. Статья казалась приемлемой в рамках того, что допускалось говорить и писать в то время. Не нравилось ли само обращение к многозначной теме, или апелляция к роли отдельного человека там, где надобно «все, как один», не знаю. Мне просто невозможно понять мотивы не только цензуры, но и самоцензуры рекомендателей. Что они там увидели — не понял. Да так ли уж это важно?

Разумеется, моё отношение к массовому движению за мир было совершенно иным, чем описанное в статье, уже за много лет до 1985. Это отличие было связано с тем, что почти с самого начала «борцами за мир» стали компартии, спонсируемые СССР, социал-демократы левого толка, абстрактные гуманисты, ставшие в руках советских полит-организаторов просто так называемыми полезными идиотами. Их главным врагом был империализм США, притом миротворцы напрочь забывали о роли США в победе над нацизмом. Довольно быстро к «американскому империализму» добавили «международный сионизм», а после этого, сюда же подцепили «израильскую военщину». Развитию моего понимания «кто есть кто» премного способствовали антисемитские процессы самого конца сороковых годов прошлого века в странах, которые потом нарекут странами народной демократии, в частности в Чехословакии, а затем и в СССР, кульминацией чего стало «Дело врачей», о котором официально сообщили 13.01.1953.

Обсуждаемое «Движение борцов за мир», выступало, кстати, только против войн несправедливых, а решение того, что справедливо, а что нет предоставлялось руководству этого движения, которое сплошь состояло из коммунистов и их ярых сторонников. В моих глазах все эти массовые протесты были проплаченными СССР сборищами, демонстрациями с низменными, чисто военно-политическими целями дестабилизации Запада, и его разложения изнутри.

Кроме того, я видел в ядерном оружии единственную силу, которая остановила начавшееся уже менее, чем через год после окончания ВМВ, сползание к Третьей мировой войне, где вехой, отметившей начало движения, стала фултонская речь У. Черчилля. Я полагал, как и уверен сейчас, что без наличия ядерного оружия, третья мировая война была неизбежна, как и победа в ней СССР и его сторонников, что едва ли способствовало бы процветанию человечества, как демонстрировал уже длительный опыт существования самого СССР, а затем и в союзе с другими странами.

Вообще, движение за запрет ядерного оружия едва ли можно было рассматривать как направляемое идеями «абстрактного гуманизма» — слишком очевидна в нём была заинтересованность руководства СССР, которое, начиная уже с работ В. Ленина, в грехе этого самого гуманизма заподозрить было невозможно. Оно всегда предпочитало классовое общечеловеческому. С годами это ясно увидел и один из основных создателей советского ядерного оружия, «ядерного щита», как это называлось тогда, А. Сахаров. В этой связи упомяну его статью 1983 г. «Опасность термоядерной войны» (Открытое письмо С. Дреллу), в которой вижу своего рода перекличку со статьёй Гранина «Право на жизнь».

В ответ на сахаровскую «Опасность термоядерной войны» появилось прискорбное письмо «Когда теряют честь и совесть» академиков А. Прохорова, Г. Скрябина, А. Тихонова, и А. Дородницына. Не знаю, они ли сами его писали, или начальство «просило» подписать готовый, топорно сделанный текст. Но кто для Нобелевского лауреата А. Прохорова мог быть в 1983 начальством, или чем его тогда могли запугать? Не знаю, на первый взгляд, никто и ничем. Да и другие, письмо подписавшие, ни титулами, ни званиями Героя труда обделены не были. А подписали абсолютную очевидную ложь, обвиняя Сахарова в призыве к руководству США наращивать ядерное оружие. Ничего подобного Сахаров не писал. Но он предупреждал об опасности отрыва ограничений атомного оружия от ограничений обычных вооружений, что создаёт опаснейшую возможность шантажа всего мира применением ядерного оружия в ходе войны локальной, ведущейся оружием обычным, как это и развёртывается на наших глазах сейчас.

Сахаров писал:

«Мы можем представить себе, что потенциальный агрессор, именно в силу того факта, что всеобщая термоядерная война является всеобщим самоубийством, может рассчитывать на недостаток решимости подвергшейся нападению стороны пойти на это самоубийство, т.е. может рассчитывать на капитуляцию жертвы ради спасения того, что можно спасти. При этом, если агрессор имеет военное преимущество в каких-то вариантах обычной войны или — что в принципе тоже возможно — в каких-то вариантах частичной (ограниченной) ядерной войны, он будет пытаться, используя страх дальнейшей эскалации, навязать противнику именно эти варианты. Мало радости, если надежды агрессора, в конечном счете, окажутся ложными и страна-агрессор погибнет вместе со всем человечеством».

И далее, имея в виду абсолютное количественное превосходство СССР над Западом в Европе в обычных вооружениях к 1983, он пишет:

«Пока существует ядерное оружие, необходимо также стратегическое равновесие по отношению к тем вариантам ограниченной или региональной ядерной войны… Я пытаюсь предупредить от … расчета на идеальное благоразумие потенциального противника. … Понимаю, конечно, что, пытаясь ни в чем не отставать от потенциального противника, мы обрекаем себя на гонку вооружений… Конечно, разумней было бы договориться уже сейчас о сокращении ядерных и обычных вооружений и полной ликвидации ядерного оружия. Но возможно ли это сейчас в мире, отравленном страхом и недоверием, … где никакие словесные заверения и договоры не могут полностью снять эти опасения».

Сахаров отмечает, что Западу:

«… не следует а priori исходить из предполагаемого особого миролюбия социалистических стран только в силу их якобы прогрессивности или в силу пережитых ими ужасов и потерь войны. Объективная действительность гораздо сложней, далеко не столь однозначна. Субъективно люди в социалистических и в западных странах страстно стремятся к миру. Это чрезвычайно важный фактор. Но, повторяю, не исключающий сам по себе возможности трагического исхода.

Сейчас, как я считаю, необходима огромная разъяснительная работа, чтобы конкретная и точная … информация была доступна всем людям … Необходимо при этом учитывать, что просоветская пропаганда в странах Запада ведется давно, очень целенаправленно и умно с проникновением просоветских элементов во многие ключевые узлы, в особенности в масс-медиа.

История пацифистских кампаний против размещения евро-ракет — очень показательна во многих отношениях. Ведь участники этих кампаний …, протестуя против планов НАТО, не выдвигали никаких требований, обращенных к СССР».

Эта статья Сахарова есть определённый антипод статьи Гранина «Право на жизнь», поскольку ничего не говорит о внутренних, душевных мотивах действий отдельных людей, потенциальных жертв возможного перехода противостояния тогдашних сверхдержав из словесной фазы в боевую. В этом смысле, написанные в одно время, эти две статьи органично дополняют одна другую, и позволяют оценить их как до боли современные по описываемым причинам всеобщего острого беспокойства за будущее человечества, так и по путям устранения причин этого беспокойства.

Отмечу в заключение, что всего месяц отделяет нас от столетия со дня рождения А. Сахарова, что делает сопоставление статьи «Право на жизнь» Д. Гранина со статьёй «Опасность термоядерной войны» А. Сахарова особенно уместной.

Благодарю М.Д. Чернышёву-Гранину за предоставление статьи «Право на жизнь» и её обсуждение.

Иерусалим

Print Friendly, PDF & Email

8 комментариев для “Мирон Амусья: Статья необычной судьбы

  1. Спасибо за интересный и нужный ответ, Мирон. И отдельное спасибо за ссылку на предыдущую статью. Её я просто проглотил. Там, похоже и комментарии очень интересные, но я их посмотрю позже. Может быть, когда-нибудь, если не сейчас, скажете пару слов о проблеме ОЯТ. Она нерешаема? Задумывались ли физики о другом подходе к использованию атомной энергии, когда на выходе было бы что-то более приемлемое, чем смешение чистого с грязным до среднего? У меня всё время ощущение, что мы застряли на пороге перед входом в главное энергетическое здание (ни на чём не основанное, конечно). Остановил себя, чтобы не задавать глупых вопросов.
    Ещё раз благодарю.
    Искренне Ваш ВЧ

  2. Уважаемый Виталий, спасибо за комментарий, и извините за задержку с ответом.
    Разумеется, говоря о том, что обсуждаемые статьи Гранина и Сахарова – антиподы, я имел в виду первоначальный смысл слова, как противоположные точки на одной сфере. Возможно, написать «взаимно дополняющие» было бы точнее.
    Что касается «ядерной зимы», то тут у меня есть свои воспоминания. Году в 1983 на семинар теоретиков ФТИ приехали Александров и Моисеев. Выступал Александров, рассказывая о его расчётах, предсказывающих «ядерную зиму» как следствие всеохватной термоядерной войны США- СССР. Энергичным сторонником самой идеи, к тому моменту вовсе не абсолютно новой, был американский астрофизик, популяризатор науки Саган. Критика модели Александрова, не её математического воплощения, а физических идей, была со стороны слушателей очень серьёзной, и докладчики на неё ответить не могли. Дело, повторюсь, не в математическом воплощении модели, где квалификация Александрова убеждала, а в физических предположениях, касающихся всех этапов развития «ядерной зимы». Дискуссия у нас, на семинарах теоретиков ФТИ, не возобновлялась, тем более, что сам Александров в 1985 исчез в ходе заграничной командировки.
    Помню, однако, что особо слабы были в его модели данные по учёту роли океанов в этом процессе. Политический аспект «ядерной зимы» был нам несомненен, тем более, что всё движение ядерного разоружения направлялось СССР, и поддерживалось на Западе просоветски настроенными людьми. «Ядерная зима» далеко не общепринята и на сегодняшний день, хотя модели стали сложнее, но выводы остались противоречивыми, насколько слышал, буквально до недавнего времени (См. Nuclear winter в англоязычной Википедии).
    Занимался я немного и историей деятельности Теллера, у которого были весьма сложные отношения с коллегами, его осуждавшими. Оно и неудивительно – у них были противоположные политические ориентации. У большинства коллег левые, даже просоветские, Но и здесь сказывалась политика – Теллер, помнящий ребёнком и по рассказам власть коммунистов в Венгрии в 1919, и уехавший в США к Гамову в 1935, т. е. «впечатлённый» уже первыми шагами нацизма, остро ненавидел и то, и другое.
    Он действительно видел дальше своих леволиберальных коллег, и считал необходимым обеспечить США ядерное доминирование именно для предотвращения новой войны. Хотя, как любой теоретик, хотел видеть воплощение своих результатов. Но в 1953 ему было 45 лет, имелись выдающиеся результаты в физике. Так что он мог искать новых успехов и вне водородной бомбы. «Ястребом» его считать, думаю, никак нельзя, в той же мере, как нельзя считать ястребом и Рейгана.
    Спасибо за интересный рассказ, который всколыхнул мои воспоминания на эту тему, напомнив о многих добрых знакомых, большинства из которых, увы, уже нет. В свою очередь, сошлюсь на свою заметку https://7iskusstv.com/2013/Nomer5/Amusja1.php, которая Вас, возможно, заинтересует.

  3. Спасибо, Мирон! Мне очень интересно было причитать и неопубликованную статью Даниила Александровича Гранина, и включённую через ссылку статью Андрея Дмитриевича Сахарова (имея возможность по памяти сравнить это с разговором с А.Д. в 1989 году). Вспомнил многажды проверенную математиками во всё мире теорию \»Ядерной зимы\» Никиты Николаевича Моисеева, а также мой неожиданный и громкий спор с отцом американской водородной бомбы Эдвардом Теллером (это было в 1994 году, в Дубне). Интересно, что количество накопленного гуманитарного и объективно научного страха начало выходить на поверхность практически одновременно (Гранин и Сахаров — 1983 год, подтверждение расчётов Моисеева — тоже 1983 год, хотя перепроверялось всё и у нас, и за рубежом ещё несколько лет, а публикация состоялась только в 1988 году: позволю себе короткую ссылку https://sociology.mephi.ru/docs/sociologia/html/moiseev_math_ecology.html).
    Мне не показалось, что текст Сахарова есть антипод тексту Гранина. Во-первых, он, наверняка, ничего об этом тексте не знал, раз здесь первопечать. Во-вторых, он как бы развивал ту же мысль: ядерный паритет может быть ядерным паритетом, но при развитии обычных вооружений этот пакет смерти может привести к глобальным последствиям даже в случае региональных боевых действий. Я имел честь относительно долго разговаривать с Сахоровым об этом (и, в частности, о развитии ядерной энергетики, когда он признал, что в те годы физика развивалась стремительно и они давали максимум 20 лет для решения проблем с отработавшим ядерным топливом), и во время этой конкретной беседы я именно так понял его позицию. Я не знаю, говорил ли Сахаров с Граниным об этом, будучи будучи народными депутатами СССР первого и последнего свободного советского парламента. Но мне кажется, что уже тогда, в 1983 году, они шли по одному азимуту (или по разным, но к оной цели). Можно говорить о культуре, можно — о совести, можно — о трезвом рассчёте (как у Сахарова) или об ужасе от результатов трезвого расчёте (о котором и мне говорил Моисеев), но люди думали о человечестве, а не о тактическом выигрыше-проигрыше на коротком участке истории. И в этом смысле даже \»дежурные протесты\» — раз или несколько раз, или многажды в год — имели значение. Важно, что после обкатки в разных странах мира выводов Моисеева перспектива ядерной войны надолго отступила. Не навсегда. Возникали варианты с \»малыми ядерными зарядами\» (никогда не изучал их реальность, но исследования велись точно). Возникли варианты с т.к. \»грязными бомбами\». О, да, даже после запрета испытаний ядерного оружия они продолжались в виртуальной зоне. Но пока мы опираемся и на Вашу публикацию Гранина, и на выводы Сахарова, и на расчёты Моисеева.
    Два слова об Эдварде Теллере. В Дубне я задал ему простой вопрос, который прежде задавал и Сахарову (об ответственности учёных, создающих вооружения) и ожидал примерно такого же ответа, который уже слышал от Андрея Дмитриевича (о необходимости паритета). Теллер был уже старый, хоть жил ещё долго. Он сидел в горьковской тюбитейке и опирался на большую палку. И вдруг он побагровел, застучал палкой об пол и закричал нечто вроде того, что он и есть настоящий голубь мира с водородной бомбой в клюве (это по смыслу, я точных слов не помню), что мы живём на свете только благодаря ему и т.д. Я спорить со стариком не стал. А он готов был кричать ещё долго. И позже, увидев меня на заснеженной улице Дубны, он опять начал кричать и размахивать палкой. Многочисленная охрана жестами попросила меня уйти из поля зрения бомбиного папы. Позже я постарался побольше узнать о нём. Нет, он не был ястребом в чистом виде, т.е., человеком, жаждущим войны. Но он жаждал использовать и использовать свои изобретения. Он был против запрещения испытаний ядерного оружитя в трёх средах. Он требовал не паритета, а ядерного приоритета США на Земле и в Космосе, он требовал использования в Космосе лазерного оружия. Наконец он требовал создания искусственной гавани на Аляске с помощью термоядерного оружия (проект «Колесница»). Оказывается, я был не первым, на кого он стучал палкой. Раньше (в 1979 году) на экраны в США вышел антиядерный фильм \»Китайский синдром\» с Джейн Фондой в главной роли. И почти тут же произошла авария на АЭС Три-Майл-Айленд. У Теллера случился сердечный приступ, и он кричал потом, что и фильм, и Фонда сделали его единственной жертвой аварии на АЭС.
    Теллер для меня навсегда остался жертвой собственных заблуждений и открытий. Культура, совесть, человечество — всё было второстепенно по сравнению с ним самим (каким бы великим учёным он ни был).
    Ещё раз благодарю за интересную публикацию.

  4. From: Albert G
    Sent: Saturday, April 24, 2021
    To: Miron Amusia
    Subject: Re: инф

    Дорогой Мирон!
    Благодарю Вас за очень актуальную
    статью «Право на жизнь».
    Каждый думающий граждан с благодарностью ознакомится с историей этой, трижды непринятой
    к публикации, статьи
    великого Даниила Гранина !

  5. From: Edik Mastov
    Sent: Friday, April 23, 2021
    To: Мiron Аmusia
    Subject: Re: инф

    Мирон, спасибо за статью Гранина, которую отвергли в трех советских журналах. Мне кажется, что причина отказа лежит во фразах, которыми начинается статья: —
    «Разговор начался у телевизора. Мы смотрели поток демонстрантов на улицах Англии, ФРГ и Италии против ядерного вооружения. Шли бесконечные колонны сторонников мира с самодельными плакатами, произносились речи об угрозе всеобщего уничтожения… Мой приятель, человек циничный и желчный не преминул заметить:
    — Демонстрируют, а завтра придут на работу и займутся изготовлением новых ракет. Будут достраивать авианосец. Одни и те же люди, вот в чем парадокс!
    — Но они протестуют!
    – Протестуют раз в год, а работают ежедневно. Меня угнетает абсурдность ситуации».
    Эти фразы мгновенно вызывают ответную ассоциацию у советского, про-советского и
    анти-советского читателей: — А разве в СССР, который пестует борцов за мир, трудящиеся не пойдут завтра на работу строить новые ракеты, атомные бомбы и прочие орудия войны?
    Т.е. мгновенно обнуляется весь запал от демонстраций за мир на улицах Англии, ФРГ, Итали… и вылезает вся фальш Стокгольмского Воззвания и Международного Совета Мира, за спиной которых стоит большевистский монстр с нескрываемой идеологией мирового социализма под эгидой СССР.
    Шаббат шалом.

  6. Подобное паническое восприятие возникало не раз. Ещё Энгельс полагал изобретение пулемёта — окончательным решением любых военных противостояний:
    «Для Пруссии — Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны… От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи».
    («Введение к брошюре Боркхейма «На память ура-патриотам 1806–1807 годов»).
    Ленин был в восторге: «Какое гениальное пророчество! И как бесконечно богата мыслями каждая фраза этого точного, ясного, краткого, научного классового анализа!»
    Хотя гениальным (в некотором смысле) можно назвать следующее предвидение Энгельса:
    Ещё в 1874 г. в «Заметках о Германии» (задолго до замечания выше), оценивая прусскую армию, он писал, что Германия, стремящаяся развязать войну, потерпит крах, и «это произойдет, вероятно, в войне с Россией(!), — в войне, которая может длиться четыре года(!) и доставит Пруссии только недуги и простреленные кости».
    Я ещё в невинном отрочестве зачитывался энгельсовской «Диалектикой природы».
    Зря, всё-таки, он прикармливал бездарного, в сравнении с ним, Маркса, не доверяя собственным дарованиям.

  7. Одно небольшое замечание (в духе статьи). В соответствии с платформой «коммунистической борьбы за мир» традиционно началом холодной войны утвердилась фултоновская речь Черчилля. И никто (!) не обращает внимания на то, что речь Черчилля была ответом на предвыборное выступление Сталина перед избирателями Сталинского избирательного округа г. Москвы!!!

  8. Спасибо, Мирон! Интересная, вызывающая сочуствие и понимание статья Гранина. Интересный и убедительный анализ. Идея реального самоуничтожения землян за 37 лет после написания статьи не исчезла и даже стала ещё более актуальной. Именно эта идея и могла стать причиной непубликации. Самоуничтожение вместо светлого крммунистического будущего — буржуазная деградация…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.